Пять картин безумного мастера

1.

- Беременна? – Луиза с удивлением глянула на пожилую женщину.

- Представьте себе, милочка, с женщинами такое случается. А вы против? Дети – это наша радость, тем более вы уже не молоды. Это ваш первенец? Радуйтесь, - при этих словах на морщинистом лице женщины заиграло какое-то подобие улыбки и само лицо даже немного разгладилось.

«Радуйтесь, - подумала Луиза, - как это не кстати, особенно после вчерашнего разговора с префектом. Скажут: эта республиканка не только заставляет наших детей стоя на коленях петь «Марсельезу», но она к тому же распутная женщина, не имея мужа умудрилась забеременеть, интересно от кого?»

А что скажет мама? Придётся уезжать. Тем более ректору сообщила, что хочет уехать в Париж. А куда на самом деле?

Луизу из задумчивости вывел голос знахарки.

- Одевайтесь, милочка, меня пациенты ждут. Вы не одна.

Луиза подскочила и наскоро одевшись выбежала на улицу.

Кучер, увидев свою пассажирку обрадовался:

- Домой? Так быстро, так мы засветло успеем.

- Домой, - согласилась Луиза и добавила, - где-нибудь у лавки встанешь, есть хочется.

- О, не беспокойтесь, знаю неподалёку прекрасное место, и не дорого, останетесь довольны.

Луиза, подложив под себя небольшую подушку откинулась назад.

Полгода, и ведь догадывалась, что-то не так, к врачам не хотелось идти, хорошо вспомнила про знахарку, если её можно было так назвать. Вдова небезызвестного Антуана Дюже (2), травница, акушерка. После смерти мужа её буквально вытолкали из Парижа и она, приобретя небольшой дом в деревне помогала всем страждущим. Единственный сын вдовы, Альфред (3), был более категоричен и закончив Парижский университет уехал в Мексику. Вдова осталась без сына, а Франция потеряла прекрасного врача и великого исследователя.

Луизе, правда пришлось нанять кучера, который согласился на длинную дорогу. Но теперь всё, домой и собирать вещи. Через 3 месяца рожать, и кто бы там ни был, он ей никак не нужен».

Но и бросить ребёнка где попало Луизе не хотелось. Надо найти кормилицу, хорошо бы такую, которая потеряла своего ребёнка и будет следить за ним как за собственным.

Может она лет через пять повзрослеет и захочет спокойной жизни.

«Повзрослеет, - Луиза усмехнулась, - ей 35, через пять лет будет 40, уже не повзрослеет, а постареет. Этот ребёнок последняя надежда оставить после себя след в истории».

Нет, не таким она видела оставленный ею след. Она видела себя Жанной Д’Арк готовой броситься на бастионы, организовать переворот. Её фельетоны в газетах высмеивали Бонапарта и его окружение. Из груди буквально рвался клич: «Да здравствует Республика!» И беременность. Две вещи явно несовместимые. Пока живота особо не видно, но это дело поправимое. Тут уж точно на баррикады не полезешь.

6 месяцев назад. Луиза сморщила носик. Как раз на рождество 1864 года. Она поехала в Париж чтобы застать Жюля (4) до того, как он уедет в свой Амьен. Жюль в тот вечер проклинал Париж с его вечной стройкой, заградительными сетками и заборами. Строителей, которые 20 часов в сутки колотили, сносили старые здания в центре города, расчищали завалы и строили новые улицы, новые дома.

- Я согласен, - говорил Жюль, - центр Парижа превратился в клоаку и его давно следовало реконструировать, но 12 лет прошло, а стройка только набирает обороты. Вчера встретил Александра (5), он был расстроен. Сказал, что на днях снесли таверну, где мушкетёры Его Величества, - Жуль запнулся, - где его мушкетёры обычно обедали. Улицу Могильщиков, Старой голубятни, дом де Тревиля, всё, всё снесли. Уезжаю в Амьен. Не могу смотреть на то, что происходит.

Увы, до 1852 года Париж оставался средневековым городом с узкими улочками, переулками похожими на лабиринты. Дома складывались один над другим оставаясь постоянно в тени, без солнца, без деревьев. Мёртвые туши лошадей разлагались прямо под окнами, а по булыжным мостовым текли экскременты. Неудивительно, что полное отсутствие гигиены приводило к вспышкам холеры, которая уносила жизни с регулярным, почти маниакальным упорством. Сена одновременно служила источником воды и сбросом отходов. Ситуация становилась нежизнеспособной.

Жюль публиковал её научно-популярные статьи, под псевдонимом с которым Луиза не желала иметь ничего общего. Кроме денег, а журнал их платил. Жюль Верн исправно печатал в этом же журнале свои приключенческие романы и потому её маленькие статьи вполне могли сойти за статьи Жуля, от которых он пытался откреститься, жутко краснея и отрицательно мотая головой. Ну да кто ж ему поверит.

В небольшой квартирке на улице Rue de l'Ancienne-Comédie (6) Луиза застала у Жюля его кузена, Анри Гарсе (7) с которым они о чём-то спорили. Жюль помог снять шубу, познакомил с Анри и предложил согреться около камина передвинув туда кресло. Оценив глазами под платьем Луизы все прелести молодой женщины, Анри покорно удалился. Вот тогда это и случилось. Жюль предложил ей бокал вина, потом ещё. Они спорили, горячо обсуждая статьи и рассказы, которые в этот раз привезла Луиза. В комнате было жарко натоплено и после целого дня, проведённого в холодном экипаже, молодую женщину разморило.

А потом, потом случилось то, что должно было случиться. Луиза себя не винила и перед госпожой Морель (8) ей совершенно не было стыдно. Жуль также вёл себя вполне обыденно и оба прекрасно понимали, что продолжения не будет. Лёгкая интрижка, мимолётная связь и каждый останется на своей дороге. Утром вели себя так, словно Луиза только приехала и между ними не было жаркой ночи. Они вместе позавтракали, как добрые друзья, впрочем, такими они и остались и Верн, узнав, что Луизе нужно пробыть в Париже несколько дней, любезно разрешил воспользоваться его, как он говорил, холостяцкой квартирой.

- Почему холостяцкой? - заинтересовалась Луиза.

Верн наморщил лоб, словно что-то вспоминая.

- В 1848 году мы её сняли вдвоём. Как раз перед революцией. Приехали в Париж два щёголя, длинные волосы, бородки. Эдуард потом уехал, а я пять лет назад выкупил её. Держу как рабочий кабинет, как место, где можно переночевать. И как напоминание, где я начал творить. Я тогда поссорился с отцом, и он отказался меня финансировать. Помог господин Дюма, прочитав несколько моих пьес он предложил сыграть их в своём театре. Можешь представить, что это было для меня?

Жюль осёкся. Вдруг вспомнил, что за это ему пришлось пять пьес написать лично для театра. Его имени на них не было, только Дюма, но нужно отдать должное Александру. Деньги он платил хорошие и благодаря им Жюлю удалось дописать и издать два десятка рассказов. А кроме того, Дюма помог подписать договор на 20 лет со своим знакомым издателем. За это тоже пришлось написать парочку приключенческих романов а-ля Дюма, но и за них великий конспиратор заплатил хорошие деньги.

- Милый друг, - говорил ему тогда по-отечески Александр, - у вас, несомненно, талант. Вы сделаете себе имя, можете мне поверить. Зачем вы соглашаетесь продавать свои книги? Вам нужны деньги? Ваш отец вполне успешный адвокат.

- Увы, он перестал меня финансировать, и я не хочу быть адвокатом, - возражал Верн.

- Понимаю, - Дюма согласно кивал, - но возьмите в долг, я уверен, что вы когда-нибудь сможете вернуть.

Однако Жюль и тут был непреклонен.

- Кто чует меч над шеей преступною, тому не в радость яства Сицилии (9), - процитировал он Горация.

Вот тогда Дюма и позвал его в салон к графине Даш (10) и там познакомил с издателем, с которым Жюль подписал договор.

- А сколько тебе тогда было лет? – поинтересовалась Луиза.

- О, 22, совсем мальчишка, - Верн улыбнулся своей задорной улыбкой, - в принципе, этот дом и улица чудом уцелели. Идёт великая реконструкция города, и я подумал, а может быть это судьба, - Верн пожал плечами, - а знаешь почему я с тобой откровенен?

Луиза отрицательно покачала головой.

- Моего сына, первенца, зовут Мишель.

И Верн, поцеловав её в губы ушёл.

Если бы Луиза сразу уехала домой, то отцовство будущего ребёнка не вызывало сомнений. Если бы. Если бы её статья вышла бы в журнале «Le Figaro», Луиза вообще не приехала в Париж. Приключенческие рассказы для Верна добрались почтовыми. А вот статья про Пьера (11), совсем другое дело. С этим нужно было разбираться и Луиза, набросав записку отправила мальчишку дворника к Анри Рошфору (12).

С Анри они были знакомы уже два года, оба поддерживали республиканцев и смело высказывались на страницах газет и журналов. С первой же встречи оба решили, что раз уж они двигаются к цели одной дорогой, то почему бы не совместить полезное с приятным. К тому же Анри, перед другими мужчинами Луизы имел одно немаловажное преимущество. Он не был женат и, следовательно, с этой стороны ожидать нападения разъярённой фурии не приходилось.

В тот день Анри был в бешенстве. Он появился в холостяцкой квартире Верна через два часа и с порога начал свою трогательную речь.

- Только представь себе, - говорил он, - эта старая Амандина (13) отказалась напечатать статью, да ещё и по совету своего квартерона (14) меня уволила. Меня, маркиза де Рошфор-Люсе? И кто, дочь птицелова. Скажи, что сделали они для Республики? – спрашивал он Луизу и сам себе отвечал, — Вот именно, ничего.

Луиза, устроившись на диване подумала, что сказал бы Жюль, услышав слова Рошфора. Друзьями бы точно не стали.

Потом они занимались любовными утехами и впервые Луиза подумала, что да, Ни Верн, ни Дюма на баррикады не пойдут, они гении пера и им всё равно при каком монархе творить. Но и маркиз де Рошфор-Люсе не пойдёт на баррикады. Он храбрый здесь и сейчас, а когда наступит конец Империи, когда нужно будет с оружием в руках бороться за свою свободу? Луиза украдкой глянула на Анри и уже более уверенно решила, нет, маркиз де Рошфор-Люсе не таким видит своё величие.

Ничего она Жюлю не расскажет. У него чудесная семья и влезать в неё она не будет. Жюль обязательно подумает, что она это всё подстроила. А по слухам у него и так есть любовница, которая вот-вот должна разродится. Анри – это вообще без вариантов. Поднимет её на смех, да и посмотреть на него, сплошное самолюбование.

Тогда же убедившись, что в ближайшее время от Анри проку не будет, Луиза на следующий день отправилась в школу, расположенную на улице Виа Тевенат рассчитывая найти Леони (15), которую не видела больше года.

В 1851 году покинув замок после смерти старого Демахиса и его жены и узнав тайну своего рождения Луиза примкнула к республиканцам и получила первое задание. Помочь покинуть Францию двум молодым женщинам. Какое участие в революции 1848 года они принимали, Луиза так и не узнала, но в декабре 1851 года, после переворота, внезапно обе оказались опасными преступницами. Одной из них была Леони Бера. Из Швейцарии Леони вернулась после амнистии в 1861 году, замужней дамой с двумя детьми имена которых и составили её псевдоним – Андре Лео. В школе на Виа Тевенат Леони создала группу: «Права женщин» (16), а в октябре 1864 года стала членом первого интернационала (17).

Пересечь пол Парижа пешком, Луизе совсем не улыбалось и выйдя на улицу она оглянулась в поисках остановки купе. Увидев недалеко приколотую жёлтую табличку (18), молодая женщина глянула на праздношатающуюся молодёжь в преддверии Нового года и не торопясь зашагала к ней.

Луиза так и не дошла до школы. Они столкнулись, когда молодая женщина, обойдя руины галло-римских терм (19) спускалась по узкой, извилистой, вымощенной из больших булыжников дороге с холма Святой Женевьевы (20). Во время дождя камни выглядели маленькими островками среди бушующей реки и пройти по дороге можно было не замочив ног, переходя с булыжника на булыжник. По этой же причине экипажи здесь не ездили, объезжая узкую улицу по кругу.

Муж Леони, господин Шансе был социалистом-утопистом, мог объясниться на любом алеманнском диалекте немецкого языка и, кроме того, был дальним родственником генерала и члена Национального конвента Жоржа-Фредерика Дензела, барона Империи. Барон правда умер почти 40 лет назад, но его дочь Ева-Мария успела выйти замуж за комиссара и военного интенданта Наполеона Бонапарта Николя Хаусмана и родить в 1809 году мальчика, которого назвали Жорж Эжен.

Жорж, разумеется, бароном Империи быть не мог, но и фамилия, звучащая на немецкий манер, ему не нравилась, и он стал произносить её как это делали французы – Осман. А перед фамилией вначале негромко, но с каждым годом всё чаще при знакомстве – барон. Барон Осман. Поэтому, когда его пригласили в покои Шарля-Луи Наполеона Бонапарта и Жорж Эжен услышал громко объявленное: «Барон Осман!», а навстречу вышел император, у будущего разрушителя Парижа перехватило дыхание.

Вот с ним и договорился муж Леони. Они вдвоём состряпали дело о крушении бизнеса, а на вырученные деньги семья Шансе приобрела большой дом по улице Муфтар, где дважды в неделю собирались активисты Société pour la Revendication du Droit des Femmes (21). Чтобы активистам и активисткам было приятнее общаться друг с другом, Леони приводила в дом хорошеньких парижанок, коим требовалось разъяснить основные догмы революционного движения и республиканцев, в частности. Понимали они или не понимали лозунги, которые звучали на собраниях неизвестно, но то, что своим сексуальным видом будоражили, а после внедряли свои эротические фантазии всем желающим, привносило собраниям некую лёгкость. Создавалось впечатление, что на собраниях ратовали не за расширение прав женщин, а протестовали против полового неравенства. И благодаря девушкам из салона мадам Пуэр или из салона мадам де Шон, это вполне удавалось.

Леони долго рассказывала о феминизме, объясняла новоприбывшим, что это не просто борьба женщин за гражданские и политические права, не просто набор теорий, которые обязаны критиковать традиционное положение женщин, а предлагающие совершенно новые отношения между мужчинами и женщинами в частной сфере. И как бы невзначай добавляла, что будут и различные социальные позиции в публичной сфере. Последнее Луизу не интересовало. Она поняла главное, её неуёмную любовь к мужчинам можно теперь прикрыть этим новым модным словечком – феминизм.

Потом разлили по бокалам вино и сделали перерыв, во время которого Леони познакомила её с Вирджинией Ольдоини (22), о которой как-то вскользь Луиза написала не слишком приятную статью. Касалось это в основном императора, но и его любовнице не плохо досталось.

Здесь же Луиза познакомилась с Шарлем Ферре (23), 19-летним юношей. Приняв её за очередную даму легкомысленного поведения, явившуюся к Андре Лео за острыми ощущениями, Ферре увёл Луизу в дальнюю комнату дома и не церемонясь задрал ей подол. Властность этого мальчика понравилась Луизе и потому она безропотно выполняла все его желания поражаясь опытности в любовных играх. Леони нашла их, когда Луиза оправляла платье и глянув с улыбкой на Ферре спросила:

- Познакомились уже?

Ферре вернул улыбку хозяйке и кивнул:

- Почти.

- Ну тогда познакомься ещё раз, - сказала Леони, - перед тобой твой кумир, «Красная дева» (24).

Под этим псевдонимом Луиза выпускала свои разгромные статьи, которые Ферре вот уже пять лет аккуратно вырезал из газет, журналов и вклеивал в свой альбом постоянно восхищаясь автором.

Юноше едва не сделалось дурно и упав на колени он попытался вымолить прощение. И он его вымолил в холостяцкой квартире Жюль Верна этой же ночью.

Примечание:

1. Луиза Мишель - французская революционерка, учительница, писательница, поэтесса. Активная участница Парижской Коммуны

2. Антуан Дюже - Антуан Луи Дюже (1797—1838) — французский акушер и зоолог. Член Парижской медицинской академии

3. Альфред - Альфред Огюст Дюже, сын Антуана Луи Дюже, акушер, натуралист, зоолог, ботаник, герпетолог. После окончания медицинского факультета университета Парижа, в 1852 переехал на жительство в Мексику

4. Жюль Габриель Верн - французский писатель, классик приключенческой литературы

5. Александр – Жюль Верн говорит об Александре Дюма

6. Улица Старых Комедий

7. Анри Гарсе - математик, делал по просьбе Жюля Верна вычисления для романа "С Земли на Луну", обосновывающие возможность межпланетного путешествия, если снаряду будет придана начальная скорость 12000 ярдов (11 километров) в секунду

8. госпожой Морель – Онорина де Виан-Морель, жена Жуль Верна

9. Кто чует меч над шеей преступною, тому не в радость яства Сицилии – Верн намекает на дамоклов меч

10. графиня Даш – псевдоним, настоящее имя Габриэль Анна де Систерн де Куртира, виконтесса де Сен-Марс, любовница Александра Дюма

11. статья про Пьера - принц Пьер Бонапарт

12. Анри Рошфор - Анри́ де Рошфо́р-Люсе́ (маркиз де Рошфор-Люсе) — французский политик и журналист

13. Амандина - Жорж Санд, настоящее имя Амандина Аврора Люсиль Дюпен, французская писательница

14. квартерон - в колониальной Америке так называли человека, у которого один предок во втором поколении (дед, бабка) принадлежал к негроидной расе. Намёк на Александра Дюма, друга Жорж Санд

15. Леони - Андре Лео (псевдоним; настоящие имя и фамилия — Леони Шансе, урождённая Бера, французская общественно-политическая деятельница, феминистка, писательница, журналистка

16. группа «Права женщин», в которой принимали активное участие феминистки Жюль Симон, Андре Лео, Мария Дерайсм, Луиза Мишель

17. первый интернационал - первая массовая международная организация рабочего класса, учреждена 28 сентября 1864 года в Лондоне. Объединяла ячейки из 13 европейских стран и США

18. жёлтую табличку – остановка омнибуса

19. руины галло-римских терм, находятся в сердце Латинского квартала в Париже. Являются частью Музея Средневековья

20. холм Святой Женевьевы - один из семи холмов, на которых расположен Париж. Находится в южной части города, в V округе, на левом берегу Сены

21. Société pour la Revendication du Droit des Femmes - Общество по защите прав женщин

22. Вирджиния Ольдоини — графиня, бывшая любовница императора и первая фотомодель XIX века

23. Теофи́ль Шарль Жиль Ферре́ - участник Парижской Коммуны 1871, бланкист

24. «Красная дева» - псевдоним Луизы Мишель, во время Коммуны её называли «Красная дева Монмартра»