Ритуля и волк

Что прикажете делать, если ты светлая-пресветлая, чистая-пречистая волшебница вдруг влюбилась в оборотня? Вы спросите — а как такое вообще могло произойти? Неизвестно…

Этот же вопрос задавала себе Рита (среди своих известная как Немилосердная Оса), каждый раз возвращаясь домой после оглушительных ночей, проведенных в жарких объятиях своего запретного плода. Мало того, что ее угораздило воспылать неуместной страстью к представителю Темных, а значит врагов, так еще и некстати обнаружившаяся аллергия на шерсть, заставляла скупать антигистаминные просто в промышленных масштабах.

Вот и сейчас, оглушительно чихнув на весь вагон метро, Ритуля машинально почесала руку, покрытую волдырями крапивницы и закинула в рот очередную таблетку, чем вызвала осуждающий взгляд со стороны бабульки, сидевшей рядом.

— Дочка, ты случаем не лишайная? А то у меня кошечки, сейчас посижу с тобой тут, да и домой заразу поташшу.

— Не бойтесь бабушка, — как можно ласковее, помня о своей светлой составляющей, ответила Рита, — аллергия у меня, на шерсть. Что делать — ума не приложу, уже даже таблетки не действуют, хожу, чешусь вся и чихаю.

— Так выкинь, — бабуля всплеснула руками, — нашто оно тебе. Вон у меня тоже аллергия была, так я всех волохатых быстро сплавила.

— А как же ваши котики? — Рита посмотрела на бабку, беспокоясь за ее разум.

— Так сфинксы у меня, дочка, слыхала чай про таких диковинок? Внуки подарили, чтоб я, значит, не куковала в одиночестве.

— Да как же я его выкину, — пригорюнилась Рита, — люблю я его, бабуль.

— Ну любишь, так терпи, ходи, вон, чешись людей распугивая. Глянь, вокруг нас никто не садится, на тебя коростную глядучи. Пойду и я, от греха то…

Бабуля вышла на своей станции, а Ритка крепко задумалась. Избавляться от Витали ей совсем не хотелось, даже сейчас при мысли о его ласках ноги становились ватными и в животе разливался жар, унять который был способен только он. Но и чесаться все время тоже было неудобно, на людей то ей было плевать, но вот коллеги, своими шуточками уже порядком достали.

Эти размышления мешали Рите спать и прокрутившись всю ночь на влажных простынях к утру она приняла решение — Виталю надо обрить! К этой мысли ее подтолкнула бабуля со своими сфинксами — нет шерсти нет проблем, а уж с его темной составляющей она как-нибудь сможет примириться, тем более, что людей он ел исключительно отрицательных и не чаще раза в год, предпочитая все остальное время мясо с кровью.

Когда пришло время свидания, Рита уже стояла на пороге возлюбленного, вооруженная бритвой своего покойного деда. Будучи отставным офицером он всем бритвам в мире предпочитал исключительно трофейный Золингер, хвастаясь каждый раз тем, что та была способна на лету разрезать шелковый шарф и неоднократно это демонстрировал подвыпивши, испоганив дома все платки и шарфики.

Виталя конечно же был обескуражен подобным предложением со стороны возлюбленной, но ее звонкие чихи и неожиданные почесывания в самые для этого неподходящие моменты, уже начинали раздражать, так что он согласился.

— Ты главное не переживай, — ворковала Рита, присаживаясь на корточки и начиная с ног возлюбленного, — принимай это как прелюдию.

Лезвие скользило по намыленным бритвенной пеной конечностям легко и Рита даже начала намурлыкивать какую-то легкомысленную песенку, предвкушая любовные утехи. В тот самый момент, когда она уже приступила к бритью в том самом месте, где сходятся две прямые, под названием ноги, в носу предательски засвербило и Ритка, в очередной раз, оглушительно чихнула. Звука чиха, однако она не услышала, ибо его заглушил немыслимый вой, вырвавшийся из глотки Витали, и, откинутая мощной лапой, Ритка отлетела к стене, сжимая в руке нечто, отдаленно напоминающее гриб на длинной ножке.

Виталя, обернувшись волком, тщательно вылизывал, поскуливая, себя между задних лап, кидая на Риту далеко не любовные взгляды.

Осознав, что именно она отбрила своему любимому, Рита забилась в истерике, однако была остановлена его спокойным голосом — Скажи спасибо, что я могу регенерировать…