пятница

Надо было ехать другим путём. Да, точно, не надо было на Мичуринский, надо было дальше. А вообще сейчас главное – это не волноваться и морду сделать кирпичом. Хорошо, не так сильно, а то та девушка аж губы сжала и отвернулась. Ехать-то не так много осталось.

Ещё одна женщина зашла в вагон метро, как-то странно скривилась и, посильнее запахнув светлое пальто, уселась на единственное свободное место – между двух мужчин. Один, от неловкости и выражения лица зашедшей дамочки, придвинулся ближе к поручню, старательно разглядывая свои пыльные ботинки и игнорируя быстрые взгляды пассажиров, а второй даже не дёрнулся, продолжая смотреть в телефон. Ещё парочка остановок и он рванёт. Не на свободу, но на что-то похожее.

Следующая станция – Говорово. И тут заходят двое в форме – тётка, считай, предпенсионного возраста и парень лет двадцати пяти. Ну всё, думает мужик и внезапно находит на своих ботинках пятно от грязи, приплыли. А эти-то стоят у стеночки, глазками хлопают, сигналы друг другу телепатические передают, ещё немного и между ними что-нибудь да заискрится.

Так, спокойное лицо – залог счастья и успеха. Полицейские всё же вглядываются в мужика у поручня уж очень внимательно. Подходят.

– Здравствуйте, – пытается дружелюбно шипеть эта дама, – проверка документов.

Мужчина на секунду замялся, оторвался от разглядывания обуви и пола и вжался в сиденье. Женщина рядом, собственно, тоже. Промямлив быстрое “конечно” он потянулся к, по всей видимости, другу, что сидел через место.

– Серёг, дай документы.

Получив изжёванные бумажки и паспорт с заломами на углах, проверяемый протянул их тётке, что стала уже из-за нервов тереть форменную блузку вспотевшей ладонью, оставляя на ней ещё больше складок. Парнишка с выпученными испуганными глазами топтался за ней, явно не зная куда себя деть.

– Пройдёмте. – Полицейские переглянулись и быстро надели на одну руку мужику наручники, соединив его с тем испуганным пацаном, внезапно оказавшимся Мишей.

– Дай сигареты, – тихо попросил у того Серёги арестованный и сунул полупустую пачку в карман куртки.

Они все вместе дождались остановки поезда, смотря на свои отражения в дверях вагона под колкие и неприятные взгляды присутствующих, что ощущались на спине холодными шлепками. Троица вышла и направилась на выход, к поверхности. На улице мужчина, щурясь от закатного солнца, закурил при помощи парня, что подержал зажигалку. Тётка с серьёзным выражением, то и дело заправляя волосы за уши, говорила с кем-то по рации. А он курил, смотря на чьи-то дома, разглядывая чьи-то окна и прохожих, что оглядывались на их странную компанию. Да, не надо было на Мичуринский, надо было дальше.

“Виталика приняли”, отписался кому-то Серёга и, зыркнув на сжавшуюся рядом женщину, вышел на Озёрной, быстрым шагом приближаясь к эскалаторам. Дальше ехать не было смысла.