Путь к Затерянному Храму

Солнце только-только проснулось где-то далеко на юге (ведь в Идеальном мире оно всегда встает на юге и заходит там же.) Небо лишь слегка порозовело у горизонта. Было еще по-ночному зябко, и звезды не спешили исчезать. Предрассветную тишину нарушало лишь слабое потрескивание костра, горевшего во дворе крепости-Компаса. У ворот маленький шаман в старом латаном-перелатаном халатике пытался наколдовать огненный шар. От волнения он даже поджал ножку, полностью погрузившись в процесс. Внезапно беднягу кто-то похлопал по плечу.

— Эй, малявка, огоньку не найдется? — дружелюбным басом спросил кузнец.

Шаман сдавленно пискнул и бросился прочь.
Кузнец огорченно закряхтел и направился к костру, чтобы разжечь трубку. Не успел он, однако, присесть на ступеньку и насладиться тишиной и одиночеством, как из-за двери показалась всклокоченная голова его жены Сары.

— Ой, и шо это ты тут расселся? — возмущенно зачастила она. — Мы таки едем сегодня у столицу, или таки шо? Я желаю увидеть торговые ряды до закрытия и купить материев. Посмотри на свою жену, когда разговариваешь с ней! Я имею тебе сказать, шо моим халатом я вызываю смех у кур. Бедные птички скоро подохнут от такого стресса. И шо вы скажете на такое несчастье, люди добрые! Запрягай лошадей, чтоб ты был здоров!

Кузнец только вздохнул в ответ на этот монолог, отложил трубку и принялся осматривать колеса повозки. Потом начал потихоньку нагружать ее нехитрыми плодами домашнего хозяйства. Там были копчёные куры его жены Сары, алые заморские фрукты, заботливо выращенные ею на грядке за домом, яйца големов — всего из одного можно было приготовить отменную яичницу на целую семью, а также знаменитая сушеная рыба кузнеца. Он ловил её сам в ручье за домом и вялил старым дедовским способом, и даже из Спящей деревни иногда приезжали повозки за этим лакомством, а ведь, казалось бы, зачем тащиться через полмира за рыбой, если живёшь рядом с Портом Мечты.

Из дома вышел, потягиваясь и зевая, старший сын кузнеца. Этот светловолосый юноша, стройный, но не хрупкий, мог уже вполне успешно заменить отца у наковальни. Он подтянул завязки мешковатых брюк из грубого полотна и принялся помогать укладывать провизию.

Костер потух, солнце начало подниматься. Пропел петух, сонно закудахтали куры. Маленький рыжий котенок сел у колеса повозки, глядя голодными глазами на связку сушеной рыбы, и жалобно мяукнул. Кузнец отправился в дом — вынести зверьку молока. Жены там не было, видно, пошла кормить кур и големов, ведь поездка предстояла на целый день и негоже было морить скотину голодом. Осторожно, стараясь не шуметь, кузнец налил в блюдце немного молока из кувшинчика и направился к двери, но пёстрое лоскутное одеяло на кровати зашевелилось и из вороха тряпья немедленно показалась встрёпанная голова его младшего сына.

— Папа, вы уже уезжаете? Я с вами, я с вами хочу!

Малыш скатился с кровати, спешно натянул штаны.

Кузнец вздохнул.

— Мы ведь вчера договорились, что за тобой присмотрит соседка. Дорога неблизкая, устанешь...

— Устану, вот ещё! — обиженно надул губы мальчишка. — А письма на Лесопилку почему-то меня просите носить, не боитесь, что устану. Возьмите меня, я же еще никогда не был в столице, а сын портнихи был, хотя и младше меня, и теперь он постоянно важничает и дразнится!

— Мы не на прогулку едем, сынок, а затем, чтобы продать товары и купить что-нибудь полезное для хозяйства, ведь в городе Мечей выбор невелик. Ты не расстраивайся, скоро будут праздники, и мы обязательно съездим всей семьей в город Драконов. Тогда уж и у фонтана погуляем, и выступление старейшины в Бамбуковой роще послушаем, поглядим на диковинные корабли в гавани и бумажные фонарики. Сегодня же нам будет просто не до того.

Малыш хлюпнул носом и выбежал из дома. Кузнец огорченно закряхтел, почесал затылок, взял блюдце с молоком и тоже вышел на улицу. Неподалёку старый ремесленник отпирал лавку, поглядывая на повозку.

— Вы, наверное, едете в столицу? — спросил он соседа дребезжащим голосом. — Могу ли я вас просить передать письмо кузине моей тётушки по материнской линии?

— Ой, ну шо вы, Мойше, — Сара, руки в боки, вышла из сараюшки. — Это несомненно, что мы едем у столицу спозаранок только за-ради вашей корреспонденции. Но давайте сюда ваш мятый листочек, и я передам его прямиком у руки кузины вашей тётушки по любой чёртовой линии, чтоб вы были здоровы.

— Позвольте вам напомнить, уважаемая Сара, что я из рода Минь, — обиженно начал старичок. — И прекратите, наконец, звать меня Мойше...

Его прервал стук двери — Сара ушла в дом, чтобы привести себя в порядок перед дорогой.
Наконец, семейство было готово, и кузнец помог жене забраться в повозку.

— И где таки это несчастье всей моей жизни? — вертясь во все стороны и отыскивая взглядом младшего сына, голосила Сара. — Ирод, иди попрощайся с матерью, и где только черти носят...

Кузнец указал рукой за ворота — там, на другом берегу реки, у мелководья, где мальчишки обычно ловили рыбёшку самодельными сетями, мелькала пестрая курточка сына портнихи.

— Наш наверняка тоже там, — добродушно пробасил кузнец. — Обиделся, что мы его с собой не берем, вот и не хочет прощаться. Пускай играют, вечером небось выбежит нас встречать...

Гружёная повозка выкатилась на просёлочную дорогу. Варвары, устрашающие с виду, но беззлобные, равнодушно поглядывали на проезжающих своими маленькими глазками, скрестив руки на груди. Кузнец огорченно посасывал трубку, которую второпях забыл раскурить. Его старший сын правил лошадьми — дорога в столицу была знакома юноше, хоть и ездил он туда нечасто.

У Храма Орхидей было шумно — опять кто-то затеял ссору. Со всех сторон неслись злобные выкрики и ругательства, и юноша поторопился подхлестнуть лошадей. Как на грех, он неосторожно задел кнутом воина в мощных боевых доспехах, который, сильно пошатываясь, стоял у обочины.

— Эй ты, сопляк, не иначе жить надоело? — заревел, обернувшись, тот заплетающимся языком. Лицо его было скрыто серебристой маской, и голос, видимо, поэтому звучал глухо и утробно. Однако повозка уже проехала мимо, обдав воина пылью и мелкими камнями из-под колес, и тот погрозил ей вслед кулаком.

— Нет, вы видели эту хамскую морду? — возмущенно воскликнула Сара. — Я до вас обращаюсь, между прочим! Нет, если такие воины защищают наш несчастный мир, я не имею сил спокойно жить!

Повозка тем временем уже подъехала к огромным каменным Северным воротам, и два мускулистых стража-привратника приступили к обычному досмотру поклажи. Кузнец помог жене спуститься, а их сын тем временем аккуратно выкладывал на траву тюки и корзины, содержимое которых тщательно изучалось и записывалось в небольшую книжечку.

— Итак, прибывший из крепости-Компаса, профессия?

— Кузнец.

— Имя?

— Янкель.

— Что еще за имя? — строго глянул страж.

— По документам Яньфэн, простите, у нас дома меня все Янкелем зовут, вот и запамятовал, — принялся смущённо оправдываться кузнец.

— Далее... сопровождающие — жена и сын. Пошлина — три монеты... Привез товары: рыба вяленая, фрукт алый, яйца големов, рыжий котёнок...

— Какой еще рыжий котёнок, клеймо огня ему под хвост? — возмущённо вскричала Сара.

Котёнок, однако, сидел в повозке, невинно поглядывая большими жёлтыми глазами на хозяев.

— За домашнего питомца пошлина — одна монета, итого четыре монеты, — невозмутимо прогудел страж.

— За это несчастье — целую монету? Да я его даром придушу! Слыханное ли дело, чтобы люди так не имели совести! — начала было Сара, но страж сурово её перебил:

— А что за товар у вас вот в этом бочонке?

— Он пустой, — пробасил кузнец. — Я под вино его взял, виноделы столицы-то на весь мир славятся.

— Другим рассказывайте, что пустой! — нахмурился страж. — Вон какой он тяжелый.

— А вот и пустой, — улыбнулся кузнец. — Это все наши северные дубы, какую утварь из них ни сделай, она тяжёлая, будто чугунная. Вот, сами глядите, пустой.

С этими словами кузнец, сделав небольшое усилие, открыл плотно пригнанную крышку, и тут улыбка с его лица исчезла. Сара всплеснула руками. В бочонке сидел, довольный и улыбающийся, их младший сын.

— Итак, пошлина — пять монет, — страж был по-прежнему спокоен и невозмутим.

— Шо ж это за жизнь, люди добрые, и где я буду иметь покой от этих выходок? — заголосила Сара. — У всех же ж дети как дети, а у меня вот это несчастье...

Несчастье тем временем выбралось из бочонка с сияющей физиономией, и даже крики матери не могли омрачить его торжества. Кузнец тем временем молча дал стражу пять монет, тот кивнул и помог загрузить товары обратно в повозку. Старший сын повёл коней в поводу, кузнец шёл, держа за руку младшего, малыш прижимал к груди рыжего котёнка, а шествие замыкала Сара, не прекращая ругаться.

— Как ты додумался влезть в бочонок и кто тебе помог? — строго спросил кузнец у сына.

— Мы с братом договорились ещё вчера, — пропищал, подпрыгивая, мальчишка, — что если вы меня не возьмёте, то я заберусь в бочонок, а Вань мне поможет.

Кузнец вопросительно поглядел на старшего сына.

— Но, отец, он так хотел поехать! Я лично за ним присмотрю и уверяю, ничего плохого не случится, — начал оправдываться юноша.

— И впрямь, не возвращаться же теперь. Ну что ж, пойдём-ка в торговые ряды, к виноделу, а то его товар раскупают быстро, а я соседям уж пообещал, что нынче вечером угощу их вином из столицы.

— Ты, папа, это... Ты не сердись, — смущённо сказал Вань, — только мы в твоей знаменитой бочке дырки для дыхания проделали, а то ведь крышка плотно сидит...

— Что?! — возмутился кузнец. — Да в этом бочонке еще мой дед вино держал! Ну, вы как хотите, а я иду искать мастера.

— Вы поглядите на этого человека, которому бочка дороже родной жены! — вспылила Сара. — И шо прикажете мне делать, когда меня покинули с двумя малыми детьми у этом огромном городе!

Вань посмотрел на мать сверху вниз.

— Мама, да не убивайся ты так, я же бывал на столичном рынке, даже одного меня как-то посылали за покупками, неужто теперь не справимся?