Революция сверху

70 лет назад огромная империя, завоевавшая полмира, привела свои войска к одному маленькому королевству. Император дал этому королю выбор: либо добровольная капитуляция и включение в состав империи, либо истребление всех его войск, и все равно включение в состав империи. Король был трусом, а потому, несмотря на то что все приближенные советовали ему сражаться, капитулировал. Он сохранил жителей, войска, дома. Но потерял уважение. Конечно, он приказал не устраивать восстаний, и не мешать огромной армии продвигаться дальше вглубь континента. И люди его послушались, но не из уважения, а потому что их боевой дух упал. Многие из них называли его предателем, слабаком, трусом. Они хотели сопротивляться и не сдаваться без боя. Но они не могли сражаться, если их лидер отступил. Его потомки, также были трусами, неспособными на то, чтобы добиться своей независимости. Сегодня, спустя 70 лет я заявляю – я не отступлю, и мы будем сражаться и мстить. Мстить за свое прошлое унижение и за предьявленный ультиматум…

Так я начал свою мятежную речь на похоронах «моего» отца, наместника 25 провинции. Восстание нужно было делать тайно, хотя, одновременно бравировать этим напоказ. У империи много шпионов, особенно на таких людных сборищах как это. И они точно донесут все в столицу. И в былые времена бы нам не поздоровилось. Однако сейчас империя, уже не та, что раньше. В слишком многих провинциях люди именуют ее не иначе как «империя Зла». Большинство старых ветеранов полегло в процессе завоеваний, а новички не так закалены в боях и пропитаны духом разложения. 14 лет назад империя прекратила завоевания, и с тех пор, почти каждые полгода вспыхивают новые восстания. Гвардейские части не горели особым желанием все подавлять, регулярным же частям не всегда можно было доверять жесткое кровавое подавление восстаний, а потому спустя несколько лет вожжи наконец-то немного облегчили – объявили гласность и трансформацию империи. Как следствие, стало свободнее высказываться против империи, и говорить про восстания и отделение. Однако именно, что говорить – попытки освободиться от империи с оружием в руках, все еще пресекались. Людям давали только выпустить пар и поиграть в сепаратизм, пока императорские чиновники готовят реформы.

Все это, и многое другое, я смог узнать, шерстя память своего реципиента.

Почти месяц назад я попал в это тело, наследного принца Дэмиана, который ехал в своей карете на похороны отца из самой столицы. Конечно, в первое время был шок, от резкой смены обстановки, да и в моей памяти сохранились лишь обрывки информации, причем зачастую совершенно бесполезной. Благо, что память реципиента сохранилась почти полностью - благодаря этому было гораздо проще адаптироваться к новому миру. И собственно, поэтому я почти сразу перестал нас разделять. Ведь что такое Я? Я – это мое тело, мой мозг, моя память или душа? Если предположить, что последнее, тогда не важно в каком я теле, главное кем я себя ощущал. А ощущал я себя в теле Дэмиана, старшего сына наместника 25 провинции, Гордона. А значит я и есть этот самый Дэмиан. Бытие определяет сознание - как я решил считать, а значит важно не то, кем я был, а кто я сейчас. Однако, чтобы нас разделить, решил называть себя до попадания, прошлым Дэмианом. Конечно, у меня оставались какие-то навыки и опыт, но слишком разрозненные и неясные. В основном, в памяти сохранились различные рекламные лозунги и девизы. Видимо в моей прошлой жизни так часто это повторялось вокруг меня, что данная информация отразилась в ядре моей души.

На счет странных вывертов своей памяти я много размышлял и конечно же тоже выдвигал различные теории. Главная из них – это та, что личность человека – это и есть душа. Именно его привычки, взгляды и убеждения и составляют «Я», а значит измененные взгляды, означают изменение самоидентификации. Много подобных «странных» для этого мира слов возникали у меня в голове, стоило лишь подумать о чем-то связанном, однако никакой конкретики и ясности. Возможно, в будущем смогу прояснить этот момент, но это совершенно не главное сейчас.

Кого-то должно было волновать, то, что почти ничего не помнишь о своем прошлом, но я не герой из какого-то третьесортного романа о попаданцах, чтобы иметь пролог и предысторию или переживать о том, что этого не имею, а живой человек. Конечно, из-за этого я ничего не мог привнести в этот мир из будущего. Однако, поскольку ничего изменить я все равно не мог, то и не предавался самокопанию. Ведь на повестке дня у меня стояли гораздо более важные вопросы, так что я попросту не имел права сомневаться в себе.

Внедрение было сильно облегчено тем, что у прошлого Дэмиана, не было каких-то друзей, разве что различные прихлебатели или свита. Однако мой характер был совершенно другим, нежели у него. Он был тихим, застенчивым книжником и отличником. Я же обладал активным и динамичным стилем мышления. Как залегендировать данные изменения, я так и не придумал, так что решил положиться на волю случая.

Однако, к счастью для меня - старшего сына, в возрасте 10 лет забирали у наместника, и отправляли на воспитание и обучение в столицу, одновременно воспитывая будущего наместника в нужном для себя ключе, и держа наследника в заложниках. Для того, чтобы первоначальная верность обеспечивалась идеологической накачкой столицы, а в дальнейшем, заложником.

А значит можно было не бояться «разоблачения» в изменении убеждений или привычек. Потому что на новом месте никто меня не знал.

На похороны Дэмиана вез кортеж, который охраняли бойцы одного из отрядов императорской гвардии, во главе с капитаном Илвеном. Это был пожилой, потрепанный жизнью мужчина среднего телосложения, происходивший из бывших жителей 46 провинции. Он родился в приграничном городе, которого ныне уже не существует. Когда пришли имперские войска, ему было всего 13 лет. Детей до 14 на войну не брали, так что в жестокую мясорубку первых дней войны он не попал, да и на саму войну вообще он лишь немного не успел. Ведь когда уже, спустя пару месяцев ему наконец исполнилось 14, его страна уже проиграла и всю молодежь 14-20 лет насильно забрали в армию. Имперские чиновники назвали это «налог мясом». Сейчас, по прошествии 20 лет, он уже достиг довольно высокого положения, однако все еще ощущался человеком второго сорта, как и все его подчиненные, ведь к нему в отряд распределяли только таких же как он, -«мясо».

Они должны были охранять нового наместника и в пункте назначения. То есть оставались в провинции вместе с ним. А потому, так как никому из «урожденных имперцев» не хотелось терпеть тяготы дальней дороги, терять прелести сытной жизни в столице, а также воевать в принципе, ссылали из столицы особо проштрафившихся и неблагонадежных. Да и отрядов из «мяса», было довольно много, чтобы ссылать их куда подальше, таким образом еще и избегая возможного мятежа внутри столицы.

Потому, у многих из его отряда, как и у самого капитана Илвена, был зуб на империю и на императора. В том числе и за ссылку. Все это, за те три недели, что я ехал из столицы, позволило перевербовать Илвена на свою сторону. И он пообещал поддержать меня в моей цели отделиться от империи, а потом и развалить ее. Конечно, до полной преданности мне и всем моим идеям, пока что было далеко, но обещания денег в будущем, а также показанный мною незаурядный ум и интересные идеи, смогли завоевать хотя бы временную верность Илвена и его 50 бойцов.

Почему-то, внутри меня горела стойкая неприязнь к любому виду рабства и эксплуатации людей, а потому, империя в которой такое существует, вызвала жгучую ненависть. И значит, необходимо было разрушить существующий порядок вещей.

Для этого следовало составить план действий:

1. Необходимо в публичном поле постоянно говорить об отделении в выгодном ключе, объясняя всем пользу этого поступка, чтобы симпатии толпы и аристократических семей были на моей стороне

2. Наводить мосты с соседями, чтобы могли поддержать нас в случае чего.

3. Скрытно следовало готовить войска – ведь, к сожалению, прошлый Дэмиан не знал какая ситуация с этим делом.

4. Если империя будет военным путем подавлять мятеж, то нужно ее спровоцировать на жестокие действия, чтобы побудить к восстанию другие провинции

5. В процессе найти повод для освобождения рабов.

Таким образом я бы решал одновременно две цели – и отделение и дарование свободы закабаленным людям. Да и в целом, я хотел бы улучшить жизнь всех людей в этом мире. Но начать необходимо было со своей провинции.