"Кровавый Койот" и "Пьяные подвиги"

КИНОШКА

КРОВАВЫЙ КОЙОТ

(Краткий киносценарий)

Какая колдовски красивая картина! Край каменистого каньона кособоко крут. Краснеют куртины колючих кактусов, кудрявятся клёны, кусты крыжовника, камелии; колышутся куцые кисти кукурузы. Кругами, как крутящееся колесо красной карусели, кружит крупный коричневый кондор, карауля конопатую канарейку.

Кровавый Койот – кровожадный касик команчей, коноводит кодлой краснокожих. Квадратная кавалькада команчей коварно крадётся кривым краем канавы к кондовому кордону канзасских кавалеристов. Колышутся кустики кудлатой ковыли, коричневого камыша, крошечной крапивы. Колоссальные кактусы качаются как качели. Кишат кузнечики, комары-кровопийцы; курлычат коростели, клопы канючат, куропатки клюют кочерыжки кукурузы.

Крепкие казематы колоссальных казарм карабинеров. Крик косоглазого караульного, кондового калифорнийца Карла Копфа:

- Кавалеристы, кончай кутить, квасить колумбийский коньяк! Короче, к крепости канают команчи! Караул! К карабинам!

Кучи краснокожих кинулись, как кривоклювые коршуны. Кололи карабинеров копьями, колами; крепко колотили костлявыми кулаками, кидали крупные камни.

Крепость контратаковала. Крутая канонада крошила команчей кусками. Кучи костей, кровь, кавардак.

Командир каре карабинеров кондовый кокаинист Курт Классен. Кличка – Кислый Курдюк. Кум королю, кент кайзеру, кореш коллегам. Курт катапультой кинулся к контуженному картечью Кровавому Койоту, колотя казённым кольтом крутого калибра круп каурой кобылы касика. Команч колошматил командира кастетом, костылём. Курт – канделябром, кортиком.

Крупные каурые кони кроваво кусались, клацая копытами. Кожаная куртка, китель, котелок, кальсоны – крупными клочьями. Кислый Курдюк кинул килограммовый кирпич. Контуженный Кровавый Койот кувалдой канул книзу. Колики. Кома. Калека. Крушение, крах касика команчей. Канун катастрофы.

Как куропатки, краснокожие кинулись к краю каньона, криво катясь колобками, круша коленками колкие кусты крапивы. Карабинеры крестились, куртуазно кляня, костеря команчей:

- Каррамба! Карать, казнить киллеров! Кровопийцам каюк! Крышка, кранты краснокожим крысам! Капут кровожадному касику!..

Культовый кинокритик Александр ЗИБОРОВ.

ПРОИСШЕСТВИЕ

ПЬЯНЫЕ ПОДВИГИ

Петр Пташкин, Павел Плешаков привычно пили почтенный португальский портвейн "Порто" полными посудинами. Попутно потом поспешно проглотили по половинке пинты пльзенского пива. Пожевали пресные пирожки, по половине пышного пирога, пару пирожных, подъели пудинговую подливу, плов, пастилу.

Петру почему-то позарез понадобился полтинник. Поискал, пошарил пиджак, панталоны - пусто. Поднялся, пошатываясь, попытался пройти по пешеходному проходу. Попал подошвой прямо по пухлым пальцам присевшего поблизости Павла.

Приятель пьяно посмотрел, плюнул, посмеялся, прокомментировав происходящее:

- Полундра! Предельно полный провал! Перебрал паршивки, Петруха, полуботинки падают. Пей побольше, прирастут прочнее.

Петр привычно послал постоянного партнера по пьянке подальше:

- Пошел прямо по проулкам-переулкам Питерской, паршивый псиный полоумок!

Павел подбежал, пригнулся, подпрыгнув, пнул Петра плоской подковой подмётки. Промахнулся, попал по проходившему по просторному переулку плечистому полковнику Пантелеймону Прокофьевичу Порубчикову, парадно приодетому по понятному поводу.

Пострадавший полковник подобрал портфель, плюхнул противника пяткой по пупку. Потом поднял пьянчугу, повторно припечатав подбородок пятерней. Павел полетел прямо-таки подбитой птицей, подобно пеликану, повалив приземистую палатку пункта проката пылесосов, полотеров, поношенных примусов, портсигаров, пластмассовых подносов, посуды. Поврежденная проводка приборов полыхнула пышным пурпурным пламенем пожара, подожгла пыльное примыкающее помещение, просторную подсобку, прилегающие проходы, постройки пустыря...

Панически повизгивая, паленый Петр помчался прыткой пятнистой пантерой. Позвонил.

Предельно поспешно приехали пожарные, передавив по пути пятерых прохожих, пару паршивых псин, подсвинка и путану, прохаживающуюся по пыльному проспекту.

Присмиревшие Петр, Павел, полковник Порубчиков помирились, принялись проворно поливать пышное пламя пеной, помогая подоспевшим пожарникам. Перепуганные приятели полюбовно порешили подобные пьянки-подвиги прекратить, позабыть…

Писал протокол Александр ЗИБОРОВ.

ПРИПИСКА: Прошу поверить, прочитанное - предельно правдивое повествование почтенного популярного писателя-прозаика.