Равновесие

Фейерверки взрывались повсюду, на каждой планете Галактики играла воодушевляющая музыка, и был пышный праздник. Ровно восемнадцать лет прошло со дня основания Империи. И сегодня этот день, хоть и не всегда добровольно, праздновали все.

Не придавался всеобщему безумству и патриотическому выражению чувств только Дарт Вейдер. Сегодня, именно сегодня, у него была куда более важная задача, гораздо важнее для Империи, нежели пустое шатание по улицам и распивание спиртных напитков.

Вот уже много лет устои, которые пропагандировал Смдиус, успешно рушило восстание, и одним из ключевых лиц в этой игре был некий агент Фалкрам. Наверное, именно потому, немедля больше ни дня, ситх решил сам разобраться с ненавистным врагом. Он устроил ему ловушку, на одной из отдалённых заснеженных планет, где была старая база, заведомо донеся до противника ложную информацию, что там были какие-то важные данные, и ждал. Просто ждал.

Навсегда избавиться от главного агента восстания именно в день Империи казалось Вейдеру даже в какой-то мере символичным. В его жизни было столько символичных моментов, что тёмный лорд уже и не мог сосчитать.

Он молча размышлял об этом, стоя напротив главной панели управления базой и отстранённо глядя в окно, на то, как белые хлопья снега мягко падали на землю. Красиво, грустно, пробирающее холодом до самой крови…

Вейдер был столь увлечён разглядыванием природы, далёкой замершей планеты, что даже не заметил, как позади него, почти беззвучно на пол опустился тот самый агент Фалкрам. Или заметил?

Резко развернувшись, ситх уже было активировал световой меч, в любую секунду готовый повергнуть противника, но каково же было удивление тёмного лорда, когда вместо мерзкого повстанческого агентишки, перед ним, как будто вынырнув из прошлого, вновь стояла она.

Асока повзрослела и стала более привлекательной, женственной, чувственной, но даже так Вейдер узнал её. Он смотрел на Тано, как будто в зеркало своего прошлого, и недоумевал от того, что вопреки всей информации о ней, его бывшая ученица была жива.

Сердце дрогнуло, и от него разошлась по телу волна обжигающего холода. Былые эмоции к Асоке словно на секунду вновь резко прикоснулись к Вейдеру, но тёмный лорд быстро сумел взять себя в руки и, деактивировав меч, сделал вид, как будто сейчас ничего не произошло.

Судьба играла с ним, и Вейдер решил поиграть с Асокой, раз уж жизнь распорядилась с ними так странно.

— Так вот значит, кто на самом деле агент Фалкрам, теперь твой секрет раскрыт, — не нападая и не делая особо резких движений, размеренно проговорил ситх.

На что реакция Асоки была не менее изумлённой и не менее твёрдой, чем у него.

— Ты? — с особым призрением переспросила она, понимая, что попала в крайне сложную ситуацию, но при этом изо всех си стараясь держаться непоколебимо и жёстко, — От тебя ничего не утаишь, Вейдер. Ты настолько верный Империи мерзавец, что, не сомневаюсь, именно поэтому тебя никто и не любит. И даже День Империи ты празднуешь один. Ты, наверное, вообще не знаешь, ни что такое друзья, ни что такое семья.

Асока пыталась держаться жёсткой, хамить и дерзить Вейдеру, при том, что её положение с её стороны казалось крайне плачевным, но, если уж она должна была умереть от руки ситха, то с гордо поднятой головой.

А ведь Тано не знала, что её просто в агрессии брошенные слова ради видимой моральной защиты, достигли самого сердца Вейдера, всколыхнув самые болезненные воспоминания.

Тёмный лорд молчал, в один момент к нему вернулись образы из прошлого, когда он ещё был Энакином, в другой жизни. У него были товарищи, друзья, семья. Родная дорогая мать, любимая жена Падме, и она — лучшая подруга Асока, которая никогда бы не поняла и не приняла того, кем он стал. Боль нестерпимо коснулась сердца ситха, сквозь все эти воспоминания…

А с другой стороны, Асока и сама совершала ошибки, непростительные ошибки, и в этом она была слишком подобна своему мастеру…

Вернувшись в реальность, Вейдер тяжело вздохнул и продолжил свою игру, тоже задевая болезненные точки оппонента.

— Знаю… — тихим обречённым голосом в один миг возразил тогруте он, и, не давая ей и шанса вставить ещё хотя бы слово, тут же добавил, особо подчёркивая смысл его фраз, — Ты тоже празднуешь День Империи одна, тоже без друзей и семьи…

Ситх уверенно подошёл к Асоке и, резко ухватив её за предплечье, усадил на ближайший стул, сам продолжая кружить вокруг своей жертвы.

— Мы с тобой похожи… Очень похожи… Куда более одинаковые, чем ты думаешь…

Последнюю фразу тёмный лорд произнёс, слишком близко склонившись к Тано, буквально шепча ей всё это на монтралл и бесцеремонно вторгаясь в личное пространство тогруты.

От такого его наглого поступка, женщина пришла в негодование и, даже позабыв где и с кем она находится, хотела было выкрикнуть, возразить, опровергать сказанное ситхом, но тот вновь не дал произнести её ни слова.

Вейдер не стал касаться Асоки руками, причинять боль или как-то ещё на неё воздействовать, он сделал то, что гораздо сильнее и глубже затронуло её. На какой-то миг открылся ментально и послал Тано тёмные потоки Силы, бесцеремонно вторгаясь в её сознание и сливаясь с её светлыми потоками.

В момент соприкосновения Вейдера и Асоку как будто током ударило, обожгло огнём и одновременно обдало холодом. Да, они были по разные стороны баррикад, да они были тьмой и светом, но одновременно они были настолько идентично, ощущали настолько схожие чувства и эмоции, что от этого ментального единства становилось страшно.

Тано даже не нашлась, что ответить, она не могла ничего возразить тёмному лорду потому, что знала и понимала, что он говорит правду она это чувствовала, в то время как ситх продолжал и продолжал свою игру.

Их на ненадолго восстановившаяся связь в Силе волновала и будоражила и его, но даже в таком состоянии, находясь под волей эмоций, Вейдер говорил то, что они оба безмолвно чувствовали, в слух:

— В жизни мы — совершенные воины, борцы за свои идеалы, за стороны, которых придерживаемся… Вокруг нас много людей, они испытывают к нам разные эмоции, но на деле мы одни… И даже моя ученица, самый близкий и понимающий меня человек, однажды подвела меня, а тебя, как я знаю, подвёл твой учитель…

Ситх продолжал и продолжал давить на них обоих морально и ментально в то время, как начинавшая поддаваться на его хитрые игры, уже со слезами, бегущими по щекам, Асока в утвердительном жесте кивнула.

— Ты такая же, как и я… Ты понимаешь меня, как никто… Так скажи Асока, чего же в такой реальности на самом деле хочет твоё сердце?

— Тепла, понимания, любви…

Слова сами сорвались с губ уже во всю плачущей Тано, они были произнесены тихо, почти шёпотом, но прозвучали громким криком просьбы о взаимности в пространстве.

Это было именно то, что нужно было ситху и агенту восстания, бывшим учителю и ученице, а ныне врагам, разным и настолько одинаковым, что даже их сердца, эхом отдаваясь ударами в Силе, бились в унисон.

Не в силах больше контролировать ни собственные эмоции, ни её, Вейдер резко ухватил Асоку и поднял со стула, развернув к себе лицом. Они смотрели друг другу в глаза, и оба знали, что чувствовали одно и то же, что хотели одного и то же, и только они могли удовлетворить жажду друг друга в избавлении от одиночества, в этом недостатке понимания и любви!

Секунда, и ещё секунда, и Вейдер и Асока сорвались, преступая все грани, под волей эмоций, моральных и ментальных, предаваясь безумству, которого не должно было быть…

Крепче сжимая Тано в своих мощных объятьях, стих склонился над ней, и они слились в страстном, обжигающем поцелуе, пусть через шлем, пусть через все преграды мира, сейчас, в этот морозный вечер на далёкой заснеженной планете, уже ничто не имело значения.

В порыве страсти, лаская Асоку через Силу ментально, Вейдер почти грубо уложил женщину на пол, по-хозяйски устраиваясь на ней.

Они продолжали безумно, неестественно целоваться через шлем в то время, как их тела и души соприкасались в реальном и ментальном пространстве.

Грубая механическая кисть Вейдера легла на бедро Асоке и жадно, похотливо поползла вверх, ощупывая стройное изящное тело Тано, достигая почти самой чувствительной зоны женщины и сквозь одежду касаясь груди.

Тогрута в ответ со всей силы вдавливала мягкие оранжевые пальчики сиху в лопатки, старясь прижать Вейдера к себе, как можно сильнее.

Тёмный лорд и агент восстания льнули друг к другу столь неистово, что казалось, они боялись потерять друг друга, лишь только эти соприкосновения пропадут.

«Тёмными языками пламени» в Силе, Вейдер всепоглощающе проникал в Асоку, и она принимала его, обволакивая своими «светлыми языками пламени».

Они сливались духовно и ментально, для полного соединения паре не хватало только физического контакта.

Продолжая целовать и целовать друг друга через шлем, Вейдер и Асока дошли до исступления, когда пути назад уже не было, и нужно было сделать резкий шаг вперёд.

Жадно погладив Тано тяжёлыми кистями по внутренней стороне бедра, ситх с силой надорвал ткань её одежды, освобождая женщину в нужных местах.

Сделав почти то же самое, тогрута помогла освободить определённые части тела и тёмному лорду.

Они столько этого ждали, они столько к этому шли, в реальности, возможно, минуты и секунды разговора, в Силе — целую вечность и целую жизнь, где тьма и свет должны были непременно слиться воедино.

И Вейдер рискнул, он преступил грань дозволенного, преступить которую ему позволила Асока. Женщиной она была лишь по возрасту, одно название, для девочки, которая так никогда и не знала любви, кроме безответной любви к своему учителю. Но сегодня она познает всё сполна.

Тано вскрикнула от боли, когда их тела с Вейдером слились воедино, а его потоки Силы вошли в её так глубоко, как до этого никто ни в ходил.

Это было странное и двоякое ощущение, одновременно тягостное для обоих, и дополняюще приятное, чувство единения, нахождения опоры друг в друге и поддержки и любви, которую им никто не мог дать.

Выждав немного, пока Асока привыкнет, Вейдер начал двигаться, сначала чуть медленнее, но ритмично, потом быстрее.

Он гладил грудь бывшей ученицы рукой, стараясь отвлечь Тано от боли, жадно и похотливо ощупывал её бёдра, второй рукой заставляя тогруту прогибаться под ним, прижимая её к себе за спину.

Женщина, теперь уже действительно женщина, тяжело дышала под своим мужчиной, сквозь броню, впиваясь пальцами ему в спину, подаваясь бёдрами навстречу и принимая его полностью в себе.

Ментально чёрные и белые язычки пламени переплетались, словно змеи, будоражаще соприкасаясь друг с другом, растворяясь друг в друге и даря неимоверное наслаждение.

Вейдер жадно, по-хозяйски ласкал набухшие до предела соски Асоки, сквозь одежду, от чего Тано лишь до боли закусывала губу.

Сама же тогрута в ответ также жадно ощупывала спину ситха, опускаясь то ниже, то выше и крепко-крепко прижималась к нему.

Вейдер и Асока продолжали целоваться через шлем, глупо, безысходно, неправильно, но им так сильно не хватало этого тепла, этой любви и страсти, что они никак не могли упиться ей.

Ситх стал входить в Тано чуть быстрее и глубже, слегка меняя угол, чтобы сильнее задевать клитор, тогрута в ответ мощнее сжимала ноги с обеих сторон от тёмного лорда, подаваясь тазом вперёд и вбирая его целиком.

Ментальные воны чёрного и белого цвета почти растворились друг в друге, превратившись в единую серую пелену.

Вейдер и Асока так сильно сжимали друг друга в жарких, обжигающих, страстных объятьях, что на какое-то мгновение им действительно показалось, что они стали единым целым.

Ситх и тогрута не знали, сколько времени они провели в этом безумном буйстве чувств, казалось, наслаждение длилось целую вечность, но финалом и итогом всего стало необычное явление.

Вейдер и Асока настолько раскрылись друг перед другом на исходе чувств, на пике самого блаженства, что связь, утерянная давно, много лет назад, восстановилась между ними, перерождаясь в иной форме.

Они оба почувствовали это, сотрясаясь в сладостных конвульсиях наслаждения, и они оба не узнали и не распознали былую связь, зародившуюся в момент кульминации, как новую.

Они были, стали, будут навсегда единым целым!

И после их маленького секрета, вопреки препятствиями всего мира никто не сможет больше эту связь разорвать.

Прошло какое-то время прежде, чем Вейдер и Асока пришли в себя и привели себя в порядок. Ситх сидел на столе, искоса глядя на Тано, которая в данный момент поправляла свою одежду.

Их души пылали обоюдными чувствами и эмоциями, они были связанны в Силе навечно, но никто из пары не смел этого произнести вслух.

Асока закончила поправлять одежду и также искоса посмотрела на Вейдера, как и прежде дерзким, но уже слегка изменённым взглядом, и ситх решился произнести запретные слова, навсегда меняющие реальность.

— Ты тоже это почувствовала? Единение наших душ ментально?

Тано не ответила, не зная, что сказать, и не понимая, надо ли было что-то говорить.

— Ты точно такая же, как и я, мы абсолютно одинаковые… — уже более злорадным и ехидным голосом добавил Вейдер.

Тогрута хотела что-то произнести, хотела нечто возразить на его запоздалую издёвку, но где-то в глубине души она понимала, что тёмный лорд был прав, после всего, что между ними сегодня было, полностью прав.

Асока не стала отвечать на очевидные вещи, хотя ей очень жаждалось противоречить Вейдеру, тем более теперь. Поправив помятую юбку, она лишь промолчала и резко исчезла из виду, когда ситх отвлёкся всего на секунду.

Тёмный лорд не стал её останавливать, он только безмолвно проводил женщину, его женщину, глазами, мысленно убеждая себя в том, что она ещё вернётся, обязательно вернётся. Ведь теперь, с открывшимся для Дарта Вейдера откровением о том, что Асока Тано была жива, таким же откровением, каким открылось для неё их духовная схожесть, к нему пришло и осознание, что теперь у ситха была цель, и эта цель была одна из важнейших в его жизни!