Р.Э.К.С. против II.

Я стоял и обтекал в ментальном плане, конечно же. Ведь на улице происходила какая-то сюрреалистическая хуйня. Безумный хохот, мощная музыка, крики боли и звуки боя заставляли мой дом буквально дрожать.

— Что это такое? Флешмоб что ли какой или, — не успела произнести Света, как тут что-то несколько раз чудовищно колыхнуло верхние этажи.

Вибрация прошла по всей многоэтажке, заставив задрожать окна.

— Пиздец, — хором произнесли мы и не сговариваясь, как единый организм, влекомые страхом, ринулись обратно в сторону безопасной квартиры, лишь бы как можно поскорее оказаться в привычной безопасности знакомых стен.

Мы бежали вверх по лестнице, пыхтя, словно паровозы, каждый раз вздрагивая, когда с улицы доносился грохот выстрелов. Нам осталось подняться всего лишь по последнему лестничному пролёту, как сперва мы услышали громкий, неестественный в подобной ситуации, хохот от которого кровь стыла в жилах. Сбавив скорость мы прошли ещё несколько пролетов я увидел это…

На верхней клетке, отделявшей нас от квартиры Коляна, творилось настоящее, кровавое безумие! Несколько молодых ребят с остервенением набросились на парня и девушку. Они заживо, с хохотом отрывали куски сочащейся кровью плоти и с мычащим удовольствием поедали плоть ещё живых людей. Парень бился в агонии, а девушка громко хрипела сорванным голосом.

Запах крови, парного мяса и кислотный привкус распоротых внутренностей ударил в голову. Я встал в ступор, как вкопанный… в голове не было ничего, только страх.

ПОВ от лица Коли.

Я бежал последним. Впереди бежал Паша, затем Света и Арина. Когда оставалось совсем чуть-чуть, буквально один пролёт, Паша резко встал как вкопанный. А девочки глубоко вдохнули. Но не проронили и звука.

— Эй, вы че, бля, встали-то? Шевелите поршнями-то! — я стал их расталкивать плечами. — Ну! Разошлись! Дайте пройти-то! — но те не реагировали.

Когда же я пробился к ним, то увидел, как какие-то уебки в костюмах монстров рвали двух человек на части.

Меня обуял животный страх. Особенно пробрало до костей, этот липкий запах… «Запах смерти» — набатом звучала мысль в моей голове.

Как вдруг меня из ступора вывел острый запах чего-то знакомого и едкого. Мой взгляд поднялся повыше, и я увидел, как к нам спускается густой чёрный дым, быстро скрывший силуэты безумцев, благодаря чему мы остались для них незаметны.

«Пожар!» — с яркой вспышкой разорвалась новая мысль. Которая разбила на осколки сковавший ступор и страх.

Я резко подошёл к Паше. С силой развернул его на себя. Его бесконечно пустые глаза были распахнуты в немом ужасе.

— Паш, ёб твою мать, приходи в себя! — прошипел я, чтобы канибалы нас не услышали. — Че, бля, встал! Мы щас сгорим нахуй! Нам надо вниз! — но тот никак не реагировал. — Ну бля, ты сам напросился! Сожми зубы! — почти прорычал я и ударил кулаком по челюсти Паши снизу вверх.

Зубы звонко щёлкнули, а Паша немного поплыл. Но быстро встал на ноги.

— Э, бля! За что?! — пробубнил мой друг.

— Еблан?! На верхних этажах пожар! Все! Щи дохлебываем и убываем! — проорал я Паше в лицо, смотря прямо ему в глаза. Видя, как сознание, а затем и понимание приходит в его голову!

— Ебаать! — прокричал он и быстро скинул с себя гитарный футляр и выудил оттуда двустволку и патронташ. Паша быстро надел его, а ружьё зарядил.

И это было чертовски вовремя. Ибо те твари уже заинтересовались нами. Я, недолго думая, вскинул арбалет и выстрелил в ногу самой ближней.

После чего развернулся к Паше.

— Девок хватай, приведём в сознание позже и ходу, ходу, ходу отсюда!

Когда мы уже пробежали полтора пролета, на лестничной клетке открылась дверь. Мужик в трусах и майке вышел, чтобы понять, что происходит, как в этот момент вопящая гурьба этих обдолбышей в крови скопом набросилась на него.

ПОВ от лица Паши.

Я смог нормально себя осознать только в тот момент, когда мы бегом спускались вниз. На моём плече яростно визжала и орала Арина, то же самое делала Света на плече Коляна. Девчонки будто соревновались, кто громче будет визжать!

Мы спустились на два этажа и чтобы восстановить дыхание сбросили свои бойкие поклажи. Девки всё продолжили свой концерт.

Мне надо было их привести в чувство, чтобы их вопли не отвлекли безумцев от вопящего мужика, на которого переключилось их внимание.

Достаю бутылку воды из рюкзака Арины и плеснул ей на лицо.

— Да ты охуел! — прокричала та и кинулась на меня с кулаками.

— Успокойся, дура! Бля! Мы щас нахуй сгорим, блять! — трясу её уже я за плечи.

— Какой пожар, сука? Эти ублюдки жрут людей заживо! — кричит Арина.

— Такой! Не чуешь что ли, тогда смотри?! — уже не выдержал я и стал орать в хрип, тыча вверх на сползающие клубы дыма от перекидывающегося на нижние этажи огня.

Она демонстративно вдыхает воздух. И тут же удивляется. И осознаёт всю полноту нашего очка.

— Мать твою, — девушка быстро переключается, чтобы помочь Коле привести в чувство Свету.

Справившись с этой задачей, я осмотрел нашу команду.

— Да, вот они. Их боялась даже милиция! — произнёс я.

В итоге наша команда фидеров пошла спускаться вниз. Каждый проходящий этаж имел всё больше кровавых отметин, заставлявших нас делать все боле осторожные шаги.

Так мы шли, пока не услышали шум и крики о помощи. Мы ломанулись туда.

На третьем этаже мужик дрался с двумя тётками. Те кусали его за руку, мужик же бил их по головам и торсу, но без всякого результата, так как ему удавалось их только отбросить. Те, не почувствовав никакой боли, снова набросились на него.

Когда мы подбежали, одна из сумасшедших удачно повисла на нём и вцепилась в шейную артерию. Струя крови хлестнула на стены подъезда и в рожи хохочущих тварей.

Мужик заорал на такой ноте, что Витас бы им гордился.

Я встал как вкопанный, смотря, как рвут мужика две бабы, они вцепились руками его шею, вырвали кадык и с влажным звуком стали его обсасывать и жрать…

Мне стало плохо, девочки уже все опять встали в позу пьющего оленя и звали лося, короче, запах на этом лестничном марше смешался с запахом сырого подвала, металлическим запахом крови, кислым от блевоты, да и труп мужика расслабил мышцы, и тот ещё и обоссался…

Я дрожащими руками вскидываю свою двустволку.

— Не подходите, фрики зумерские, я вам бошки разнесу! — прокричал им я, когда их игрушка рухнула без чувств вниз и они подняли головы на звуки издаваемые девчонками.

Это была фатальная ошибка, от моего крика эти ебанушки пришли в движение и с гортанным хохотом побежали вверх прямо на меня.

Я демонстративно снял предохранитель.

— Ану, остановись, живо, бля, пока мозгами не пораскидали! — ствол оружия предательски задрожал в моих руках.

Первая рассмеялась сильнее и добавив прыти прыгнула на меня с диким хохотом, я жму на курок рефлекторно, не думая. Дробь влетает ей в область груди. Всем по ушам бьёт острый звук выстрела, такой, что в ушах начинает противно звенеть…

Тетка падает, но сразу же начинает вставать, с ещё большим смехом, который глушит все звуки, что я ещё мог различать в этом звенящем оглушении.

Вторая, немного остановилась, получив арбалетный болт от Коляна в ногу, но это не возымело тех результатов, на какие мой друг рассчитывал.

— Хоть бы хуй, вообще по хую, максимально, — констатировал факт Коля, стараясь такими же дрожащими руками перезарядить свой арбалет.

Да, она со стрелой в ноге тупо продолжила идти на меня, только чуть-чуть медленнее. Я же, испугавшись, что вообще могу оглохнуть от стрельбы из ружья в замкнутом пространстве подъезда, решил использовать проверенный способ и въебать первой тетке прикладом в бубен.

Я перехватил свой дедган удобнее, вложился.

И прям сделал подшаг, и, конечно же, мои кроссовки поехали на липкой крови, и вместо удара в голову я попал по ключице.

Раздался влажный хруст, а сорокалетнюю безумную бабищу откинуло от меня с разворотом.

Когда я думал, что уже всё, меня кто-то толкнул сзади, и, проскользив по крови, пизданулся на эту еблушу. Повернул голову и увидел, как вторая хохочащая тварь уже бодро подбиралась ко мне, сверкая ярким оперением болта в колене. Как тут ей в область сердца прилетает ещё один подарок от кента. Ту проняло, и она развернулась на своего обидчика и буквально в несколько шагов оказалась возле Коляна.

Мой друг отпустил арбалет, и он, повиснув на трёхточечном ремне, стал болтаться у его ног, тем самым освободив ему руки.

И Коля, как профессиональный боксёр, вошёл в стойку. И чётким хуком справа всёк этой падали в голову. Та мотнула ей, как будто ничего не весит. Безумная тварь по-звериному не то рыкнула, не то заскулила, но упорно продолжила идти на Коляна.

Он не стерпел такой наглости и с подшагом отработал двойку прямых в голову. Хохот этой больной стал на пару тонов пониже. А скорость перебирания по скользкому от крови полу упала ещё сильнее. Тут Колян увидел эффект от своих ударов. Решил вложить в одну мощную атаку. И сделал несколько широких шагов и, упёршись торсом как пружину, въебал ей по роже с такой страшной силой, что я думал, у этой полоумной волосы из головы вылетят. Но нет, та ухватилась за рукав Коляна и потянула его, провалившегося вперёд телом из-за атаки вниз, за собой. Берцы Коляна проскользнули, и он ебнулся с этой падалью на пол, и он так же, как и я, стал бороться с тварью. Я же, чтобы сбить спесь со своей хохочущей суки, стал бить её прикладом в неполную амплитуду в области головы и шеи, но чаще мазал и не попадал. Из-за чего тварь всё-таки смогла оказаться на мне и пыталась вскрыть мне руками шею как тому мужику. Я на такие позы лишь яростнее отбивался.

— Да иди нахуй, ебучая ты тварь, ты меня не интересуешь вообще. Иди, утопни в бочке со святой водой! Она помогает от такого бесёбства! — зло прокричал я. На что эта тварь с красными глазами на секунду задумалась, а потом, видимо, обиделась и стала ещё злее. А хохот приобрёл нотки обиды и кровожадности.

Так, отбиваясь в партере, я вдруг почувствовал всем телом, что жопный индикатор стал чудовищно сильно стимулировать работу мозга. Настолько, что даже вывалившиеся сиськи из бывшего то ли халата, то ли платья не могли отвлечь меня.

И под таким мощным прочищающим действием я стал думать, как быть и что делать. И стал вращать глазами так, чтобы периферическим зрением осмотреть, и при этом не потерять контроль ситуации. А то мне не очень-то хотелось стать чьим-то хавчиком.

Так я увидел, что Колян тоже оказался внизу, под тварью. И Коля думал недолго, свободной рукой выхватил из ножен свой любимый нож и стал наносить частые удары в область живота твари. Десятками, если не сотнями. Коля был неутомим и работал как машинка Зингера. Только чавкающий звук и странный переливчатый хохот говорили о том, что всё ещё идёт бой. Пока в один не очень прекрасный момент кожа с мышцами на животе не истончилась от частых ударов настолько, что не разошлась. И на Коля вывалились кишки, разорванные сегменты, желчью и кровью.

— Еб твою мать, та блять, — прорычал Коля.

При этом мы из-за борьбы активно елозили. И вот, похоже, мы, как игроки, что смогли выбить из брошенного дайса критический успех, поравнялись так, что я могу выстрелить своим последним патроном в тварь. Я быстро сообразил: — Колян, на счёт три отжимай эту тварь, а я въебу по ней из дедгана! — ору я, при этом собрав все свои силы.

— Раз! — и бью свою по голове локтем в челюсть. Та жалобно хрустнула, а тварюха ненадолго ослабила хватку.

— Два! — ору я и выжимаю орудие в сторону Коляна, а поднимаю ствол чуть выше его силуэта.

— Три! — орём уже вместе. «Эххх, хорошо кричим» — пронеслась мысль у меня в голове. Колян отжимает от себя эту тварь, выдавливая её как можно выше от себя.

Бах! — грохочет, как выстрел из танка, мой собственный. И мозги больной, что насидела на Колю, разливаются по стенам красно-серыми каплями и кусками мозга.

Большая их часть летит в открытый подъездный электрощиток, где внутреннее содержимое чёрной коробки ебанутой замыкает, что-то там мощный всполых электродуги, жареного мяса и озона смешиваются с запахами крови, говна, порванного мяса, жжёных остатков волос в электрощитовой и желчи.

Коля резко подрывается и, недолго думая, наносит два удара в шею твари сидящей на мне. Та грустно всхохотнула, но не отцепила свои пальцы от оружия, которой отдачей их изрядно поломало и повыбивало.

— Это Спарта-а-а! — заорал Колян и мощным ударом ноги пнул еблушу в сторону лестничного марша. Та покатилась кубарем вниз.

Я, как будто заведённый, быстро переламываю ружьё. Оно охотно выплёвывает гильзы, которые мягко звенят об плиточный пол лестничной площадки.

А я своими трясущимися руками достаю сразу два патрона из патронташа. Заряжаю его и с таким вожделенным щелчком закрываю его. И сразу вскидываю двустволку. Ищу голову этой мрази, найдя её, с злостью вдавливаю спусковой крючок. Грянул гром выстрела, а голова больной, разнесённая в пыль картечью, большей частью осыпалась вниз, так как угодила между перилами, и остатки головы и мозгов с влажным чавканьем упали на пол первого этажа.

Я оглядел дело рук наших, потом себя и уже Колю.

— Ебать мой хуй, ну мы прям сигма-бой! — с лёгким безумием в глазах сказал я.

Коля заржал в голос.

— Хули стояли без дела?! — закричал я обернувшись и увидел, что девчонки сползли по стене и отключились от переизбытка чувств.

— Ну что, пойдём что ли будить наших спящих красавиц?! — кивает на наших дам.

Колян быстро подошёл к Свете и дал ей смачную пощёчину, а затем с другой стороны для симметрии. Но та осталась всё также в объятиях Морфея или чего похуже.

— Я перевел взгляд на лестничную клетку, боясь, что безумцы сверху могут в любой момент спуститься. Но видимо грохот выстрелов и вопли не выбивались из общей картины творившегося кошмара, раз они до сих пор не спустились к нам. Либо же виной тому был едкий дым окутавший верхние этажи.

Быстро прокрутил в голове и вспомнил про Колькину аптечку. Выуживаю её из рюкзака Арины. Нахожу там нашатырь, и лёгким движением руки наши спящие барышни приходят в сознание.

— Ммм, мать, чем же так воняет? — разлепляя глаза, простанывает сквозь зубы Светка.

— Бляя, как же желудок-то болит… — чуть шепча, говорит Арина.

Когда девочки поднимают свои очи на нас. Сначала был шок, потом не узнавания, потом опять шок, а в конце девочки опять пытались заблевать всё, что видели. Их начало мелко колотить.

Я их всех встряхнул и немного привёл в порядок. Особенно Свету, ведь Коля, когда бил её по щекам, размазал по её красным, наливным щёчкам кровищу. Девочка и так в ахуе, а тут ещё это. Умыл их водой и сам сделал то же самое с Колей. Заставил их держаться за наши пояса и смотреть в спину, при этом руки должны были быть вытянуты.

Перезарядив до полных двух выстрелов двустволку, мы продолжили спуск, подгоняемые воем сверху. Мы шли, слушая звуки хохота с верхних этажей, далёкой стрельбы и своих шагов. На четвёртом этаже мы увидели, что одна из старых дверей, что была обита дерматином, распахнута настежь. И нам было видно, что из проёма торчали старческие ноги в тапочках.

— Там же бабушка Аси живёт… — пробубнил Колян.

— Да, надо посмотреть, может, ей помощь нужна, — мы прошли к двери и увидели, что от бабушки Аси осталась только нижняя часть тела, остальную съели. И в квартиру вели пять пар детских следов, разных размеров.

— Так, Колян, бабушке уже не поможешь, и Аси тут нет. А вот то, что её съело, есть. И я, блять, не хочу рисковать девочками, если это хуятина не умрёт с двух выстрелов, — перевёл взгляд на Коляна, говорю я.

— Согласен, пошли тогда нахуй отсюда, — пробубнил друг, осторожно прикрыв дверь.

Так мы пошли обратно к девочкам, что были белее мела. И с глазами полного перманентного ахуя и страха. Я лишь покачал головой, и девочки с неким облегчением выдохнули. Их всё так же дрожало, особенно это было видно у Светы, ведь она держала в руках мой меч, тот трясся как вибратор.

Меня била тоже дрожь, но я боялся её показать. Ведь Колян-то вон вообще ебала такой, что это для него типичный вторник нахуй. Не-е, если он это увидит, то посчитает, что я ссыкло. Не-е-е, только вперёд, нах.

Так мы продолжали спуск, пока на втором этаже из-за закрытой двери не услышали крик-плач.

— Мама! Мамочка! Мамаля-я, не надо! Не надо! Неееет! А-а-а-а а-а-а-а-а! Нет! Мама, не надо! Прошу! а-а-а-а-а — детский визг и мольбы заглушал лишь задорный хохот. Очередная тварь рвала ребёнка. Мурашки забегали вдоль моей спины.

Девочек затрясло, и сразу брызнули слёзы. Арина опять поплыла.

Колян же быстрыми и грузными шагами пошёл к двери и стал бить в неё кулаком и орать.

— Эй, тварь ебаная, иди ко мне, сукаа! Брось ребёнка! Я вкуснее! Иди сюда, сука! Ты меня хочешь съесть? Да я тебя сам нахуй съем, поняла! Тварь ты ебаная, монстр охуевший! — орал он.

Я подошёл к двери и навёл ствол в область петли.

— Отойди, Колян, — и тот быстро зашёл за мою спину и вскинул арбалет.

Прозвучал выстрел. Затем второй.

И я резко отхожу за спину Коляна, перезаряжаюсь.

Но тот не стал меня ждать и резко дёрнул дверь на себя. Та вышла со скрипом. Как только дверь была выставлена вон, душераздирающий, почти еле слышный хрип стал слышен отчётливо.

Щелчок двустволки ознаменовал мой выход. А стреляные гильзы задорно позвякивали в сбросной сумке, когда я почти бегом вошёл в квартиру.

Там в зале монстр, что когда-то была матерью этого пацана, уже жрала его живот. Мальчик был в сознании, сорвавшимся, осипшим голосом, и чудовищная боль в его глазах.

Я… я просто осознал свои действия со стороны. Телом управлял не я. Вот моё тело подходит к твари вплотную. Бьёт ногой, чтобы та перевернулась лицом к нему, и вдавливает ей в висок ствол орудия. Секунда — и оглушающий грохот с характерными запахами прогорклого горелого пороха. И небольшое, но удовлетворение. Но оно не заполнило ту пустоту, что появилась сейчас. Я как будто потерял уверенность… в том, что когда-то было для меня всем. Теперь… теперь всё по-другому… Тот мир, что был вчера, закончился. А мир будущего завтра… он… он никогда не наступит… если только… если только ему не помочь.

И тут мой взгляд перешёл на мальчугана. Лет 5-6 на вид, совсем ещё ребёнок. Видать, жарко было в квартире, ибо одет он был только в бело-голубые трусишки. А мне казалось, что тут холод собачий…

Когда наши взгляды встретились, то взгляд этого ребёнка, его карие глаза, был так похож на глаза дяди Сани в тот самый разговор:

« Эх, Паша, запомни, военные, именно профессионалы, они всегда против войны. Они как никто другой знают, что это такое. И не дай то бог, или то, во что ты верь, Паша, испытать тебе то, что бывает там. — он поднял на меня взгляд. И я увидел в его серо-голубых глазах, которые пошли фиолетовым отливом от закатного солнца, боль, отчаяние и безысходность такой глубины, что я, готов поклясться, если бы сидел на стуле, то упал бы с него.

— Запомни, Паша, самое сложное на войне — это добить того, кого уже не спасти. А как правило, твой друг, товарищ, брат. Много синонимов, но, рано или поздно, это произойдёт. И не дай то бог тебе это пережить. Если ты подаришь ему милосердную и лёгкую смерть, значит, ты лидер. Ты способен вести людей за собой. Но помни, это дорого ведёт многими путями. И многие из них сделают из тебя монстра в человеческом обличии. Цена жизни для тебя будет тогда равна пачке сигарет. Вот что такое война, Паша, не та хуйня в кино и играх. Это невозможно показать, это можно только пережить. И я никому и никогда не советую это переживать! НО! Если так случится, Паша, не думай. Жми. Умереть, Паш, больно, очень больно, особенно когда медленно вытекаешь или под завалом дома…».

Меня как холодной водой облили. Подошёл к мальчугану. Глажу его по голове.

— Чщщ… сейчас всё закончится, и боль уйдёт. Верь мне, я не обману тебя. — произнёс я и улыбнулся ему. После чего выпрямился и навёл на него ствол. Мальчишка как будто бы понял и слегка улыбнулся мне краешками окрашенных губ, а в его глазах было что-то… как это можно описать? Это можно только почувствовать и увидеть…

Грохот, который поделил для меня мою жизнь на до и после этой, этого, блять, да хуй пойми чего.

Я бросил с силой ружьё на пол и закрыл лицо ладонями. Горячие слёзы брызнули из глаз. Я… я… просто хочу, чтобы это… всё нахуй закончилось…. Это… это не правильно.

Тут я почувствовал, как на моё плечо ложится рука Коли. Я убираю ладони от своего лица, но горячие слёзы всё ещё текут по ним.

Мой друг был так же разбит, как и я. Но я не знаю, что с ним, он говорил, что это что-то психологическое. Что он плохо проявляет и испытывает эмоции. Но даже сейчас, даже он тихо плакал. Удивление и осознание этого было в его глазах. Я крепко обнял друга…

— Колька… всё… всё теперь, брат. Есть только я и ты. Запомни… что бы ни произошло… да же если с девочками расстанемся. Но обещай мне, ты меня не бросишь! И — и когда надо, сделаешь тоже самое для меня. — прохрипел я.

— Хорошо, Паш, обещаю, и… и ты тоже… обещай мне… хорошо? — ещё сильнее сдавил он меня.

— Обещаю, брат, — сказал я от чистого сердца.

После этих спонтанных и чувственных признаний… мне стало легче. Я быстро привёл себя в порядок. И когда уже было хотел выйти из этого проклятого зала, глубоко вздохнув, развернулся на пятках и, схватив покрывало с кресла, накрыл им щегла.

На ходу перезарядил дедган. И сразу же направился к спуску вниз.

ПОВ от лица Арины.

Когда я услышала этот крик ребёнка, у меня аж сердце удар пропустило. И вообще как будто забыло, что оно должно биться. Такого животного страха я не испытывала никогда, причём за кого-то чужого. Я… я хотела разорвать эту дверь нахуй. Но моё поганое тело не слушалось меня. Перед глазами забегали чёрные пятнышки. И тут я смогла сделать вдох. И меня скрутило спазмом, я стала кашлять. А когда пришла в норму, то увидела, что дверь стоит рядом у стены. А ребята уже в квартире. Как вдруг оттуда раздаётся выстрел. И спустя полминуты примерно второй. А потом их долго не было. Мне стало страшно ещё сильнее, а вдруг их всё. Того самого и всё. Но тут я услышала шаги, и в проёме показался сначала ещё более угрюмый Коля с арбалетом и настолько холодным взглядом, что я невольно поёжилась. А потом вышел и Пушок, ну то есть Паша. И вот он был всё таким же, но не таким… вместо боящегося юнца вышел кто-то, кто просто надел на себя внешность Паши, как… как костюм. А откуда-то взявшиеся седые пряди на висках и жёсткий взгляд довершали эту странную картину. Как будто туда зашёл мальчишка, а вышел кто-то или что-то, что его сожрало.

— Ты в порядке?! — произнесла я и Света одновременно, при этом адресованное каждому из своих парней.

На что они так же синхронно ответили:

— Нормально, — и оба пошли вниз.

А мы со Светой переглянулись, если мы обе почувствовали это… что же там произошло?

Я прокрутила состояние Паши и решила не спрашивать… то, что там произошло… было чем-то из ряда вон происходящее. Но одно я не могла не спросить.

— Так что там с ребёнком-то? — подошла я к Паше и вцепилась за его пояс.

— Мёртв, — холодно и чётко ответил он, при этом начав спускаться вниз.

— Это та тварь его убила… — прошептала я и сжала пояс Паши покрепче.

Но тот услышал… и лучше бы не отвечал.

— Нет, его убил я, — с такой сталью и таким холодом он это сказал, что я вообще ощутила, что разговариваю с незнакомцем.

Я прикусила язык. «Ебаный врот…» — была моей мыслью, которая крутилась у меня в голове, пока мы шли.

ПОВ от лица Паши.

Коротко ответив девочкам, подгоняемые опускающимся дымом с верхних этажей мы продолжили спуск. Благо, кроме хохота из квартир, никаких звуков впереди больше не было.

И вот мы наконец-то приближались к нашей цели. Под ногами зачавкали остатки содержимого головы той твари, что я вышиб мозги, которые полетели вниз между перилами. А перед глазами была она. Дверь из подъезда. На сером, покрытом краской металле были кровавые следы от рук и когтей.

Встав напротив двери, я выдохнул. Вспомнил все матерные слова и учения дяди Сани. Начал открывать дверь на улицу со словами:

— Ну что, ребята, приключения на пять минут. Вошли и вышли! — так открывалась дверь. В тот ад, что нас ждал за ней. Чьих тварей она сдерживала.

От автора