"Бурчание в сумке"

На берегу тихой реки, где вода лениво плескалась о камни, сидели двое: рыцарь в сияющих доспехах, с удочкой в руках, и дворф-некромант по имени Даэлвор, облачённый в тяжёлую броню, украшенную мрачными рунами. Воздух был пропитан запахом сырости и лёгким дымком от костра, на котором потрескивали ветки. Рыцарь, задумчиво глядя на поплавок, вдруг нарушил тишину.

— Эй, Даэлвор, — начал он, почёсывая подбородок под шлемом.

— Ась? — отозвался дворф, не отрывая глаз от какого-то старого свитка, который он изучал, сидя на валуне.

— Тот лич, с которым ты сражался на прошлой неделе, всё ещё жив? — спросил рыцарь, подтягивая леску.

Даэлвор хмыкнул, отложил свиток и потянулся к своей потёртой походной сумке, из которой доносились странные, приглушённые звуки — то ли шорох, то ли бормотание. Он развязал ремешки и, к удивлению рыцаря, вытащил оттуда голову лича. Её пустые глазницы горели зелёным светом, а челюсть, несмотря на отсутствие тела, двигалась с пугающей живостью.

— Ублюдок! — завопила голова, её голос был хриплым, но полным ядовитой злобы. — Ты посмел засунуть меня в сумку, как какой-то дешёвый сувенир?! Какое бесчестье! Какое унижение! Клянусь всеми богами, всеми демонами, я ещё отомщу! Я разорву твою душу на куски, я…

Даэлвор, не моргнув глазом, с усталым вздохом засунул голову обратно в сумку и затянул ремешки потуже. Изнутри донеслось приглушённое, но всё ещё яростное бурчание, перемежаемое проклятиями. Дворф лишь пожал плечами и посмотрел на рыцаря.

— Жив, как видишь. Ну, или что там у личей вместо жизни, — проворчал он, похлопав по сумке. — Только трепаться не перестаёт. Надо будет потом с ним разобраться, а то спать мешает.

Рыцарь рассмеялся, качая головой, и снова забросил удочку.

— Да уж, Даэлвор, с тобой не соскучишься. Только смотри, чтоб он тебе ночью глотку не перегрыз… или что там у него вместо зубов.

Дворф лишь ухмыльнулся, потянувшись за флягой с чем-то, пахнущим подозрительно крепким.

— Пусть попробует. Я ему тогда не только голову, но и последние кости в порошок сотру.

И пока река продолжала свой неспешный бег, а поплавок рыцаря мирно покачивался на воде, из сумки Даэлвора всё ещё доносилось едва слышное, но упрямое ворчание, обещающее месть.