"Я, Евгения"

Дневник: "Любовь и похоть"

Дата: 15 октября

Иногда мне кажется, что мы с Дмитрием живём в параллельных реальностях, которые лишь иногда соприкасаются у холодильника или в ванной. Ему 39. Он до сих пор красив седина у висков лишь добавляет ему солидности, а привычка к ежедневным пробежкам сохранила фигуру подтянутой. Но его глаза... В них больше нет того огня, который когда-то заставлял меня краснеть и смеяться одновременно. Мы познакомились, когда мне было двадцать. Он успешный, уверенный в себе менеджер по продажам, пахнущий дорогим парфюмом и амбициями. Я юная гимнастка, пленённая его взрослостью, умением слушать и той невероятной уверенностью, которой мне так не хватало. Он казался мне скалой, крепостью, человеком, который знает всё о мире и обо мне. Теперь он знает всё о квартальных отчётах и KPI. Его крепостью стал кабинет с панорамными окнами, а скалой молчаливое упрямство, с которым он отгораживается от меня экраном ноутбука по вечерам. "Я устал, Женя", это его главная фраза. Она звучит так часто, что я уже начала верить, что это я что-то делаю не так. Может, моё тело стало другим? Может, я перестала быть той самой лёгкой, восторженной девочкой? Я смотрю на себя в зеркало. Да, я повзрослела. Моя грудь не изменилась с двадцати лет всё такая же небольшая и упругая. Но плечи стали шире от тренировок, а попа... да, я могу с гордостью смотреть на неё каждую мышцу я выстраивала годами. Но кому это теперь нужно? Дмитрий не замечает. Его взгляд скользит по мне, как по знакомой мебели. Мы спим в одной постели, но спина его повёрнута ко мне, а между нами незримая стена из усталости и невысказанных обид. Я пыталась. Чёрное кружево, его любимое вино, массаж после тяжёлого дня... Всё упиралось в один и тот же монолог: "Прости, родная. Слишком много работы. Голова раскалывается. Давай в выходные?" Выходные превращались в такие же будни. И я сдалась. Зарылась в свои HR-отчёты, KPI и поиски талантов. Старалась не думать о том, что внутри меня медленно угасает что-то важное. Пока не появился он.

Дата: 17 октября

Сегодня был финал конкурса на стажировку. Пять кандидатов, двое финалистов. Среди них он. Макар. Ему не больше двадцати трёх. Высокий, под метр девяносто, с широкими плечами гребца и такой открытой улыбкой, что ей хочется верить. Он выглядел немного потерянным среди наших строгих стен поправлял рубашку, нервно перебирал пальцами, но когда начинал говорить... Боги, как он говорит! Начитан, эрудирован, с лёгким намёком на галантность из прошлого века. И смотрит прямо в глаза, не скользит взглядом, как все, а именно смотрит, будто ищет в тебе что-то важное. По объективным критериям победа должна была достаться девушке-программисту её навыки были на голову выше. Но в последний момент она отказалась, получила предложение получше. И в кабинете остался он. Стоял передо мной, пытаясь скрыть дрожь в руках, когда я сказала, что стажером будет он. "Правда?" - спросил он, и его глаза расширились от изумления. В них читался не только восторг, но и детский испуг. В тот момент он показался мне таким хрупким... и бесконечно притягательным. Мы договорились встретиться в моём кабинете в конце дня подписать бумаги. День нёсся вскачь, и я не заметила, как опустел офис. Я сидела, допивая холодный кофе, когда в дверь постучали. Тихо, почти несмело. Войдите.

Евгения. Запись в дневнике. "Точка невозврата"

Дата: 17 октября (поздний вечер)

Только что вернулась домой. Руки до сих пор дрожат, а губы помнят прикосновение, которого не должно было быть. Я не могу не писать иначе сойду с ума. Он вошёл в кабинет, когда я уже почти потеряла надежду его увидеть. -Здравствуйте, можно войти?его голос прозвучал так тихо, что я едва расслышала. Я оглянулась и увидела его в дверях такой же немного потерянный, как во время собеседования. Макар, я думала, ты уже ушёл, сказала я, и сама удивилась, как мягко звучит моё собственное имя в его присутствии. Он смущённо улыбнулся: "Нет, что вы, я помнил, что обещал зайти к тебе… к вам, простите". В этот момент что-то внутри дрогнуло. Эта маленькая оговорка, эта искренняя попытка быть вежливым… Я предложила перейти на "ты". Как будто этим жестом стирала грань между нами. Он сел заполнять бумаги. Я старалась не смотреть на него, но это было невозможно. Его пальцы уверенно скользили по бумаге, а взгляд время от времени поднимался на меня тёплый, изучающий. И в один из таких моменты наши взгляды встретились. В его глазах было нечто большее, чем просто интерес. Это была настоящая, ничем не прикрытая жажда и от этого мне стало одновременно и жарко, и стыдно. Я первая отвела глаза, чувствуя, как по телу разливается тепло, а в груди трепещут давно забытые бабочки. Я не чувствовала ничего подобного уже целую вечность. Он закончил и протянул мне документы. Голос его прозвучал тихо, но твёрдо: "Я всё". Я попыталась сосредоточиться на бумагах, но буквы расплывались перед глазами. Заметила пропуск графа "Семейное положение" осталась пустой. "Ты пропустил семейное положение", сказала я, стараясь говорить деловым тоном. - Какое оно у тебя? Он посмотрел на меня прямо, без колебаний: Знаешь, Евгения… Смотрю на тебя и с радостью сообщаю, что я холост. В воздухе повисла тишина. Сердце заколотилось где-то в горле. Почему? - наконец выдавила я. Прости, я не совсем поняла. Ты просто настолько красивая, что я теряюсь, признался он, и его искренность обожгла сильнее, чем любая лесть. Прости, наверное, это звучит глупо. Я пробормотала что-то о том, что замужем, что муж работает здесь же… Но слова прозвучали неубедительно, будто я пыталась убедить в этом саму себя. И тогда он сказал то, что перевернуло всё: Твои глаза… Они похожи на осенний лес. Золотистые и глубокие. Он встал и медленно приблизился ко мне. Ты не против, если я подойду ближе? Хочу рассмотреть их получше. Внутри всё сжалось. Голос здравого смысла кричал, что нужно остановить его, уйти, закрыть дверь… Но ноги будто приросли к полу. Я слышала, как бьётся моё сердце, чувствовала, как по телу бегут мурашки. Подходи, - прошептала я, и сама не узнала свой голос. Он сделал два шага и вот он уже рядом. Я чувствую лёгкий запах его кожи, смешанный с ароматом древесных духов и едва уловимыми нотами табака. Его дыхание коснулось моего лица. Я закрыла глаза… И вот его губы на моих. Сначала робко, почти несмело будто спрашивая разрешения. А потом увереннее, настойчивее. В этом поцелуе была вся та страсть, которую я так давно жаждала почувствовать. Я слабо попыталась отстраниться, пробормотав: - Прошу, остановись… Но это была всего лишь формальность последняя попытка быть разумной. И он это понял. Его руки обвили мою талию, притянули ближе и я перестала сопротивляться. Это была точка невозврата. И я переступила её.

Дата: 17 октября (3:47 ночи)

Не могу спать. Тело помнит каждую секунду. Каждое прикосновение. Каждый стыдный звук, который я издавала. Записа́ть бы всё пока не стёрлось, не превратилось в смутный сон. Он взял меня за руки и прильнул к моим губам с новой силой, впившись в них своим языком. Потом соскользнул на шею, начал спускаться всё ниже. Поднял меня на руки и усадил прямо на стол. Я не стала сопротивляться, сама начала расстёгивать его ремень. Не остался в долгу и он раздвинул мои ноги, приподнял юбку и провёл рукой по внутренней стороне бедра. Во мне не осталось никаких сил, я со стоном попросила его продолжить. Марк спустился ниже, и там, где секунду назад была его рука, теперь оказался язык. Он проскользил им прямо до трусиков и поцеловал меня там. Недолго думая, он обхватил меня руками и стянул их с меня, соприкасаясь губами с моей кожей. Он начал целовать и водить своим языком по моему клитору. Я схватила его за волосы и прижала ближе, из меня вырвался стон. Не останавливаясь, он правой рукой взял меня за грудь и начал нежно сжимать. Я перехватила его ладонь, взяла его большой палец в рот, с наслаждением закатив глаза. Что-то животное проснулось во мне. Он резким движением выпрямился, стянул с себя брюки с нижним бельём. Я обратила внимание на его член. Он провёл своей головкой снизу вверх к клитору. Я никогда ещё не была настолько мокрой.Я почувствовала, как он вошёл в меня сначала не полностью, потом чуть глубже, затем до конца. Дааааа! Мой внутренний мир растворился, в нём пустота исчезла. Он набирал темп, всё быстрее и быстрее. Дааа, - простонала я, - не останавливайся, да! Одной рукой он притянул меня ближе к краю стола, а второй, взяв за шею, слегка придушивая, ускорился. Господи, да, придуши меня ещё! - я чувствовала, как его рука напряглась, чувствовала, как он склонил голову к моей шее, облизал меня. Я чувствовала всё: как он сжимал мою грудь, как его твёрдый член входил в меня толчками, грубо и полностью, раз за разом. Я чувствовала, как он напряжённо дышит и шепчет мне на ухо, как хочет, чтобы я взяла его в ротик. В один из моментов я почувствовала разряд по телу, это наслаждение будто в небе зажглась ещё одна звезда, и обжигающее тепло... Мои ноги задрожали, я сдавила его ногами, чтобы он немного остановился, и, крепко обняв, простонала: Хочу, хочу, чтобы ты поставил меня на колени. Не было ни секунды раздумий. Он отодвинулся, я слезла со стола, стоя на коленях, взяла его за член, облизнула с самого низа до головки, заглотила его. Он застонал, взяв меня за волосы. Я почувствовала, как он доминирует надо мной, как правит мной. - Я сделаю всё, что ты захочешь, проговорила я. Левой рукой, взяв меня за волосы, он чуть отодвинул, а правой рукой, взяв свой член, начал водить им по моему языку, губам, по лицу, проговаривая: - Я хочу, чтобы ты была покорной и только моей… -Да, я согласна на всё! я спустилась чуть ниже его члена к его яичкам и начала их облизывать, поднимаясь вверх к члену. Я заглатывала так глубоко, насколько могла, чувствуя, как он доходит до горла. Я почувствовала, как он начал напрягаться, и остановилась. Она высунула язык, параллельно дроча ему. Да, его ноги напряглись, а голова, взгляд ушли в небо. Он кончил мне в рот, на лицо, взял меня за волосы со словами: -Глотай! и я проглотила, давилась, но проглотила. Потом он провёл своим ещё мягким членом по моему лицу, размазывая остатки по щекам, губам. Это было унизительно. И я никогда не была так возбуждена. Он поднял меня с пола, посмотрел мне в глаза с улыбкой на лице...

Евгения. Запись в дневнике. "Два поцелуя"

Дата: 18 октября (рассвет)

Он посмотрел на меня с такой нежностью, с какой не смотрел никто и никогда, и сказал: -Ты просто чудо. Эти слова повисли в воздухе между нами тёплые, неприлично искренние. Я растерялась. Что можно ответить на такое? Спасибо? Ты тоже? Вместо этого я пробормотала что-то невнятное, вроде - ты… тоже…, и, не в силах выдержать его взгляд, вырвалась и побежала в туалет. Умывалась долго, смотря в зеркало на своё запятнанное лицо. Отражение напоминало мне о предательстве, но глаза горели так, как не горели уже год. Я не вернулась в кабинет. Просто собрала вещи и уехала, оставив его там, среди наших общих следов. Дома уже был Дима. Он сидел на кухне с чашкой остывшего чая. - Где ты была так долго? спросил он, не поднимая глаз от телефона. - Документы заполняла на новенького, голос прозвучал чужим, плоским. Он кивнул, не выразив ни интереса, ни беспокойства. Потом подошёл, поцеловал меня в губы. Его поцелуй был привычным, мягким, безразличным. Таким же, как всё в нашей жизни последний год. - Я пойду прилягу, сказал он, отходя. Что-то плохо себя чувствую. - Угу, брякнула я и ринулась в ванную, будто за мной гнались. Сейчас он спит в соседней комнате. Его дыхание ровное, спокойное. А я лежу без сна и чувствую на губах сразу два поцелуя. Один лёгкий, прощальный, почти братский. Другой жгучий, влажный, пахнущий чужим телом и грехом. И я понимаю, что всё кончено. Не потому, что я переспала с другим. А потому, что когда муж целует тебя, а ты в это время думаешь о том, как другой мужчина кончил тебе на лицо это и есть точка невозврата. Я мечтаю, чтобы Марк снова стал моим космосом. Но космос это бесконечно, а наша измена уместилась в один вечер на столе в кабинете. И теперь я разрываюсь между двумя реальностями: в одной я жена, которая целует мужа перед сном.

В другой я женщина, которая смывает с лица сперму другого мужчины и хочет ещё. Рассвет уже зажигает краски за окном. А я всё лежу и думаю, что завтра мне придётся смотреть в глаза обоим. И я не знаю, какое из этих двух лиц моё настоящее.
Глава 2. "Последствия"
Дата: 18 октября
День начался с головной боли и бездонной пустоты внутри. Стыд, накопившийся с головы до пят, прошелся по мне асфальтовым катком. Дима проснулся раньше и куда-то уехал. Я напряглась: Стоп, какая работа? Сегодня же суббота... Интересно, куда он? В этот момент в прихожей раздался стук двери. — Женька, ты дома? — его голос прозвучал на удивление радостно. Я давно не слышала его таким. — Да, я тут. — Любимая, у меня для тебя подарок! Помнишь, ты хотела полететь в отпуск? Так вот, я долго думал и решил, что работа никуда не убежит. Съездил в турагентство, в общем, посмотри — есть классные предложения на Бали и в Таиланде. Что думаешь? Где бы хотела? — Но… Я… даже не знаю, — губы сами растянулись в улыбке. Наконец-то мы проведем время вместе, как раньше. — Ничего, Женька, подумай. Еще есть время. Дима подошел, обнял меня за талию, поцеловал в лоб. А мне в этот момент стало так противно и мерзко от себя. Как я могла так с ним поступить?— Прости, Дим, я быстро в душ. Я чувствовала себя настолько грязной, что даже через десять минут под горячими струями воды это мерзкое ощущение не уходило. Мне повсюду чудился запах того мудака. Макара. Господи, меня тошнит от одного его имени. До конца дня Дима предложил поехать в наш любимый ресторанчик, поесть пасты. Я согласилась, хотя не хотела абсолютно ничего.

"Вечер" Дата: 18 октября
Почему, когда совершаешь ошибку, все вокруг будто меняется? Дима изменился. Такое чувство, будто он почувствовал, что что-то пошло не так. — Милая, у меня есть серьезный разговор. Я даже не знаю, как его начать… — Что случилось? — насторожилась я. — Я бы хотел завести детей. Знаешь, время идет, я все старею. Понимаешь, мне Баранов Валера показывал своих детей, он их так называл — «хаха, мартышки мои». И я понял, что тоже хочу детей. Что-то отцовское, наверное, пробудилось во мне в тот момент. Что скажешь? — Что скажу? Да! Конечно же, да! Я тоже очень давно их хотела. Ура, Дима, это же отличные новости! — Ты правда так считаешь? — Конечно, Дим! Я с удовольствием хотела бы детей. Только вот рожать будем вместе! — хихикнула я. — Разве так можно? — озадаченно посмотрел на меня Дима. — Ну конечно! Меня там, блин, будет разрывать на части, а ты тут такой хитренький останешься чистенький? Нееет, папаша, так не пойдет! Дима засмеялся в голос — так звонко, словно вокруг нас никого не было: ни людей, ни красивенького официанта, который чуть не выронил наше вино. — Женька, может, давай без вина и поедем домой? — Домой? Ты что, хочешь уже приступить?! — Не вижу смысла затягивать, — с ехидной улыбкой сказал Дима и посмотрел мне в глаза. — Люблю тебя, милая. — И я тебя. Безумно люблю. Дорога домой прошла в приподнятом настроении. Я забыла обо всем: о Макаре, об измене. Я была счастлива! Дима все же любит меня, он хочет меня. А тот период — просто случайность, он заработался. Так бывает. Дима припарковался в подземной парковке. Мы вышли и по дороге к лифту он спросил: — А ты кого больше хочешь? — Не знаю. Дим, а ты? — Я хочу девочку. Хочу, чтобы у меня была моя маленькая принцесса. Точно. Дима — мой человек. Макар — это просто ошибка. С порога Дима обнял меня и поцеловал в шею — с такой нежностью и заботой, будто боялся меня ранить. Переходя с шеи к губам, он прошептал: — Я люблю тебя. Не дожидаясь ответа, он поднял меня на руки, пронес в спальню и с той же нежностью положил на кровать. Я чувствовала, как его руки скользнули под одежду. Плавно он начал снимать с меня вещи. Меня переполняли смешанные чувства: от щекотки, когда он проводил рукой по моей оголенной спине, до искр в глазах, когда он целовал меня в ушко. Скинув джинсы, он лег сверху, целуя меня в губы. Я провела рукой по его груди, вниз, к животу, и дальше… Взяв его член в руку, я начала стимулировать, направляя в себя. Закрыла глаза и почувствовала легкий толчок чуть ниже живота. Дима был во мне. Он наполнял меня своей любовью и энергией, наши бедра двигались в такт. Он оторвался от моих губ, пробормотал: «Да, да…» — и обмяк на мне. — Ты уже? — Да, малыш, прости.

Что-то было быстро. Наверное, я перевозбудился. — Ничего. Было обидно, что все так быстро закончилось. Я только хотела привстать, как он попросил: — Встань в позу березки. — Что? Какая березка? Зачем? — Ну, я читал, что так лучше всего, чтобы забеременеть. Ладно. Я стояла как дура минут пять, пока он был в душе, а потом последовала за ним. Войдя в душ, я почувствовала, как из меня вытекает сперма. Провела пальцами… и вспомнила Макара. Как он кончил мне в рот. Невольно рука потянулась к лицу. Мне захотелось снова ощутить себя оттраханной, как тогда, чтобы сперма стекала по мне. Не думая ни о чем, я включила воду. Рука сама соскользнула чуть ниже живота. Я представила, как Макар кладет меня на стол, как трахает меня, как душит… Мммм… Это было лучшее, что случалось со мной за последний год.

Глава 3.
Дата: 19 октября, утро
Утро началось с одиночества в постели. Дима куда-то ушел, а я лежала одна и думала, что было бы неплохо встретиться с Вероникой. Вероника — моя подруга. Мы познакомились еще в детстве, вместе занимались гимнастикой, ходили по клубам. Да, было время, когда можно было не задумываться, что утром на работу. В общем, договорились встретиться в четыре. Дальше день пошел по привычной рутине: уход за лицом, немного турецкого сериала. Интересно, почему в жизни не может быть такой страсти, как в телеке? Вероника встретила меня с наилучшим напитком, что придумало человечество, — с кофе. — Привет, малышка! — произнесла Вероника. — Здравствуй! Ну, как ты? Рассказывай, что у тебя там? — Да что, все по-старому, ничего нового. Вот, мой любовник хочет, чтобы я съездила отдохнуть, а я и не против. — Да, конечно, хорошо живешь! — Ну так, Жень, кто на что учился. Я отхлебнула кофе и с недоумением посмотрела на Верону. — А почему кофе с корицей? Сегодня же воскресенье. — Да какая разница? Деньги нужны даже и в четверг, — хихикнула она. Я долго думала, поделиться ли с ней своим опытом с Макаром. Ведь я уверена, что она не осудит — у нее столько любовников было, что не хватит звезд на небе, если перечислять их по именам. — А куда ты собралась отдыхать? — На Бали, конечно же! Обожаю эти тусовки. Знаешь, мне нравится, что там люди умеют отдыхать. Встреча не была особо интересной. Я почти постоянно витала в облаках и думала о завтрашнем дне: как мне работать вместе с Макаром? Войдя в прихожую, я услышала голос Димы и обрадовалась. Не знаю чему — мне просто захотелось побыть в его объятиях. — Мася! — (сокращение от Димася). — Ты дома? А где ты сегодня был? — Был у Николая Олеговича. Он предложил мне полететь в Турцию, скооперироваться с местным отделом продаж. — Стоп, ты летишь в командировку? — Да. И я хочу тебя с собой взять. Полетишь со мной? — Но, подожди, а отпуск? Хоть и в Турции можно отдохнуть. Не знаешь, на сколько по времени? — Вроде как дней на восемь-девять. Еще не знаю, может, он со мной еще кого-то пошлет. Давай завтра у него ответ услышу, я спрашивал за тебя. — Хорошо, милый. Я бы слетала в Турцию. А в какой город? — В Стамбул. Там весь трафик идет. — О, Стамбул! Да, я хочу с тобой! — Отлично, малыш. Ты не хочешь продолжить наши вчерашние занятия? — О чем ты? — хитро улыбнулась я. — Ну, как о чем? О детях. — Да я поняла, балбес! Сейчас, я быстро. Забежав в туалет, я помыла руки и вернулась к нему. Он уже лежал на кровати голый. — Вот как, так сразу? — опустилась я на кровать рядом с ним. Он был не в состоянии. Чтобы его стимулировать, я протянула язычком по головке. Дима закрыл глаза и раскинул руки по кровати. Не отрываясь губами, я взяла его член в рот и начала двигать головой и рукой. Через пару минут моих потуг я почувствовала, что он начал понемногу возбуждаться. Я продолжила, заглатывая глубже, сдавливая его яички рукой. — Стой, Жень, стой! Что-то не получается, не знаю… — Ничего, Мася. Ты, наверное, устал. Вот, воскресенье, а ты работаешь. Не волнуйся, такое бывает от переработки. — Ты правда так думаешь? — Думаю, да. А почему нет? — Вчера же было все хорошо… — Ну, ты прав, милый. Я люблю тебя. — И я тебя, Димка. И я тебя. Вечер закончился так и без продолжения.Даже мой любимый сериал был не столь смотрибельным, как раньше. Меня разрывало желание позвонить Макару, предложить встречу, побыть с ним, узнать его получше.
Дата: 20 октября, понедельник
Ненавижу утро. Ненавижу понедельник. Ненавижу офис. Кажется, эти стены помнят каждый мой вздох, каждую фальшивую улыбку. Особенно сегодня.
Дата: 21 октября, вторник
Вчерашний день был просто кошмаром. Целый день боялась встретить Макара, прислушивалась к каждому шагу в коридоре. Мало того, вечером Дима, поговорив с начальником, огорошил меня: он поедет в командировку на десять дней. Это целых десять дней, офигеть! Так еще и с помощницей. А та, сука, хоть и старше меня, но еще та вертихвостка. Я им, блять, устрою! А за меня сказал, что у меня много работы. Сижу, значит, в своем коконе из лжи, а они там решают, могу ли я оторваться от стула.
Дата: 24 октября, четверг, 13:20
Дима должен зайти через пару минут, забрать меня на обед. Неделя была не из приятных — сплошная рутина, попытки не думать и навязчивые мысли, которые грызут изнутри. Я стояла спиной к входу, перебирая бумаги на столе, когда дверь моего кабинета открылась. — Ты уже пришел? — спросила я, не оборачиваясь. — Да, я хотел бы поговорить. Ты свободна? Голос был не Димы. Ноги стали ватными, а в голове помутнело. В горле пересохло. «Нет, нет, пожалуйста, только не ты. Я почти перестала о тебе думать. Не сейчас». Развернувшись, я увидела Макара. Он выглядел потрясающе: идеально сидящие аккуратные брюки, простой черный свитер под горло. И его запах... тот самый, терпкий и свежий, с нотками чего-то древесного. Да, запах. Я почувствовала его так явственно, будто мы были в миллиметрах друг от друга, будто его губы снова прижаты к моей шее. Сердце бешено заколотилось где-то в горле. — Здравствуйте, Макар. Простите, я сейчас занята, — голос прозвучал хрипло, и я прочистила горло. — Мы снова перешли на «вы»? — он едва заметно улыбнулся, и в его глазах промелькнула та самая нагловатая искорка, что свела меня с ума в тот вечер. — Да, ведь не стоит забывать о субординации, — я сделала ударение на последнем слове, пытаясь собрать вокруг себя хоть какое-то подобие защиты. — Хм. Ну, хорошо. В этот момент дверь снова открылась. — Малыш, ты освободилась? — это был уже Дима. — Дима... Да, секунду, я сумочку возьму, — я потянулась за вещью, которую уже держала в руках, лишь бы сделать вид, что занята. Дима прошел рядом с Макаром, оценивающе. - Здравствуйте, я Дмитрий, муж Жени, - он легко улыбнулся. - Здравствуйте, Макар, стажер, - тот ответил, и его взгляд на секунду скользнул по мне. - А вы стажер? Ну что ж, милости прошу к нам. Буду рад вас видеть, Дима по-дружески протянул ему руку. Это был пиздец. Наблюдать, как рука моего мужа, которую я только вчера целовала, сжимает руку человека, который разбил наш брак в щепки за один вечер... Я не знала, как смогла сдержать себя в руках. Мне казалось, я сейчас провалюсь под землю от стыда, ужаса и какого-то дикого, запретного возбуждения. В висках стучало, а ладони стали ледяными и влажными. Вывод: Какая же я дура. Руки до сих пор трясутся. Слов нет - одни сплошные, противоречивые эмоции. :(
Дима должен полететь в понедельник. У меня все. Нечего добавить. Кроме одного: я не знаю, что буду делать, оставшись наедине с этим городом и своими мыслями. И с ним. Глава третья.
Встреча Дата: 27 октября
Утро началось с непривычной тишины. Проводила Димку в аэропорт — он улетал на десять дней, оставив после себя лишь легкий след дорогого парфюма и ощущение пустоты в нашей спальне. Сама поехала на работу, хотя мыслями была где-то далеко, в том лифте, где всё и началось. Кофейня под офисом встретила меня привычным гудением кофемашин и сладковатым ароматом свежей выпечки. И именно там, за углом у окна, сидел он. Макар. Не один. Рыжеволосая девушка из маркетинга что-то оживлённо рассказывала, а он слушал с лёгкой улыбкой. Сначала я сделала вид, что не заметила, прошла к стойке за своим латте с сиропом. Но потом волна — горячая, колючая, сжимающая горло — прокатилась от макушки до самых пяток. «Какая же она… яркая. Наглая.И он улыбается ей именно так… как тогда мне». — Женя, здравствуйте! Не хотите к нам присоединиться? — его голос прозвучал слишком громко, слишком вызывающе. В глазах — знакомый азарт, но направленный не на меня. Что-то внутри перевернулось и сорвалось с цепи. — Да пошёл ты, козёл! — вырвалось у меня, голос дрогнул от ярости и обиды. Я развернулась и почти выбежала на улицу, сжимая сумку так, что костяшки побелели. Воздух показался слишком густым, слишком колючим. Как он посмел? После всего… эта… эта рыжая! Ну и мразь. — Женя, стой, подожди, пожалуйста! — его шаги догнали меня у лифтов. — Отъебись от меня, слышишь? — бросила я через плечо, не оборачиваясь, тыкая в кнопку с бешеной силой. — Да стой ты! Кофе забыла! — он догнал, протягивая мой стаканчик. Я резко обернулась, и слова полетели сами, острые и ядовитые: — Иди свою новую подружку угости! Думаю, ей понравится! — Да это просто светская беседа была! Зачем ревнуешь? У тебя вообще муж есть! — парировал он, и его ухмылка вонзилась в самое сердце. — Да, есть! И не лезь в мою семью! Я рванула дверь офиса и скрылась за ней, не оглядываясь. Он остался стоять с моим кофе в руках. А я — с комом ярости в горле и стыдом, разлитым под кожей. Весь день прошёл в тумане. Я не могла сосредоточиться. Перед глазами стояла его ухмылка, её рыжие волосы, её смех. «Ревную? Я? Нет, это просто злость. Унижение. Да, именно так». Но что-то скреблось на дне души, тёмное и беспокойное, будто стая голодных псов. Стук в дверь вырвал меня из тягостного размышления. — Женя, я войду, — его голос за дверью прозвучал твёрдо, без вопросов. Дверь открылась, и он вошёл, закрыв её за собой. Кабинет вдруг стал очень маленьким. — Что ты от меня хочешь? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал холодно и отстранённо, хотя сердце колотилось где-то в горле. — Ты почему ревнуешь? Ты ведь дала понять, что у тебя есть муж, — он сделал шаг вперёд. — Я тебя не ревную, — фраза прозвучала неестественно, фальшиво, даже для моих собственных ушей. — И вообще, выйди отсюда. Я тебя не звала. — Так, тормози, Женя. Если я себя с тобой веду сдержанно, это не значит, что я не умею истерить, как ты. — Так я ещё и истеричка? Да ты вообще офигел! Он не стал ничего говорить. Просто молча подошёл ко мне, взял за запястье. Его пальцы были твёрдыми и тёплыми. — Отпусти, — прошептала я, но звук потерялся где-то между нами. — Кажется, я понял, чего ты хочешь, — его голос стал тихим, почти ласковым, но в нём чувствовалась сталь. — Ты хочешь, чтобы я тебе приказывал. Хочешь, чтобы я доминировал над тобой. И относился к тебе как к шлюхе. — Что? — во мне всё перевернулось от возмущения и… чего-то ещё. — Какой шлюхе? Ты в своём уме? — Заткнись, — это прозвучало не как просьба, а как приказ. Чёткий, не терпящий возражений. — Задержись сегодня. Я зайду к тебе после пяти. Он отпустил мою руку, развернулся и вышел, оставив дверь приоткрытой. Я стояла, прижавшись спиной к столу, и не могла пошевелиться. Возмущение, ярость, оскорблённая гордость — всё это бушевало где-то на поверхности. Но глубже, под этим кипением, струилось что-то тёплое, тягучее, запретное. Тепло разлилось по низу живота, заставив дыхание сбиться. Неужели он прав? Неужели я… хочу этого? Чтобы он приказывал? Чтобы относился ко мне как к… Ноги стали ватными. Я почувствовала, как по внутренней поверхности бедра потекла влага — предательская, стыдная, неконтролируемая. Как у глупой школьницы, впервые залипшей на плохого мальчика. Остаток дня растянулся в мучительном ожидании. Каждая минута была наполнена вопросом: «А он правда придёт?». И страхом… и надеждой.
Дата: 27 октября,
17:07 Секундная стрелка на часах двигалась с мучительной медлительностью. Пять минут седьмого. Его всё не было. Может, он не придёт? Может, это была всего лишь игра, чтобы позлить меня? Я уже собиралась схватить сумку и уйти, сгорая от стыда за свои ожидания, когда дверь кабинета резко открылась. В проёме стоял он. Макар. Дверь захлопнулась за его спиной с тихим щелчком, изолируя нас от всего мира. — Я думал, ты меня не дождёшься, — в его голосе звучала лёгкая насмешка. — Я и не ждала

Хочу всё решить раз и нав… — начала я, пытаясь сохранить остатки достоинства. — …навсегда, — закончил он за меня и, не дав договорить, резко притянул к себе. Его губы нашли мои с такой стремительной силой, что мир перевернулся, взорвавшись калейдоскопом ярких красок. Это был не поцелуй — это был глоток свежего воздуха после долгого удушья. Напор его страсти на секунду ослаб, и в эту крошечную паузу я сама прильнула к нему, уже не в силах сопротивляться. Наши языки сплелись в отчаянном танце. Его рука скользнула между нас, расстёгнула пуговицу брюк, и вот его пальцы уже внутри меня — твёрдые, уверенные. Они пульсировали, вгоняя меня в столыбец наслаждения. Я сама не поняла, как очутилась на краю стола. Он не церемонился, срывая с меня одежду с какой-то дикой, хищной грацией. Я была его добычей, и это осознание заставляло кровь бешено стучать в висках. Он продолжал работать пальцами, слегка изгибая их внутри меня, а большим пальцем выписывал сладостно-мучительные круги по клитору. Дыхание перехватило. Его движения были плавными и волнообразными, сводящими с ума. Левой рукой он вцепился в мои волосы, заставив спину выгнуться дугой, а грудь — податься вперёд. Его губы, только что бывшие у меня во рту, теперь обжигали кожу на шее, спускались ниже, к груди. Язык обвил сосок, а зубы слегка сжали его, вырывая у меня стон. Он поднял голову, его взгляд был тёмным и непререкаемым. Большой палец не прекращал своего движения, а два других внутри меня ускорили ритм. Он облизал мою щёку, как зверь, чувствуя соль на своей коже, а потом снова нашёл мои губы. Я открыла рот, и наш поцелуй стал глубже, отчаяннее. Он опустился ниже, целуя живот, бедра, и я уже не могла сдерживаться. Тело затрепетало в его руках. Маленькие электрические разряды бежали по ногам, спазмы сжимали низ живота. Накатывала буря, я чувствовала, как разрываюсь на части и растворяюсь в нём. Он ускорил движения, идеально подстраиваясь под моё тело. Бёдра сами начали подрагивать в такт его пальцам. — Да… прошу, не останавливайся… да-а-а… — мой голос прозвучал хрипло и чуждо. Тело выгнулось в немом крике, ноги задрожали в судорожных конвульсиях наслаждения. Он лишь усилил нажим, не отпуская меня. Левой рукой он крепко держал моё лицо, заставляя смотреть на него. Когда судороги отпустили, он медленно вынул пальцы — они блестели на свету. Не отрывая от меня тяжёлого взгляда, он облизал их один за другим, забирая всю мою влагу. Большим пальцем он приоткрыл мне рот и поцеловал снова. Я чувствовала на его губах вкус себя — скользкий, тягучий, с лёгкой кислинкой. Я засасывала его язык, словно это был его член, снова желая его, уже зная, что это зависимость. Макар отстранился на шаг. Его дыхание тоже было сбитым. — Тебе понравилось? — спросил он голосом, в котором всё ещё звучала хрипота. Я всё ещё чувствовала лёгкое онемение в ногах и дрожь в коленях. — Это значит «да»? — уточнил он, и в уголках его губ дрогнула улыбка. — Это значит «да», — выдохнула я, не в силах лгать. — Ты поедешь со мной? — Куда? — я смотрела на него с недоумением, всё ещё приходя в себя. — К моим друзьям за город. Тебе понравится. — Нет, я пожалуй воздержусь, — попыталась я отказаться, пытаясь вернуть себе хоть крупицу контроля. — Ты не поняла, — его голос стал твёрдым, как сталь. — Это было не предложение. Я заеду за тобой в пятницу. Останемся там с ночёвкой. — Надолго? — Думаю, до вечера воскресенья. А что? У тебя есть планы? — Вообще-то да, есть… — Так отмени их, — с лёгкой, почти хищной улыбкой проговорил он, снова целуя меня в губы — коротко, властно, ставя точку. Он развернулся и вышел, бросив на прощание через плечо: — Позвоню тебе. Дверь закрылась. Я осталась сидеть на столе, с растрёпанными волосами, в смятой одежде, с телом, всё ещё помнящим каждое его прикосновение, и с осознанием, что только что добровольно отдала ему всю власть над собой. И самое страшное было в том, что мне это понравилось.

Дмитрия разрывали сомнения. Чего он хочет на самом деле? Остаться с Женей, завести детей, построить семью? Или же снова почувствовать себя счастливым, свободным и ничем не обременённым? Он ловил себя на мысли, что уже давно по утрам у него не встаёт, а Женя не привлекает его так, как раньше. «Неужели я импотент?» — проносилось в голове. Но нет: после визита к врачу, УЗИ простаты и всех анализов ему посоветовали сходить к психологу-сексологу — «чтобы найти себя не только в сексе, но и в жизни».

«Такое бывает, — рассуждал он. — Вчера нравились блондинки, как Женя, а сегодня привлекают шатенки, как та помощница руководителя… Алина Витальевна. Так её зовут. Ей чуть за тридцать, и она действительно очень красивая. И целеустремлённая. В ней есть тот самый огонь, которого я уже не вижу в Жене. Её пассивность в постели сводит меня с ума… Или это я просто не хочу её? Не вижу в ней того, что было раньше?»

Когда-то Женя была юной, яркой, с характером. А сейчас? Они женаты, работают, живут будто в параллельных мирах: она — в своём, он — в своём.

Его размышления прервал стюард, предупредивший о посадке и необходимости пристегнуться. Алина читала какую-то любовную историю и никак не отреагировала.

— Алина, пристегнись. Заходим на посадку. — Что? Уже? — Да.

— А ты чего такой угрюмый? — спросила она, откладывая книгу. Пряжка ремня никак не застёгивалась. — Да блин, что ж такое?! — Давай я помогу, — предложил Дима.

Не дожидаясь ответа, он взял у неё бляшку, и на секунду его пальцы коснулись её руки. Возникло странное, щемящее чувство. А когда он, будто случайно, коснулся её бедра, застёгивая ремень, то окончательно понял, что это было. Интерес. Не просто к женщине — к ней. Не к его женщине.

Дима никогда не предавал Женю. Он всегда оставался верен. Но это лёгкое, неожиданное шевеление чуть ниже пояса дало ему понять: всё может измениться. И, возможно, очень скоро.

Дата: 27 октября, поздняя ночь, квартира

Я одержима этим. Одержима острым ощущением измены, которое жжёт как рана и пьянит сильнее, чем самый выдержанный алкоголь. Макар подарил мне не просто секс — он подарил драйв, от которого перехватывает дыхание. И теперь мне мало этого. Мало этих жалких игрушечных прелюдий. Я хочу настоящего безумия. Хочу, чтобы захватывало дух от страха, чтобы кровь стыла в жилах, а потом растекалась огнём. Хочу ложиться в кровать и не засыпать до самого утра, когда за окном уже пропели петухи, — не засыпать, потому что под веками будут пылать его взгляд, его прикосновения, его презрительный смех.

Хочу, чтобы никто — даже я сама — не знал, на что я способна в его руках. Хочу, чтобы он пользовался мной как самой бесцеремонной потаскухой, а Дима продолжал любить во мне ту наивную, чистую девочку, что не видела ничего плохого — ту девочку, в чьём образе я так хочу утонуть, запятнать её, уничтожить.

Что со мной? Наверное, я схожу с ума. Но это… это так сладко. Это придаёт мне сил, питает меня. И даёт главное — стимул. Стимул стать ещё лучше. Ещё опаснее. Ещё невыносимее.