Пытки девушки-разинки Домки

Предводительница одного из Амазонок отрядов Домка, попала в засаду. Она дралась храбро, но московские стрельцы получили распоряжение взять девушку-богатыря живой. И скрутили воительницу арканами.

После чего девчонку поместили в клетку. Домка была скована по рукам и ногам.

Появился сам воевода Юрий Долгоруков. Посмотрел на скованную девушку и крикнул:

- Не к лицу разбойнице в роскошных одеяниях ходить!

Палачи сорвали с девушки шелковую одежду, жемчужные подвески, башмачки с серебряными подковами. И совершенно обнажили Домку. И в самом деле, эта девушка просто прелесть - богатырь. Мускулы сильные и рельефные, высокая грудь, роскошные бедра, тонкая талия. Волосы длинные, вьющиеся, белые как снег с легкой желтизной. Очень красивая, крупная девушка.

Воевода Юрий Долгоруков облизнулся и сухо приказал.

- Запереть ее в отдельную камеру. Приковать за руки, ноги и шею. Ночью сам буду чинить ей допрос.

Домку закрыли в холодном подземелье, нацепив только рваную мешковину. Девушка была голодная, кандалы и ошейник натирали лодыжки, кисти, и сильную шею. Очень сильная девушка, попробовала расшатать цепь. Но тут сталь была видно рассчитанная на удержание слона. Каждое звено цепи толщиной с большой палец руки крупного мужчины. Стены еще не успели размокнуть и крепкие как титан.

Девушка постучала по стене босой пяткой. Стала тереть звено об звено. Но сталь была хорошо закаленной и не поддавалась. Домка тяжело вздохнула. Ее ожидали пытки. А это конечно требует мужества. Будут и бить, и жечь, и растягивать и колоть.

Домку будут спрашивать, где разбойники скрыли клады и прочее еще. Нужно быть твердой как скала.

Вот пытали одного мальчика-лазутчика. Сожгли палачи живьем огольца. Но не выдал Санька местоположение отряда повстанцев. Так и умер замученным.

А Домка сможет ли она выдержать и не застонать. А тем более выдать место, где клады спрятаны.

Вот наступила ночь и, девушку поволокли из подвала. Допрос начали жестко. Сразу же вздернули на дыбу. Подняли девушку к потолку, пыточная располагалась в башне. И потолок был высок. Когда веревку отпустили, воительница полетела вниз. Сильные мышцы и крепкие связки девушки вывернулись. Домка тихо охнула от невыносимой боли, но сдержала крик.

Тогда палачи сорвали с нее мешковину.

И стали лупить со всего размаха плетьми. Прочная кожа девушки-богатыря поддалось не сразу. Палачи старались вовсю. Били со всего размаха. Тело девушки раскачивалось.

Главный истязатель приказал:

- Закрепить ноги!

Босые конечности девушки зажали в колодке. А затем и подвесили груз. Мускулистое тело Домки напряглось.

Палачи увеличили вес. И из каминов извлекли раскаленную проволоку.

Принялись стегать девушку жгучими полосками металла.

Домка сжала зубы сильнее. Она тяжело задышала. Рельефный пресс проваливался от боли, но девушка молчала.

Юрий Долгоруков смотрел на это... Чувствовал некоторую досаду, что жертва не кричит и не стоит. Любовался фигурой.

Воевода лично отдал приказ:

- А теперь поджарьте девке босые пятки!

Палачи положили к ногам воительницы связку пропитанного серой хвороста. И подожгли. Пламя хищно лизнуло женские пятки. Подошвы у Донки были огрубевшие как у крестьянки, но все-таки живые. Кроме того в последние месяцы атаманша ходила в сапогах, и ее мозоли на ступнях немного размягчились.

Боль была дика и у воительницы вылезли глаза. Но она молчала. И из уголка рта потекла струйка крови. Девушка стала дышать еще тяжелее, а с тела обильно капала смесь крови и пота.

Пахло жареным, словно шашлыки. Юрий Долгоруков, раздраженным молчанием пленницы сам выхватил из камина раскаленные щипцы. И схватил девушку за клубничный сосок. Домка в ответ смачно плюнула на воеводу.

Юрий стал бить щипцами по груди, заревел:

- Сломайте ей пальцы на ногах! И сильнее бейте.

Палачи стали ломать пальчика при помощи раскаленных щипцов. Другой истязатель нагребал жар под дыбу. Лупили девчонку и проволокой. Домка молчала, хотя это ей стоило титанических усилий. Сознание слегка мутилось от дикой боли, но не хотело покидать воительницу. Она терпела и терпела.

Под конец Юрий Долгоруков сунул ей зажженный факел между ног. Боль пронзила раскаленной иглой, от пяток до затылка. И девушка окончательно потеряла сознание.

Присутствующий на пытке врач, пробормотал:

- На сегодня хватит! Она уже ничего не чувствует.

Воевода приказал жестким тоном:

- В камеру ее! Продолжим завтра!

Домку сняли с дыбы, нацепили мешковину, на изодранное, обожженное, растерзанное тело и снова бросили в подвал. Сковав руки и ноги.

Девушка лежала на гнилой соломе. Пришла в себе, ощутив тяжелую боль. Несколько крыс уже вертелось рядом с Домкой.

Девушка была еще достаточно сильной и поймала крысу рукой. Раздавила. После чего, не обращая внимания на боль, погрузилась в сон.

Ей снилось, что Стенька Разин входит со своим войском в Москву. Все царские рати разбиты. Одержана победа. И народ ликует встречая казаков.

Рядом с атаманом скачет Домка. Нарядная, красивая, гордая.

И бьют барабаны, гудят трубы. Победа и триумф повстанцев.

Домка очнулась от скрежета замка и вздрогнула. Мелькнуло в голове: будут снова пытать.

Но пока еще было рано. Тюремщик принес хлеб, и кувшин с водой:

- На стерва!

И поставил, так что вода брызнула на тело воительницы-богатыря.

Домка поднялась. Сломанные пальцы на ногах сильно ныли, как ссадины и ожоги. Девушка погрызла хлеб. Выпили воды, и почувствовала себе бодрее. Вправила себе пальчики, и подумал, что сломанные хрящи ее срастутся и ничего страшного не случилось. Она знает, как с помощью зелья выводить ожоги и исцелять раны. Чтобы не осталось и следа. Главное выдержать пытки, а там... Домка вспомнила взгляд воеводы и подумала, что пытать ее будут долго и изощренно. Ну и пусть, она не сломается.

Домку пытали каждый день две недели подряд. Правда осторожно и с некоторым бережением. Жгли, растягивали, выкручивали, били, истязали. Кололи и иглами, и поднимали, подбрасывая на дыбе. Постоянно поджаривали босые подошвы ног. Девушка чувствовала боль во всем теле. На ее раны сыпали соль, что очень мучительно.

Несмотря на это Домка не сдавалась. Они при помощи своих белых как переспелая рожь волос пилила кандалы. Делала это незаметно, и постоянно.

Странно, но волосом можно даже закаленную сталь стачивать. В тебе Домке жила боль. Боль везде, ни осталось, ни кровинки, ни жилки не тронутой болью. Когда ее жгли и били, еще что-то чувствовалось. Но когда страдания охватили все существо, то они притупились.

Домка все еще оставалась девушкой-богатырем. Палачи грозили, что словно ведьму сожгут, и не будет гуманного топора. Ну, что же Домка была готова и к этому.

Впрочем, надежда на побег не оставляла ее. Может, она успеет перепилить цепи. Жаль, только что окно слишком уж узкое. Через него так просто не просунешься.

Может, оглушить тюремщика и сбежать в его одежде? Она крупная девчонка, а у стража на лице маска. Может, быть, и удастся уйти? На искалеченные ноги, конечно, тяжело ступать, но она дойдет.

Только бы справиться с цепями.

Вот к ней вошел главный палач Самоса:

- Здравствуй красавица!

Домка грубо ответила:

- Палача не здравствуют, чтоб ты сдох!

Самоса ухмыльнулся:

- Я кое-что принес тебе красотка!

Домка хихикнула и переспросила:

- И чего гостинец? Угольков горячих?

Самоса ответил с ухмылкой:

- Жить хочешь?

Домка звякнула цепями, и с улыбкой ответила:

- Что за вопрос! Конечно, хочу!

Главный палач сообщил:

- Большой воевода Юрий Долгоруков предлагает тебе ведьме, отречься от Стеньки анафемы, и казаков-разбойников. Покаяться и царь тебя помилует. Тебя приговорят к каторге, но поедешь ты в имение воеводы, где будешь жить словно княгиня!

Домка хихикнула и заметила:

- А где я прячу клады, спрашивать меня не будет?

Самоса вежливо ответил:

- У воеводы и своих богатств хватает! Будешь с ним ласкова, получишь и жизнь и счастье. А так... Завтра тебя будет ожидать костер. Причем огонь будет медленным и, тебя спалят не сразу. Ты будешь мучиться несколько часов, нагая на глазах у толпы. А потом твой пепел смешают с конским навозом и удобрят им поля. Понятно?

Домка снова улыбнулась, несмотря на зверские истязания у нее уцелели все зубы, и заметила:

- Хочет, чтобы я была ласкова со своим мучителем воевода? Как много у него желаний!

Самоса хмуро заметил, понизив голос:

- На твоем месте я бы согласился. С костра ведь не убежишь.

Домка кивнула и звякнула цепью:

- Логично... Объятия очередного мужчины или пламени. Причем еще неизвестно кто будет наверху...

Девушка стукнула в ладоши и ответила:

- Я готова быть ласкова с воеводой. Но не отрекусь от Стеньки Разина и казаков! Тем более публично!

Самоса пожал плечами и заметил:

- Но государь тебя тогда не сможет помиловать. А так... Это всего лишь слова. Восстание уже подавлено. Стенька Разин в плену, и скоро будет казнен. А сейчас его пытают также как и тебя. И твое отречение не будет иметь значения!

Домка с печальным видом попросила:

- Может, дадите подумать?

Самоса ответил с недовольным видом:

- Завтра намечено твое сожжение. Максимум ты должна дать ответ до послезавтра. А пока... Хочешь провести ночь в чистой мягкой постели и без цепей?

Домка гордо тряхнула головой, ее белые, чуть золотистые волосы стали грязнее, но не появилось ни одного седого волоска. Девушка жестко ответила:

- Предпочитаю темницу. В ней думается лучше!

Самоса присвистнул:

- Ну, ты и гордая! Редко мужчину такого встретишь! Знаешь, я предлагаю тебе поесть по человечески. Подкрепи силы. А то отощала на хлебе и воде.

Домка усмехнулась и ответила:

- Ну, поесть можно! Тут мои принципы не мешают.

Появился помощник палача. Он принес поднос с жареным гусем, пирогом и чаркой водки.

Домка усмехнулась. И весело произнесла:

- Такие пиры, что и умирать не захочешь!

Помощник буркнул:

- О душе бы подумала!

Домка согласно кивнула и призналась:

- Да была я с мужчинами, и не раз. В том числи и с сами Степаном Разиным. Так что меня в любом случае ад ожидает.

Голодная девчонка взялась за пирог и довольно крупного жареного гуся. Энергично стала грызть мясо.

Самоса спросил девчонку:

- А ты думаешь, что ад этот есть?

Домка логично заметила:

- Если есть муки на этом свете, то почему бы им не быть и на другом свете?

Самоса вздохнул и ткнул себя кулаком в подбородок пробулькал:

- Логично... Мне палачу видно в ад.

Домка усмехнулась и предложила:

- А почему? Ты ведь только исполняешь приказ. Я вот тоже убивала людей. Сражалась за правду... А правда относительна! Уберешь одних бояр, завтра те же самые казачьи атаманы стану может и хуже прежних вельмож! Вот иногда думаешь, а в чем счастье?

Самоса предположил, просто и рационально:

- Счастье всегда относительно! Вот ты голодная ешь гуся и в данный момент счастлива!

Домка согласно кивнула:

- Да это верно! Хороший гусь... Так всегда кормят приговоренных к смерти?

Самоса неохотно ответил:

- Как когда. Но сам большой воевода Долгоруков обещает тебе сладкую жизнь под своим покровительством. А ты ешь себе и радуйся!

Домка спросила с улыбкой и вкрадчивым тоном:

- А Стеньку Разина помиловать можно?

Самоса отрицательно качнул головой:

- Нет! Он слишком великий преступник!

Домка тогда предложила:

- Может, я откажусь от помилования, если нас вместе со Степаном казнят одним топором.

Самоса отрицательно мотнул башкой:

- Нет... Воеводе это не нужно! Ну, притворись ты, что любишь его, а так такая хитрая баба как ты всегда сможет сбежать!

Домка продолжила жевать птицу, и пирог. Принюхивалась и чарке водки. Впрочем, как раз пить девчонка не любила. И весело напела:

- Все невозможно возможно, в мирозданье, нам испытанья идут только в надзиданье!