"Сердце мира"

Часть первая:
"Чёрное море "

Авария была неизбежна и она произошла.
Машина. Чёрная. Без номеров. Без фар. Она мчится. Быстро. Слишком быстро. Прямо на них. На Влада. На Настю. На их родившегося ребёнка, на их сына.
Влад держал на руках самое дорогое, что у него было.
Машина неслась на них, как пуля, выпущенная из тьмы. Никто не кричит. Никто ничего не успевает. Секунда — и всё кончено. Машина врезалась.
Все произошло, так как и должно было произойти.
Колесо судьбы сделало очередной свой поворот, и дальнейшая история пойдёт уже совсем другим путём.
Мгновение — и всё было кончено.
Машина врезалась. Раздался оглушительный грохот, лобовое стекло рассыпалось на тысячи осколков, металл смялся, как бумага.
И всё - Тишина.
Только на асфальте лежала голубая ленточка, которая оторвалась от украшения праздничного букета.
Это произошло потому, что Воин слова сделал свой выбор.
Выбор в "Отказе".
В отказе от предложения жить в мире, в котором ничего не может случиться спонтанно. Где царит полный порядок.
Но в нем нет гармонии.

Давайте всё же вернёмся на минуту назад и подробно рассмотрим, что же произошло на площадке перед роддомом.
Мишка, который всё это время лежал в кармане его куртки, вдруг открыл глаза.
Трещина на пуговице — та, что год назад казалась раной веков, — вспыхнула.
Из неё ударил свет – серебристый, как отблеск на лезвии меча, как отсвет с короны Богини-Лады, как эхо голоса Нестора: «Мир — это не то, что есть. Это то, что может быть».
Из этого света возникла стена.
Не из стали, не из камня.
Из памяти.
Из возможности.
Из выбора.
Чёрная машина врезалась. Она врезалась, в стену, которая возникла в воздухе как на экране кинотеатра, из света который проецировал медвежонок.
В невидимую для других стену. Машина разлетелась на осколки. Без звука. Как будто её и не было. На асфальте остался только след — тень в форме человека.
И ленточка — голубая, праздничная, оторвавшаяся порывом ветра от букета, что держала Настя.
Ленточка лежала рядом с тенью, как символ того, что жизнь победила забвение.
Настя, широко раскрыв глаза, прижав к груди ребёнка, смотрела на Влада.
— Что произошло — её голос дрогнул.
Влад не двигался. Он смотрел на место, где только что была машина.
Там теперь была лишь тень.
Чёрная, бесформенная, она медленно растекалась по асфальту, как чернила, а потом исчезла.
Влад уверенно стоял в пяти шагах от их собственной машины. Держал самое дорогое, что у него было на своих руках. Дышал. Жил.
— Это была его попытка ответа на мой выбор, — прошептал Влад. — Это был Морок.
— Какой выбор?
— Между его миром и нашим.
Настя резко обернулась.
— Ты знал, что так будет?
— Нет. Но я догадывался.
Из кармана куртки он достал плюшевого медвежонка. Трещина на его пуговичном глазу затянулась.
— Отказ, — продолжил Влад. — Я отказался от его мира. От его покоя. От его лжи. Я выбрал этот мир. С болью. С риском. С возможностью потерять. Но и с возможностью любить. Я выбрал мир, в котором наши дети смогут делать выбор.
Она посмотрела на него.
– Дети? Почему Ты сказал дети, а не сын.
– Да дети, мы с тобой ещё ого-го-го! У нас с тобой ещё обязательно должна быть дочь.
– А не боишься?
– Боюсь, но со страхом я договорюсь.
– Я тебе верю, и я согласна. Но сейчас твоему сыночку нужно срочно домой, переодеться и в колыбельку. Мне тоже в ванную и переодеться, он немного подмочил мне репутацию, я не одевала на него памперс, а пелёнки хороши, но пропускают жидкости.

Мишка в кармане закрыл глаза.
Трещина в пуговице стала чуть уже. Как будто заживала.
Где-то в другом мире, в сером пальто, без лица, Морок улыбнулся.
— Ты выбрал свой путь, — прошептал он. – Что ж, мы ещё посмотри, что будет дальше.
Он достал из кармана старый блокнот.
На последней странице — одна фраза, написанная почерком Влада:
«Я не позволю».
Он перечеркнул её.
И написал сверху:
«Ты уже позволил».

Оба Мишки. Да сыну без всяких колебаний и споров дали имя Михаил, в честь спасителя - плюшевого мишки-героя.
Их сын и плюшевый герой мирно спали в авто люльке.
Настя смотрела в окно, будто сквозь время.
— Ты думаешь, он отступит? — спросила она, наконец.
— Нет, — ответил Влад. — Он просто сменит тактику.
— На какую?
— Не знаю. На ту, против которой у нас нет защиты.
— Что ты имеешь в виду?
— Он будет атаковать через память. — Он покажет нам то, чего не было. То, что могло бы быть. И заставит поверить, что это правда.
– Да. – Ответила она. – Но мы к этому готовы.

Неразлучники домой добрались быстро и без приключений.
Искупали сына, надели ему памперс, и оба Мишки легли в удобную колыбель.

В Москве, в Кунцево, в квартире на кухне, часы показывали 23:33.
Чай остывал в чашках.
За окном — тишина.
Настоящая. Спокойная. Не напряжённая.

Влад и Настя не стали долго засиживаться, день был сложный, нужно было отдохнуть.
Да и Мишка, который сын, очень просил своего внимания.
Год пролетел не заметно.
Михаил рос не по дням, а по часам. Первые зубы, первые шаги, первое слово — «Ма-па».

Влад ходил на работу.
Он числился консультантом в нескольких музеях страны. Настя естественно весь этот год провела дома в делах и заботах.
У Мишки уже вылезли первые зубы, он пусть и неуверенно, но уже делал первые шаги в этой жизни.
Казалось, жизнь наладилась.
Но…
Иногда Влад просыпался среди ночи от того, что перстень «Лад» на его пальце леденел.
Иногда Настя ловила себя на том, что видит в углу комнаты тень, которая тут же исчезает.
А плюшевый Мишка…
Он теперь выглядел как новый. Его глаза теперь светились.

Первый день рождения отпраздновали в компании Саши и Оли. Тех самых соседей сверху, которым наши Неразлучники спасли семейные узы. А прозвище "Неразлучники" теперь прочно закрепилось за двумя Мишками.

На следующий день Владу представляла командировка в Керчь.
Там в самой древней православной церкви России при реставрации обнаружили реликтовую находку.
Письмо пришло ещё неделю назад.
Официальное, на бланке Министерства культуры. Приглашение на консультацию в связи с уникальной находкой при реставрации церкви Иоанна Предтечи.
— Керчь? — Настя нахмурилась. — Это же…
— Чёрное море, — закончил Влад.
Он знал, что это не случайность.
Он знал, что это ловушка.
Но он не мог отказаться.
— Ты поедешь? — спросила Настя.
— Да.
— Один?
— Да.
Она посмотрела на него, потом на спящего сына.
— Хорошо. Но обещай мне одну вещь.
— Что?
— Если там будет что-то… странное… ты сразу вернёшься.
Он кивнул.
Но оба знали — если он уедет, обратной дороги может не быть.

Самолёт приземлился в Симферополе.
Оттуда — автобус до Керчи.
Дорога шла вдоль побережья.
"Чёрное море".
Оно действительно было чёрным.
Не из-за цвета воды.
Из-за того, что скрывало.
Влад смотрел в окно и чувствовал, как перстень на его пальце тяжелеет.
— Вы из Москвы? — спросил сосед, пожилой мужчина с морщинистым лицом.
— Да.
— По работе?
— Да.
— В Керчи сейчас спокойно. Но…
— Но?
— Море помнит всё.
Влад повернулся к нему.
— Что это значит?
Старик улыбнулся.
— Ничего. Просто старая поговорка.
Но Влад знал — поговорок не бывает просто так.
«Чёрное море» — это не просто название, а предупреждение.
Потому что в его глубинах, на дне Керченского пролива, лежит забытая крепость — место, где когда-то погибло целое поколение воинов, чьи имена стёрты, чьи подвиги заменены на предательства.
И Морок не просто там был — он родился там.
Из их отчаяния. Из их забвения.
Командировка — это ловушка.
Не Морока. А самого сердца мира.
Потому что кто-то хочет, чтобы Влад нашёл этот реликт. Кто-то, кто в этом месте родился вместе с Мороком — но проиграл ему и был предан забвению.
И теперь он использует Влада, как инструмент, чтобы переписать свою судьбу.

Церковь Иоанна Предтечи. Она была древней.
Самый старый в России православный храм, как гордо сообщил экскурсовод.
Но Влада интересовало не это.
Его интересовал подвал.
Там, за железной дверью, лежала находка.
— Мы не знаем, что это, — сказал главный реставратор. — Но оно… странное.
— В каком смысле?
— Оно не поддаётся датировке. И…
— И?
— Оно тёплое.
Влад нахмурился.
— Можно посмотреть?
Дверь открыли.
Внутри, на столе, лежал предмет, напоминающий палец.
Он был сделан из чего-то, что не было ни камнем, ни металлом.
— Перст Судьбы, — прошептал Влад.
— Что? — переспросил реставратор.
— Ничего.
Влад протянул руку.
И в тот момент, когда его пальцы коснулись реликта, он услышал голос: «Они забыли. Они всех забыли. Даже меня». Это голос потерянной Фортуны, о которой когда то давно говорил Нестор. А реликтовая находка это "Перст Судьбы" Тот самый, что упал в Явь и превратился в легенду, а потом — в миф, а потом — в ничто.
Мир вокруг него исчез.
Он стоял на дне моря.
Вокруг — руины древней крепости.
И перед ним — тень.
Но не Морок.
Другая.
— Ты пришёл, — сказала тень.
— Кто ты?
— Тот, кого предали.
— Зачем ты позвал меня?
— Чтобы ты вспомнил.
— Что?
— Правду.
Тень протянула руку.
И Влад увидел…