Развод. Шаг в сторону 2

Арбатские переулки – 2

ГЛАВА 1. Ставлю точки над «и»

Лето жарит.

У Поли в «Ариане» какие-то химики отмечают юбилей компании. Она им приготовила роскошный стол во всю длину помещения кафе. Они, собственно, так и просили. А мы с ней ютимся у бара. Поля не могла меня не впустить, хоть и закрыла заведение для остальных посетителей, потому что знает, что если я пришла, значит, не просто так.

- В этом году африканский июль, - жалуется подруга, - задыхаюсь от жары. Достаёт и раскрывает маленький китайский веер.

- Ты знаешь, что в Африке на экваторе круглый год температура двадцать четыре градуса?

- Да ладно!

- Ну, да. Там рай. Это в Магрибе, на севере, летом можно превратиться в уголёк за двадцать минут под солнцем, а ниже Сахары совсем другое дело. Я хочу ей сегодня позвонить, - решительно говорю я.

- Кому это?

- Зачем спрашиваешь?

- Позвони и пригласи сюда, - наконец понимает мою витиеватую мысль Поля, - она же не просекла, что ты - это ты или как?

- Могу прямо сейчас, чё тянуть? – беру в руку телефон, - и позвоню, - как-то угрожающе продолжаю, а у самой поджилки трясутся. Такие вещи надо продумывать. Вероника из другого поколения, у них всё по-другому. Зумеры, а я миллениал, как и Рома, кстати. Зумерам нужно самоусовершенствование и актуальность на сейчас, им неинтересно, что было и что когда-то будет.

Нафига ей антикварные запонки? То-то и оно. Но Рома не думал об этом, он хотел, как лучше, придурок. Он забыл, что она не та девочка, с которыми он тусил, когда сам был молодой. Те девочки остались в прошлом со всеми своими хотелками, новые – другие и хотелки тоже другие. Им бы попутешествовать в необычные места, а Рома женат, в Антарктиду с ним не уедешь.

Он мог её увлечь, конечно, мозги-то на месте, чем-то поразить на время. Мог, но у неё в голове другой гаджет. Да ещё и муж имеется. Или он не муж и не Рома? Тогда она в курсе, кто я есть. Ну, это ни в какие ворота не лезет, если она знала, что я Ромина жена, и попёрлась ко мне с фальшивым мужем и с тарелкой торта. Извращенка прямо какая-то. Не, вряд ли.

Что она в нём нашла? Может, Рома её содержит?

Итак, ещё раз. Почему мне надо позвонить Веронике? Во-первых, потому что даже если я поговорю с Ромой, не факт, что он ей скажет, чтобы она исчезла, во-вторых, пусть вернёт запонки. Могу и заплатить, если что.

- Алло, Вероника? Это Анна, которая про запонки, помните меня? Вы мне дали свой телефон в ресторане на свой день рождения, - выпалила я, чтобы она не отвертелась.

- А, женщина из МФЦ. Да, здрасти, - она немного удивлена. Ещё бы!

- Вероника вы в Москве?

- До конца недели.

- Очень хочу с вами встретиться. Не только из-за запонок, но из-за них тоже.

- Со мной? А зачем?

- Не могу по телефону. Вы могли бы подойти сегодня в одно кафе на Арбате, в любое время часов до восьми вечера. Ну, или завтра.

- Да я и сегодня могу. Я в спортзале сейчас, точнее, уже в раздевалке. Освобожусь через полчаса. Скидывайте адрес. Я не очень далеко.

Вот и всё. Обратной дороги нет. Всё выясню, всё расскажу и поставлю все точки над всеми грёбаными «и». А там посмотрим. Чему быть, того не миновать.

Вот как только сделать так, чтобы Вероника мне рассказала подробности, как и где познакомились, когда. Это я на будущее хочу знать, чтобы избежать рецедивы. Не очень верный способ, но ещё и любопытство подмывает, оно такое непростое, мазохистское какое-то. Меня просто тянет на эти подробности.

До сих пор Рома не показывает виду, что я могу знать о его связи с Вероникой. Ведёт себя идеально. Но секса нет. Две ночи. На даче было негде, там очень тонкие стены, а вчера мы устали, типа, и легли спать после загородного марафона. Даже не знаю, как бы я себя вела, если бы он захотел. Сегодня будет третья ночь, и это уже лимит.

Вероника в Москве, но возможно, он её сегодня не видел. Если она в спортзале, то когда? А вечером он должен быть дома. Ни о каких задержках после работы он мне не сообщал.

Сегодня вечером я запланировала с ним поговорить. Запланировала, но не уверена, что готова.

Как всё просто у тех, кто никогда с этим не сталкивался, а рассуждает на диване перед телеком о чужих изменах. Я бы никогда не простила! Ага. Я бы ушла в ту же минуту, как узнала! Всё равно куда! Босиком! Ещё раз ага.

Конечно, если он распускает руки, приводит любовниц в дом, не работает, пьёт, нюхает, таскает всё из квартиры, плевать хотел на детей и приличия, то тут нечего обсуждать. Чем быстрее закончится этот кошмар, тем лучше, и ни о каком «папе» речи быть не может.

Я о другом, о том, как непросто отказаться от с таким трудом и заботой созданного мира, где растут дети, уверенные в своих родителях, считая их в чём-то даже примером. Дети не должны начинать жизнь с разочарований в самых близких и родных людях и видеть, как они ссорятся и оскорбляют друг друга, делят имущество. Жизнь и так им готовит испытания, предательства, обман, потери, и очень не хочется лишать их единственной надёжной гавани – родительского дома.

Я это хотела сказать Роме. Я хотела ему сказать, чтобы засунул свою похоть, куда подальше, потому что не имеет на неё права, а если он заикнётся про какую-то там новую любовь, то обязательно спрошу его, чего он ждёт от неё, и чего ему не хватает здесь. Пусть поставит на одну сторону эту самую похоть, а на другую свою совесть и ответственность за двух ни в чём не виноватых мальчика и девочку, которые лишатся отца в том самом сакральном смысле. И пусть мне не рассказывает, что будет что-то им там платить.

Смогу ли я? Сможет ли он? Жалко ли мне себя, я даже не знаю. Будет жалко, но позже. И я не собираюсь ставить на себе крест.

Дрынькает сообщение.

« Анна, я подъехала. На двери написано, что кафе закрыто. «Ариана»? Всё верно?»

«Да, всё верно. Я иду открывать.»

Встаю с высокого барного табурета и направляюсь к стеклянной двери. Я ничего не боюсь, я спокойна, как удав.

ГЛАВА 2. Необыкновенная женщина

Шорты, сандалии, белая блуза, волосы собраны в хвост, крупные солнечные очки, рюкзак.

Это я смотрю на Веронику. Она очень привлекательна, она потрясающая, она редкая красотка.

Мы проходим к барной стойке, химики в зале сворачивают шеи. Даже наступает какая-то тишина, пока мы идём. Как же непросто ей живётся с такой обворожительной внешностью. Мне надо её ненавидеть, а не восторгаться и вспоминать Достоевского.

- Хотите лимонаду, кофе? – спрашиваю я на правах хозяйки.

- Да, лимонаду бы выпила, с удовольствием.

- Вероника, не буду ходить вокруг да около, - смотрю в её зелёные кошачьи глаза, - человек, который подарил вам запонки, мой муж. У нас с ним двое прекрасных детей и за спиной четырнадцать лет счастливого брака. Как-то так.

- Какой человек? Анна?- моргает она, - о каком человеке вы говорите? О каком муже? Я купила эти запонки в антикварном магазине на Невском в Питере. Я купила их на свои деньги, спонтанно, потому что у меня есть несколько дорогих кофты с манжетами для запонок. Я люблю такую одежду, несвойственную моему поколению, если хотите. Я миксую стили так, как хочу.

- Можно спросить, где вы работаете? Можете не отвечать, ваше право, но всё же, - говорю спокойно, и вообще ей не верю. Не верю и всё. Врать молодёжь умеет намного лучше взрослых. Одни колл-центры чего стоят. Но это я так, просто прилетает в голову многое, что к делу не относится.

- Вы же понимаете, что это слишком личный вопрос, и каждый может на него ответить так, как пожелает.

- Я не настаиваю. Лучше не получить никакого ответа, чем получить неправду, - не требовать же от неё того, чего она не хочет говорить. Вообще в таком случае она в праве встать и уйти.

- Могу сказать только, что у меня постоянная высокооплачиваемая работа, есть высшее образование, знаю несколько иностранных языков, есть своё жильё в центре Москвы, на Арбате, но сейчас живу больше в Питере. В Москве бываю по работе. То есть я не бедствую и вполне независима в материальном плане. Я думаю, вас интересует именно это. Но даже и этого не нужно, потому что я не имею никакого отношения к вашему мужу.

- А вы сами замужем?

- Замужем, но неофициально, - она улыбается, - точнее, нет, не замужем, и детей у меня нет.

- А в ресторане тогда, на ваш день рождения, с вами был не муж? – вот оно мне надо? Зачем я спрашиваю то, что и так уже понятно.

- Анна, давайте выясним, в чём дело? Мне, кажется, я ещё в ресторане вам сказала, откуда у меня эти запонки. Сейчас повторила.

- Всё так. Только… два дня назад, совершенно случайно, когда звонил телефон моего мужа, я сидела в машине… короче, высветился ваш номер. На его телефоне. Понимаете? В субботу утром. Если бы не этот звонок с вашего номера, я бы с большим трудом, но попыталась вам поверить. А сейчас никак не могу. Всё, что вы говорите – неправда, Вероника.

- А почему я вам должна верить, а вы мне нет?

- Оставьте его. Зачем он вам нужен? Что такого он вам может дать, что вы готовы идти на связь с женатым мужиком, у которого двое детей. Он их любит, Вероника, и всегда будет любить, а вы будете его ревновать к дочке, да и к сыну тоже. Вы знаете, что такое разница в возрасте в целых пятнадцать лет? Не надо смотреть на звёзд, их личная жизнь, как правило, в таких случаях продолжение сцены или экрана. А наша жизнь – это не маркетинг.

- Анна, давайте оставим эту тему, в голосе появляется раздражение, - я не знаю, о ком вы говорите. Я не знакома с вашим мужем. Мне уйти? Я могу. Нас ничего не связывает.

В дверь кафе кто-то стучит, какой-то высокий мужчина в белом льняном костюме. Поля открывает дверь и впускает мужчину внутрь.

- Иннокентий, одну минуточку подождите, пожалуйста, у бара. Ваш заказ готов. Сейчас его вынесут.

- Да, не беспокойтесь, - отвечает Иннокентий.

- Так неожиданно, вы сами приехали, я думала Игорь вместо вас, как обычно, - распинается Поли видимо, перед одним из своих лучших клиентов, - как Марина?

- Спасибо большое, Поли. Всё хорошо.

Они немного отходят и продолжают разговаривать, я уже не слышу. Потом официант выносит пакеты с заказом, и Иннокентий уходит.

- Я прошу вас его оставить, Вероника! Я поэтому вас позвала. Иначе мне придётся подать на развод, делить имущество, определять, сколько времени он сможет видеть детей, ему придётся думать о жилье. Роман не так богат, как вам кажется, или как он вам представился. Мы обычные середнячки, не думаю, что у него хватит средств на такую женщину, как вы, и на алименты. Позднее вы встретитеболее интересного мужчину, и отношения закончатся. Я не скандалю и не собираюсь рвать вам волосы, я вас прошу.

- Анна, я не встречала раньше таких женщин, как вы. Я вас слушаю не потому, что я любовница вашего мужа, что не так, а потому что восхищаюсь вашей выдержкой и тактом. Вы - необыкновенная женщина. Какой же он мерзавец, ваш муж!

- Да, он мерзавец, - повторяю я за ней в лёгком недоумении.

- Как можно изменять такой жене? Вот ведь придурок.

- Так зачем вы ему звонили, Вероника, утром в субботу? – она же так и не ответила. Я не говорю ей, что её телефон был записан у Ромы под именем «Сергей».

Она поднимает брови и пожимает плечами.

- Я не звонила.

- Покажите мне, пожалуйста, исходящие звонки за субботу в вашем телефоне, и я, возможно, от вас отстану навсегда, - набираюсь я наглости и замираю.

ГЛАВА 3. Трус.

Вероника смотрит на меня, как на сумасшедшую, то есть отчаявшуюся ненормальную женщину. Ей, наверное, становится меня жалко, и она тянется за рюкзаком.

А мне плевать, что она там думает про меня. Уже не до этого всего. Я открыла карты. Жду.

-Но у меня сегодня совершенно новый телефон, вот, смотрите. Я сегодня утром его купила. У меня даже есть чек и коробка, - она открывает свой рюкзак и вытаскивает белую коробку из-под телефона, - вот и чек, пожалуйста. Там стоит сегодняшнее число.

Как это? Опять совпадение? Заколдованный круг какой-то. Куда я не ткнусь, везде заперто.

- А ваш номер остался прежним? – сдался мне её номер.

- Да, конечно. Зачем мне менять номер?

Смотрю на её дорогущий телефон и не понимаю, что происходит. Что мне с ней делать дальше? Если я на неё нажму, она точно уйдёт и обвинит меня в неадекватности, мягко выражаясь. И я останусь у разбитого корыта.

- А где старый телефон? – делаю я ещё одну попытку.

- Я его поменяла на новый с доплатой, - встаёт с табуретки, - Анна, если это всё, то предлагаю закончить нашу встречу. У меня много дел в Москве.

- Подумайте над моей просьбой. Не смею вас задерживать, - мне становится плохо, я не выдерживаю этого абсурда.

- До свидания, - говорит Вероника и действительно уходит из кафе, сопровождаемая неоднозначными взглядами Полиных гостей.

Я остаюсь в полной прострации. Смотрю на стену. Чувствую, слёзы где-то совсем близко, надо только чуть-чуть подтолкнуть.

Подходит Поля.

- Как прошёл разговор? Говори – не молчи. На тебя смотреть невозможно. Она сказала, что не уйдёт от Ромы?

- Она обвела меня вокруг пальца, - говорю я монотонным голосом, - эта малолетка.

- Ну, это мы ещё посмотрим. Теперь она знает, кто ты такая, как выглядишь, сколько про них знаешь. Теперь им будет труднее. Роме точно. Он теперь не сможет безнаказанно врать и притворяться.

- Она не призналась, - мычу я, - она сказала, что не знает Рому. Поля, я не готова к такому сражению. Я переоценила свои силы. Она – танк. Я ей не верю. Я знаю, что она врёт.

- Хлебни, - Поля ставит мне стакан виски со льдом, - просто сделай маленький глоточек.

Я делаю.

- Знаешь, что мне сказал Иннокентий? Мужчина, который приходил за заказом?

Поднимаю на неё лицо.

- Эта девушка, что сидит у бара, - сказал мне Иннокентий, показывая глазами на Веронику, - одна из самых дорогих эскортниц. Мне показали на неё на Петербургском экономическом форуме. Я не могу ошибиться.

- Что? Эскортниц? Тех самых? А как же он про неё узнал? Он, что, прибегает к их услугам? – опять включаю я следователя-самоучку.

- Откуда мне такое может быть известно? Ты что? Иннокентий занимается информацией, то лижурналист, то ли блогер, то ли политолог, но с допуском в самые высокие круги. У меня с ним очень давние и вполне доверительные отношения, - наливает себе лимонаду и вдруг говорит, - Иннокентий, может, к их услугам и не прибегал, а вот твой Роман, неизвестно. Как раз в Питере.

Услышав Полино умозаключение, допиваю залпом виски. За какую же ниточку я потянула? И что мне вечером говорить Роме? Он теперь всё знает. Но ведь, я уверена, будет продолжать играть в «непонимайку». Ему тоже не нужен развод. К экскортницам не уходят. Ей такой, как Рома, нафиг не нужен. Что же между ними было?

- Как часто к тебе приходит этот Иннокентий?

- Пару раз в неделю. Садится в самый дальний угол с компом и работает два-три часа. Потом обедает. Любит утку.

- Поля, причём тут утка!

- Это я случайно. Я каждого клиента запоминаю по его заказам.

- По каким дням он приходит обычно?

- По четвергам чаще всего, иногда во вторник или в понедельник даже. Завтра четверг. Приходи к двенадцати. Ты хочешь с ним встретиться?

- Да. Завтра приду.

Замечаю, как один из химиков за столом на меня пялится. Надо уходить, а то сил на разговор с Ромой почти не осталось. Идти домой и готовиться к поединку. Рома всё уже знает. Может, у него хватит смелости самому начать говорить? Извиниться, объясниться, сказать, что думает по вопросу. Не-а. Не хватит. Они все смелые в бизнесе, а с бабами они робкие и трусливые, им трудно, им тяжело слушать о том, что они мудаки. Да ещё и от женщин. Да ещё и зная, что она, жена, права.

Иду домой медленно и внимательно смотрю под ноги, потому что опять в этих модных кедах. Захожу в булочную, беру половинку без дрожжевого ржаного хлеба и пакетик клубничных меренг.

«Ты любишь её?» Этот вопрос вертится в голове, как только я начинаю думать о разговоре. Он, по сути, самый главный и самый страшный. Что он там подразумевает под словом «любовь», совершенно не важно. Он понимает мир так, как понимает, не маленький.

Не буду ему ничего объяснять, передумала. Если бы не эскортница, я бы ещё попыталась. А тут совсем дно. Даже перед Полей неудобно.

Ноги не идут. Не хочу домой. Зашла в посудный магазин, пересмотрела все сервизы и бокалы. Стало ещё тоскливее, потому что мне это совершенно теперь не нужно, хотя и красиво. Посидела опять на лавочке, почитала какую-то муру в телефоне. Почти семь, наверное, уже приехал или вот-вот.

Поднимаюсь в квартиру, открываю дверь, захожу. Тихо. Переобулась, помыла руки, положила хлеб и остаток меренг куда-то на кухню, иду в гостиную.

Что это?

На столе конверт.

Трус!

Сбежал, наверное.