"Золотая карта"

на Два дня после злополучного корпоратива я работал, в основном развозя "подарки" своим бывшим, которые пострадали от Катиного колдовства не меньше, чем я. Угораздило же на ведьме жениться!

К вечеру второго дня я был разбит, как после квартального отчёта, и искренне мечтал о горячей ванне и тишине. Но Катя, сияющая и свежая, решила иначе.

– Эдик, а давай сходим куда-нибудь. По-человечески. Без саней. Купишь мне что-нибудь красивое, – сказала она, лукаво взглянув на меня из-под длинных ресниц. – Чтобы загладить… ну, ты понял.

Мысль о том, чтобы откупиться, была заманчива, и я согласился.

«Магазинчик», куда мы пришли, я знал. Цены там светились так, что аж слепили. Внутри пахло дорогой кожей, интерьерными духами и непомерными тратами.

Катя с видом эксперта направилась к витрине с брендовыми сумками. Я же замер у входа, уставившись на продавца. Тот за стойкой протирал хрустальную вазу. Низкий лоб, огромные уши, нос, похожий на перезрелую картофелину, и кожа странного землистого оттенка — гоблин! Умеют же так грим положить, что не подкопаешься! Он поймал мой взгляд и вдруг низко, почти до пола, поклонился Кате:

– Катерина Сергеевна, добро пожаловать! Приятно видеть вас в облике Снегурочки!

А голос-то, голос! Само смирение и услужливость. Еще чуть-чуть и замироточит. Я привык, что раньше тут продавцы ко мне кидались. Чувствуют, канальи, кто нынче верховодит...

– Здравствуй, Толик, – кивнула Катя, не отрываясь от изучения коллекции. – Муж решил сделать мне приятное. Покажи вон ту, из крокодила.

Сумка из последней коллекции, от одного взгляда на ценник у меня вспотела спина. Гоблин ловко пробил товар в кассе, стилизованной под старину.

– Картой, Эдуард Евгеньевич? – невинно уточнил он. – У вас ведь "золотая карта" постоянного клиента. Накопилось много бонусов. Применяем?

Мне стало трудно дышать. Катя медленно повернула голову. Её взгляд стал заинтересованным.

– Золотая карта? – иронически уточнила она. – Милый дедуля, она же за покупки на сумму от… миллиона. Какая расточительность...

Во рту у меня пересохло, словно я неделю жевал свою бороду.

– Ошибка, – выдавил я. – Системная ошибка! Катенька, ты только не волнуйся...

– Ошибка?! – Гоблин оскорбился. Его уши затрепетали. – Сейчас всё проясним!

Он застучал кривыми пальцами по клавиатуре, и на экране поплыли строчки.

– Смотрим историю… Ага! Тут все покупки с доставкой. День Святого Валентина, 14.02.25. Серьги «Поцелуй» из платины и бриллиантов, эксклюзив, ручная работа. Получатель…

– Не надо! – вырвалось у меня.

Гоблин почесал нос, умолк на несколько секунд, потом продолжил:

– 8 Марта. Комплект: колье и браслет «Нежность». Доставка по адресу…

– Я сказал, стоп! – заорал я, чувствуя, как все волосы на теле встали дыбом. Конечно, я помнил эти подарки. "Поцелуй" предназначался Эвелине, жене моего делового партнера, с которой мы провели незабываемую неделю в Таиланде, а "Нежность" — Гале — инструктору по йоге, с которой мы уже год изучали практически древнеиндийский трактат "Камасутра".

Свирепо посмотрев на Гоблина, который еле сдерживался, чтобы не напомнить мне про сумочку Birkin, приобретенную в июне под прикрытием командировки в Сыктывкар для Даши из элитного агентства эскорт-услуг, я смахнул красной варежкой пот и обратился к супруге, внимательно наблюдающей, как я в очередной раз терплю фиаско.

– Солнышко! Это недоразумение! Выбирай все, что хочешь! Мне для тебя ничего не жалко!

Катя еще некоторое время смотрела на меня ледяными глазами, а потом её лицо расплылось в угрожающе сладкой улыбке.

– Ну, раз ты так настаиваешь… Толик, добавь, пожалуйста, вот эту диадему из белого золота «Северное сияние». А вот та ваза... Муранское стекло? Настоящее? О, нет-нет, цена не имеет значения... Да, вон ту, побольше... Спасибо. Да, и ту тоже, как раз для нашей гостиной, правда, Эдик? Как мило: черная с белым рисунком и белая с черным... А сейчас посмотрим шубки...

Когда я, согнувшись в три погибели под горой шикарных коробок, поплёлся к выходу, Катя задержалась у кассы. Я обернулся в дверях, и моё сердце ёкнуло. Она, улыбаясь, говорила Гоблину, наклонившись к его уху:

– Молодец, Толик! Справился. Облик твой я тебе верну, заслужил. Только Леночке больше не изменяй. А то навеки гоблином останешься, честное слово. Я в последнее время нервная.

Она легко щёлкнула пальцами, и на месте Гоблина возник… реальный Толик лет сорока пяти, с растрёпанными волосами, в помятой рубашке и с солидным пивным брюшком. Он растерянно потрогал своё обычное, человеческое лицо.

– Катя, прости! Мамой клянусь, больше ни-ни! – бормотал он, радостно разглядывая свои нормальные руки. – Бес меня попутал с этой... Спасибо!

– С Наступающим, Толик, – усмехнулась Катя и, грациозно развернувшись, выпорхнула на улицу.

Я стоял, вжавшись в фонарный столб и с завистью глядя на бывшего гоблина. Катя взяла меня под руку.

– Ну что, дедуля? Пойдём домой. Сам понесёшь подарки или позовёшь Боню, Цезаря и Пуфика?

До нашего дома было два квартала. Мы шли молча. Каждый думал о своем. Катя мечтательно ловила варежкой снежинки и явно представляла новые вазы муранского стекла в нашем загородном доме, а я мучительно пытался сообразить, кем мог быть до встречи с Катей наш садовый гном и есть ли у нас с ним шанс вернуть свое обличие к Новому году.