Равнодушные звёзды

Стрелка нехотя доползла до зелёной отсечки и замерла, еле заметно дёргаясь. Красная точка на панели индикации сменила цвет на зелёный, продублировав показания прибора.

Лапин не спешил. Щёлкнув карабином, он привычно дёрнул за трос, убеждаясь в надёжности крепления, поправил ранец на спине.

— Давление синхронизировано. Открываю шлюзовые задвижки.

Михаил выждал ещё пару мгновений, дожидаясь ответа и, открыв дверцу ниши пневматического привода, отщёлкнул в сторону блокиратор, ухватившись за рычаг.

— Эх Вася, Вася, — проворчал он, отжимая тугой механизм.. — И когда же ты электронику починишь, наконец? Словно в каменном веке живём. А если эта штуковина заклинит?

Штуковина не заклинила и, в какой-то момент, уступив напору космонавта, резко ушла вверх, потянув за собой Лапина. Тот дёрнулся, не выпуская рычаг из руки, выпрямился, вглядываясь в раскинувшуюся у ног бездну.

— Пожелай мне удачи, Василий. Я выхожу.

Техник щёлкнул тумблером, зажигая прожектор, на гермошлеме, отключил магнитные присоски на ботах и, буркнув: — К чёрту, — одним рывком переместился наружу, сноровисто ухватившись за внешнюю скобу.

— Вася, я вышел, — космонавт окинул взглядом клубящуюся ослепительным светом пустоту под ногами, затем, задрав голову, вгляделся в аналогичный световой поток в сотне метров над головой и со вздохом признался: — Каждые сутки сюда выбираюсь, а привыкнуть никак не могу. Мы словно орешек в пасти у Пламенной, — Лапин постучал перчаткой по наружной обшивке станции: — И когда-нибудь она этот орешек разгрызёт.

Михаил замер, ожидая ответа и, вновь не дождавшись, тихо захихикал, потянувшись к следующей скобе.

Василий никогда ему не отвечал. Этакий молчун, из которого и лишнего слова без повода не вытянешь!

Ну, ничего! Они с космофизиком и так хорошо понимают друг друга. Недаром уже почти два десятка лет бок о бок на одной станции проработали!

Подъём не занял много времени. Лапин уверенными, отработанными до автоматизма движениями, быстро перемещался вверх, не столько отталкиваясь, сколько страхуя свой полёт касанием очередной скобы.

Можно было, конечно, значительно ускорить этот процесс, запустив двигатели во встроенном в скафандр ранце. Но ранцу, после исчезновения Албычева, Лапин не доверял, да и спешить куда-то особого повода не видел. Он уже давно никуда не спешит. Со времён выхлопа Пламенной.

Что это за выхлоп такой особеный и чем от тысячи подобных ему отличается, Михаил так до конца и не понял, сколько бы ему Василий не объяснял. Так ему особо и незачем. Это Албычев по сверхновым большой специалист, ему в этих микровспышках сам Бог разбираться велел. А он простой техник. Ему лишь бы станция нормально функционировала, а все эти высокие материи по барабану. И если бы из-за этого выхлопа вся электроника на станции не выгорела, он бы космофизика и слушать не стал!

Ну, ладно. К звёздам эту электронику. И без неё сумели обойтись. Станцию на Земле не дураки проектировали и такую возможность тоже предусмотрели.

Лапин резервные генераторы запустил, все системы жизнеобеспечения на ручное управление перевёл и на том, с чувством выполненного долга, и успокоился.

А чего ему переживать, если до прилёта очередного звездолёта чуть больше месяца оставалось?

Месяц, несмотря на возникшие трудности и дискомфорт, можно было и перетерпеть!

Только ожидание это уже почти на двадцать лет растянулось, а за ними до сих пор так никто и не прилетел....

Ну, вот и техплощадка.

Михаил замер, ухватившись рукой за невысокий выступ ограждения, опоясавшего техплощадку по периметру, всмотрелся сквозь потемневший пластик визора в ослепительное марево, бурлящее прямо над головой, шумно выдохнул, набираясь решимости.

Каждая его вылазка под испепеляющие лучи Пламенной была маленьким преодолением самого себя, победой над страхом, что однажды скаф не выдержит и он просто испарится в невообразимом пекле сверхновой.

— А вот чуть подальше от сверхновой станцию нельзя было установить? — задал он ставший уже привычным вопрос. — Эх, Вася, Вася!

Стиснув зубы, Лапин зажмурился и, рывком перевалившись через край ограждения, очутился на широкой, ровной площадке, утыканной многочисленными телескопами, антеннами и датчиками. Немного постоял, повернувшись спиной к разбушевавшемуся светилу, осторожно открыл глаза, привыкая к ослепительному сиянию.

Когда-то на время осмотра из корпуса станции выдвигалась металлическая переборка, отсекавшая техплощадку от света беснующейся звезды. Да и поднимался он сюда на лифте, а не окольными путями сквозь аварийный шлюз.

Когда-то....

А теперь и лифт уже давно не работает, и переборку вручную не поднимешь, и звезда эта в печёнках сидит.

Вот только наблюдения за Пламенной никто не отменял, а выгорающие с завидной регулярностью расходники, сами себя не заменят. И кроме него, Михаила Лапина, эту работу никто не сделает! Не Василия же сюда посылать?

— Я на месте, — сообщил он, почти осязаемо чувствуя, сквозившее в молчании напарника неодобрение. — Приступаю к обслуживанию оборудования.

Нет, Василий ему не помощник. В то, что их в ближайшие годы найдут, космофизик ни капли не верил, а значит и в каждодневных вылазках Лапина, никакого смысла не видел.

Ну, да. Межпространственный скачок — это дело такое, непредсказуемое.

Как работает гипертрон, по признанию Албычева, даже его создатели толком не понимают. Просто отходит звездолёт подальше от Земли, запускает его, и, зависнув на пару часов в межпространстве, вываливается где-то на другом конце вселенной.

И всё. Новая доступная человечеству точка в галактике зафиксирована. Тут главное вовремя, по собственному следу, пока он не «остыл», обратно на Землю вернуться. Не успеешь, так и будешь среди звёзд скакать, без всякой надежды домой вернуться, так как число комбинаций для ввода в гипертрон неисчислимо.

Но координаты для попадания к Пламенной были хорошо известны. Сюда уже с десяток раз летали и даже станцию для наблюдения за сверхновой установили. Маршрут давно проторен.

Казалось бы, в чём проблема?

Судя по утверждению Василия, проблема была в каком-то особенном минивыбросе Пламенной, который не только им всю электронику выжег, но и как-то точку выхода к ним из межпространства сместить сумел.

А по новым координатам их искать.... Ну, о бесконечности вариантов, уже упоминалось.

Вот только он с Василием не согласен. Этакая невидаль — бесконечность. Их всё равно обязательно найдут. Нужно только ещё немного подождать.

Лапин упрямо поджав губы, решительно двинулся к приборам, стараясь не смотреть в сторону продолжающего бушевать светила. И замер, всматриваясь в растущую на глазах чёрную точку.

— Василий! Они вернулись, Василий!.

***

— Вот ты где! — в жилой отсек ввалился двухметровый гигант, энергично размахивая снятым гермошлемом. — Привет, дружище! Ты не представляешь, как я рад тебя видеть!

Лапин ощутимо напрягся, поднимаясь со стула.

Да что не так-то?!

Михаил и сам до конца не понимал, что с ним происходит, но закономерная радость при виде появившегося звездолёта быстро сошла на нет, уступив место непонятной, глухой тревоге и щемящей душу тоске. И, с возвращением на станцию, эта тревога с тоской лишь усилилась, заставив техника забиться в собственную каюту и там затаиться, страшась непонятно чего.

— Привет! Здравствуй! — вслед за верзилой в дверь протиснулись ещё двое, скаля зубы в приветливой улыбке.

В небольшой каюте сразу стало тесно и шумно.

— Вас трое, — пробормотал Лапин, рефлекторно сделав шаг назад.

— Ага, всем экипажем бросились, — признался гигант, продолжая заполнять собою пространство. — Мы же собственным глазам сначала не поверили, когда из Скачка возле затерянной станции вывалились. Как тут на месте усидишь? Состыковались, скафы надели и сюда. Вас с Албычевым искать.

Михаил шумно задышал, вытирая со лба крупные капли пота. Трое - это много! Нужно как-то объяснить, что нельзя ходить по станции такой толпой. Сразу стены сжиматься начинают и воздух густеет как кисель. Нужно объяснить. Может кто-нибудь уйдёт?

— А что у вас со связью, — вылез из-за спины гиганта один из мелких; тёмноволосый мужчина средних лет со слегка заострённым, выпирающими вперёд скулами. — Даже на радиосигналы не отвечаете. И где, Албычев? — сделал он шаг к Михаилу.

Лапин болезненно сморщился, продолжая отступать к стене, с тоской оглянулся в сторону двери, судорожно хватая ртом воздух.

Нет. Не уйдут. Так и будут на стены давить, к центру каюты смещая. Но нужно отвечать. Может, если он ответит на все вопросы, они всё же уйдут?

— Василий погиб, — с трудом выдавил он, блуждая взглядом по каюте. Смотреть новоприбывшим в лицо, ему было некомфортно. — Давно погиб. На второй год после выхлопа Пламенной. А электроника выгорела вся, — решил пожаловаться он. — Ещё в самом начале выгорела, когда связь с Землёй пропала.

— Это что же получается? — сочувственно прогрохотал гигант, стремительно подходя к технику. — Ты почти двадцать лет здесь один болтаешься? — хлопнул он Лапина по плечу, заставив слегка присесть. — Не позавидуешь тебе, брат! Ну, ничего! Теперь всё нормально будет! Доставим тебя на Землю, там знаешь как встретят? — косморазведчик приобнял Михаила, совершенно не замечая его слабых попыток отстраниться. — На руках везде носить будут! Слава, брат — она такая! Про вас с Василием Албычевым теперь даже в школах преподают!

— Мы кстати не познакомились, — подошёл вслед за ним темноволосый. — Павел Векшин, бортмеханик этого корыта, что к вам в гости случайно заскочило, — новый знакомый, схватив руку Лапина, энергично её затряс. — Это, — кивнул он, на продолжающего сжимать Михаила в своих объятиях-тисках верзилу. — Наш капитан, Аркадий Северов. А у дверей Серёга мнётся, — Векшин оглянулся на тощего, длинного как жердь белобрысого юношу лет двадцати, пожиравшего Лапина глазами. — Он только училище полгода как окончил. Первый Скачок. Вот и стесняется немного.

— Сергей у нас ещё и по характеру молчун, — Северов, наконец-то, отпустил Михаила, позволив тому плюхнуться обратно на стул. — Но навигатор неплохой. Так как всё-таки Албычев погиб? — наклонился он к Лапину, засопев прямо в лицо.

— Вышел в космос и в сторону Пламенной улетел. — ответил Михаил, старательно отворачиваясь.

— Ты что сам видел, как он улетал? — придвинулся к Михаилу с другой стороны Векшин. — Чего же не остановил?

— Не видел я! — сжался на стуле Лапин, потирая пульсирующие болью виски. Сейчас он мечтал только об одном; чтобы затянувшийся разговор закончился поскорей, и его мучители ушли, оставив его в покое. — Он сам мне потом рассказывал!

— То есть как это — потом? — приподнял брови Векшин.

— Вернее до того, — спохватился техник. Рассказывать землянам о своём многолетнем диалоге с Албычевым, он точно не собирался. Его тогда вообще в покое не оставят. — Просто Василий не раз говорил о том, что именно так умереть хочет; сгореть в объятьях Пламенной. Вот и улетел. А мне потом одному пришлось отдуваться! И расходники каждый день меняй, и за работойоборудования следить не забывай, - Лапин замер, застыв на мгновение, вскинув руку, впившись глазами в цифербат старинных механических часов и резко вскочил, обливаясь холодным потом.

— Что с вами, Михаил Фёдорович? — отлепился от стены вчерашний курсант. — Вам плохо?

— Время! — прохрипел в ответ техник, дрожа всем телом словно припадочный . — У меня же сейчас по графику осмотр оборудования! Как я мог забыть!

- Да какое оборудование?! - попытался остановить его капитан. - У нас Отскок через три часа!

- Успею! - бешено рявкнул Михаил, расталкивая гостей. - У меня всегда в это время осмотр. Ровно через два часа после замены расходников. Иначе нельзя. Иначе непорядок будет! - техник подскочил к двери, умудрившись не задеть стоящего на пути навигатора и оглянувшись, добавил: — Я скоро вернусь! Мне полчаса всего нужно!

— Что скажешь, Паш, — Северов выразительно посмотрел вслед скрывшемуся в коридоре технику. — Как-то странно он себя ведёт.

— Он двадцать лет один в этом склепе просуществовал, — огрызнулся Векшин, усаживаясь на освободившийся стул. — И практически без надежды, что его найдут. Без последствий такое не проходит.

— И что ты предлагаешь?

— Ничего, — пожал плечами бортмеханик. — Тут психолог нужен. Отвезём на Землю, там его быстро в норму приведут.

— Угу. — согласился с ним капитан. — Скоро Отскок. Подождём.

***

Лапин, подойдя к генератору, провёл рукой по металлическому корпусу исполинской машины. Немного постоял, вслушиваясь в размеренное тарахтение, покосился на приборы.

Вроде нормально всё. Нигде не стучит, не звенит, не потрескивает. Но смазать всё же нужно будет. Ничего. Через три дня он систему на другой резервный генератор переключит. Вот тогда, и смазку поменять можно будет, и общую профилактику провести.

Михаилн выпрямился, проверил уровень горючего в топливном резервуаре, удовлетворённо хмыкнул.

— А ты говорил, что топлива надолго не хватит. Нет, Вася, не прав ты. Если, как и раньше, энергию только на жилой отсек и системы жизнеобеспечения расходовать, то ещё лет тридцать запросто протянуть можно! Вот только силы уже не те. А тут ещё и эти прилетели!

Техник затряс головой, вновь переживая неприятные минуты общения с пришлыми.

Слишком шумные, вальяжные, приставучие. Неужели на Земле все такие? Будут круглые сутки к нему лезть, шумно дышать в лицо, обниматься, похлопывать по плечам. И тянуть, и тянуть свои липкие, потные ладони!

Лапин зябко передёрнул плечами, чувствуя нарастающий ужас.

А ведь они его отсюда забрать хотят! Навсегда забрать, заставив бросить всё это без присмотра!

Нет. Так нельзя! Он нужен здесь! Он объяснит! Кто-то же должен продолжать наблюдение за Пламенной? Следить за приборами, менять выгорающие расходники? Зачем присылать новых людей с Земли, если есть он? Можно даже электронику не восстанавливать! Он и так справится! Обязательно справится! Особенно, если толкового помощника дадут.

Лапин застыл, обдумывая возникшую мысль.

Нет, капитана оставить он не согласится! Слишком уж его много будет! Да и бортмеханик с его потными ладонями от своего командира недалеко ушёл!

Как же это всё мучительно. Само их присутствие рядом. Так и хочется сорваться с места и бежать куда глаза глядят, лишь бы вырваться из этого замкнутого пространства, набитого человеческими телами, избавиться от их голосов, острыми гвоздями вколачиваемых прямо в мозг.

Разве что Сергея с собой остаться позвать?

Лапину вспомнился молодой навигатор, неловко топчущийся возле входной двери; скромный, молчаливый, практически незаметный. Идеальный помощник! Такой быстро всему научится и не будет истерики, как Албычев, закатывать!

— Нет, Вася, ты не прав! Хоть теперь-то ты это понимаешь? Вижу, что понимаешь! Вон как сконфуженно молчишь! Не зря я каждый день все эти годы за оборудованием следил, не зря в громоздком скафе к техплощадке карабкался! Прилетели, нашли, помощника теперь вот дадут! Вдвоём за станцией следить намного проще будет!

Техник весело захихикал, давясь стекающими на подбородок слюнями. И тут же смолк, вслушиваясь в воображаемый голос.

— А если не дадут, говоришь? — Лапин скривил губы в иронической улыбке. — Ну, тогда мы по-другому поступим. И ты, Вася, мне в этом поможешь.

***

— Ты с ума сошёл? Какие ещё записки?!

— Албычева записки, — спокойно повторил Лапин, искоса глядя на разгорячившегося Северова. — Он их сразу после выхлопа Пламенной писать начал.

— А сразу, до того, как мы со станцией расстыковались, их забрать нельзя было?!

— Забыл, — покаянно развёл руками Михаил. — Так вашему появлению обрадовался, что голова кругом пошла. Совсем дурной стал!

— Так может, ну их, записки эти, — зыркнул, крутанувшись в ложементе, Векшин. — Следующая экспедиция заберёт.

— А она будет, следующая экспедиция? — сразу отмёл довод бортмеханика Лапин. — Сами же о запрете на Скачки к сверхновым рассказали. И полёты в этот район может ещё сотню лет не разрешат.

Векшин стушевался, не найдясь с ответом.

Ну, да, рассказали. Лапин, вернувшись с обхода, всё же предпринял попытку уговорить, чтобы его у Пламенной оставили.

Ну, а что? Всё равно кого-то на станцию для дальнейших наблюдений за Пламенной пришлют. Тогда почему не ему, Михаилу Лапину, это дело доверить?

Он тут всё знает и уже показал себя с наилучшей стороны. Даже оказавшись в таком отчаянном положении, руки не опустил. Вот и теперь не подведёт, особенно если ему помощника оставить. А когда следующим рейсом специалисты прибудут и электронику на базе восстановят, совсем другая жизнь начнётся.

Вот тогда Северов с Векшиным о запрете Скачков к сверхновым и поведали.

Оказывается, что связь не только с Пламенной пропала и позже ещё две подобных станции в космосе затерялись. Вот в Далькосмосе тревогу и забили, решив до досконального изучения проблемы, больше ни ресурсами, ни людьми не рисковать.

— Это же просто чистейшее везение, что мы во время очередного разведывательного Скачка возле Пламенной выскочили! — возбуждённо прогрохотал Аркадий, начав вновь душить Лапина в объятиях. — Я своим ушам не поверил, когда искин об этом сообщил! Если честно, вас с Албычевым на Земле уже похоронили давно!

Лапин тогда спорить не стал, безропотно перейдя на борт звездолёта, но о записях погибшего друга чуть позже вспомнил.

— Да что в тех записях может быть ценного? — сморщился Северов, растеряв всю свою жизнерадостность. — К тому же, Албычев не в себе был. Мало ли что написать мог? Может, и не нужно нам этого знать? Пусть себе лежат эти записки там, где ты их оставил, а для людей образ несгибаемого космического героя останется?

— А что я его дочери скажу? — насупился Михаил. — Ладно бы, спешная эвакуация была, а то просто так последнюю память о её отце на станции бросил. К тому же, Василий говорил, что что-то о закономерностях в выбросах энергии с Пламенной понял, — зашёл техник с сильного козыря. — Вдруг там ценное что-то. Он ведь за выхлопом до того, как всё выгорело, внимательно наблюдал.

Северов застыл, явно мучительно раздумывая, покосился на насупившегося Векшина.

— Так может мы слетаем по-быстрому, а, Аркадий Геннадьевич? — отлепился от своего привычного места у косяка двери Сергей. — До Отскока ещё больше часа осталось. Десять минут на космокатере туда, десять обратно.

— Пятнадцать мне записки забрать, — поддержал навигатора Лапин. — И целых полчаса в запасе. Задерживаться я не собираюсь, — добавил он в голос убедительности. — Всё равно там больше ничего ценного нет!

— Что скажешь, Павел? — чувствовалось, что затея Лапина капитану не нравится, но причин для отказа он не находил.

— Время действительно есть, — признал со вздохом тот. — Если нигде не задерживаться, за полчаса обернуться.

— Ладно, уговорил, — махнул своей лапищей капитан. —Посмотрим, что там Албычев понаписал.

***

Сергей жадно глотнул, втягивая в себя тепловатую воду, закашлялся, поперхнувшись, и застонал, открывая глаза.

— Голова болит? — встретился он с полным сочувствия взглядом Лапина. — Да что я спрашиваю? Конечно, болит! — возмутился тот собственному вопросу. — Но ты уж, извини. По-другому нельзя было. Не было у меня времени, тебе всё объяснить.

— Что объяснить? — юноша приподнялся, недоумённо крутя головой.

— То, что нам было необходимо остаться, — заявил ему техник — Не для того я здесь столько лет проторчал, чтобы в одночасье всё бросить. Наблюдения за Пламенной очень важны. Я хотел тебе всё сразу объяснить, — Михаил запнулся на полуслове, — Правда, хотел.... Зато теперь всё хорошо будет!

— Так ты меня что, по голове ударил?! — Сергей подскочил с кровати, с ужасом уставившись на Лапина. — Сзади?! По голове?! — навигатор сделал два шага в сторону техника и замер, встав на полушаге. — Постой. А как же?! Нам же на звездолёт нужно! Скоро Скачок!

Отшвырнув техника в сторону, Сергей бросился к двери из каюты.

— Он в него уже семь минут как ушёл, — догнал его в спину убийственный ответ.

— Как ушёл? — запнулся на полушаге Сергей. В словах Михаила было столько беспощадной убеждённости, что юноша сразу поверил.

— Обыкновенно, — равнодушно пожал плечами Лапин. — Время Отскока к концу подходить начало, они и улетели.

— А как же я? — побледнел как полотно косморазведчик. — Они не могли просто бросить меня. Ведь было же ещё время!

— Северов и прилетел. Только я внешние шлюзы изнутри закрыл. Ох и ругался же он! Обещал, когда вернётся, мне мой скафандр на уши надеть.

— Так он и вернётся! — облегчённо выдохнул Сергей, — Координаты для ввода в гиперком у них теперь есть. И суток не пройдёт, как они сюда обратно прилетят.

— Ну, это вряд ли, — жизнерадостно улыбнулся Лапин. — Я, пока на звездолёте был, времени зря не терял. И координаты Пламенной, что в гиперкоме были, слегка подкорректировал. Вот Северов обрадуется, когда в следующий раз у чёрта на рогах из Скачка выскочит! — задорно захихикал он. — Ну, да ладно. Пусть он хоть к другой галактике скачет. У нас с тобой, Сергей, своих дел полно. Как раз время проверки кислородного конвектора пришло. Что-то не нравится мне, как он работает в последнее время. И в оранжкерею по пути заглянем. Работы на станции, Серёга, хватает! И кроме нас с тобой, её сделать больше некому. Не Василия же заставлять? Так он только спорить и умеет. Сколько лет прошло, так ни разу и не помог. Ну что, пошли, что ли?

Бывший навигатор не ответил, обессиленно опустившись на пол и закрыв глаза руками. Слушая прерывистый смех сумашедшего техника, он почти на физическом уровне ощутил, как сжимается мир и расползается холод. А вокруг, только равнодушные звёзды.