Рассказы о любви

Кусочек тортика

Поднимается гроза. В замок приезжает какой-то хмырь в старомодном парике, камзоле времен прадеда нынешнего короля и хорошо, что у лошадей на его карете шоры, а то они его испугались б. Но я не питаю иллюзий, мать моя ещё та блядь и потому легко ляжет и под такого, лишь б деньги были (а они у него были, она так говорила).

Я хотел было идти с дома, куда глаза глядят, наплевав уже на свою зависимость от этой худощавой перекроенной скользкой дамочки (матушка моя, как мне рассказывал старый гувернер, подрабатывающий и лакеем, и сторожем у неё, скупой, но в долгах как в шелках, никогда не утруждалась тратиться на меня. Я у неё был нагулян от некого аристократика, все его подарки тотчас были растрачены на пришитые модные реснички, новый носик и яйцо ленточного червя). А что осталось - на новые безделушки и тряпки. И тотчас понадобился новый содержанец, коим и стал сий дед.

впрочем, слишком много мыслей ему, да пошли они оба... Обана! Вижу, как след за ним идёт в просторной бедной рубашке и потрепанных галифе хрупкий маленький субъект с прекоротким пажиком на таком кукольном личике и такой тонкой шейке, что... Вряд ли это мой сводный брат! Да ещё "какой" - глаза сами собой цепляются за немного припухлые губки, круглый овал нежных очертаний щечек и глаза серые, как капельки дождя, который в детстве навевал счастливые сны. Нас представили друг другу, как "одну семью", ведь старик уже обручился с моей матерью. Садимся за стол, новоиспеченный отчим привозит тортик себе под стать - замшелые коржи, треснутый от ветхости крем, блюдо вязнет и крошится, не попадая на язык. Но у меня с ним были другие проблемы (он буквально отвалился при близости рядом Фло, непредусмотрительно посаженную рядом со мной им). Он себе болтали и бросались тортом, а я, кажется, нашёл свой "кусочек", более манящий. Это были нарастающие мысли о её костюме. Зачем она прячет явно недурную фигурку? Дразняще прилетела капелька крема на пуговицу. Фло просто вытерла, не заметив, как я взглядом отмечал это, движение за движением.

Оглядываясь на самого себя, прихожу в ужас. У меня настолько проблемы со спутницами на ночь, что я засматриваюсь как на женщину на свою сестру?! Да, пускай, сводную, но что-то ж должно меня уколоть совестью, неловкостью, кроме страха от сего факта. Откинуть номинальность социума - и передо мной безумно понравившаяся мне девочка, которую я б зажал в первую ночь, её в одном доме со мной, в темном углу, подпоив (как я это обычно делал с дочками мамашиных дружков). Однако, ещё раз взглянув в её доверчивые и внимательные глаза, я осознал, что... Мне резко стали неинтересны все иные, случайные бабы, вроде них, шлюхи или всякие сами клеящиеся к якобы моему богатству или имени. Мне нужна была с такими глазами, как у неё, та, которая млела б, рассматривая тайком моё фото в кулоне, наедине избегала б, изнемогала б от снов, где я её целую, а днем не поднимала б глаз, боясь прикоснуться...

Мне показалось безумством, но я стал желать это от неё, ведь мне нужна взаимность, а Фло с первых секунд лишила рассудка надеждой на нее... Слышу, как гремят простые свертки в углу своей новой соседки по комнате. Замок, блин, а двух людей - в одни покои. Хорошо, хоть месторасположений для сна несколько. Старенькая софа одной из несостоявшихся свекровей мамки была скромно ею взята в расход да и плед, из пожиток у неё были тонны бумаги, книги и перо с чернилами.

" Бери кусочек тортика, Льюис" - подвинула мне угощение она, занявшись бесконечными записками (что-то фиксировала? Вела учёт?). Я снова, как завороженный, смотрел на чёртов крем, не до конца стертый, призывающий проверить, какого цвета пеньюар под рубашкой. Забыл,что она немая. Я поблагодарил и задумчиво держал его на губах, сковываясь одной мыслью - Значит, она никому не скажет, что я хочу её. Значит, можно признаться в этом ей...

Роскошь в тлен

Отец мой новоиспеченный... Приказал долго жить и сыграл в ящик, старый хрен, бляха муха! Я негодовал, на что они оба рассчитывали, ведь последние пожитки у нас ушли на путешествие мамы к принцу, откуда она и привезла хахаля. Прислуга с деньгами таяла не по дням, а по часам, и только винтовые лестницы с библиотеками казались оживленными из-за уходящих шагов, шёл снег.

Потерял счёт бессонным ночам. Сестра замкнулась и очень осторожна в общении со мной, хотя я так и не осмелился сказать ей...

Мать не видела ничего, кроме как страха перед разорением окончательным и положила последнее фамильное колье на то, чтобы слуга отнёс принцу прошение выдать свою сестру за меня. Она подсмотрела у Фло строки:

"Иные... не любят, сразу

Кто ж увидит лад заразы:

" Личико мило - вот и ладно"

Нашей толпы на балах...

Спросят ли её:" Что в сердцах? "

И смекнула: падчерица хорошо пишет. И эта её мысль приобрела нездоровый оттенок: мы бедны, не самая голубая кровь, некупающаяся в землях... Значит, надо меня придумать как идеального жениха. Фло все равно никому не скажет.

Она все бродила ночами среди мягких щёток, жемчугов, увядающих цветов и недоеденных сладостей, все смешалось в симфонию тишины тлена роскоши, листая с элегией все тома Вальтера, мне же было плевать и на последнего и на обстановку - сегодня ночью я наконец уснул и....

проснулся в горячем поту от собственного возбужденного вскрика.

Во сне я набросился на Фло и, повалив на пол, с размаху впился в её изумленно ахнувшие губы. Они были маленькими, какими-то легонько-карамельными и на вкус, и на ощупь, одной рукой провел по гладенькой головке, другой удерживал её слабое сопротивление. Она бессознательно скрестила руки на груди, умоляя глазами меня не делать того, что засело у меня в голове с момента первой нашей встречи и капли тортика - освободить её тело от рубашки, прижать посильнее её низ животика (к своему) и всласть поиграть губами и языком с этими обнаженными полусферками словно сказочных кувшинок из перышек, с притаенными капельками не то жемчужинок, не то звезд, а потом - с ним, спуститься ниже,.. Я опьяненно наяву почти слышал, как у неё прорезались тихие стоны и она, часто задышав, забилась в моих руках... хотя я только фантазировал об этом, все не останавливаясь в жарких ласках её шеи. "А ты горячая, сестренка!" - подумал я и упоенно зарычал в ответ, проникновеннее тронув её кожу её ключицы (резко натянул, сгорая от нетерпения, ворот рубашки, чуть приоткрыв плечи, едва не порвав), сильнее судорожно ища руками пуговицы её одежды снизу, внутри меня обжигают прикосновения в мечтах к её талии, бедрам,.. в голове исчезло все, кроме: "она моя!.. и я ей тоже нравлюсь!"...

О, пусть эта ночь не кончается!.. Но утро с воем волков ближайшего плешивого лесочка и туманной вьюгой нагрянуло быстро, сурово. Встал ошеломленный. Мать встретила меня пощечиной, упрекнув, что я думаю о каких-то девках, а ведь у меня есть невеста и с ней пора вести переписку. Принц и принцесса, оказывается, повелись на письмо Фло, в котором описывался и я, как есть вроде, да только в таком ключе(!):

"Привет тебе, сестрёнка!

Поведал тебе славный брат, наш принц

что ты очаровательна смешком легоньким,

И бровки-кокетки у тебя тень

от яблочек - щечек

Пухленьких капельку, милых, как щеночек

Пишу тебе, мои глаза печальны,

Мне так не хватает пожатия руки

Твоей навек, дворцы мои хрустальны

В душе и наяву, не выносят

черного жемчуга тоски,

Что поселился в моих глазах,

Дай же мне ответ, в своих снах,

Увижу ль я его? "

Прочитав то, я готов был провалиться сквозь землю, как ты догадалась?! Сестра, это же все о нас, ты... Читаешь мои мысли? Или... Это твои мысли обо мне? Я уверен, что это так, ведь... От греха подальше ушёл давно в другую комнату от сестры (эти пересуды неприветливых сплетников-слуг, хоть тех и можно было пересчитать на пальцах одной руки, переходящий из уст в уста люда ближней ярмарки раз в год на целый год, знаете ли). Фло подписала: "очарованный тобою Льюис"

(Не" Вашим Высочеством", не "Вами, о, принцесса!", именно вот это личное и откровенное... Я бы даже сказал - её признание, мне и себе. Спросил мать - она подтвердила, что эти строки сочинила сугубо её приёмная дочь. Но я все равно должен писать от себя ещё.

Лошадь и" лунный колодец"

Я, многие долгие вечера, покорно подчинялся, но все они были сухими и без души: "Надеюсь, твоя милость одарит моё сердце вечной весной", безбожно списывал с дешёвых сочинений придворных бардов прошлых веков, поклявшись самому себе, что я скорее сознаюсь Инквизиции в преступной своей страсти к Фло, чем позволю читать мои письма "сестре", даже если они якобы для королевской особы (само это слово для меня теперь неприкосновенно) кому-то, кроме его настоящей обладательницы о пажике, рубашке (она носила их даже при приёме, несмотря на огрызания матери) и серых глазах, напомнивших мне...

... Блестинки на дрожащей глади "лунного колодца". Как-то наша единственная лошадь пошла туда и не желала возвращаться. Надо отметить, что немолодое животное обладало строптивым нравом и слушалось лишь кротких и невинных дев. За это в шутку я называл его единорогом. Но мне стало не до смеху, когда совокупность камней и грибов, в глубине леса и вечно заполненная лужицей неопределённой глубины, будто никогда не видавшей дневного света, приманила лошадь. Все в замке решили, что её задрал медведь, неблагодарное абсолютно забыв все её рабские работы и в карете, и на крошечном лугу, и на прогулках, и на потеху гостям... Проходила неделя, Саймон все не озвучивал цокотом, безразлично-покорных, белых от старости, копыт пыльный двор с давно заброшенными кедрами. Совестно, но и мне было не до него - Фло пропала и это вызвало настоящий ад в сердце - она нашла мои письма ей, что я копил, но не решал передать и, испугавшись, сбежала? Мать раскрыла, кого я имел в виду в письмах принцессе? Ревнивая стерва! Я едва не побил её, наорав за вмешательство в личную жизнь, как...

Она приводит за уздечку нашего "единорога" и тогда меня как молнией пробило - все правда и... она невинна во всем.

Ответ сестрёнки

Последнее открытие все терзало меня, все больше и больше (к тому времени наша совместная жизнь перевалила за восемь месяцев (и ровно столько же вводили в заблуждение ту несчастную коронованную простушку (она что, тоже немая, что не могли сосватать?) В ход пошло все - бывший тайный любовник, все ещё подбивающий клинья к матери на праздники под визитом "друга семьи", за бутылку нарисовал мой портрет так, что он полностью совпадал со вкусом принцессы (то есть я стал моложе, стройнее, с более густыми бровями, над более аккуратным носом, с более чувственными скулами и чуть полными губами, более кудрявый и более плечистый). Эксиз перед финальной перерисовкой исчез.

За приукрашенное моё изображение, немного погодя, маме прислали восемь сундуков драгоценностей. И я был в недоумении. Ну что особенного было намалевано?! (Обычный, даже какой-то сладкий, смутный юнец)... Не видел я, что к рисунку были тайком отправлены слова:

"Сестрёнка, я мечтать не смею,

Когда станешь ты моею,

Но скорей умру от любви,

Чем забуду глаза твои.

Украдкой они оглянулись,

Когда ты обернулась...

Я тону в этом воспоминании,

Прими, молю, моё признание"

Фло снова угадала меня. Это она взяла проклятый мой портрет, чтобы смотреть на него в тайне, не иначе! Когда мы встречаемся, она глядит уже смелее, но... Будто боится, что моё отношение к ней однажды станет больше, чем просто братским. Или я ошибаюсь?

И, наконец, я дождался ответа на этот вопрос, в один сумеречный закат. Единственный оставшийся слуга позвал ее в уборную, а сам отошёл (постучали, вручив ответ Её Величества).

Деньги ж и сундуки были немедленно промотаны его хозяйкой, не заботящейся ни о ремонте поместья, ни о запасах в амбарах, привыкла она к посылкам заграничным лишь и балам, потому опять туда ускакала. Шум капель и мокрые лужи, превращающиеся, под заходящими лучами, в кровавые, навевали жути (в рухляди, тоненькая, неизлечимо больная девушка принимает ванну). Я должен был пойти помочь сводной сестре хотя б зайти в воду по скользким ступенькам, чтоб она не упала. Но...

Я прекрасно знал, чем могло это кончиться. Распаленное воображение рисовало, как я крадусь к отвернувшейся Фло и вижу её коротенькую донельзя и кроткую пышную шапочку из темно-шоколадных волосиков, затылок и открываяющуюся, из холщовой обширной ткани, спину, она, видно, чувствует дыхание за спиной и мешкает снимать юбку и забираться в ванну. Полумрак свечей не позволяет посмотреть за ней в зеркало, ну и пусть, я до мурашек изучал изгибы её форм сзади по одной игре теней и прекрасных отблесков, пишущих кистью истомы невидимые листья, под которыми девушка спешила спрятаться. "Фло, иди ко мне" - шепчу я и, обвивая руками, поглаживая дрожь её мурашек, жадно сцеловываю каждое пятнышко по спине, все ниже, и... Задыхаюсь с ней, наваливаясь больше и, толкаю с собой в ванну, в торопях сняв лишь свою рубашку, пышная юбка сразу намокает от волн (она накреняется, но,несмотря на подкосившиеся коленки, ухватывается двумя руками за край, надеясь им прикрыться). Я опускаюсь на колени и снова шепчу: "Прокляни, но не гони меня, моя красавица", тронув губами за ушко, Фло непроизвольно подаётся назад, может, пытаясь меня стряхнуть, а может... Притихло, опустив лицо с закрытыми глазами, со страхом вверяясь мне, она берет мои руки и водит по ним своими, долго целуя. Раньше мне и в голову не приходило, что меня могут так заводить прикосновения к рукам - я сжал её ладони, пытаясь остановить в изнеможении, чувствуя некий сильный тёплый гипноз во мне, и начинаю медленно задирать ей юбку, следя, чтоб она это видела, с азартом охотника, наблюдавшего подтягивающуюся, все ближе, на силке голубку.

"Фло..." - я едва могу говорить...

Вздрогнул, оглянулся, пытаясь вернуться в реальность (конечно, у меня вырвалось вслух её имя! О, нет!). Это все сильнее меня, я больше не в силах все это сносить. Пойду к ней и... Пусть меня застрелит сам Бог, но я хоть скажу ей...

Спрятанный секрет

Вбежав я... Не слышал слугу с: "Милорд, срочно ступайте к принцессе, она пишет, что согласна выйти за Вас!". Я видел только свою сводную сестру, как-то подбоченясь, свернувшуюся робким калачиком у краёв ванны. Глаза её были изумленно-смущенно отведены в сторону, на щеке застыл стыдливый румянец, но её прекрасная ипостась в целом была неподвижна.

Она скрестила руки на груди, сжав что-то в молитвенной позе, словно что-то торопилась навек с собой унести.

Я, не осознавая, что творю, сразу тронул руками её нежный лоб, губами её границу подбородка и шеи и разомкнул ей руки, словно надеясь, что это вернёт ей дыхание. Они упали, как у куколки, дзинь...

Я сам не помню, как поднял... медальон с тем самым эскизом меня и письмо.

"Льюис... Я подговорила слуг, отдавая им свой гонорар за сочинения, говорить, что в тебя влюблена сестра принца... На самом деле, наверное... Это я в тебя влюблена, брат, прости... Не могу забыть то, как ты с волнением назвал свое имя в мой приезд, а я не могла тебе ответить, как смотрел на

меня, когда мы ели тортик (ты помнишь?). Я не удержалась и украла твой портрет, чтобы выдавать это за послание принцессе. Я знаю, что такой прекрасный мужчина, как ты, мог б её пленить, мне хотелось б, чтоб верил в это, и мать наша была б рада... Не могу писать... Сами собой в моем рассудке ты трогаешь меня вновь одними глазами, а твои губы ищут моё имя... О, это все невозможно, ведь мы - одна семья... Я никогда себе не прощу того, что ничего не могу с этим поделать... Будь счастлив с роскошными женщинами и пусть они купают тебя в любви... Я постараюсь спрятать... это-... Секрет... "

Уже вернулась и мать с гулек, спрашивая пьяной, как встретился я с принцессой, и храпел слуга в дворницкой, а я... про себя лишь твердил её имя и слышал её голос, что всегда как бы звучал в каждом моем чувстве к ней... Короткий чистый ручеек не то" лунного колодца", не то ангела... Библиотеки короля и города ломились от эксклюзивных страшных сказаний, любовных баллад, чудом переплетавшихся в одной драме в стихах прозы, под именем "Флоренцо Лупианни" (то была фамилия моей матери и... робкая, но неустанная попытка заявить о себе сквозь дурацкие законы общества) . Если б не они... Я на всю Вселённую закричал б о всех тех днях, что иногда встречал её, делающей паузу в трудах, её рубашка была перепачкана чернилами, а глаза осторожно угощали дорогими сластями и интересными новостями с ярмарки (я слушал без слов и мне хотелось смотреть ещё,.. ).

А иногда мы гуляли вечерами, и Фло водила пальчиком по небу, рисуя, как в дневничок, девичьи тайны звездами и облаками фразы, для меня, но надеясь, что я их не прочитаю. (в один миг я чётко прочёл в них - "Я б поцеловала тебя, если б можно"). Я ошеломленно-радостно погнался за ней по кроме леса, почти настиг, но она, беззвучно смеясь, пустила мне в лицо одуванчики...

Они сейчас, наверное, летят в луну. Я надеюсь, ведь не буду знать. Осознаю, что не могу предать то, что мы доверили друг другу, так поздно... Все это..

Но уже навек наше... (нахожу крошечные остатки ядовитых жемчужинок возле неё и позволяю своему сердцу разорваться навек)

Ты навсегда будешь моей, любимая... (закрываю воду, дверь на ключ, а последний - выбрасываю) Я приду к тебе снова и обниму, и... уже не отпущу, (пристраиваюсь поудобнее к сводной сестре, мягко укрывая своими руками её секрет в её руках (закрываю глаза и тянусь к ней в поцелуе)... Фло... не бойся...