Пятница

мои похороны обычно в пятницу утром. я их курирую сама. на это сочувственно смотрит потомок князя Волконского: у него швы ровные, бренд кроссовок не зафоршен, а главное — они идеально чистые. он предлагает мне раф в стаканчике. наверное, мне всю жизнь будет немного стыдно за свои рваные ботинки на фоне чужих сияющих шнурков. или ярко-белых даже. я беру этот раф, как милостыню.

никто и не знает, что я — помоешная кошка, плешивая и блохастая, поедаю крошки себя по углам и пугаюсь резких звуков. полумыслящая субстанция, необразованная и грязная, взялась из какого-то места, похожего на семью, где было много всего, о чём стыдно говорить. а в декорациях — одна ржавая маленькая ванна на всех, мёртвая собака под крыльцом и бульон из куриных лап в большой кастрюле, который она сегодня уже не съела. в кастрюлю падает снег.

всем плевать на прошлое друг друга: можно взять и вырасти в могучее цветущее дерево, откуда бы ты ни был. стать сакурой, символом красоты, а также обновления и возрождения. но я кое-что знаю о себе, и это знание сидит во мне глубже, чем любые навыки самопрезентации.

но от меня требуется делать эти презентации, чтобы найти контакт с нужными людьми, чтобы они тоже нашли контакт с другими людьми, и мы все вместе заработали денег. или не заработали, но хотя бы получили кейсы в копилку личного бренда. или, ну, хотя бы красивую картинку. или хотя бы какую-то картинку. или хотя бы что-то.

после рысканья по помойкам я общаюсь с людьми, у которых дома паркет ёлочкой и окна от пола до потолка.

— ты бы хотела жить в Аргентине?

— я хотела бы не сойти с ума сегодня.

почему они говорят со мной? мы стоим на выставке и что-то обсуждаем. а потом идём на выставку уже реальную, ту, где картины, и я на минутку забываю о лохматой голове.

если хочешь с кем-то подружиться, надо быть весёлым, или полезным, или искренним?

если я буду говорить искренне, то ответ на любой вопрос о моей жизни коснётся темы смерти, психических расстройств, уродств, минора, меланхолии, отчаянной нищеты. важно говорить и создавать искусство о любви и чём-то хорошем, и я хотела бы делать именно это. можно притворяться, будто я знаю о дружбе, доброте, хорошей жизни. будет весело, но, наверное, нечестно.

ещё можно на самом деле почистить наконец свои ботинки и узнать обо всём этом, чтобы не притворяться. но тогда сначала нужно уничтожить пятницы, когда я захлёбываюсь горькими воспоминаниями и стыдом за свою идентичность, хороня себя. пока у меня ещё не получалось. вопрос «что же делать» — будто рвота во рту, которую уже надо или проглотить, или выплюнуть на холст и гордиться.

наверное, мне всю маленькую жизнь будет немного стыдно за свои рваные ботинки на фоне чужих сияющих шнурков. а может быть я и справлюсь. но пока неизбежно всегда наступает пятница.