Раб

"Варвар равнозначен рабу."

Мандла, Мандла, ты стал отцом, кричали мальчишки со всех ног бегущие по деревне наперегонки и стараясь перекричать друг друга; Амале родила девочку! У Мандла и Амале родилась дочь!

- Слышишь Мандла? какое счастье! - Маленькая, сухая старушка, мать Мандлы, присела на скамейку возле старенькой, покосившейся хижины, стоявшей на самом краю деревни, и, отворачиваясь в сторону, украдкой смахивала набегавшие слезы, а сам Мандла, высокий, молодой парень в застиранной рабочей одежде, стоял рядом и растерянно улыбался, казалось, не зная куда деть свои огромные руки.

- Чего же ты плачешь мама?

- Помнишь, когда ты был совсем маленьким, ты каждый день прибегал и спрашивал нас с твоим отцом, который еще был жив, когда же ты наконец вырастешь и станешь взрослым?

Лицо у Мандлы внезапно сморщилось, словно от приступа зубной боли, и он недовольно прошипел:

- Мам, ну хватит уже! Тебя послушать, так я всегда буду маленьким!

- Так ведь оно и есть. В моем сердце ты навсегда останешься тем маленьким непоседой и шалопаем. Каждый день много, много раз всплывают в моей памяти те счастливые времена, когда мы с твоим отцом были молодыми и счастливыми, а ты бегал здесь по двору босоногим мальчишкой. Ладно, не буду больше про это, я просто хотела спросить, ты помнишь, что однажды сказал тебе отец?

- Конечно помню. – недовольно ответил молодой человек.

- Он сказал тебе, что ты должен построить дом, чтобы было куда возвращаться вечером после тяжелой работы, и где будет жить твоя семья, о которой ты будешь заботиться и которую сможешь прокормить. Вот тогда ты и станешь взрослым.

- Зачем ты постоянно говоришь мне это? Ты ведь прекрасно знаешь, мама, что Мандла не боится тяжелой работы, но в этой дыре сколько не работай, никогда не заработаешь ни на дом для нас с Амалой, ни даже на то, чтобы как следует отпраздновать нашу свадьбу.

Вечером возле дома Мандлы собралась компания односельчан, праздник получился спонтанно, хозяева не готовились к нему; заходили люди, один за одним, чтобы поздравить с большим событием, слово за слово задерживались, да так и оставались. Возле дома откуда-то появились столы со скамейками. Хозяева угощали гостей пивом умкомбоси, сваренным из кукурузы по старинному рецепту. Кто-то делился своими лепешками, кто-то захватил из дома блюдо с пирожками, на столе появились сушеные ягоды и фрукты. Люди улыбались потому, что можно было перевести дух после долгого дня под ярким, палящим солнцем, пожаловаться на свои тягости или просто молчать, слушая разговоры за столом и с замиранием души осознавать, какой светлой и радостной бывает эта жизнь. Женщины принялись петь какую-то грустную песню, как вдруг, прерывая всех, ритмичной, упругой дробью зазвучал барабан.

В африканской деревне в каждом доме есть барабан, и у каждого такого инструмента свой голос, свое, особенное, дыхание и своя душа. Здесь вся жизнь человека с самого рождения проходит под звуки барабана, слышимые всеми от мала до велика в каждом уголке. Звуки барабана имеют особое влияние на человеческое тело: проходя вглубь сознания, они касаются хрустальных нитей человеческой души, находя в них отзыв, и следом уже ноги сами приходят в движение следуя неведомым звукам. Люди встрепенулись, поднялись из-за стола и пошли танцевать.

Когда снова вернулись к столу, вся молодежь собралась возле Амалы, которая была самой красивой из девушек. Все женщины завидовали ей, и она светилась от счастья, еще бы, ведь у них с Мандлой теперь была дочь, самая прекрасная малютка на свете. В другом конце стола старый Лунгиле, прадед Мандлы, говорил о давних временах, когда в этих краях нашли золото.

- Сколько было у людей надежд, сколько ожиданий! Но ни золота ни мы в деревне не увидели, ни лучшей жизни никто из местных не дождался. Все ушло в дымный и мрачный Джобург, называемый здесь "иголи", что означает город золота. Приехало много людей, инженеры, строители, рабочие, привезли много техники, и далеко за деревней принялись рыть большую шахту. Когда заработала шахта во всех колодцах деревни ушла вода, и теперь ее приходится брать на дальних окраинах деревни, да и там она не то, что была раньше, мутная и с сильным привкусом.

Сколько людей со всей Африки, из Европы и даже из Индии приезжало сюда работать на шахте. Все они ушли под землю, всех поглотило ненасытное, черное жерло шахты, и одному небу неизвестно, что с ними потом сталось. Но шло время, сначала машины все реже и реже приезжали к шахте, интерес к ней падал, а потом ее и совсем забросили, видимо посчитав, что в ней иссякло золото. Долгое время там совсем никого не было видно, но несколько лет назад у нее стали появляться люди, одиночки авантюристы, которых здесь называют зама зама, спускающиеся в подземелье на свой страх и риск, чтобы попытать счастья в поисках золотых слитков.

- Мандла, поделись новостью, что нам с тобой наконец повезло найти хорошую работу! - Выкрикнул Семба, приятель Мандлы, невысокий парень, задиристый и упрямый, лучший в округе футболист, говоривший всем, что собирается уехать в Европу, чтобы играть за мадридский Реал.

- Мандла, тебя взяли американцы, к которым ты ездил на собеседование в город? - Послышались голоса со всех сторон.

- Нет, эти отказали, сказали, что у меня нет образования. - Медленно выговаривая слова произнес Мандла. - Это Семба где-то познакомился с крутыми парнями, сидящими на золоте, и их босс позвал нас на разговор.

- Железно получим работу. - С ухмылкой на лице провозгласил Семба. - это хороший бизнес, и босс у них он крутит большими делами! Достаточно увидеть его, чтобы понять какой он крутой. И ему сейчас нужны надежные люди. Устроимся, заработаю денег и поедем с тобой в Дурбан, там будем каждый день купаться в морской воде, лежат на песчаном пляже. Акедомбо, мой родственник, приглашает! Он там хорошо устроился, работает в гольф клубе, у него такие красивые видео в интернет.

- А я слышала, что он живет там в фавеле, за городом на холме. - сказала одна из женщин.

- Да ладно, ему просто завидуют! Откуда злые языки знают как он там живет, а болтают. Люди такие завистливые. Какая еще фавела, когда у него каждую неделю: серфинг, пляж, пальмы, коктейли.

Разговоры потекли дальше своей чередой, следуя интересам компании, собравшейся за столом, когда одна тема легко сменяет другую, а то о чем говорилось еще совсем недавно невольно забывается, уступая свежим впечатлениям. Лишь у Амале почему то хмурилась. Теперь она большей частью молчала, не принимая участия в разговорах, и часто с тревогой посматривала на Мандлу.