Раб

Когда жители Урука покорили Лагаш, жрецы Энлиля погадали на внутренностях военнопленных, и вынесли вердикт Бога на всеуслышание:

"Пахотные земли Лагаша на два поприща вглубь от его западной границы, и на одно поприще в ширину, должны отойти Уруку; треть военнопленных будет отпущена в Лагаш, дабы умилостивить богиню Нимхурсаг, и защитить восточные границы Урука от эламитов, а две трети продано в рабство – за меру елея и срез ливанского кедра высотою в локоть за здорового молодого мужчину".

Житель Лагаша, Буррикам, тоже стал рабом.

Не любимый Аннунаками двадцать четыре зимы, Буррикам, наконец, получил от них малую меру благоволения, и был назначен прислужником верховного жреца в зиккурате Энлиля.

Однажды, когда Буррикам оттирал алтарь Энлиля от запекшейся крови куском конопляной дранки, и был один, появился и второй, но Буррикам – из народа Черноголовых, не принял пришельца за "второго", ибо, никогда раньше раб не видел белокожего светловолосого иноземца с черными, как смоль, очами.

Буррикам:

– Ты – аннунак?

Второй:

– Я – Стефан Шульц, Вольный каменщик.

Буррикам:

– Ты из Элама?

Шульц:

– Нет, из Истрии.

Буррикам:

– Не знаю такого нома, это ведь не в "междуречье", так? Ведь у тебя всего десять пальцев на руках...

Шульц:

– Но ведь у тебя тоже десять.

Буррикам:

– Черноголовые отрезают детям шестой палец, чтобы не будоражить диких соседей лишний раз, и не отличаться от них столь сильно. У тебя нет шрама возле мизинца, значит ты родился десятипалым.

Шульц(закуривая сигарету):

– А то, что у меня глаза черные, это ничего?

Буррикам:

– Ничего, ты же – аннунак.

Шульц:

– Как скажешь. Ну, как жизнь молодая?

Буррикам:

– Гордый погонщик онагров из Лагаша стал рабом и прислужником жреца у алтаря Энлиля – жизнь налаживается.

Шульц:

– Как скажешь, раб. Стало быть, ты доволен своей участью?

Буррикам:

– Вполне.

Шульц(бычкуя сигарету об алтарь Энлиля):

– Жаль, а мне нужен недовольный раб.

Буррикам:

– Прикажи, и я стану недовольным рабом.

Шульц:

– Почему?

Буррикам:

– Ты же – аннунак.

Шульц:

– Как скажешь. Здесь все такие покорные?

Буррикам (подбирая сигаретный окурок, закидывая его в рот, пережевывая, и кривясь):

– А разве бывает иначе?

Шульц(пронизывая собеседника долгим взглядом черных очей):

– Ладно, придется работать с тем, что есть...