Пятна

Пятна

Дом Роме понравился сразу. Довольно просторный, но не огромный. Тёплый. Уютный. С погребом и чердаком. С банькой во дворе. Дом был хорошим и вполне оправдывал деньги, которых стоил. Дом стоял в сторонке, что тоже весьма устраивало – Роме хотелось тишины. Из окна спальни можно было лицезреть лес, а с окна кухни – небольшое озеро…

Рома переехал из города в деревню глубокой осенью. Переехал спонтанно. Так получилось, что находиться в городе вдруг стало невыносимо. Рома начал задыхаться, плохо спать. Начали раздражать знакомые, друзья и вообще все люди. И, немного помучавшись, он продал квартиру, купил дом и уехал из города, в котором прожил всю жизнь. Уехал, чтобы начать всё сначала.

Первые два года Рома наслаждался непривычной тишиной, ударной дозой кислорода (которая после смрада города пьянила и дурманила), одинокими вечерами, в которых слышался свист ветра за окном и далёкое уханье филина. Рома ходил каждый день гулять, раз в неделю ездил в магазин в соседнюю деревню или вообще ходил пешком, копался в машине, чинил что-нибудь. Работал он теперь удалённо (зарабатывал меньше, но на жизнь хватало). В общем, Рома не скучал, был всегда чем-то занят и в то же время кайфовал в одиночестве. Но однажды, осенним вечером, идиллия была нарушена. Он увидел пятно…

Оно расползлось безобразной алой кляксой по стене в спальне. Небольшое, размером со спичечный коробок, яркое и блестящее. Роме стало не по себе – он был готов поклясться, что ещё утром стена была чистая. Он осторожно прикоснулся к пятну и тут же одёрнул руку. Оно было липким и тёплым. Рома понюхал пальцы. Пахло медью. Его передёрнуло. Желудок тут же взбрыкнулся, к горлу подкатил горький ком. Какого хрена? Откуда на стене кровь? Ведь это невозможно!

Рома сходил на кухню за тряпкой. Долго и брезгливо оттирал пятно, гадая откуда оно появилось. Мозг выдавал всякий бред и ни одного разумного объяснения появлению пятна. Рома обошёл дом, потом двор. Никого. Что и неудивительно – он один на несколько километров. Деревня оживала только в начале мая с приездом первых дачников. Никак не глубокой осенью, когда уже выпал снег.

Рома долго стоял на крыльце и вглядывался в темнеющий неподалёку лес. Стояла тишина, нарушаемая только завыванием ветра. Шёл крупный снег. Снежинки кружили в воздухе и оседали на влажной, чёрной земле. Кончался слякотный ноябрь. Совсем скоро декабрь, морозы, а потом и ещё один Новый год. Иногда Роме хотелось вернуться к прошлой жизни, сесть в машину и уехать в город, восстановить отношения с семьёй и друзьями. Но тут же приходило осознание – семьи у него больше нет, а друзья давно забыли о нём. Хотя, какие они друзья? Так, приятели… После размышлений мысль вернуться улетучивалась. К тому же здесь, в этом доме, он, наконец-то, нашёл покой. Но всё же иногда, когда становилось совсем невыносимо, Рома садился в машину и выезжал на трассу. Колесил туда-сюда. Бесцельная езда успокаивала, мысли приходили в порядок, на душе вновь воцарялся покой…

***

Он замёрз и вернулся в дом. В тепло. Плеснул себе в стакан коньяка, выпил в пару глотков. По телу тут же растеклось приятная слабость. Алкоголь сделал своё дело и едва, коснувшись головой подушки, Рома забылся сном. Ему снилось пятно. Только во сне эта алая, кровавая клякса расползлась по всей стене. Она пульсировала, пузырилась, будто была живой. А потом в центре кляксы образовалась дыра, чёрная и бездонная, и из неё показался палец. Женский указательный палец – ноготь был покрыт розовым лаком, а какой мужик будет красить ногти? Палец неспеша ощупал края кляксы, будто бы проверяя на прочность…

И Рома проснулся. Майка взмокла от пота. Сердце колошматило в груди. Он огляделся. Темнота, хоть глаз выколи. Он щёлкнул выключателем. Электрический свет озарил спальню. Рома посмотрел на стену – алого пятна не было, на его месте остались только влажные разводы.

Рома выключил свет, повернулся на бок, закрыл глаза. Остаток ночи кошмары его больше не мучали. Утром он проснулся ещё до рассвета в скверном настроении. Затопил печь, позавтракал и вышел на улицу. За ночь подморозило, и изо рта вырывались клубочки пара. Тонкий слой снега покрывал вчерашнюю слякоть.

Над деревней медленно восходил хмурый осенний рассвет.

Рома подметал мосточки, когда заметил около калитки какую-ту тряпку. Он подошёл ближе, осторожно взял в руки. Флис ярко-малинового, бабского цвета. Рома хмыкнул – как в его огород попал кусок этой ткани. Принёс ветер? Кто-то подбросил? Рома настороженно осмотрелся по сторонам. Зловеще темнела кромка леса, и казалось, что некто притаился среди деревьев и выжидает. Но снег посыпал всё вокруг. И не было видно никаких следов, не считая птичьих. Рома выдохнул, мысленно проклиная себя за излишнюю мнительность. Должно быть кусок флиса задул в его двор ветер или вороны притащили. Ладно, хрен с ней, с этой тряпкой. Рома бросил её в бочку, в которой сжигал мусор. Но сердце всё равно продолжало тревожно замирать, когда до слуха доносились стоны ветра, столь похожие на человеческие.

Ближе к обеду Рома решил пройтись по деревне. Хотелось удостовериться, что он один. Разум уверял, что в этом нет необходимости, но паранойя твердила об обратном. Рома медленно обходил дом за домом. Их было немного, порядка двух десятков. И то большая часть уже нежилых, с навсегда заколоченными дверьми и окнами. Те дома, что оживали весной, тоже были закрыты на замки. Довольно скоро он убедился, что в деревне никого нет, не считая его и птиц, а ещё пятен. Почти на каждом доме были пятна, алые кляксы, которые в хмурости осеннего дня были слишком яркими. Вот только стоило зажмуриться, и пятна пропадали. Стало не по себе.

— Дебил, — вслух сказал самому себе Рома, когда в очередной раз распахнул глаза, а пятна исчезли.

Должно быть это одиночество опять начинало давить на мозг. Рома устал, накрутил себя, и на самом деле никаких пятен не было. Или же пятна есть… Вот только кто оставил их. Кто-то забрёл в деревню ночью, наставил меток, а потом сбежал. Вот только где его следы? Занёс снег? Обе версии пугали…

Вечером Рома выехал на трассу, чтобы развеяться. Неспешная езда, тихая музыка немного привели мысли в порядок, и домой он вернулся спокойным и умиротворённым. Уже была глубокая ночь, и густую осеннюю мглу рассеивали только фары его внедорожника.

Он медленно катил по деревне, вглядывался в темноту. Ждал, что вот-вот из ночи выскочит некто или нечто, и он, наконец-то, убедится, что он не один…

Но он был один.

«Или всё же нет?» - ехидно шепнул внутренний голосок.

— Всё хорошо, — в очередной раз Рома попытался убедить самого себя, загоняя автомобиль в гараж. Но тревога всё равно грызла нутро – что-то не так…

Он уже закрывал гараж, как вдруг почувствовал – рядом кто-то стоит. На двери гаража упала длинная тень. По спине Ромы тут же пробежался холодок. Сердце ёкнуло и заколотилось о рёбра. Внутренний голосок ехидно шепнул, что был прав.

Рома судорожно думал, чем же можно дать отпор непрошенному гостю. В кармане была только зажигалка, пачка сигарет и ключи. Под ногами пара булыжников, которыми он иногда подпирал двери гаража. Но они слишком тяжёлые, пока с земли поднимешь поздно будет. Хотя… рядом несколько камней поменьше… можно рискнуть…

Рома резко нагнулся, быстро подобрал один из камней с земли. Развернувшись, изо всей силы ударил непрошенного гостя. Тот резко ахнул, боднул Рому в живот, и бросился прочь. Рома согнулся пополам и едва удержался на ногах.

— Эй! — рявкнул он и бросился догонять.

Несколько раз он упал, ссадил колени обо что-то. Датчик движения на фонаре свихнулся, и то срабатывал, то нет. Рома в очередной раз упав, приподнялся на локтях и оглядел двор. Некто уже скрылся. Или всё-таки нет? Вон возле погреба замер силуэт. Или это тень от дерева. Рома вскочил на ноги и кинулся проверять. Сработал датчик, и Рома увидел, что снег вокруг в алых пятнах. А в следующий миг в глазах потемнело...

И вот он сидел в углу какого-то странного захламлённого места. Он прижал колени к груди и обхватил их руками. Монотонно раскачивался из стороны в сторону. Бубнил что-то себе под нос. А в паре метров от него забилась в угол девушка. На ней была только ночная сорочка в окровавленных пятнах. Девушка то всхлипывала, то истерично смеялась. Рома не мог разглядеть её лицо. Оно была завешено волосами. Она что-то сжимала в руках. Рома хотел встать, подойти и посмотреть, что это, но не мог пошевелиться. Все его мышцы сковало судорогой… И всё поплыло перед глазами. Что-то вырвало его из оков кошмара и окунуло в другой, более приятный сон, полный мультяшных мишек и слоников. В этом сне он был маленьким мальчиком и громко хохотал, сжимая в кулаке связку воздушных разноцветных шариков. Шарики один за другим взмывали в небо. Шарики в алых кляксах…

***

Боль токала в затылке Ромы. В глотке пересохло, как с великого бодуна. Ныла поясница, будто бы он всю ночь разгружал вагоны. Было холодно, по телу бегали мурашки. Рома с трудом разлепил глаза. Он лежал на животе, лицом вниз.

— Пить… — с трудом пробормотал он. Язык распух и еле ворочался. Горло саднило.

Рома простонал и перевернулся на спину. На потолке расползлась клякса – алая, блестящая. Рома нервно хохотнул. Приподнялся на локтях – он дома, в спальне, валяется на кровати голый, замёрзший и жалкий.

— Что за хрень? — прохрипел он и резко сел. В голове вспыхнули ярко звёздочки. Вспыхнули и тут же погасли, оставив после себя только ноющую тупую боль.

— Что за хрень? — повторил он. Изо рта вырвались клубочки пара. Создавалось ощущение, что он проспал сутки, и за это время дом остыл.

Рома натянул спортивки, футболку и, не найдя тапочек, босиком поплёлся на кухню. Первым делом напился воды и затопил печь. Глядя на языки пламени, пожирающие дрова, Рома пытался вспомнить, что произошло ночью. Память выдавала только обрывки воспоминаний: трасса, лес, дома с заколоченными окнами, тень на дверях гаража и ярко-алые пятна на снегу возле погреба, воздушные шарики из сна и девушку в окровавленной сорочке. Рома вздрогнул.

Он выбежал во двор. Огляделся. С серого неба сыпался мелкий снежок. Весь двор покрывал его тонкий слой. Никаких следов, никаких алых пятен. Если что-то такое и было на самом деле, то всё уже занёс снег.

— Это был сон… — попытался убедить себя Рома и вернулся в дом. Плюхнулся на табурет. Голова продолжала раскалываться от боли.

Он порылся в аптечке. Нашёл аспирин. Закинул в рот пару таблеток. Жевал аспирин и думал: что же случилось вчера на самом деле? Он упал, и эти видения всего лишь последствия его падения? Или всё же среди них есть и правда? Он сходит с ума? Или кто-то нарочно играется с ним?

Рома поставил на плиту кастрюлю с водой. Надо было поесть…

После завтрака (или уже обеда?) в голове прояснилось, и он начал мыслить более рационально. Если всё это и было сном, то уж слишком явственным. И в одном теперь Рома был уверен – он не один в деревне. И этот кто-то настроен по отношению к нему не очень-то доброжелательно. Чертовски жаль – Рома так и не мог вспомнить, что произошло в конце.

Он вернулся в спальню. Упал на кровать, уставился в потолок. Там всё так же алело пятно…

Следующую неделю он на автомате ел, спал (точнее, мучался от кошмаров), копошился во дворе и старался не думать о том, что произошло. По вечерам, когда темнело, он вооружался большим фонарём, топором и ходил по деревне, словно неприкаянный. И если бы кто-то увидел его, то решил бы, что по деревне бродит безумец. Иной раз Рома и сам думал, что свихнулся.

И тихо шумел лес. Каркали вороны. Шёл снег. Дул холодный ноябрьский ветер. И ничего не происходило день за днём… пока однажды… Рома не нашёл девушку…

***

Она была в крови, с отрубленной кистью руки, без сознания и чуть живая. Рома отнёс её в дом, уложил на кровать. Наспех перемотал её запястье. Он хотел уже вызывать скорую и искал свой сотовый, как вдруг она пришла в себя. Приподняла голову, обвела спальню мутным взглядом.

— Всё хорошо, — попытался успокоить её Рома, — я вызову скорую, вам помогут…

Мобильник, как на зло, куда-то запропастился. Рома чертыхался, выворачивая очередной ящик комода. Он давно не пользовался сотовой связью — как-то не было необходимости. Мобильник всегда лежал на виду (мало ли), и вот, когда понадобился, куда-то подевался.

Девушка заскулила, заёрзала в постели. Её бледное лицо исказилось от боли.

Рома рухнул на колени возле кровати и, вглядываясь в бледное лицо девушки, пообещал:

— Всё будет хорошо, — и добавил, — я отвезу вас в больницу…

Конечно, он сядет за руль и отвезёт её в ближайшую больницу. Смысл искать мобильник и ждать скорую. Когда она ещё доедет… Гораздо быстрее будет отвезти пострадавшую самому.

Она схватила его руку. Так резко, что он даже вздрогнул. Глаза её лихорадочно заблестели, и она прохрипела:

— Нет…придёт… скоро… он… придёт…

— Кто? — прошептал еле слышно Рома, чувствуя, как внутри всё холодеет.

Её глаза увлажнились, слёзы потекли по щекам.

— Он… у него… рога… на голове… он приходит из темноты… его глаза блестят… он оставляет… алые пятна…

— Алые пятна… Кто… кто он?

Рома озирался по сторонам. А на стенах проступали алые пятна и сочились кровью. От этого всего голова шла кругом.

— Он зло… он…не человек… он сам… дьявол… он рядом… — каждое слово давалось девушке с трудом.

Громко тикали часы на стене. Скрипел старый дом. Задувал ветер за окном. Ухал филин.

— Я отвезу вас в больницу… — сказал Рома и встал с колен. Девушка пережила стресс и несёт ахинею, ей нужно срочно в больницу, и Рома поможет ей. А пятна? Чёрт с этими пятнами, это всего лишь его фантазия.

— Он… здесь… — прошептала девушка и уронила голову на подушку.

— Где здесь?

— Ищи… знаки… и ты всё поймёшь…— она часто задышала, в горле её что-то булькнуло, в уголках губ образовалась кровавая пена, а в следующую секунду девушка сделала несколько судорожных вдохов и перестала дышать.

Рома отшатнулся, отполз подальше, прижался спиной к комоду. Он не знал сколько прошло времени. Он сидел и смотрел на лицо девушки. Теперь уже мёртвой девушки. А потом в голове что-то щёлкнуло, и он вскочил на ноги…

В этот раз мобильник нашёлся, оказывается он завалился за комод. Рома подключил зарядку и хотел уже набрать номер полиции, но передумал.

***

Девушка спасалась от дьявола, ползла по снегу, оставляя кровавые пятна. Рома нашёл её на окраине деревни, слабую и умирающую, полуголую, истерзанную, без кисти руки. Он перескажет полиции её рассказ, не забудет рассказать и о пятнах, которые видит сам. И… его упекут в психушку или вовсе… он станет первым подозреваемым. Менты повесят всё на него и привет зона…

Рома завернул тело в одеяло и вынес во двор. Нужно было что-то делать. Выехать на трассу и избавиться от тела?

Рома засмеялся. Он не убивал её, но думает, как спрятать тело. Вот абсурд.

«Беги…» — шепнул ему рассудок.

Снег валил крупными хлопьями, быстро занося труп.

«Ты… следующий…»

Рома дышал полной грудью и пытался успокоиться.

«Беги…» — настаивал рассудок.

— Куда?! — истерично выкрикнул Рома.

Он отошёл к крыльцу, сел на ступеньку, подпёр подбородок кулаками. Бежать было некуда — его дом здесь, надо принять этот факт. В городе его никто не ждёт и не ждал. Родителей уже нет в живых, а женщина, с которой он жил — ушла от него несколько лет назад. Идти не к кому, и некуда. А значит… нужно… он не знал, что нужно делать…

Он завернул тело девушки в простыню и отнёс за погреб — пусть пока оно полежит там, пока Рома не соберётся с мыслями. Весь остаток дня он бродил по двору, осматривался. Но ничего подозрительного не заметил. Никаких алых пятен, никаких следов — ничего. Рома вслушивался в тишину. Лишь изредка каркали вороны, да чирикали воробьи. Шумел лес.

Когда стемнело, Рома вернулся в дом. Достал бутылку коньяка. Плеснул себе в стакан, залпом выпил, плеснул ещё. Он сидел на кухне и пил до глубокой ночи, пока не опустела бутылка, и он совсем не осоловел. За окном свистел ветер. Громко тикали старые часы на стене в комнате. Скрипел и стонал старый дом.

Рома не помнил, как добрался до спальни, упал на кровать и забылся тревожным сном. Странные видения, полные искажённых женских лиц, сменялись другими, полными мультяшных героев.

Рома проснулся от резкого звука, будто сверху что-то упало. Он подскочил в постели. Включил свет. Посмотрел на потолок. Люстра дрожала. По потолку расползалось алое пятно.

Рома осторожно встал, натянул спортивки. Замер, прислушиваясь. Тишина — только слишком громко колотилось сердце в его груди.

Тремс — опять наверху что-то упало. И Рома почувствовал, как внутри него закипает ярость. На лице заходили желваки, руки непроизвольно сжались в кулаки, и захотелось жестко наказать непрошенного гостя, который хозяйничал на его чердаке. Может, ещё не выветрившийся алкоголь придал решительности или же ему просто надоело — Рома вооружился кухонным ножом, фонариком и, стараясь не шуметь, стал подниматься на чердак. Но с каждой ступенькой ярость утихала, и её сменял страх.

***

Но на чердаке никого не оказалось. Рома распахнул люк, подтянулся, осветил фонариком углы. Вокруг были только коробки со старым хламом, оставшимся от бывших хозяев. Несколько раз Рома хотел разобрать чердак, избавиться от мусора, но всё откладывал. Сейчас же ему стало очень любопытно — какие же тайны хранит этот хлам.

Он бродил по чердаку, и ему жутко хотелось покопаться в старье. Наверно, он так бы и сделал, но внимание привлек какой-то предмет около маленького круглого оконца. Рома подошёл, наклонился.

Это была маска.

Рома взял её в руки и тут же отбросил в сторону.

Это была маска дьявола.

Рома, с бешено колотящимся сердце, опять взял её в руки.

На него смотрела жуткая маска, сделанная из чёрного дерева. Ярко алели прорези для глаз, под тонкой красной сеткой. Козлиные рога венчали маску, до того реалистичные, шершавые на ощупь, что Рома решил, что они настоящие. А ещё…

маска была тёплой. Даже горячей…

Или ему просто так казалось?

Рома нащупал выключатель. Лампочка тускло осветила чердак. Коробки, коробки, старые стулья, какие-то картины и кляксы на стенах, алые, кровавые кляксы.

Рома почувствовал, как начинает кружиться голова. Всё вокруг смешалось в безумном хороводе. Кляксы искажались, приобретали форму человеческих лиц, а маска в его руках задрожала, затрепетала.

Рома почувствовал запах серы и услышал цокот копыт за спиной, а потом чьи-то тяжёлые руки опустились ему на плечи, и некто опалил затылок горячим дыханием и прошептал в самое ухо:

«Я ждал тебя…»

Рома хотел заорать во всю силу своих лёгких, но рот сковала немота страха.

«Я ждал тебя…» — повторил некто и расхохотался.

Маска выпала из рук Ромы, оглушающе громко ударилась об пол. Раздался визг, от которого заложило уши, и вокруг него всё начало меняться. И спустя несколько мгновений он был не на чердаке своего дома. Он был в месте, от которого, стоило только оглядеться, по коже побежали мурашки. На стенах этого странного места висели орудия пыток: плети с шипами, ножи с разными толщиной и длиной лезвий, топоры, шила. Из стен сочилась кровь, капала на пол, собиралась в лужицы. На полу стояла огромная чаша, полная отрубленных человеческих рук и ног.

Рома почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Он согнулся пополам и попрощался с содержимым желудка.

Позади опять зацокали копыта. Одуряюще завоняло серой, мертвечиной, блевотиной.

Рома с трудом поднялся на ноги. Повернулся и встретился взглядом с ним. Человеком-зверем в маске дьявола. А, может, это и был сам дьявол.

Глаза, налитые кровью, пытливо смотрели в глаза Ромы, словно изучая и оценивая его. Рот дьявола изгибался в извечно кривой нарисованной усмешке. Козлиные рога блестели в кровавом свете.

«Здравствуй, Рома!»

Рома замер на месте. Дьявол говорил с ним. Но голос звучал в голове.

«Я ждал тебя…»

И дьявол стал говорить ему, говорить о страшных вещах, от которых стыла кровь в жилах. Он говорил ему, как приятны на вкус человеческие сердца, как сладка плоть, как музыкой звучат предсмертные крики жертв.

Рома упал на колени, прижал ладони к ушам, зашептал молитву — всё лишь бы не слышать голос дьявола. Но тот настойчиво звучал в его голове, с каждой секундой становясь всё громче и громче…

***

Рома очнулся на полу спальни. В руке он сжимал маску дьявола. Во рту был противный привкус меди, в висках больно пульсировала кровь. Рома кое-как встал. Как сомнамбула, пошатываясь, он доплёлся до кухни. Зачерпнул воды из ведра, жадно напился. Плюхнулся на табурет. Перед глазами плыло. Сознание короткими вспышками озаряли воспоминания, которым не очень-то хотелось верить — все они отдавали страшным сюрреалистичным сном. Рома глянул в окно.

Там бушевала пурга, сравняв небо и землю.

Рома встал и вывалился во двор. В руке он всё ещё держал маску дьявола. Медленно переставляя ноги, он брёл к погребу, в который (если верить памяти) никогда не спускался. Но сейчас — сейчас он должен спуститься. Должен, чтобы узнать правду.

Ветер сыпал колючее белое крошево в лицо — проклятый снег, что всегда заметает следы — как Рома его ненавидел. Босые ступни вязли в сугробах, что намела за ночь пурга.

У дверей погреба он замер — страх овладел им, страх узнать правду…

Рома дернул за ручку. Дверь скрипнула, но не поддалась. Он дёрнул ещё раз и ещё раз. Дверь открылась. В нос тут же ударила сладковатая вонь. Рома сморщился, но сдержал рвотный позыв. Зажав нос, он начал спускаться вниз. С каждой ступенькой вонь становилась всё сильнее и сильнее. Желудок противно сжимался, на лбу выступили капельки пота, сердце гулко колотилось в груди — Рома весь трясся от страха и проклинал себя, что не захватил с собой фонарик, но возвращаться не хотелось. Ведь если он вернётся в дом, то больше не наберётся смелости. С каждым шагом полоска дневного света становилась всё уже, а там, внизу, Рому ждала темнота…

Понадобилось несколько минут, чтобы найти выключатель. Лампочка тускло осветила погреб. Достаточно было одного взгляда и Рома отшатнулся, едва удержался на ногах.

Стены погреба алели от кровавых клякс. Но не это было самым страшным. На стенах были развешаны жуткие трофеи: женские головы. Иссохшие. Почерневшие. В трупных пятнах. И совсем ещё свежие. Чуть поодаль стоял огромный чан. Рома подошёл ближе, глянул внутрь и тут же зажмурился.

Открыл глаза. В ужасе ещё раз огляделся. Хотелось, чтобы всё исчезло, а он сам проснулся в своей постели.

Но ничего не происходило — он всё ещё был в аду, а дьявол говорил с ним…

А Рома вспоминал, всё до мельчайших подробностей. О том, как заманивал жертв в своё авто. В придорожных кафе. На трассе. Проституток. Просто одиноких девушек, к ним он подходил сразу в маске дьявола. Он оглушал их и привозил в свой дом.

Рома вспоминал, как одевал чёрную маску дьявола. Вспоминал, как сам становился дьяволом…

Рома заплакал. Дьявол всё ещё говорил с ним.

Роме хотелось всё забыть…

Он оставлял пятна на стенах. Пятна помогали ему забыть…

Конец.