ПЫВО: Вселенский разум в бочке

ПЫВО: Вселенский разум в бочке

Глава 1 - Роковая жажда

Цех №5 гудел, как разъяренный механический улей. Гул моторов, скрежет металла и шипение пневматики сливались в один непрерывный, оглушающий рокот. Рыгодька, скучающе ковыряя в носу, одной рукой собирал тележку для деталей, движения его были замедлены хроническим похмельем и вселенской усталостью. Его пивной живот, монументальный и непоколебимый, урчал громче любого фрезерного станка, напоминая о единственной истинной цели существования.

— Опять брак сделал, алкаш проклятый! — резко, без тени человечности, донесся из репродуктора над его головой металлический голос Нейроныча. Новый начальник, киборг-администратор, теперь видел и слышал всё через сеть камер и датчиков, его цифровое сознание непрерывно сканировало цех на предмет отклонений от нормы. — Десять процентов от премии. Для начала.

— Сам ты алкаш… — буркнул себе под нос Рыгодька, не осмеливаясь поднять голову к объективу камеры. Мысли его, вязкие и тягучие, упорно возвращались к одному: к мысли о холодной, горькой пене, которая одна могла смыть эту реальность, сделать её границы размытыми и терпимыми.

Когда наконец настал обеденный перерыв, он поплёлся к проходной, волоча за собой тень и тяжесть прожитых лет. И тут, у ворот, будто мираж, возникло видение из прошлого. Стояла та самая, легендарная, зелёная передвижная пивная бочка советского образца, с деревянным поддоном и знаменитым краником-рычагом. Возле неё, неподвижно, как памятник, застыла продавщица в синем рабочем халате и белом платочке, завязанном под самым подбородком. Её лицо было странно размытым, будто его стирало время, а фигура казалась не совсем плотной, колеблющейся в потоке горячего воздуха от асфальта.

— Мужчина, не желаете освежиться? — её голос донёсся до Рыгодьки, минуя уши, будто прозвучав прямо в сознании. Он был тихим, шелестящим, как шёпот из другого измерения, где нет ни Нейроныча, ни норм выработки.

Вопросов не возникло. Механически, движимый древним инстинктом, Рыгодька протянул смятые купюры.
— Давайте вашего… самого мутного! — выдохнул он.

Бутылка, которую она поставила на прилавок, была не похожа на обычную. Стекло казалось более толстым, почти бутылочно-зелёным, а на ощупь оно было тёплым, будто живым. По нему стекали капли конденсата, медленные и тягучие, напоминавшие слезы. Этикетка, пожелтевшая и местами обтрепанная, гласила загадочно и просто: «ПЫВО. Живое. Для избранных». Ни ГОСТа, ни завода-изготовителя.

Первый глоток.

Пена, густая и неестественно упругая, ударила в нос, забралась в пазухи. Горьковатый хмельной вкус сменился приторно-сладким, почти медовым, а затем — отчетливым привкусом меди и старого железа, как будто он лизнул батарейку. Рыгодька моргнул.
— О-о-о… вот это я понимаю… — прошептал он, чувствуя, как по телу разливается не просто тепло, а приятная, утяжеляющая волна, будто его конечности наполняются не кровью, а жидким свинцом. Шум цеха отступил, стал фоновым.

Второй глоток.

В ушах, а вернее, прямо в костях черепа, зазвучали голоса. Их было несколько, они накладывались друг на друга, шептали и пели хором:
— Я… свободен… наконец-то… — прошептал один, полный бесконечной усталости и облегчения.
— Давно ждал… достойный сосуд… носитель… — добавил второй, голос которого был похож на скрежет шестерен.
— Пространство-время здесь… такое гибкое… такое вкусное… — пропело что-то третье, непостижимое.

Третий глоток.

Мир накренился. Рыгодька с грохотом рухнул на колени, пустая бутылка выскользнула из ослабевших пальцев и покатилась по асфальту. Его глаза закатились, оставив лишь белые бессмысленные белки. Изо рта, носа и даже ушей повалил густой, холодный пар, пахнущий озоном, дрожжами и чем-то древним, забытым. Внутри всё переворачивалось, ломалось и собиралось заново. Казалось, это длилось вечность.

Пар рассеялся. Рыгодька, тяжело дыша, упал на четвереньки, слюнявя асфальт.
— Ч-что это было?! — он выдохнул хрипло, оглядываясь дикими, налитыми кровью глазами.

Пивной бочки не было. Не было и продавщицы. На её месте лишь легкая дымка да странное мерцание воздуха, как над раскаленным металлом. Но внутри… внутри теперь что-то было. Он чувствовал это каждой клеткой. Что-то огромное, многоголосое и проснувшееся, удобно устроившееся в закоулках его сознания, в каждой капле его крови.

Тишину в его черепе нарушил мягкий, бархатный голос, звучащий отовсюду и ниоткуда одновременно. Он был полон холодного любопытства и бездонного спокойствия.
— Привет, хозяин… — прошептало Нечто. — Прости за беспорядок. Перестройка всегда немного… хаотична. Теперь мы — надолго. Очень надолго. И нам есть что обсудить.

В это самое время на вышке КПП, в стерильной капсуле пульта управления, Нейроныч резко повернул свою хромированную голову. Оптические сенсоры замерли, фокусируясь на точке, где секунду назад фиксировался тепловой след работника Рыгодьки А.И. На экранах диагностики проскочил резкий, ничем не объяснимый скачок биометрических данных, сопровождавшийся всплеском неизвестной энергии в низком электромагнитном спектре.
— Странный аномальный всплеск, — механически констатировал он, запуская протокол проверки. — Не соответствует паттернам алкогольной интоксикации. Угроза целостности производственного процесса. Дрон патрульный Delta-Seven, — его голос стал командным и безэмоциональным, — немедленно проверь работника Рыгодьку на участке у главных ворот. Проведи полное сканирование. При выявлении отклонений — изолировать и доставить в медпункт для… глубокой диагностики.

С вышки бесшумно сорвался небольшой дрон-наблюдатель, его красный луч-сканер уже прощупывал землю, выискивая единственную цель — сбившегося с пути слесаря, в чьём животе теперь урчала не жажда, а целая вселенная.