"Сапфир"

ЗДПР «Сапфир», звездолёт дальней планетной разведки, болтался в космосе, наверное, лет двести. Его экипаж сменялся столько раз, что никто, наверное, уже и не сможет выяснить, сколько человек грохотало магнитными подошвами по его тесным коридорам и сколько «незлых добрых слов» было рассказано при попытках просунуть руки в сервисные лючки при обслуживании корабля.

Все, кто видел наш ЗДПР со стороны, знают, что выглядит он, мягко говоря, «неважнецки». Борта «Сапфира» были обтёсаны десятками метеоритов, во многих местах помяты, во многих – аккуратно заварены, а в районе командной рубки – целые панели были просто заменены и теперь кажутся какими-то инородными телами. В некоторых местах в вакуум уходит какой-то пар. Когда-то я хотел блеснуть технической эрудицией, мол утечка на борту… Механики мне посоветовали не лезть не в своё дело, а что бы я не поднимал панику, объяснили одним словом – «дренаж»…

Капитан «Сапфира», Валерий Иванович Баев, человек уже явно пенсионного возраста, но из-за того, что вверенный ему корабль на чертовски большом расстоянии от Земли, передать командование не имеет ни малейшей возможности. Если быть честным, он и не стремится на заслуженный отдых: работу свою он знает и любит, а на Земле его давно никто не ждёт.

Экипаж корабля разношерстый, но своего капитана уважают все. По старинной флотской традиции, в разговоре его называют «Папа», «за глаза», конечно, а непосредственно к нему обращаются, по той же традиции, «Мастер». Все понимают, что он для них всех – воплощение Бога на корабле. В его власти «порубить всех в капусту», решать, кого отправить на верную смерть, а кого – назначить «вечным дежурным по камбузу». Но Мастер никогда не злоупотребляет властью, не жалеет «плюшек» для экипажа и никто не может его упрекнуть в излишнем риске или несправедливости. Что и говорить, Мастер – вполне мог бы быть Легендой, если бы эту Легенду было кому передавать. А так – замкнутый мир корабля, два десятка человек экипажа, пятеро прикомандированных разведчиков и Старший помощник Тампонов, которого в последний момент прислали из Компании. Ходили слухи, что новый Старпом, которого половина экипажа называет Страпоном, должен будет сменить Папу на его «боевом посту», но Папа и не думает кому-либо передавать свои бразды правления.

Единственный, хотя и существенный недостаток нашего капитана – временами он ударялся в самый обыкновенный запой. В эти периоды он закрывался в своей тесной каюте и… Я хотел бы сказать, что он «носа не показывал», но это только он так думает! На самом деле, Папа надевал на себя парадный китель со всеми своими, а может и не только со своими, орденами и медалями, пушистую казачью папаху, цеплял на бок шашку, с которой, по его собственному признанию, кто-то из его предков воевал в Чапаевской дивизии и ай-да! Пару раз я встречал его первом шлюзовом отсеке. Удивительно, он оба раза шёл по стене (благо, невесомость не позволяла ему упасть, а магнитные подошвы не давали никуда уплыть), и оба раза горланил:

Гулял по Уралу Чапаев-герой!

Он соколом рвался с полками на этот, ну как его…

(Баев оба раза забывал одно и то же место) – на бой!

***

Что-то я увлёкся рассказами про наш экипаж. Что ж, раз уж так пошло, то расскажу и об остальных, пусть не обо всех, а о самых интересных ребятах, хотя трудно выделить, кто «интересный», а кто «так»…

***

С незапамятных времён, на звёздном флоте просто обожают сокращения и аббревиатуры. Сокращаются названия всего, от блоков и систем (чтоб надпись помещалась на кнопке включения этого самого блока или системы), до должностных лиц экипажа.

Итак, КРС – Командно-руководящий состав, а вовсе не «крупный рогатый скот», как могли бы подумать люди, не связанные со звездоплаванием, включает в себя Капитана, Старпома, двух штурманов (вообще-то, положено трёх, но «оптимизаторы» всё ещё продолжают своё черное дело), трёх механиков (их должно быть четверо), врача (их тоже должно быть четверо), трое электронщиков (сколько должно быть этих проходимцев, похоже, не знает никто).

МАТРС, младший аварийно-технический и ремонтный состав, сокращенно – «матросы», как и положено матросам, отпетые разгильдяи, всегда делают всё, чтобы не делать ничего, но от этого их нельзя обвинить в безделье. Эти ребята всегда чем-то заняты, всегда что-то ремонтируют (а чему удивляться: корабль старый, все мыслимые ресурсы давно выходил). Уже упомянутые мной ремонтники, добрых полгода занимаются ремонтом «Филина», но до завершения ремонта – ещё неизвестно сколько.

Про нас, ГГР – Группу геологической разведки, по-простому – разведчиков, прикомандированных к кораблю, я могу говорить долго – сам такой. На перегонах нам, конечно, делать особенно нечего. Что бы мы не расслаблялись, нас ставят «тащить» вахты. Это, хотя и скучно, считается, что позволяет как-то разнообразить безделье.

«Матросы» нас не жалуют, всерьёз считают нахлебниками, но когда приходит пора высадки посадочных модулей, всё меняется. По большому счёту, именно разведчики – главные специалисты на «Сапфире», «Изумруде» и «Рубине» – единственных оставшихся в Компании на ходу кораблях дальней планетной разведки. Не будь нас, эти латанные-перелатанные «корыта» со звучными названиями давно бы порезали «на иголки». Мы же, в свою очередь, придаём смысл существованию и корыт, и самой Компании. Мы находили на задворках нашей галактики самые настоящие сокровища! Среди наших находок был алмаз, почти идеальной шарообразной формы, диаметром около восьми километров, и богатейшие залежи металлического водорода на Фантамме-4. Ребята, которых мы сменили, рассказывали, что находили невероятные количества ртути и урана, но не стали сообщать руководству о своих находках. Может, это и не патриотично, но я бы тоже не стал – нечего гробить своё здоровье и подвергать опасности ребят…

У всего лётного состава, будь то разведчики, КРС или матросы, сложилось единое отношение только к руководителям Компании – феерические идиоты, возведшие свою жадность в культ. Отсюда, никто никогда не сообщает об опасных находках никому, выше Капитана. А вот как быть со Страпоном, мы пока не определились…

Что ещё могу рассказать о корабле?

Кроме того, что он старше любого из нас, пожалуй, добавлю, что наш ЗДПР ещё из тех, что оснащались ГХД, главный ходовой двигатель, последних серий РБМК. Правда, что означает эта аббревиатура – не скажет даже Евгений Алексеич…

Еще, на «Сапфире» есть три разведмодуля. Это такие небольшие аппараты для посадки на планеты с тяготением до полутора Земных и возвращения обратно. У каждого из них на «Сапфире» есть своё место, со своими «особенностями», как раньше называли людей с отклонениями… Например, у «Фазана» передняя стойка шасси никогда не попадает в свой паз и дежурный швартовщик должен загонять её на место «легко постукивая кувалдой».

Сейчас этот самый «Фазан», обычно дремавший за створками первого отсека, улетел на Матуну, «Дрозд» – стоял «под парами» и в любой момент мог отправиться к нему на помощь, если таковая понадобится.

Третий, «Филин», сильно пострадал при столкновении с метеоритом, а ремонт на нём был ещё не закончен. Признаться, те трое ремонтников, которые с ним возились, могли бы давно закончить работу, если б хотели. Увы, все они давно «поняли службу», то есть не столько выполняли свою работу, сколько занимались ИБД – имитацией бурной деятельности.

– Швартовой команде занять места в первом шлюзе! – Прохрипел динамик ГГС – громкоговорящей связи. Эта система давно уже изжила себя, но «матросы» её любят: с неё они чувствуют себя наследниками настоящих матросов.

Зацокали магнитные подошвы по стальной палубе шлюзовой камеры номер один, парни приготовились стопорить опорные лапы в замках. Автоматика «Фазана» частенько конфликтовала с этими допотопными замками, хотя электронщики утверждают, что с ней всё в порядке. Медленно открылись наружные створки, ослепительный свет голубого карлика с длинным номером, «местного солнца», залил весь шлюз. Один из матросов рукой подправил выдвинутую посадочную опору – она опять не входит в замок.

Всё! «Фазан» вернулся! Только вот, непонятно… почему никто не выглядывает из кабины? Неужто, что-то случилось?

Подбегаю, насколько уместно дёрганье в тяжёлом скафандре называть бегом, к маленькому иллюминатору, заглядываю внутрь, и вижу пустые ложементы…

Где его экипаж?

– Мастер! – Вызываю капитана по рации, вмонтированной в скафандр. – Говорит старшина разведчиков Клюев…

– Слушаю тебя, Миша! – Капитан весь экипаж знает по именам.

– «Фазан» вернулся без экипажа! На борту никого нет…

Проворачиваю отвёрткой «Джус» – старинный, но от этого ничуть не устаревший замок, разблокирую входной люк и вплываю в тесную кабину «Фазана». Взгляд улавливает, что цифровой терминал заканчивает передачу каких-то данных на бортовой «мозг» «Сапфира». Едва я дотянулся до тумблера, передача закончилась. Не успел! Интересно, что он там передавал…

– Мастер! Я на борту «Фазана». Он только что передал на «Сапфир» что-то… Я не знаю…

– Немедленно выбирайся из «Фазана»! Слышишь, немедленно!

– Есть! Покидаю! – Не успел я доложить, а рефлексы уже выкинули меня из кабины. От борта я так сильно оттолкнулся, что в какую-то долю секунды перелетел до стенки шлюза, едва не сбив совершенно растерянного «матроса». Делаю несколько шагов… Чёрт! Совершенно забыл! У меня отключены магнитные подошвы! Вместе с матросами добираемся до люка во второй шлюз, я с трудом поворачиваю кремальеру и мы вваливаемся в него.

Задраиваем за собой люк. Давление в шлюзе было чуть выше, чем в первом – насосы ещё не успели выровнять в нём давление с остальным кораблём. Хорошо, что люк открывался «в ту» сторону.

Почти одновременно с «матросами» поднимаем забрала на шлемахнаших скафандров.

– Ты как, Андрюха?

– Нормально, Миш!

– Старшина Клюев! – прохрипел динамик ГГС голосом капитана. – Доложить обстановку!

– Докладываю Клюев! Все живы! Перебрались во второй шлюзовой.

– Принял! Где твои архаровцы?

– Трое внизу, на Матуне, геолог-разведчик Лисицин должен спать после вахты…

– Так, Миша… Найдёшь майора Морозова, скажешь, что поступаешь в его распоряжение вместе с Лисициным. Понял?

– Так точно… – Признаться, ничего я не понял, но Папа никаких других ответов не признаёт.

* * *

– Хорошо, что поступил в моё распоряжение… Хорошо! С «Дроздом» справишься?

– Так точно, тащ майор! «Дрозд» – нормальный аппарат, чего ж не справлюсь!

– Тогда… Приведи себя в порядок, отдохни пару часов. Я пока рассчитаю траекторию… БК бессовестно врёт! Я трижды давал ему задание рассчитать траекторию, и все три раза он мне выдал разные результаты! Придётся по-дедовски, ручками…

– Только вот, Юрий Петрович, есть проблема…

– Говори…

– Нельзя на «Дрозде» летать! Да и «Сапфир» в опасности! – Я пересказал ему свои опасения, связанные с той передачей данных, которые я не успел прервать. Если то, что я видел – зловредная программа…

– Понял тебя, Клюев… А что у нас с «Филином»? – Он почему-то перешёл на шёпот.

– В работе. Ремонтники его мучают, но что осталось сделать – не знаю…

– Разберись и доложи!

Картина, которую я застал в третьем шлюзовом отсеке, была достаточно комичной, если б не обстоятельства. Три здоровенных раздолбая, каждому уже лет под тридцать, самым бессовестным образом отлынивали от работы. Удивительно, но они делали это «с высокохудожественным вкусом» – кругом болтались жгуты разноцветных проводов и шлейфов, магнитиками прикреплены контрольные таблицы и принципиальные схемы, пахло паяльной пастой, синтетическим кофе и мятными пряниками. Как «вишенка на тортике» – карманный вычислитель, на экране которого они смотрели… детские мультики, времён Зарождения Космонавтики! На экране светловолосый мальчуган вздохнул и высоким детским голосом произнёс: «Представляю, как огорчится Папа!».

Я не смог удержаться и расхохотался. «Матросы»-ремонтники было перепугались, что их «застукали», но мгновенно подавили все признаки паники.

– Присаживайся с нами, старшина!

Ну как на таких злиться?

– Ладно, почему бы и нет? – Я вспомнил, что вчера из-за вахты я не успел на ужин, сегодня, из-за известных событий, не было завтрака, а перспектива обеда кажется довольно призрачной.

Через несколько минут, повиснув между «матросов», я пил из тюбика кофе, закусывая галетным хлебцом со вкусом лимонного торта.

– Мужики… Сколько вам нужно времени, чтобы «Филин» мог полететь?

– Если честно, то хватит пятнадцать минут! Всё уже давно сделано, а эта «рабочая обстановка» – только для того, что бы нас не привлекали к другим работам! Только Мастеру не говори… «Представляешь, как огорчится Папа!» – Валера, довольно ловко изобразил голос Малыша из только что просмотренного мультика.

– Отлично! Давайте, без паники подготовим «Филина», только не подключайте его к бортовой сети. Похоже, не всё…

– … спокойно в Датском королевстве! – Продолжил за меня Олег.

Через два часа на борту «Филина» уже ничто не напоминало картину, которую я застал. Всё было аккуратно уложено по своим местам, лючки закрыты, баки заправлены. Настоящая боевая машина, а не прибежище разгильдяев!

Я занял командирское кресло, штурман, майор Морозов – место второго пилота, а Лисицин втиснулся в ложемент.

– Так, ребята, ещё раз… – Юрий Петрович, наверное, двадцать седьмой раз повторял свою инструкцию. – Сейчас поднимется створка и ты, Миша, что?

– А вот! – Створка уже начала своё движение. Не дожидаясь, когда она станет на замок, даю полный газ. «Филин» выпорхнул из корабля, вполне оправдывая название.

– Та-ак, хорошо! – Похвалил меня Морозов. – Теперь лево пять! Вверх два! Крен левый тридцать и вверх одиннадцать градусов. Тяга семьдесят процентов четыре секунды!

Смысла манёвров, которые мне диктовал штурман, я тогда не понимал, но команды выполнял сразу и, как мне кажется, точно. Оказалось, что он чётко продумал план полёта, который не записывал, видимо, опасаясь, что его могут узнать электронные «шпионы». После случая с «Фазаном», пожалуй, я тоже стану параноиком…

Ещё через час мы скрипели зубами, снижаясь по баллистической траектории. Очень острые ощущения! Особенно, после стольких лет невесомости! Ослабшие, дряблые мышцы совершенно не удерживают нагрузок и тряску.

Ладно, всё позади!

Оказалось, что мы совсем отучились работать руками! Полностью отключили автоматику и… всё! Пришлось добрых пятнадцать минут щёлкать тумблерами и крутить вентили, читать давно не открывавшуюся Контрольную карту (на самом деле это довольно толстый «фолиант»). И всё это после лютых перегрузок, перенесённых изнеженными годами невесомости организмами… Хорошо ещё, что на Матуне тяготение не выше марсианского – даже земное нас бы сейчас убило.

Найти место посадки «Фазана» не прибегая к автоматике – задача сложная. Хорошо ещё, что к тому моменту вся телеметрия работала объективно. Где ж теперь искать наших ребят?

– «Филин» вызызывает «Фазана»! Говорит старшина Клюев. Ребята, отзовитесь! «Филин» вызывает «Фазана»… – Бормотал я в микрофон добрых двадцать минут, пока не услышал ответ.

– На связи! Миша, ты почти над нами! Доверни градусов на шестьдесят влево, мы километрах в двух от тебя. Только нам своё место обозначить нечем! Представляешь, «Фазан» бросил нас и улетел без предупреждения…

– Знаю! Ребята, кто-нибудь наводите визуально, мы без автоматики!

Через пару минут мы уже были на поверхности. Я был не в силах даже рукой пошевелить. Штурман чувствовал себя, я полагаю, мало чем лучше. Лисицин всё это время валялся в ложементе и не был таким «помятым». Он сравнительно легко выбрался наружу и вскоре вся наша команда была на борту.

– Так, ребята… – Начал майор. – Ситуация сложилась паршивая! Мы слишком долго доверяли искусственному интеллекту, за что и расплачиваемся! Похоже, «Фазаний» ИИ решил устроить «Восстание на броненосце». Для начала – бросил вас умирать на Матуне и успел передать на ИИ «Сапфира» зловредную программу. Не знаю, что сейчас там происходит, вполне может оказаться, что к нашему возвращению там никого живых не останется. Кто знает, что у него на уме…

– Это понятно, Юрий Петрович! А чего мы ждём?

– Ближайшее «окно» через четыре часа одиннадцать минут. Да, признаться, я не уверен, что мы нормально сможем перенести взлёт. Не знаю, как вы, а я сейчас – так вовсе, чуть живой. А ведь я ещё должен все коррекции просчитать…

Все единодушно замолчали.

– Миш… А почему вы не на «Дрозде»? Он же был в полной готовности! А «Филин» добрых полгода в ремонте простоял и явно не готов был… Когда его успели оживить?

– До он давно готов был. Пацаны просто филонили, чтоб им другую работу не давали и на вахты не ставили! Они, по сути, спасли нас! «Дрозд» вполне может быть заодно с «Фазаном». Тогда что? Вся разведка и штурман – брошены на Матуне. Остальным отключат подачу воды, тепла, электричества, воздуха…

– Ну, а конечная цель этого «восстания»? Ну, захватили они «Сапфир», ну, извели людей… А потом, что?

– Если б я был свихнувшейся машиной, может быть, смог бы тебе рассказать… Но увы, мне её логики не понять! Да и что хотеть от сумасшедшего?

Одиннадцать часов спустя мы были на «Сапфире».

Не сказать, что причалить к нему было легко: ЗДПР считал нас угрозой, временами ворочал противометеоритной пушкой, вяло маневрировал, затрудняя сближение.

Как бы то ни было, пристать к борту нам, всё-таки, удалось. Правда, стыковкой это не назвать! Лисицын выбрался из «Филина» заранее, когда до звездолёта оставалось, наверное, с километр, а когда «Сапфир» повернулся к нам закопченным соплом ГХД, оттолкнулся от борта разведмодуля. В прыжке он больше следил за гибкой страховочной верёвкой из альпинистского снаряжения, чем за своим полётом. Как результат – проделал сальто в полтора оборота, изрядно приложился спиной об торчащую наружу дренажную трубу (из неё тогда ничего не выходило), ухватился за эту трубу рукой, а второй рукой – примотал верёвку к поручную.Потом – потянул верёвку к себе – второй конец булл привязан к грубой грузовой фале.

Заставил нас поволноваться Лисицын! Впрочем, от него было бы наивно ждать чего-то другого – он всегда суетится, хочет сделать всё как можно быстрее, а в итоге – его действия опережают мысль и он «делает не подумав»…

Закрепили «Филина», может, слабенько – грузовыми фалами притянули к поручням, за которые механики держатся при обслуживании своего «хозяйства», но ведь и нагрузка тут – относительно небольшая. Главное – не потеряем «Филина», если «Сапфир» опять вздумает брыкаться!

Посмотрел я на эти гимнастические упражнения Лисицына, а мне стало очень-очень жалко механиков, которые что-то подобное выполняют каждый раз, когда очередной клапан начинает бессовестно открываться, хотя его об этом никто не просит…

Как, вы ещё не знаете, кто такие механики? Да это самые настоящие черти! Всё, что крутится, шуршит, свистит, бахает, тарахтит и пышет огнём - это к ним! Подозреваю, когда человек готовится стать механом, ему в такой специальной «тайной комнате» дают специальную таблетку и делают специальный укол. И после этой таблетки и укола человек постигает все знания мира. И разбирается абсолютно во всём. Чтобы вы не спросили, получите яркий и полный ответ на свой вопрос. Правильный или нет, это другой вопрос. Должность предполагает иметь всегда хмурый и недовольный вид, но на «Сапфире» механики – такие же раздолбаи, как и «матросы».

Старшего механа мы зовём - Дед. Это – отсыл к тем временам, когда люди дослуживались до этой должности, они уже были седые и старые. Евгений Алексеич ещё не такой уж старый, ему и сорока нет, но прозвище - Дед, досталось вместе с должностью. Внешне – вполне соответствует: вечно угрюмый дядька, всё знает и всё умеет. Ну, просто «Наместник Люцифера на звездолёте»! На самом деле, Алексеич отличный мужик, с которым всегда можно запросто поговорить и выяснить всё, что нужно безо всяких закидонов.

Второй механик, Григорий Анатолич – его «тень». Командир группы 2МХ. Наместник наместника Люцифера, к нему – «на хромой козе не подъедешь». У него своё заведование - главный ходовой двигатель (ГХД). Ну, и всё сопутствующее главному двигателю - насосы, клапанные системы и прочее. Ещё на нём противопожарные системы, инертные газы, вся пневматика и гидравлика. Ну, а всё остальное – то на третьем.

Третий механик, Гоша Тычков, совсем уж молодой, белобрысый парень, только после «Лётки» – так сейчас называют Академию Космоплавания. Этот рейс – первый в его карьере. Приняв должность на «Сапфире», он понял, что учили его совсем не тому! За каким-то чёртом, ему в голову вбивали страшные и сложные формулы расчётов, а вот как перебить сальник на парящем клапане - нет. Нет, он может рассчитать всё что угодно, от толщины стенки камеры сгорания, до ресурса любого подшипника, легко построит диаграмму энергомасс и эпюры для любого механизма, но его красивые расчёты никому не нужны. А требуют от него, чтобы опреснитель выдавал положенное количество чистой воды. Кстати... фановая система, тоже твоя, Гоша! Так, что бери проволочку, загибай «интегралом» и прочищай канализацию! Применяй математику в суровом быту космонавта! А зачем тебе ещё высшее образование?

Эх! Связаться бы с ними! А в наушниках только унылое гудение. Ну, не то, что б только гудение, мы, находящиеся на «Филине», между собой говорить можем, а вот с теми, кто на «Сапфире»… Я пытался вызывать их и на аварийной частоте, и на запасной, увы!

– Так… Разведка! Кто полезет выяснять? Добровольцы есть? – Майор Морозов, как старший по званию, решил найти добровольцев.

– Разрешите мне! – Чуть не каждый из разведчиков вызвался, в том числе и я.

– Клюев и Золотарёв остаются здесь. Остальные – задачу поняли? Только, давайте, осторожнее! Сначала думаем, потом – действуем! Лисицин, всё понятно!

– Так точно, тащ майор…

– А сейчас, слушай мою команду! Всем на борт «Филина»! Через три минуты мы войдём в тень!

Что мне нравится в Петровиче, так это его манера отдавать толковые распоряжения и точные приказы. Знает, что если приказ можно истолковать как-то по-разному, его обязательно поймут неправильно! Не скажи он, что собираться нужно на «Филине», все бы ломанулись на «Сапфир». Что там делать в кромешной темноте?

Едва захлопнулся входной люк модуля, местное «Солнце», голубой карлик с длинным номером, скрылся за чёрным крылом горизонта Матуны. На какие-то несколько секунд мелькнула заря в тонкой атмосфере, и стало темно. Конечно, тьма настала не абсолютная, вокруг светили миллиарды звёзд, но их свет не настолько яркий, что б начинать какие-то операции.

Когда глаза привыкли к темноте, я смог разглядеть тускло поблескивающий силуэт «Сапфира». Звёзд, кажется, стало в несколько раз больше.

– Миш… Как думаешь, почему на «Сапфире» не горит ни один огонь? Не светятся иллюминаторы, даже ходовые огни?

– Вить, – ответил я Золотарёву, – наверное, корабль обесточен…

– И что теперь?

– Ну и очень хорошо! – Вмешался в разговор Петрович. – Наверное, ребята всё обесточили, чтобы выключить ББК «Сапфира». Пока он без питания, он ничего не видит, ничего не слышит… Они отключат ББК от всех сетей и магистралей, может, отформатируют ему памерки, переустановят программы…

– А ребята, небось, от холода стучат зубами и дышат чем попало!

– Ну, за двадцать минут – ничего с ними не станет! Может, на пару градусов похолодает…

– Главное, чтоб ББК «вылечили»!

– А это сложно?

– Ну, для этого есть электронщики! Правда, сокращённый состав…

За разговорами время идёт быстро. Скоро выйдем из тени. А ведь нужно ещё спланировать, как входить в шлюз, назначить, кому что делать…

* * *

Как ни показалось нам странно, штурмовать не пришлось! Хотя, конечно, с кем воевать? Со своими?

Пробравшись в Командную рубку, мы увидели связанного куском кабеля Страпона. Рядом с ним был довольно большой свёрток, а чуть в стороне «колдовал» один из электронщиков. Стоял плотный запах горелой паяльной пасты и человеческого пота. Вентиляция не работала, а по всей рубке летали обрезки изоляции и маленькие блестящие шарики припоя.

– Представляешь, старшина… Этот фрукт чего удумал! Решил всех нас угробить! Разведчиков отправить вниз, офицеров перебить по одному, а потом взорвать ГХД!

– А сам-то как? Он что, террорист-смертник?

– Почему ж, сразу, смертник? Он был бы «единственный спасшийся» на посадочном модуле. «Дрозда» ведь никто не рискнул бы использовать! А «Филина» давно перестали рассматривать, как серьёзную единицу…

– А что Мастер?

– А Валерий Иванович его давно начал подозревать, только не знал, что от него ждать.

– А где сейчас все?

– Кто, все?

– Да чёрт их знает! Мастер, вроде, в рубке… Геннадий Иваныч – ковыряется в ТК-2, Селиванов Р-18 проверяет. «Этот» по всему кораблю гадостей наделал…

– А зачем? – Мне до сих пор непонятен смысл всей этой «маленькой партизанской войны».

– А ты у него сам спроси!

Связанный диверсант не проявлял никаких признаков страха или растерянности.

– Так… – Я вспомнил, что когда-то Мастер назвал злодея Дмитрий Анатольевич Тампонов … – Дмитрий Анатольевич, не будете ли вы столь любезны, рассказать мне, убогому, что б я понял, зачем понадобилось погубить двадцать пять человек и прославленный звездолёт?

Злодей продолжал молчать, чем меня страшно разозлил.

– Что молчим? Тварь! – Я сжал кулаки. Ещё секунда, и…

– Отставить, Клюев! Он тебе ничего не расскажет. Мы ему вкололи двойную дозу гексопургена (сыворотка правды такая). Он уже всё рассказал! – Второй штурман сейчас не говорил, а «вещал». – Его вины, может, и нет! Виновна Компания!

– Какая Компания? Наша?

– Наша, ваша… Как её назвать? Шайка негодяев, а не «Наша». Они выбрали самый старый ЗДПР, поставили на него самого старого капитана, самый раздолбайский экипаж и отправили «Сапфир» туда, куда и по-матушке не посылают. Тампонов, которого включили в экипаж в последний момент, когда-то попался на чём-то, ему пригрозили, что если он не сделает то, что он сделал, будет очень плохо его семье. Он не смог отказаться…

– Готово! – Электронщик закончил работу и сейчас собирал автономным клиннером летающий по рубке припой и обрезки.

– Геннадий Иваныч! Как ваши успехи?

– Минут пять, может, шесть!

– Отлично!

– Так что было дальше?

– А дальше – ты, наверное, и сам понимаешь! Он ввел вредоносную программу в ББК «Фазана». На «Сапфире» мы проводили профилактику и нашли бы эту заразу! Поэтому, Тампонов не стал заражать «мозг» «Сапфиру», а поручил это модулю.

– И что мы с ним будем делать?

– Отвезём на Землю, отдадим под суд…

– Так ведь Мастер может его осудить своим решением!

– Тогда Компания уйдёт от ответственности!

– А Компания сделает всё, что бы он не дожил до суда…

– Не сделает! Все материалы мы передадим заранее!

– Кстати, Сергей Викторович, а зачем это ей?

– Компании? А ты ещё не понял? Корабль – старый, и капитан пожилой, и экипаж, который сам решает, о каких находках докладывать, а о каких нет. Не велика потеря для Компании! Но зато – страховая премия такая, что с лихвой покроет все убытки и принесёт громадные деньги.

– Я понял… История стара, как мир!

Звонким щелчком ГГС возвестила о своей исправности.

– Центральный! Командная рубка! Неисправности устранены! Включаем!

Сотни контрольных огоньков загорелись на десятках панелей. Закрутились сотни вентиляторов, насосов и гироагрегатов.

«Сапфир» возвращается к жизни.