Путь на север

Беда великая пришла в Авальдснес[1], пал поутру в битве кровавой Хлёдвир конунг, лучший из конунгов, воин славный, не раз в битвах правых свой меч обагривший и славу снискавший в них, достойную песен лучших.

Славная битва свершилась, многие пали недаром, песни восславят свершенья тех, кто отныне не встанет и тех, кто последует дале.

О подвигах ратных дружиноводителя в веках греметь будет слава, а он будет вечно сражаться бок о бок с лучшими воинами в чертогах Одина, а затем мёд пить сладко-пряный, восседая рядом с Вальхаллы владетелем.

Место ему по достоинству жизни и смерти пристало, там он и будет всегда среди сонма достойных героев.

Не дал Гранмару конунгу высокородный земель своих обесчестить, не дал жен и детей пожать, как серп жнет колос по осени, не позволил волку вражьему над путем северным взять главенство, хотя о том давно мечтал Гранмар конунг, не победил он Хлёдвира, конунга-вседержавца.

Рюги[2] восславят, враги устрашатся, день этот руной победы означен. Рюгов победы.

Костер погребальный воздвигли рюги, покрыв ложе щитами, кольчугами, на одр возложили старца-конунга. Вскипело над ним жаркое пламя, дружиной раздутое. Взметнулся дым ввысь – под небо. Горе оплакивали друзья, сородичи, чтили конунга и жизнь его истлевшую, но вечнославную.

Алчные крови[3] пир свой вершили над полем битвы дни и ночи, ветер над морем развеял их голос. Довольство обильно водителя рати[4] зверей мохноногих[5].

Десять дней, как дым растаял, насыпали курган высокий рюги над кораблем-колыбелью смерти с прахом Хлёдвира. А насыпали как, ограду крепкую, стены каменные вокруг воздвигли. Захоронили в холме мечи, копье – золоченые, золотые обручья, кости игральные из стекла блестящего, дали все, что нужно, Хлёдвиру конунгу в посмертие.

Клад, там сохраненный, блеском богатства одр украсил Хлёдвира, светлой будет дорога в палату из копий погибшего в битве победной.

Вышли тогда воздать вождю почесть последнюю сыновья Хлёдвира – старшие Хельги и Хедин, скальды[6] искусные. Объехали стены с обрядным пением, простились с умершим конунгом, отцом их добрым, восславили подвиги и мощь державца и его мудромыслие, как то подобает отпрыскам, верным славе родителя, знатного родом, делом и словом.

Хельги по старшинству первым начал:

– Ранним ранен утром

Рати вождь[7] преславный –

Хлёдвир конунг рюгов

Хлесткой Хрюггды искрой[8] –

Брату Хедин, голосом ясный, вторил тихо, как будто сзади:

– В вихре яром копий[9]
Там, где бились двое,
Влага жил[10] кипела –

Сильный духом и словом Хельги, снова в песню вплел свой голос:

– Властелина юга[11].

Память отца висой[12] складной украсил Хедин:

– Хлёдвира соперник,
Хлеща кровью знатно –

Вторил ему Хельги:

– Стяги в секир сходке[13]

Светлые трещали,

Друг у друга битвы

Древа[14] взяли жизни –

Речь закончил Хедин:
– Расточая щедро,
Радость вранов[15], падал.

Под простором высоким у кургана владыки силой полное звучало славное зконкозвучное двуголосие:

– По проливу Кармсунд[16],

По морям − известно

Вождь водил отважно

Выдр волнистых хлябей[17].

− Шест шелома[18] храбрый

Шел всегда в Хлёкк распрю[19] –

Так Хлёдвира, умелого ратеначальника, в песне славил сын его старший. А Хедин дальше витязя спящего красил словом:

− Вольно вились стрелы,
Волчью пажить[20] множа.

Брал победы Хлёдвир

Над врагами рьяно −

Но закончил Хельги:

− Ялька ярость[21] жаждав

Яркую испити.

Свет дня летний стал брезжить тьмою, но в Авальдснесе не прекратилась песня:

− Расточал вождь щедро
Ратей дубам[22] славным
Выкуп выдры[23] − мудро −
Выбирая лучших –

Он судил на тинге[24] –

Из мужей дружинных –

Разбирая распри

Рюгов в зале славы[25].

На восток и запад,

На юг и на север

Вождь водил отважно

Выдр волнистых хлябей.

Как солнце сникло, ушло за горы, песню свою завершили братья:

– Насыпи сей темень
Настил солнц ладейных[26] –

Вечно власть Хельблинди

Вала блеска[27] люди

Помнить справедливо

В Рогаланде будут –
Сменит над главою
Смежившего веки.

Пивом пенным карлов[28]

Почести воздали –

Древо рода гордо,

Древни корни крепки.

Дрёма смертной тени

Славы не отымет –

Сыновья-то скальды

Сидграни льда ножен[29].

Слушали песню мужи дружинные, Хагаль и Хавтор и Хаук отважный, младшие братья Хельги и Хедина – сыновья Хлёдвира, многие родичи и домочадцы. Так поминали рюги мертвого, конунга всехрабрейшего, что был из владык земных самым доблестным, наищедрейшим и славы жаждал роду своему всевековечной.

Знали рюги, каждый отдельно, что отстоял Хлёдвир конунг силу их рода, теперь их черед ее отстоять.

Ночь прошла тихо, рассвет разгорелся. День был неспешен в усадьбе у Хлёдвира. Солнце садиться еще не хотело, хотя день уже клонился к вечеру. Вышел Хельги к воде пролива, величайший воин, под стать он отцу был, был среди рюгов Хельги первым и даже дальше.

Видел Хельги синюю воду и блики солнца на волнах соленых. Вторил плеск их шуму ветра, могучего, древнего волн вестника.

Издавна славен край был могуществом, предки Хлёдвира здесь путь охраняли, что шел на север и к землям дальним по проливу узкому, что звался Кармсунд. В Хаугесунд[30] шли корабли вдоль побережья, в Халогаланд[31] и дальше к землям лопарским[32]. Брали дань с давних времен с кораблей чужих конунги Авальдснеса, и первым был Агвальд[33], из лесов теламёрских[34] пришедший и землю эту мечом забравший.

Славно и громко звучали дела те над пологом леса и водами фьордов. И камни запомнили то, что совершилось, и воды, и горы, и люди тоже.

Правил Фрейвид конунг на юге острова Кармёй, а Агвальд на севере. Был меж ними мир, да он нарушался, как мир нарушился между Хлёдвиром конунгом вседержавным и Гранмаром конунгом, потомком Фрейвида старого. Сразили в распре ратей отца[35] Гранмар Хлёдвира, а Хлёдвир Гранмара – небо померкло.

Лязгом и кровью воздух проникся. Буре подобно, битва кипела. Поле сраженья – скорбное поле, но прежде скорби было там ярко.

Ветер, что веял с моря на сушу, словно окликнул Хедина. Второй сын Хлёдвира пошел следом за братом старшим к берегу. Шаг его был осторожен, но – то по привычке, он шел, не таясь.

Хедин ближе подходит и слышит Хельги:

– Как прежде, со мной речь вести хочешь, Хедин. О том ли ты думаешь, о чем думает Хельги?

Смотрит Хедин на Хельги, молвит:

– Соли волки водны[36]
Собраны и сохнут.
Стала в ожиданьи
Стая леса стали[37].
Станет Хельги лучшим
Конунгом у рюгов,
Коих тут немало.
Скальд сказал, как слышал.

Солнце всеясное льнет к закату, глаза огнем сверкают у Хельги, волны внизу седые плещут, когда слышит Хельги речи Хедина.

– Рёгнир росы стали

Рюги[38] не посмеет

Конунгом на Кёрмте[39] –

Кюрмира кольчуги[40]

Смерть от Сивёр раны[41]

Скользкой в длани вражьей –

Называться прежде –

Чем омоет местью.

Так сказал Хельги, воин сильнейший, меж соплеменников мужеством славный, а Хедин ответствовал, воин храбрый, слов благородных, медовых мастер:

– Жатв плоды[42] всечасно
Жаждут жара солнца[43].
Пляска ярой сечи,
Лязга стали[44] песня
До сих пор не стихла.
Доброго ей ветра.
Путь и мой за ней же,
Пусть мой брат то помнит.

Как умолк звон последних строк связных под небом темнеющим Авальдснеса, произнес брат старший младшему:

– Не ждал я ответа, брат, другого. Рог слышу – к битве, хоть еще не трубили.

Мужей доспешных сбирает Хельги, меч сверкающий в ножны вложен. Идет за братом смелый Хедин. А с ним дружина его вернейшая. Ведет на юг корабли крутоголовые доблестный Хельги, воин лучший, не раз в битвах трудных себя показавший. За ним корабли его братьев добрых – Хагаля, Хаука, Хавтора тоже, но ближе всех к Хельги верный Хедин.

На горе сидели Гранмара конунга, двенадцать дней как ушедшего, к Одину, к Фрейе[45] – никто не знает, сыновья-воители – первый Рандвер, второй Гудбранд, третий – Одмар, когда к ним подплывали ладьи авальдснесские. На коня вскочил Одмар, слывший дерзкими речами прыткими, на разведку поехал он спешно к гавани. Убрали Хлёдвира престолонаследники паруса на зверях морских[46] из шерсти[47]. Сказал им Одмар громким голосом:

– Чьи подступают ладьи

к берегу вотчин Гранмара?

Видно забывших,

Куда бы им нужно.

Ярко оделись,

Но здесь вам не рады.

И все же ответьте

Одмару, кто вы.

Хедин сказал:

– Хельги пришел, к вам

Рюгов ведущий

В гости, и кстати

Гранмара ли вотчин?

Хлёдвир Гранмара

Со света спровадил.

Хельги, брат, видел,

Как это было.

Одмар сказал:

– Странно, как мог ты

Видеть то, Хедин?

Так ты рядишься,

Что ясно любому,

Чем занимаешься,

Битвы минуя,

Волосы чешешь

Да прялкою машешь.

Хедин сказал:

– Я без кольчуги.

Ты же стоишь,

Ветра боишься,

Палку, что держишь,

Брось мне, не медли,

Али без посоха

Только ползком ты

Следуешь в травах?

Одмар сказал:

– Мне не пристало

Доброе древко

Тратить бездарно.

Ты тихо ходишь –

Это известно.

Столь осторожным

Быть следует вору

Или же трусу.

Хедин сказал:

– Громко кричишь ты,

Тихий делами,

И без копья

Оставаться не смеешь.

К коню прижимался,

Бой покидая,

Как не пристало

Славному мужу…

Хельги сказал:

– Не лучше ли было б

Тебе, Хедин,

Битву начать

Вранам на радость,

Чем речи впустую

Бросать на ветер,

Хотя друг друга

Вожди презирают?

Плохи, видится мне,

Гранмара отпрыски,

Хотя о воинах

Лгать не пристало –

Они показали

У Авальдснеса,

Что справно могут

Разить мечами.

Одмар бросает копье льдистохладное, в Хедина прямо его направляя, но тот его ловит, ловкостью видный, обратно бросает и убивает Одмара. Видит то Гудбранд, средний сын Гранмара, едет к своим рассказать о войске, что ведет враг их злейший – знатный боями Хельги сын Хлёдвира.

Битва окончена, дым реет к небу всевечновысокому, разбито в Фрейвидстаде[48] войско Рандвера, брата старшего, сражен в битве Гудбранд, воин недюжинный, рукой крепкой Хельги, предводителя рюгов северных. Говорит Хельги Рандвер, доспехами блещущий, кровью облитыми:

– Не равно решил ты, Хельги, воин могучий, напасть на земли-вотчины Гранмара, на нашу землю пришли твои родичи из мест далеких, чужих для рюгов, пришли, назвавшись тоже рюгами, не по правде владеют севером, с кораблей, на юг и север плывущих, дань собирают, то – наш одаль[49].

Молвит Хельги, кольчугой сверкающий, острым лезвием меча его знатного и кровью в битве премного обмытого:

– В честном сражении мечом добыта, силой славной и сонмом могущества земля та важная, значит на то у нас есть право.

− И все же, Хельги, делить нам есть что, − говорит тогда Рандвер, − Гудбранда, брата моего, лишил ты жизни, а твой брат Хедин забрал жизнь Одмара. Его бы я тоже тотчас вызвал, да ты сюда привел всех на зло нам.

Берет тогда коня своего Рандвер и скачет прочь от поля битвы. А Хельги, Хедин, их братья, ратники идут к кораблям, и кормчие правят коней морских к Авальдснесу.

В шатре на носу Хельги уснул, пока шли домой златоносые ладьи под парусами, ветром вздутыми. Приснилась Хельги дева ясная, с глазами ярко-синими, чистыми, как иней льдистый на солнце зимнем. Прекрасней всех была та дева, не видел Хельги дев ее краше. Решил тогда Хельги, как пробудился, что если деву он эту встретит, его она станет, иначе зачем все это?

В Авальдснесе, как ладьи плывущие увидели с берега, рюги радостно вышли все поближе к пристани. Рог победный был им сладостней, чем кубки с брагой медовопенною. Возликовали, встречая доблестных воев, с победой домой вернувшихся.

Устроили пир обильный вечером в доме братьев, сынов почившего недавно конунга.

На том пиру собрались знатные, мужи из рюгов самые лучшие. Пели хвалу они братьям-конунгам: не было их щедрей, воинственней прежде под небом авальдснесским. Но знали рюги – из них всех яростней в бою был Хельги, сын старший Хлёдвира. И одаль его был тоже. Избрали рюги тогда Хельги конунгом.

Ближе к ночи в зале бражном, щедро украшенном тканью узорчатой да оружием, златом усыпанном, продолжали гости празднество, а Хельги конунг, новоявленный, на престоле своем не задерживался, все с гостем то тем, то этаким, вел беседы искусные. Пламень очага вгрызался радостно в поленья, духом лесным проникнутые. Тогда затеял на харпе[50] Хедин сыграть песни былые, древние.

Спел Хедин про сон о шелке, восточной гладкой материи, и мехе, богатодоброй мягкой рухляди, что, может, как-то под утро, ему самому приснился.

И видя, что брат его слушает песню, закончив ее, обратился он к Хельги конунгу:

– Хельги, сыграл бы вместе со мною, помню, как славно пела в руках твоих харпа. Не забыли, я верю, еще твои руки, как струнами править.

– Привычней мне, Хедин, меча рукоять и топорище, древко копья и упругость лука. Но, если так хочет Хедин, Хельги сыграет с ним вместе.

Струны запели ладно и звучно. Словно б два моря встретились где-то в буре полночной, в лунном сияньи. Струны так пели, что замолчали люди поодаль. Смолкло укутано музыкой братьев всякое, кроме самой ее силы, звука и бега. Бега, как в гору утром пред солнцем. Спуска с горы, будто зимней на лыжах. Струны все пели, было им вольно воздух пронизывать, словно сияньем, памятью жизни, смерти и славы. Братья играли − слушали люди. Пламень и тот уж, словно бы слушал, ветры за стенами бражного зала яро взметнулись в едином порыве, но успокоились, стен прикоснувшись, только обнял дом хладным дыханьем северный ветер.

Хельги конунг был величайший воин, славный в делах и громкий в битвах. Не знал он страха пред вражьей силой, всегда вперед шел, перед знамена вставал без мысли о том, что сгинет в пурге валькирий. Путь на север, дорогу узку по водной глади он защищал, сил не жалея, от всех, кто дерзко пытался взоры свои направить на Авальдснес и путь важнейший в Хаугесунд и много дальше. Так сразил дружиноратный Альва конунга из Хёрдаланда[51] в час предрассветный, когда дань платить не стал он Хельги за то, что суда направил через Кармсунд в Агдир[52] и силой меча хотел уплату отвадить. Услышал об этом Эльврад конунг, что правил хёрдами[53] от них недалече, и земли те делил раньше с Альвом. Он восхитился силе духа и доблести Хельги, конунга, чья слава была выше солнца. Послал тогда Эльврад конунг вестника к Хельги конунгу, что с войском стоял железоокованным в поле рядом с землею Эльврада и передал владыке рюгов, что ждет его в гости. Хельги и Хедин едут к Эльвраду, и тот их хорошо встречает, оказывает братьям большие почести, достойные мужей самых лучших.

Увидел Хельги в палатах Эльврада, когда им в кубки мёд наливали, деву слаще хмельного пива, всех прекрасней земных сокровищ. Статной была, а взгляд был гордым, но не спесивым.

Вспомнил конунг свой сон давнишний, лицом любуясь чудесной девы, и точно понял − ее он видел, когда уснул в ладье после битвы под кровом шатровым. Спросил тогда Хельги, кто та дева, у Эльврада конунга, палат хозяина. Ответил Эльврад, что эта дева − дочь его Сигрлинн, старости радость.

Сигрлинн дивно вокруг смотрела. Взгляд ее был ясным и мудрым, чистым, как воды колодца, глубже, чем омута воды. И вдруг на Хельги его обратила. Сделался взор ее ярким, как будто пламя на миг поселилось в том взоре, и Сигрлинн Хельги будто узнала.

Не думая долго, со скамьи встает Хельги, воин могучий и конунг преславный, и к Сигрлинн, солнечноясной, дочери конунга, о сватовстве речь он ведет с отцом ее, владыкой кольчужников. Нравится речь Хельги Эльвраду конунгу, и Сигрлинн конунгу рюгов отважному приязнью ответила. Обетами с ней обменялся Хельги и золотые обручья ей выбрал.

А ночью тихою, под сенью темною дома длинного встретился Хельги с Сигрлинн ясною. В мерцанье масляных светильников глиняных Хельги с Сигрлинн разделил льняное ложе. И молвил ей утром:

− Моя ты отныне.

А после Хельги и Хедин едут в обратный путь к Авальдснесу и много где еще воюют.

И называют конунга Хельги лучшим под солнцем, доблестью знатным, мудростью сильным все на Кармёй и много где больше.

А Сигрлинн дома с отцом остается. Но свадьбы срок давно назначен – войдет в дом Хельги Сигрлинн дроттнинг[54] после йоля[55].

Хрусткого снега время настало. Северным ветрам самая сила. Йоль приближался. Очаг в ожиданьи славного древа убрали знатно. В лес за поленом йоля достойным Хедин пошел, помощи ни от кого не желая. Шел он по лесу, хвоедыханием грудь наполнял, свежим снежным трескучим воздухом. Волки далеко порой окликались, но Хедина им смутить не по силам. Шел брат Хельги неспешно, желая добраться к утру только к дому. Праздник грядущий, где обеты воины приносят к вечеру дня настающего, должен случиться. Окликнула Хедина женщина, плащ ее беден, но злато обручьев тускло мерцало.

— Смотрю на тебя я, путник прекрасный, долго и жадно. Пойдем со мною иль, коли желаешь иного, последую рядом, есть, что сказать мне.

Хедин ответил:
— Оставь меня, ведьма, не по пути нам, куда бы ни шла ты, чего б ни желала, мне не угодно с такой как ты знаться. Но зла не желаю. Оставь меня просто.
— Думай получше, путник прекрасный, раз еще только прошу тебя миром, коль не желаешь меня рядом видеть, чаша обетная завтра напомнит о нашей встрече строптивому воину. Ты ведьме по нраву, не смей отказать ей.
— Кабы сказала, что грустно одной тут, может иначе теперь бы ответил, а слыша угрозу, лишь страху покорный тотчас согласится. Оставь меня, ведьма.

Сказав это, Хедин дальше прошествовал, а ведьме пришлось с этим смириться.

Вечером, за тем днем следующим, в доме у Хельги конунга, огнем очага согретом, стали обеты давать, но без хозяина, ушел еще утром в лес хвойный Хельги, он руны защиты там хотел вырезать. Вепря лоснистого, зверя жертвенного, в дом привели, чтоб руки на шерсть его возлагать, выпивая обетную чашу священную. Много мужей завершили обряд, подошла очередь Хедина.

Отпил он из чаши, и мысли пропали. Грохотом сердца мир оглашая, кровь как вскипела в Хедина жилах. Стало вдруг хладно в горле, как будто лёд проглотил он, и встал тот вот в горле. И зазвучали слова его клятвы. В мыслях звучали, но били, что стрелы, в разум впиваясь, градом и вихрем с неотвратимой истовой силой. Клялся, что Сигрлинн, невеста Хельги, женой назовется Хедина вскоре.
Приняв ту клятву, Хедин, от чаши злой отстранившись, залу покинул. В лес устремившись в смятенье глубоком. Там встретил он Хельги. Хельги сказал:

– Хмур ты, Хедин, что же,

Брат, с тобой случилось?

Отчего бредешь ты

Один мне навстречу?

Хедин сказал:

– Дал обет я ныне,

Давит тяжко, знай же,

С Сигрлинн скальд поклялся

Обручиться вскоре.

Хельги сказал:

– Не печалься, Хедин,

Может быть, ко благу

Обет обернется

Твой для нас обоих.

Рандвер вызвал Хельги

В ночь на третью биться –

Вряд ли возвращусь я –

На песчаный берег.

Так сказал Хельги, конунг могучий, не по зимам мудростью славный, так подумав, что то его фюльгья[56] Хедина в лесу посетила, ибо видел не умом, а сердцем, что не вернется живым в Авальдснес он.

Хедин сказал:

– Брат мой щедро скальду

Расточает блага,

Говорит достоин –

Гор чертог свидетель.

Но вернее Хельги

Огонь ран[57] окрасить

Жил рудой[58] багряной

Браги быка моря[59].

На том и закончили.

На берегу, снегом покрытым, место Рандвер, месть замышляющий, огородил ветвями орешника[60], чтобы биться там с Хельги конунгом. В ночь на третью, утром сверкающим, вышел Хельги, а с ним его ратники, биться с Рандвером по воле распри. Был с Хельги Хедин, брат его доблестный войсководитель, первым за конунга биться желал он. Битва великая там свершилась, многи погибли в ней воины-витязи, добрые делом и славою громкие. А Хельги конунг был ранен смертельно. Брат Хельги Хаук к Сигрлинн был послан им.

Прибыл Хаук в земли хёрдские к Эльврада конунга дочке единственной. Вышла Сигрлинн к брату конунга, все ей Хаук поведал, спешившись:

– Хельги прислал к тебе меня, Сигрлинн. Желает конунг тебя увидеть, прежде чем для него раскроются Всеотца палаты все в золоте.

Сигрлинн сказала:

– С Хельги что Хлёдвира сыном? Вести, Хаук, приносишь мне горестны. В сече зарублен секирою хладною али отравлен рукой злокозненной? Как бы то ни было, врагам отомщу я за конунга светлого!

Хаук сказал:

– Берег песчаный, снегом покрытый, доброго нам всем Авальдснеса кровью Хельги утром окрасился. В поединке сразил Хельги Рандвер, конунг злобный из Фрейвидстада. Сигрлинн, не медли, с тобой поспешим, если в живых застать хочешь конунга!

Ветер гонял крупицы снежные на берегу пустом в Авальдснесе, где еще утром гремела битва, кровавая, жестокосердная.

Хладные искры жесткими были, и остывали те, кто не встанут, но неотступно верные люди близ конунга рюгов Хельги остались. Их не тревожили ветра старанья, холодом смерти сковало грядущей, так как своя бы не тронула гибель.

Примчались Хаук и Сигрлинн ясная. Сказал ей Хельги, вседержавный, конунг лучший под солнцем ярким:

– Сигрлинн, невеста, рад тебя видеть, печаль умерь свою хладноскорбную. Будет последней наша встреча, ранен Хельги рядом с сердцем. Прошу тебя, Сигрлинн, на богов ты не сетуй, если совету моему внять ты хочешь, Хедину, брату, ложе постелешь, конунгу смелому станешь дроттнинг.

Сказав это, Хельги целует Сигрлинн. А как объятья они разомкнули, встала гордо небесносветлая, достойная мыслями дочь конунга.

Дева стояла миг, словно камень водами зимнего моря омытый, годами ветры который терзали. Заговорила она яснозвонко, взора огонь льдистым сделался, словно две изначальные бездны сменялись.

– Молвила я в доме родителя, когда Хельги обручья мне выбрал, что не признаю другого конунга по воле доброй!

Хедин сказал:

– Обними меня, Сигрлинн!

Мне не вернуться

Под полог домашний

Отныне до тех пор,

Пока не отмщу

За Хлёдвира сына.

Клянусь, месть свершится

Мерой достойной.

Вот мое слово.

Как Хедин сказал то, жизнь Хельги померкла.

[1] Авальдснес – центр власти в Норвегии в эпоху викингов и ранее, расположен в фюльке Рогаланд (совр. Ругаланн) на острове Кармёй. Сейчас это место носит то же название, и там находится исторический центр "Нордвеген" ( досл. "путь на север")

[2] Рюги (руги) – жители Рогаланда

[3] Алчные крови – вороны

[4] Водитель рати − Один

[5] Звери мохноногие − волки

[6] Скальды – певцы-воины, скальд – автор стихов, при том именно скальдических, ведь в те времена авторство не распространялось на прозу

[7] Рати вождь – Хлёдвир конунг

[8] Искра Хрюггды – секира, Хрюггда – одна из великанш в скандинавской мифологии

[9] Вихрь копий – битва

[10] Влага жил – кровь

[11] Властелин юга – Гранмар конунг

[12] Виса – строфа в скальдической поэзии

[13] Секир сходка – битва

[14] Древа битвы – мужчины, воины, здесь – Хлёдвир конунг и Гранмар конунг

[15] Радость вранов – кровь

[16] Кармсунд – узкий пролив между островом Кармёй и материковой частью Норвегии, по нему в те времена шел путь на север в Хаугесунд и обратно на юг. Авальдснес был в этом смысле стратегически важным местом

[17] Выдры волнистых хлябей – корабли, волнистые хляби – море

[18] Шест шелома – мужчина, воин, здесь – Хлёдвир конунг

[19] Хлёкк распря – битва, Хлёкк – одна из валькирий

[20] Волчья пажить – трупы

[21] Ялька ярость – ярость Одина, Яльк – одно из имен Одина

[22] Рати дубы – мужчины, воины

[23] Выкуп выдры – золото (см. миф о выкупе за выдру, Снорри Стурлусон "Младшая Эдда")

[24] Тинг – народное собрание

[25] Зал славы – медовый/бражный зал

[26] Солнца ладейные – щиты

[27] Хельблинди вала блеска – конунг, здесь – Хлёдвир, Хельблинди – Один, блеск вала – золото, вал – хейти (одночленный заменитель существительного обычной речи в скальдической поэзии) моря

[28] Пенное пиво карлов – мёд поэзии

[29] Сидграни льда ножен – мужчина, воин, здесь – Хлёдвир конунг, лёд ножен – меч, Сидграни – одно из имен Одина

[30] Хаугесунд – историческая область в Норвегии

[31] Халогаланд – фюльке в Норвегии

[32] Лопарским – саамским

[33] Агвальд (Аугвальд, Эгвальд, Авальд) – полулегендарный конунг примерно 6-7 вв., по имени (прозвищу?) которого, назван Авальдснес (мыс Агвальда/Авальда).

[34] Теламёрк – фюльке в Норвегии

[35] Распря ратей отца – битва, отец ратей – Один

[36] Соли волки водны – корабли

[37] Стая леса стали – воины

[38] Рёгнир росы стали Рюги – мужчина, воин, здесь – Хельги, Рёгнир – Один, роса стали Рюги – боевой топор, секира, роса стали – кровь, Рюги – великанша

[39] Кёрмт – остров Кармёй

[40] Кюрмир кольчуги – мужчина, воин, здесь – Хлёдвир конунг, Кюрмир – великан

[41] Сивёр раны – секира, Сивёр – великанша

[42] Жатв плоды – воины

[43] Жар солнца – золото

[44] Лязг стали – битва

[45] Часть павших воинов забирала к себе Фрейя, богиня плодородия, войны и любви

[46] Звери морские – корабли

[47] Паруса изготавливались из шерсти

[48] Фрейвидстад – досл. "место Фрейвида", земля Фрейвида конунга, противника Агвальда, персонаж вымышленный, однако его прототипом был полулегендарный конунг Фрекинг, противостоявший Агвальду и живший на юге острова Кармёй

[49] Одаль – в Древней Скандинавии наследственные земли и права, связанные с ними

[50] Харпа – древнескандинавская арфа

[51] Хёрдаланд – фюльке в Норвегии

[52] Агдир – фюльке в Норвегии

[53] Хёрды – жители Хёрдаланда

[54] Дроттнинг – официальная жена конунга, с которой заключен полный брак, позднее в скандинавских языках – королева

[55] Йоль – языческий праздник середины зимы

[56] Фюльгья – дух-двойник, хранитель человека в скандинавской мифологии

[57] Огонь ран – секира

[58] Жил руда – кровь

[59] Браги быка моря – мужчина, воин, здесь – Хедин, бык моря – корабль, Браги – бог поэзии

[60] Ветвями орешника – место поединка было принято огораживать ореховыми ветками