Расследование в Чикаго. Часть 1

(19 век. Поезд по дороге в Чикаго.)

Я просыпаюсь от глубокого сна. И пытаюсь собраться с мыслями. Напротив меня сидит обеспокоенный пассажир.

– Мэм? Мэм! Что случилось? Вы в порядке? Я разговаривал с вами, и вдруг вы упали как марионетка без ниточек.

«Марионетка без ниточек? Кто использует подобные метафоры?» – промелькнуло у меня в голове.

– Я в порядке, просто немного кружится голова...

Я прихожу в себя и осматриваюсь. Я нахожусь в вагоне из красивого красного дерева с раздвижными дверьми, с кожаными коричневыми сидениями и тиснённым ковром. За окном – свинцовое небо, затянутое пеленой смога. Отсюда уже не так далеко от моего родного города с чистым воздухом.

– Простите, вы не ответили на мой вопрос. Как вас зовут?

– Эдит... – пробормотала я.

– А дальше? – не отставал он.

– Дотерив... – растерянно ответила ему я.

– Эдит Дотерив из Метери, штат Луизианы... Не может быть! Неужели ваш отец владеет знаменитым поместьем Дотерив?!

– Это не ваше дело! – вздёрнутый я носик и уставилась я окно.

– Это ваша шляпа? Какая она необычная! Вы купили её во время учёбы в Париже? Шляпы в Париже наверняка очень дорогие.

У моих ног стоит модный чемодан на нём лежит та самая шляпа, а на ней загадочное письмо. Письмо уже вскрыто. Заинтересованная я беру его и хочу прочесть, как незнакомец снова прерывает меня.

– Что вы делаете в Чикаго, мисс Дотерив? Почему ваш отец отпустил вас одну?

– Моего отца нет в живых, – сухо обронила я.

Я пристально смотрю на него, надеясь, что он поймёт мой намёк и оставит меня в покое.

– О! Примите мои соболезнования.

Я промолчала, опустив взгляд на письмо.

– Итак, зачем вы едете в Чикаго? – не отставал он.

Я игнорирую его, делая вид, что сосредоточена на письме. Но он так назойлив, что я не могу разобрать ни слова.

– Дайте угадаю... Вы едите, чтобы получить наследство? Или, может вы едете, чтобы выйти замуж? Ваш жених живёт в Чикаго?

– Я – архитектор, и еду на Всемирную выставку! – начала уже вскипать я, – А теперь, если вы не возражаете, я бы хотела заняться своими делами.

У меня нет желания выслушивать его бесцеремонные догадки. Мой резкий ответ должен был заставить его замолчать, но он продолжает, как ни в чём ни бывало.

Его глаза округлились от изумления:

– Женщина-архитектор?!

Раздраженная я откладываю письмо в сторону.

– Что в этом удивительного? – выпрямилась я, смотря на него с призрением.

– Я... я просто... Считаю, что, если б ваш отец был жив... – сказал ошеломлённый незнакомец дрожащим голосом. Он откашлялся и продолжил: – Он бы предпочёл, чтобы вы занимались семьёй, а не архитектурой. Все же... Архитектура – это мир мужчин, и женщинам лучше держаться этого подальше.

– И это мир для людей с мозгами... А вы, в нём живёте, – промямлила я.

– Как вы смеете говорить такие вещи! И вы ещё смеете называть себя леди?!

Мужчина хмурится и поднимается. Кажется, он вынужден прочитать мне лекцию о правилах приличия. Он было открывает рот, но тут из-за тряски вагона, бьётся головой о люстру. Он меняется в лице и пытается скрыть своё лицо от смущения.

– Мой отец одобрил мой выбор стать архитектором. И поддерживал все годы моего обучения. Он был по истине дальновидным человеком. Такому недальновидному человеку, как вы, не стоит осуждать его мнение.

Я откидываюсь на спинку удобного кожаного сидения и снова небрежно разворачиваю письмо. Мужчина слишком ошеломлён, чтобы возразить. Он, спотыкаясь выходит из вагона с удручённым видом.

«Наконец-то можно спокойно прочесть письмо», – вздохнула я с облегчением.

Я возвращаюсь к письму. В тонком конверте лежит лист светло-жёлтой бумаги с изображением голубя. От него исходит слабый запах чернил. Развернув лист, я вижу строчки, написанные красивым подчерком.

«Дорогая Эдит!

Как поживаешь? Париж всё ещё полон копоти и дыма?

Я никогда не думала, что когда-нибудь буду скучать по парижскому воздуху, но это просто рай по сравнению вонью скотобойн в Чикаго.

Если принимать во внимание качество воздуха, Чикаго – всё равно замечательный город, здесь прекрасные люди.

Есть те, кто выбрал жизнь воров и грабителей, но у меня появилось несколько замечательных друзей.

Мои коллеги с Чикагской всемирной выставки очень талантливы, и ты, безусловно, хорошо впишешься здесь. Я с нетерпением жду твоего приезда.

P.S. Я заеду за тобой на вокзал. Пожалуйста, жди меня под зелёным навесом на платформе 3.

Обнимаю и целую,

Клаудия Бошам»

Вскоре поезд прибывает на вокзал. Моё сердце учащённо бьётся. Я кладу письмо в сумку, хватаю свой багаж и спешу к дверям вагона.

Клаудия – не просто моя подруга по факультету архитектуры в Высшей национальной школе изящных искусств в Париже. Мы выросли под одной крышей и близки как сёстры.

Она окончила школу за год до меня и вернулась домой, а затем уехала работать на строительстве Всемирной выставке в Чикаго в 1893 году. В этом году пришла моя очередь последовать за ней. По окончанию учёбы, я вернулась домой, отдала день уважения покойному отцу и отправилась в Чикаго.

Я снова увижу Клаудию и займусь делом, о котором грезила всегда. Я давно не испытывала такого волнения.

С тяжёлым чемоданом в руках я наконец выхожу на платформу чикагского вокзала Юнион. Меня захватывает шумная толпа и едва не сбивает с ног.

Я выпрямляюсь и пытаюсь глубоко вдохнуть свежий воздух, но неожиданно ужасный смрад города и задыхаюсь. Ужасный запах не позволяет дышать, и я закрываю нос платком.

– Господи! Что запах?!

– Это вас встречает Чикаго, леди! Возьмите, пачку сигарет? Сигареты «Старый судья» сохранят вашу молодость и красоту! – дёргает меня за запястье смышленый мальчонка, у которого весит на шее коробка, забитая пачками сигарет.

– Нет, спасибо мне не нужны сигареты. Ты не знаешь, где находится зелёный навес на платформе номер три?

– Отдай мне свои серьги, и я тебе расскажу!

– Эти серьги были мне подарком на двадцатый день рождения. Я не могу отдать их за просто так! – отмахнулась я.

– Скряга! Тогда ищи свою платформу сама!

Я одновременно и злюсь, и улыбаюсь, наблюдая за тем, как малолетний продавец убегает с недовольной гримасой.

Не прошло и минуты, как небо над Чикаго темнеет от густых облаков. И без того спертый воздух становится ещё более тяжёлым. Удушающая жара смешивается с неприятным запахом, напоминающий запах гниющей плоти. Я чувствую, что он липнет к каждой клетке моей кожи, проникает в нос и пропитывает одежду.

Платформа забита людьми, все спешат по своим делам с хмурыми лицами или громко разговаривают. Иногда слышится брань.

«Атмосфера в городе не очень приветлива…»

Я вытягиваю шею, ища упомянутое Клаудией место встречи.

– Зеленый навес… Трея платформа… – шла я, бормоча себе под нос, – Ага! Нашла! – обрадовалась я.

С чемоданом я с трудом пробираюсь сквозь толпу и встаю под навесом, дожидаясь Клаудию.

«Почему её всё ещё нет?» – задумчиво подумала я.

Я оглядываюсь, убеждаясь, что стою в нужном месте. Пристально смотрю по сторонам, но не вижу Клаудии.

«Надеюсь она не перепутала время. Не в её стиле опаздывать.»

Подняв руку, чтобы проверить время, я обнаруживаю, что часы исчезли! И тут в моей памяти вплывает образ мальчишки с сигаретами, схватившего меня за запястье минуту назад.

– Пф! Такой избитый трюк, я даже заметила! – ужаснулась я.

Я останавливаюсь, пытаясь разглядеть мальчишку-продавца, но его и след простыл.

«Вот досада. Когда я буду в Париже придётся покупать новые часы», – с грустью подумала я.

Я сажусь на чемодан и прислоняюсь спиной к столбу. Обоняние постепенно привыкает к здешней вони.

Не знаю сколько я тут жду. Воздух становится ещё более удушающим, а Клаудии всё ещё не появилась. Я устала, проголодалась. Оживлённый вокзал – не самое лучшее место для отдыха. Моё терпение скоро закончится.

«Может не стоит ждать? Я же могу найти адрес на её письме...»

– Ой!

Меня пугает звук бьющегося стекла. Я оборачиваюсь и вижу двух мужчин около края платформы, дерущихся друг с другом.

Один из них разбивает бутылку пива об голову соперника. Пострадавший хватается за голову и стонет от боли. Сквозь пальцы просачивается кровь. Не успеваю я опомниться, как уже их окружила толпа зевак. Они подбадривают их продолжать драку.

– Невероятно. Неужели никто их не остановит? – схватилось я за голову.

Раненого не беспокоит его кровь. Он бьёт обидчика в нос.

Я качаю головой и решаю уйти из этого безумного места.

Полицейский поднимает пистолет и делает предупредительный выстрел в воздух. К месту происшествия уже спешат другие полицейские, пытаясь разогнать толпу.

– Не толкайтесь! Мой чемодан! – беспокойно закричала я.

На меня напирает бегущая толпа, толкая меня на землю, при этом мой чемодан отлетает в сторону. Я закрываю голову руками, пытаясь подняться, но меня снова сбивают с ног. Когда толпа рассеивается, мне удаётся наконец-то встать. Я обнаруживаю, что мой чемодан тоже исчез.

– Мой чемодан! Кто-нибудь видел мой чемодан? – попыталась я узнать у прохожих.

Но все отчаянно пытаются убежать, никто даже не остановился, не то, чтобы извиниться за то, что толкают меня.

Когда я вижу, как приближаются вооружённые полицейские, я тут же забываю про чемодан и бегу за остальными.

– Боже мой, просто столпотворение! Куда мне бежать?

Вдоль дороги стоит несколько конных экипажей. Я подбегаю к одному из них. Нужно выбираться отсюда. Это сейчас самое важное.

– Куда направляетесь? – спросил меня кучер.

Я в оцепенении сижу в экипаже, пытаясь перевести дух после хаоса.

– Эй! Дамочка, если никуда не едете, выходите, я возьму другого пассажира!

Я достаю письмо Клаудии и показываю кучеру адрес отправителя.

– Мисс, левый глаз у выколот, да и правый плохо видит. Вам придётся сам прочитать мне адрес.

– Это в… Инглвуде… 63-ая Западная улица, дом 510…

– Держитесь крепче! Но! Пошла!

Карета трогается, и у меня сердце уходит в пятки. Я еду в карете, которой управляет почти слепой кучер!

Но у меня нет выбора. Я продолжительно вздыхаю, стараясь сохранять спокойствие.

– Вы не из Чикаго, верно? Заводитесь по пустякам! Здесь ведь так всегда…

– По пустякам?! Они лупили друг друга бутылками средь бела дня! А полицейский стрелял из пистолета! Вы называете это пустяком?

– Что тут такого? Обычное дело! Пара порезов и синяков на старой башке… – весело сказал кучер, – Это ничто по сравнению с тем, как я потерял глаз.

– Боюсь, даже поинтересоваться… – закатила я глаза.

Кучер улыбается, а я недоверчиво качаю головой.

– И что же такая малая леди делает одна в Чикаго?

Кучер поворачивается и смотрит на меня.

– Смотрите, куда едите! Следите за дорогой! – сердито кричу я ему.

Кучер отворачивается и смеётся.

– Да вы с характером! Неплохо. В Чикаго это вам пригодится.

– Прошу прощения. День выдался непростой. Я просто хочу добраться до места и отдохнуть.

– Не извиняйтесь, мисс. Вы одна из самых вежливых моих пассажиров.

– Мне жаль это слышать.

По пути я разглядываю улицы Чикаго.

Дороги чёрные, грязные от смеси конского навоза, пыли и сточной воды. Прохожие в красивой дорогой одежде смотрят на нищих, что сидят на обочинах дорог, с нескрываемым отвращением. Они прикрывают лица, лишь для, того, чтобы не вдыхать запах немытых тел бедняков. В небе висит густой смог и нависают темные облака, а воздух наполнен зловонием тления. Жара стоит нестерпимая. Время от времени я слышу звуки выстрелов и крики, но прохожих это не беспокоит. Для них это совершенно нормально.

«Неужели вот так начинается моя новая жизнь?» – опустила я нос.

– Мы на месте, мисс! – произнёс вдруг кучер.

Я достаю деньги из кошелька и оплачиваю проезд.

Выйдя из кареты, я иду на цыпочках, стараясь не намочить юбку в грязной луже.

– Удачи, мисс! Старайтесь всегда быть начеку! – попрощался кучер.

Я машу кучеру, и поворачиваюсь, чтобы оглядеть место прибытия.

Это старое трёхэтажное здание с ярким жёлтым фасадом. Ко мне постепенно возвращается присутствие духа.

Я протягиваю руку за чемоданом, но вспоминаю, что потеряла его на вокзале. Покачав головой, я поднимаю юбку и направляюсь к зданию.

С тревогой и волнением стучу в дверь.

– Клаудиа? Ты дома? Это Эдит!

Начинается мелкий дождь. Капли дождь вбирают из воздуха грязь, и падая на меня пачкают мою одежду. Дождь усиливается, но Клаудия всё не открывает. Я пробую повернуть дверную ручку, странно, но она поддаётся.

Вся мокрая, я захожу в дом. Убрав мокрые волосы с лица, я оглядываюсь.

– Клаудия?

Ответа нет.

– Клаудия? Это я, Эдит!

Тишина…

– Может она всё ещё ждёт меня на вокзале? Не стоило самой идти сюда. Но на станции была такая неразбериха, что я не могла там оставаться.

Я осматриваюсь. Убранство относительно скромное, но всё, что необходимое оформлено шикарно.

На журнальном столике стоит ваза с белыми розами, любимыми цветами Клаудии. Там же осталась чашка с остывшим кофе и книга по архитектуре, которую Клаудия, похоже, дочитала только до половины.

– Наверное Клаудия вернётся, когда её надоест ждать меня на вокзале, – вздохнула я, – Я вся мокрая и грязная. Нужно принять ванну.

После сегодняшнего долгого путешествия я странно устала.

Я приняла ванну и переоделась в костюм, который я нашла у Клаудии в шкафу.

Я подхожу к окну и открываю его. Уже поздно. Прохладный вечерний ветерок разогнал жару и смрад. Затих городской шум.

– В этот момент Чикаго кажется вполне приятным городом, – спокойным голосом сказала я, глядя в окно, – Уже темнеет почему Клаудия не вернулась?

Я высовываюсь из окна и оглядываюсь. Я нигде её не вижу.

Я зеваю, глядя в окно, прикрывая рот ладонью. Я вздыхаю и ложусь на диван.

– Где же Клаудия? А как быть я одеждой? Мне придётся покупать новые вещи не думаю, что в Чикаго носят то же самое, что и в Париже. И что ещё хуже в этом чемодане были мои архитектурные проекты. Интересно я смогу его вернуть, если обращусь в полицию?

Заскучав, я беру книгу Клаудии и принимаюсь читать, но мои мысли далеко, и я не могу сосредоточиться. Я закрываю глаза и засыпаю прямо на диване.

В полусне я чувствую, как на меня кто-то смотрит через окно.

– … Кто здесь?! – вздрогнула я.

Встать бы с дивана, но я слишком уж устала.

Чикаго зловеще затих в эту лунную ночь. Я очень

Я устала, и потому сразу же проваливаюсь в крепкий сон.