rain on me

Она уловила тонкий аромат, исходящий от чьего-то пиджака. Сонная девушка даже не заметила, как упёрлась в своего друга. Вдохнув запах, который ей почему-то безумно нравился, она задрала свою руку вверх и подёргала плечо впереди стоящего человека. Тот обернулся и, посмотрев вниз, увидел низкую темноволосую девочку с кожаной сумкой, на которой висели разные брелоки. В очередной раз опустив руку на голову девушки, он пошуршал волосами, а затем поприветствовал её:

— Привет…

— Сколько раз я повторяла тебе, чтобы ты не трогал мои волосы! — перебила его девушка.

— Можешь потрогать мои взамен, — высокий русый юноша, на свободной руке которого болтался портфель, взял её за руку, — если дотянешся, — ехидно добавил он и попытался протиснуться сквозь всё не заканчивающуюся толпу.

— Сдались мне твои волосы! — завопила она.

— Лучше пошли протолкаемся, я не хочу тут торчать прямо до занятий, — не обращая внимания на вопли, юноша потянул за собой девушку.

Кое-как дотолкавшись до лестницы, они быстро поднялись на второй этаж и, еле отталкивая тяжёлые деревянные двери, которые были до сих пор закрыты, вышли в коридор. Их встретил полумрак. Свет был выключен, а на улице было пасмурно — низкое серое небо закрывало собой солнце, поэтому внутри помещения создавалась атмосфера таинственности. Коридор был узким, но, несмотря на это, вдоль окон кое-где располагались старые деревянные лавочки. Они сели на одну из них.

— Что-то здесь пусто, — заметила девушка.

— Все на улице стоят.

— А… Ну я так и подумала!

— Как скажешь, — хихикнул юноша.

Они были знакомы около полутора лет. За это время они сильно сблизились, став чуть ли не самыми важными друг другу людьми.

Познакомились они в музыкальной школе в первый день нового учебного года. Их встреча произошла в гардеробе: девушка не могла дотянуться до вешалки, которая висела слишком высоко. Остальные вешалки просто были заняты. «Как не помочь такой милашке?» — подумал юноша. Девушка в долгу не осталась: отдала ему свой браслет, который был очень дорог ей. Родители учили её щедро благодарить за помощь.

Когда их занятия кончились, они молча переглядывались. Позже оказалось, что им нужно было идти в одну сторону — к автобусной остановке. По пути они разговорились и решили свернуть в кафе. Немного странное место для первых посиделок, но от такой обстановки дискомфорт никто не ощущал.

— Будешь мороженое? — внезапно спросил юноша.

— Что?

— Мороженое будешь? Считай это подарком в знак начала нашей дружбы, — он улыбнулся.

— Н-ну… хорошо, — замялась девушка.

Парень заказал мороженое и пересел ближе к своей подруге.

— Ты точно уверена, что хочешь отдать этот браслет мне?

— Да, я же сказала! — капризным тоном ответила ему мелкая.

— Ещё не поздно его вернуть.

— Я же говорила — это благодарность за помощь.

— Но не стоило, я же тебе не за что-то помо…

— Ничего не хочу слышать! — она отвернулась, закрыв глаза и скрестив руки на груди, всем своим видом показывая, что слушать она действительно больше не будет. Юноша лишь улыбнулся. Вдруг по крыше тента, накрывавшего уличные столики кафе, что-то застучало.

— Похоже, что дождь. Может ты пойдёшь домой, вдруг заболеешь…

— Хватит уже относиться ко мне, как к маленькой! Я на год младше тебя, и ростом ниже чуть-чуть!

— На полторы головы…

Они замолчали, любуясь небольшими ручейками воды, огромными каплями, падающими с навеса и кружочками, расходившимися от этих капель на лужах. Они вслушивались в завораживающий перестук дождя, в бульканье луж и запах… Этот запах сводил с ума их обоих.

— Знаешь, я люблю дождь… — прошептала девушка. Она не хотел портить такой момент, поэтому не стала говорить в полный голос.

— Красиво… — согласился с ней юноша.

Созерцая дождь, друзья даже не заметили, как им подали мороженое. Русый спокойно взял ложечку и начал есть пломбир, но тут его взгляд пал на девушку — она смущённо сидела перед миской и не думала притрагиваться к ней. Юноша без раздумий взял вторую ложечку, зачерпнул ею мороженое и поднёс к губам своей стеснительной подруги.

Последняя перевёла непонимающий взгляд сначала на ложку, а затем и на лицо друга. Тот лишь мило и безобидно улыбался.

— Эй, ты что удумал? — спросила она.

— Ну, ты же сама не ешь…

— У меня вообще-то руки на месте! — девушка помахала руками.

— Ложечку за маму…

Брюнетка, покраснев, отвела глаза в сторону, но затем схватила ртом ложку и, морщась от холода в голове, проглотила мороженое. Затем это действие повторилось снова и снова. Внезапно мороженое решило стечь с ложки и капнуть прямо на жакет девушки. Русый, не долго думая, осторожно подался ближе к подруге и вытер каплю салфеткой. Черноволосая раскраснелась, но ничего не сказала. Юноша постепенно накормил девушку, которая, по-видимому, на самом деле была и не против.

Так и завязалась их дружба. По ранним будничным утрам они встречались и вместе ехали на занятия. Помогали друг другу с учёбой не только в музыкальной, но и обычной школе. Своё свободное время они старались провести вместе: ходили на концерты, выступления, в кино или просто гуляли по парку. В парке они особенно любили фотографироваться среди листвы или сугробов — зависит от времени года. С их первой осени сохранилось много фотографий, где они дурачились в опавшей листве, зарывая в неё друг друга. Но эта идиллия окончилась слишком резко и, как показалось девочке, быстро. После уроков юноша предложил своей «мелкой» подруге пойти к нему в гости. Она сразу же согласилась и начала собираться в два раза быстрее.

— Куда это ты так торопишься? — по-доброму усмехнувшись, поинтересовался русый, то и дело поглядывая на свою подругу.

— Как «куда»? К тебе! Хочу побыстрее собраться и пойти! — как ни в чём не бывало ответила девушка, застёгивая сумку.

Юноша направился к выходу. У двери он обернулся и увидел, как его подруга всё ещё сидит на лавке и что-то делает со своими оксфордами. Она пыталась красиво завязать шнурки, но у неё ничего не получалось. «Как всегда» — улыбнувшись, подумал русый и подошёл к девушке. Стоило ему нагнуться, чтобы помочь ей завязать шнурки, как они легонько ударились головами. Девушка ойкнула и забавно вздыбилась.

— Прости, я случайно…

— Ты чего так пугаешь? — перебила его подруга.

— Я хотел помочь тебе…

— Сколько можно повторять, что мне не надо помогать со шнурками!? Я сама прекрасно справляюсь!

— Минут за десять…

— И что?

— А ничто. Дай сюда.

Юноша нагнулся и начал завязывать шнурки. Девушка обиженно скрестила руки на груди и отвела взгляд в сторону. Внизу что-то активно шуршало. Она опустила голову и посмотрела вниз. Волосы… русые волосы. Что бы девушка ни говорила, они всегда манили её. Их запах — запах юноши — нравился ей больше всего. Сейчас же что-то непонятное внутри велело ей прикоснуться к ним своей рукой. Вот она тянет руку и…

— Готово! — воскликнул парень.

Девушка вздрогнула.

— Ты чего?

— А… ничего…

Юноша как ни в чём не бывало взял свой портфель и направился к выходу. Девушка всё ещё сидела на стуле и от смущения прятала глаза. Затем она схватила сумку и посеменила к открытой юношей двери. На улице их ждал мелкий дождь, который своим неприятным холодом моросил по лицу, заставляя постоянно морщиться. Такой расклад событий огорчил ребят, даже при всей их любви к дождям. Моросило так, будто кто-то с небес слегка поливал Землю из дуршлага с мелкой-мелкой сеткой. Даже не было луж: всё в округе просто было сырым; лишь иногда можно было увидеть маленькие ручейки, текущие с просевших низких крыш, или капли, падающие с козырьков. Девушка постоянно ёжилась то ли от холода, то ли от не очень уютной погоды, поэтому юноша несколько раз предлагал ей свой пиджак. Та отказывалась.

Когда они подошли к остановке, девушка забежала под козырёк и, дрожа от холода, села на лавку. Юноша всё-таки накинул на неё свой пиджак. Она хмуро посмотрела на него, но ничего не сказала.

В воздухе повисло напряжение. Парень то и дело поглядывал на девушку, будто хотел что-то сказать. Кажется, она чувствовала его волнение.

Автобус опаздывал. Наконец, юноша начал:

— На самом деле я не просто так позвал тебя, — на его лице читалось волнение. Брюнетка же лишь сильнее съёжилась, — я хотел кое-что сказать тебе, но не могу ждать больше. Не хочу.

Девушка пристально смотрела русому прямо в глаза.

— Ты ведь знаешь это чувство волнения, когда сосёт под ложечкой, а руки начинают трястись?

Кажется, девушка начала о чём-то догадываться:

— Ты хотел сказать мне что-то серьёзное? — она взглянула юноше, как показалось последнему, прямо в душу и через небольшую паузу добавила, — ну так говори!

— Что ж… — парень глубоко вдохнул, затем медленно выдохнул, — я переезжаю. Учиться. В ту академию, о которой я тебе рассказывал, — юноша внимательно всматривался в лицо девушки, пытаясь разгадать, что она сейчас испытывает, — да, мы больше не сможем видеться. Прости, так хотел мой отец… перед смертью.

Брюнетка непонимающе смотрела на юношу. Затем на её глазах появились маленькие капельки.

— Я хотел сказать тебе это у себя дома. Хотел провести с тобой как можно больше времени перед отъездом. Хотел посидеть с тобой в уютной обстановке. Но, наверное, сказать сейчас было бы правильнее.

По щеке девушки спустилась капля. Затем ещё одна. «Всё-таки это слёзы» — подумал русый. Кажется, внутри неё сейчас бурлила горючая смесь из чувств и мыслей. К горлу подкатил ком.

— Но как же… А я? — дрожащим голосом выдавила она из себя, — неужели ты оставишь меня?

— Я не хочу этого, правда. От меня сейчас почти ничего не зависит… — юноша немного подумал, — вернее, вообще ничего.

Юноша с самого начала догадывался, как отреагирует на такую новость его подруга. Он понял это прямо в тот самый момент, когда секретарь отца сказала ему о переезде в другую страну и поступлении в академию. Русый долго не мог решиться сказать это девушке, однако времени оставалось всё меньше и меньше. Отъезд был запланирован через неделю, так что тянуть дальше он уже не мог. Идея пригласить брюнетку к себе казалась ему самой верной: только так они смогли бы провести время друг с другом в последний раз. После этого юноше нужно было собирать вещи, документы, готовиться к отъезду, сходить на могилу к своему отцу… и, пожалуй, прибраться в его комнате. Матери у него не было, секретарю отец строго настрого запрещал туда входить, поэтому эта учесть выпала на долю его сына.

Дождь, кажется, усиливался. Девушка смотрела прямо юноше в глаза. Русый успел в очередной раз разглядеть её лицо: оно было мокрым, глаза уже успели покраснеть, из них текли слёзы. Он почему-то был твёрдо уверен, что это были именно слёзы — «дожди‌нки такими большими не бывают». В этот раз он, на удивление самому себе, открыл нечто новое в этом давно знакомом лице: оно казалось ему красивым, даже нечеловечески красивым. Спустя пару мучительных минут, девушка решила разорвать давящую тишину. Её лицо исказилось в гримасе гнева, она ткнула пальцем в парня и крикнула:

— Ты!.. — но сразу же замолчала, не договорив, и заплакала.

Внутри — в районе груди — юноши что-то защемило. Он не мог смотреть на такое зрелище, поэтому захотел утешить свою подругу. Как только русый чуть подался вперёд, чтобы приобнять её, та в свою очередь грубо толкнула его, скинула пиджак и убежала прочь, хлюпая по лужам. Пиджак приземлился прямо в лужу. Юноша лишь ошалело смотрел ей вслед. Затем он поднял левую руку — браслет был на своём законном месте.

Всю следующую неделю парня грызла совесть. Он чувствовал вину за то, за что только мог: за переезд, за слёзы подруги, за её обиду в целом. Прошло уже четыре дня, а девушка ни разу не позвонила и не написала. Она не брала трубки, не отвечала на сообщения и даже не появлялась в музыкальной школе. Ни одной весточки. Конечно, девушка была очень ранимой, и юноша знал это, но всё же по понятным причинам не находил себе места. Лишь блуждал по коридорам своего дома, от угла к углу, от комнаты к комнате. В конце концов юноша решил разобраться в комнате своего отца. Внутри всё было так же, как и при его жизни: кровать в углу комнаты, письменный стол по середине стены напротив, несколько картин на стенах, шкаф с одеждой слева от входа. На столе были видны следы деятельности. «Наверное, писал что-то, да так и не убрал» — подумал юноша. В этот самый момент он заметил, что на столе, помимо всякой канцелярский утвари, лежит исписанный лист. Подойдя к нему, он понял, что это записка, в которой отец обращается именно к своему сыну: сверху листа было написано его имя. Русый взял лист в руки и принялся читать:

«Послушай меня, дорогой сынок. В своё время я очень мало проводил с тобой времени, о чём сейчас сильно жалею. Когда понимаешь, что конец уже близко, хочется либо не говорить ничего, либо говорить бесконечно долго. К сожалению, мне почти нечего сказать тебе — я был плохим отцом, и даже не удосужился спросить про твои дела на этой неделе. Я был постоянно занят. Сейчас я виню себя за это. Но я по-прежнему люблю тебя и желаю тебе счастья. Именно поэтому я хочу сказать тебе: милый мой, прошу, поступай в своей жизни так, как велит тебе сердце, невзирая на всё то, что тебе говорят окружающие. Обычно ключ от нашего счатья лежит рядом с нами, но там, где мы попросту не смотрим. Твой папа»

На глазах юноши появились слёзы. Они стекали по его щекам, они капали на лист бумаги. Несколько слезинок упало на записку, размывая буквы в синие мокрые пятна. Только спустя минуту юноша понял, что нужно поскорее убрать записку, иначе он испортит её окончательно. Он сложил лист в четыре раза и продолжил разбирать вещи своего отца. Собрав всё по коробочкам, русый взглянул на часы — стрелки указывали на одиннадцать часов вечера. Его сильно клонило в сон, а тело ломило от усталости, копившейся весь день. Присев на кровать своего отца, он незаметно для себя уснул, засунув записку под подушку.

На утро русый, к своему удивлению, обнаружил себя в комнате своего отца. «Кажись, случайно уснул» — пронеслось в его голове, пока он поправлял кровать. Тут он вспомнил о записке. Аккуратно достав из-под подушки, юноша убрал её в карман джинсов и покинул комнату. В столовой его ожидала секретарь:

— Ты всё собрал?

— И вам доброе… — русый запнулся, — всё собрал.

— Надеюсь, ты успел закончить все дела, которые у тебя оставались здесь? Ты оъезжаешь завтра.

— Ну, почти… — юноша неуверенно почесал затылок, — у меня есть ещё одно…

— У тебя есть на это день, — сухо бросила секретарь, постучав стопкой бумаг по столу, чтобы они аккуратно сложились, — вечером твои чемоданы будут перенесены в микроавтобус. Будем отъезжать утром. Будь готов, — она встала из-за стола и стала куда-то уходить. Уже за углом, стоя в коридоре, она обернулась и добавила: «Твой отец уже обо всём позаботился».

«Твой отец уже обо всём позаботился» — эхом отозвалось в голове юноши. Он склонился над столом, закрыл лицо руками и начал плакать: «Но я не хочу никуда уезжать. Что мне делать?».

Ближе к вечеру юноша начал действовать решительно: он пошёл к девушке домой, чтобы встретиться с ней. Но дома никого не оказалось. Юноша не хотел возвращаться ни с чем и решил оставить ей записку. Он порылся по карманам своей куртки, нашёл маленький кусок карандаша. Однако бумаги в ней не было. Тогда он вспомнил про записку. Сунув руку в задний карман джинсов, парень достал оттуда мятый лист бумаги, развернул его и долго всматривался в буквы. Он о чём-то думал. Затем он решительно оторвал уголок, написал на нём послание и кинул в почтовый ящик.

«Прошу, выслушай меня хоть немного, возьми трубку. Мне нужно сказать тебе очень многое. Хоть в последний раз у нас не вышло, но хотя бы по телефону поговорим» — было написано в нём. После этого юноша направился к себе домой. Всю ночь он не спал. На следующий день, после посещения могилы отца, его отвезли в аэропорт.

Темноволосая девушка уже который раз прогуливала занятия в музыкальной школе. Вообще, она больше и не собиралась на них приходить, лишь бы не видеться с «ним». Трубку от него она тоже не брала, на сообщения не отвечала — зачем? Ведь всё равно тот уезжает далеко и надолго. «Так пусть и проваливает!» — так думала девушка каждый раз, когда русый звонил ей. Но всё же каждый раз её сердце обливалось кровью — этот игнор болью отдавался и самой девушке. Не найдя в себе силы терпеть это снова и снова, она отключила мобильный.

Время шло мёртвым маршем — будто ноги оного вмёрзли в вечный лёд. Девушка очень скучала. Иногда она даже жалела, что поступила так, но в эти моменты одёргивала саму себя с мыслью аля «Да что, он же сам виноват!..». Иногда она скучала настолько, что незаметно для себя во время одиноких прогулок забредала в места, полные памяти о тех временах, когда им вместе было так весело и хорошо, так беззаботно… Но теперь этого нет. Когда девушка отвлекалась от этих фантазий, её одолевала новая волна грусти и обиды. Обиды на русого, обиды на саму себя.

Спустя около двух недель после их последней встречи брюнетка вновь гуляла по улицам совсем одна. Русый уже давно должен быть в другой стране. Больше она его никогда не увидит. Эта мысль — будто ножом полоснуть по сердцу. Она старалась не думать об этом. Девушка бесцельно бродила меж низких домов, по городским бульварам, вдоль длинного проспекта. Начался мелкий дождь. В какой-то момент темноволосая случайно выбрела на небольшой пустырь, устланный тротуарной плиткой, где-то в центре города. Встав с самого края, среди деревьев, она подняла глаза и увидела знакомую вывеску. Девушка пришла к тому самому кафе, в котором они с русым впервые вместе поели мороженого. Вернее, это русый её накормил. Вспомнив это, брюнетка немного покраснела, улыбнулась и увела взгляд себе под ноги. Её накрыла волна тёплых воспоминаний. Тут дождь резко усилился — теперь это был не «грибной» дождичек, а самый настоящий сильный ливень. Всё вокруг вмиг погрузилось в грохот воды, разбивающейся о землю. Тут же начали выползать лужи. Девушка стояла под деревом и не шевелилась. Она всматривалась в всплески воды, вслушивалась в шёпот листьев, нервно переговаривающихся под напором дождя. Вдруг в гуще ливня она увидела очертания человеческой фигуры. Больше вокруг никого не было.

Фигура долго блуждала среди деревьев с другой стороны пустыря. Затем она вышла из паркового лесочка и, шатаясь, зигзагами, направилась к центру, будто бы бесцельно бродила. Человек остановился где-то у центра пустыря и уставился на вывеску кафе. Девушка долго щурилась, силясь рассмотреть, кого занесло сюда в такую погоду и что вообще он там делает. Черты этого человека казались ей до боли близкими, но до ужаса незнакомыми. Голова человека была скрыта под капюшоном — что не удивительно, — поэтому лица она разобрать не могла. Однако на руке девушка увидела «опознавательный знак» — странный браслет.

Уж очень странный браслет.

Внутри неё всё перевернулось. Магистраль мыслей сначала забилась одной единственной, затем эта пробка, в попытках пробиться, вылетела и спелась в один огромный ком догадок и чувств. Девушка впервые в жизни задалась вопросом: «а что я должна сейчас чувствовать?». Сначала ступор. Затем неуверенный шаг, второй, третий, и по нарастающей, перебирая ногами, побежала вперёд, к «незнакомой» фигуре. На самом деле ещё как знакомой.

Фигура обернулась на звук шлёпанья по лужам, и брюнетка смогла разглядеть её лицо. «Да, это он» — пронеслось в её голове. Русый. Сначала лицо юноши исказилось в испуге, но затем, когда он разглядел девушку, в непередаваемом удивлении.

Девушка впечаталась в юношу, как могла сильно обвила его рукам и заплакала. Она вжималась в тело друга, уткнувшись лицом ему в торс и размазывая слёзы и сопли по его футболке. Русый привычно пустил ладонь в её волосы, начал их теребить и гладить голову. Затем он склонился над ней и уткнулся носом в самую макушку, втягивая её запах. Новый шампунь… Парень всегда замечал, когда девушка меняла его. И волосы стали мягче…

Странная тяга к брюнетке, не свойственная друзьям, иногда озадачивала его. Но он не обращал на это внимания. Сейчас есть лишь он и его подруга. Исследовав макушку вдоль и поперёк, русый наткнулся на уши, как вдруг девушка требовательно потянула его за футболку.

— Помнишь, ты говорил, что я могу потрогать твои волосы? — она говорила нежно, с придыханием от только что ушедших слёз.

— Помню, — юноша снял капюшон. Он понял всё без слов.

Девушка с трепетом, будто ей доверили открыть сундук с сокровищами, окунула руку в копну русых волос. Затем она приблизилась и зарылась в их аромат, на этот раз даже не стесняясь парня. На самом деле она очень давно хотела сделать это. Юноша сел на корточки и прижал девушку к себе. Только когда он почувствовал, что его волосы начали стоять после того, как она их подёргает, а по спине стекает струйка холодной воды, русый вспомнил, что они стояли под ливнем.

— Мы под дождём.

— И что?

— Я не хочу, чтобы ты заболела. Пойдём ко мне.

Она внимательно посмотрела на русого, то и дело щурясь из-за воды, подняла руку и молча попросила того нагнуться. Когда лицо парня поравнялось с её лицом, девушка взглянула ему глубоко в глаза, затем смущённо отвела взгляд и, наконец, зажмурившись, быстро наклонилась к нему. Путь преградил нос. Аккуратно тюкнувшись, пока юноша ничего не понял, она чуть-чуть повернула голову вбок и нелепо, по-детски, поцеловала его в губы. Глаза русого округлились, и он замер от удивления. Она отстранилась и от смущения опустила голову, скрывая улыбку. Юноша тоже улыбнулся.

— Так как ты здесь оказался? — спросила девушка.

— Я завалил экзамен и меня привезли обратно, — русый посмотрел на свою подругу и улыбнулся.

— Как так вышло!? Ты же долго готовился!

— Не знаю, — хихикнул юноша.

Они шли по парку, держась за руки. Шумел дождь. «Спасибо, отец» — думал русый, — «Я нашёл счастье».