Родная Чужбина

Родная Чужбина.

Глава 1.

Закурив очередную сигарету, за последние десять минут ожидания, стоя на открытом месте под палящим солнцем, я посмотрел в сторону базы, нервно затягиваясь казённой табачной палочкой. Дерьмовые сигареты, к слову сказать, но, к сожалению, особого выбора у таких как я здесь не было. Так что, какие выдают, такие и курим. Спасибо хоть за такие, господам чиновникам Империи. Я слышал, что конфедераты на такие мелочи не распыляются со своими людьми, слава Господу, что я не на их стороне.

Сигарета тлела на ветру, легкие наполнялись дымом, голова никотиновым шумом, а моей машины всё не было видно. Хотелось уже побыстрей-бы в кабину своего 141го. В свой уголок отчуждённости от этого бренного, алчного, продажного и скучного мира. Быстрее бы не видеть этих мерзких рож в военной форме, что как тупые пингвины переминались с ноги на ногу и от безделья чесали языком почём зря. Всё было о каких-то нелепых и несущественных вещах, не стоящих и ломаного гроша в базарный день. Эх! Мать моя женщина! Ужасно хотелось остаться наедине с собой в железном чреве «Геши», унести подальше свои уши от этого словесного поноса, который беспрерывным потоком лился из пасти конвоиров. Убогие люди, что с них взять, их все интересы как на духу: карты, водка, деньги, бабы и футбол. Поросячий визг, и не более!

Я вытер капли пота рукавом своей военной робы и, подняв платок, что прикрывал от песка нос и рот, сплюнул на горячий песок. А взгляд мой был прикован на восток, со стороны ангаров, что находились в восточном крыле крытого тех-корпуса базы, сейчас, с минуты на минуту, технари должны были подогнать моего Геркулеса. Да, возможно что, для кого-то это был всего лишь - просто шагающий танк-штурмовик «Геркулес 21м», которых военные заводы Империи наштамповали огромное количество, но для меня это был мой единственный друг и боевой товарищ на этой забытой всеми богами планете. Я же его называл просто – «Геша первый». Не знаю, как это можно объяснить, какие слова подобрать, чтобы выразить всю гамму чувств, которые я испытывал к этой железяке, которые переполняли меня, но постараюсь как-то передать просто. Я без Геши был как пустой сосуд. С ним же наполнялся живительное силой. Во мне рождались и жили нес чем неописуемые чувства и переживания, которые заставляли меня верить в будущее, строить планы, находить смысл жизни в каждом дне, в каждой минуте, в каждой секунде своего существования. Именно Геша заставлял меня не сдаваться, а стиснув зубы продолжать жить и идти вперед, сметая все преграды на своём пути. На лицо факт, это моё незаконченное образование. К сожалению в моём словарном запасе не хватает слов, нет возможности более детально объяснить следующую сторону нашего с ним сосуществования в тандеме, но попытаюсь простыми словами. Я способен полностью сливаться с машиной, становиться с ней единым целым, даже без всяких нейрочипов и кап-стимуляторов. Я чувствовал эту электронно-механическую жизнь. Я чувствовал те электронные импульсы жизни, иной, не похожей на нашу, что текут в железном теле. По воле судьбы - переплетённой с нами, с органическими существами. Был полностью уверен в том, что это тот, один из скрытых аспектов нашего миро воздания, на который мы, люди-человеки никогда не обращали внимания. Мы никогда не относились к этому серьёзно, но каждый из нас когда-либо понимал, принимал и воодушевлял бурлящую в куске метала жизнь, тем, или иным способом. Да сами вспомните, некоторые из нас вполне серьёзно разговаривали со своим глайром, либо автомобилем, а то и с галафоном. С новыми, старыми, или вновь найденными вещами - мы обращались к ним как к одухотворённым предметам. Мы спрашивали у них советов, делились своими накопившимися проблемами и тяготами. Да много всего было у каждого, уверен на сто процентов в этом. Только вот, человечество не воспринимало механическую жизнь и вряд ли когда даст ей право на существование. Мы слишком для этого эгоистичны и самовлюблённы, мы - это человечество. А я верил в это, всем сердцем, и вряд ли кто-то меня смог бы разубедить и доказать обратное. И может так быть, что именно по этой причине, а более точно из-за этой особенности моего головного мозга, я и попал по распределению Военной Репрескомиссии Империи в «наземные каратели» на 44 базу на Фарраксе. Двенадцатый сектор, прозванный людьми сектором «тёмных земель». Богом проклятый пятый квадрат колониальной Империи. Отстойное место, по правде сказать. И то, это слишком мягко и нежно сказано.

На самом деле, никакой я в задницу не «наземный каратель», это красивое слово продукт гениев рекламы пропагандирующего аппарата ВКС Империи. Громко звучащее, красиво изложенное, героически смотрящееся в рекламных брошюрах агитационных постов армии Империи. Таких как я, здесь называют просто – «смертниками». Просто и точно, без особых выкрутасов и экивоков. Мы по своей сути солдаты-одиночки, которых забрасывают в самый центр бойни с грархами. Мы те, по чьим телам уже идут основные войска, вперёд на штурм очередного улья. Поэтому в самые трудные минуты только Бог со мной и Геша первый. Всё, больше никого! Геша был единственный, на кого я мог и рассчитывать в этом жестоком и агрессивном мире. Я был продолжением его, я был ним, а он был мной на поле боя. Мы были единым целым организмом, и именно это нас спасало в самых безвыходных ситуациях. А куда нас только не бросало, в какие только передряги мы не угораздило попадать по воле рока. Даже страшно вспомнить. Я абсолютно уверен в том, что это не «слияние» происходило, человека с боевой машиной пехоты, это было нечто высшее, что-то из рода био-техно симбиоза. Что-то совершенно новое и пока совсем сырое, не обсосанного со всех углов и под всеми ракурсами, высшими умами великих мыслителей и докторов наук человеческой расы.

Геша давал мне мощь своего стального тела, скорость, выносливость, он усиливал меня изнутри, наполнял своими стальными мускулами и холодным сердцем. Я же в свою очередь отдавал частицу своей души этой железяке. Кусочек тепла, надежды, веры и желания. И это нас выручало, это нам помогало поднять глаза к небу, вытереть копоть с глаз и чистым взглядом взглянуть в будущее. Мы вместе пытались изо всех сил выжить в этой вакханалии войны на Фарраксе и должен заметить, что у нас это получалось. Получалось всем врагам и завистникам назло. Факт на лицо. Вот он я, стою на своих двух, целый и невредимый. А через некоторое время приведут и Гешу, который тоже уже пережил уйму своих сородичей, сошедших за три года с конвейера.

Со временем, мне поступали предложения от командования за особые боевые заслуги сменить Гешу на более нового, ШТ-037 «Аполлон 12у», которые прибыли по спец заказу на базу, в количестве пяти штук. Но что я им мог сказать на это?

Машина была хороша. Более толстые лобовые экраны фасеточной брони, вооружение стояло на нём гораздо серьёзнее нежели у Геркулеса, три добавочных короба неуправляемых ракет, более мощная радиостанция, запас живучести реактора не в пору Геркулесу, дополнительные аккумуляторные батареи, мечта в общем для пилота шагающего танка. Вот только я уже не мог расстаться со своим Геркулесом, он был частью меня, частью того нелёгкого прошлого, что нас так тесно связывало с ним.

Как вспомню, три года сплошного ада на этой проклятой планете, которые мы прошли с Геркулесом вместе, так волосы дыбом встают. Без чужой помощи, без корректировщиков, без авиаударов и артобстрелов, без разведданных, в общем без какой-либо поддержки, которой ждать было не откуда, да и по правде сказать — незачем. Артиллеристы могли запросто залпом накрыть своих, лётчики тоже особо «смертников» не жаловали и могли случайно не рассчитать, в общем сплошной геморрой на задницу, а не помощнички.

А вот воспользоваться случаем, не упустив момент, я не забыл про лояльное отношение ко мне со стороны командования и как полагается, 'за боевые заслуги', я добился от старых вояк, чтобы на Гешу установили модуль искусственного интеллекта третьего поколения. И вот тогда я зажил по настоящему, когда это сделали. В конце - концов, с меня спал камень одиночества. Я тогда, с того самого момента, как к главному процессору Геркулеса был подключен добавочный модуль искусственного интеллекта, наконец почувствовал себя не таким одиноким на этой забытой всеми богами планете. Я реально ощутил присутствие Геши, рядом с собой и наконец-таки у нас с ним была налажена двухсторонняя связь. Человек ведь существо общественное и с малых лет привык к дару речи, а тут был как с собакой, которая все понимала и ничего сказать не могла, а лишь подмигивала экранами, да светодиодами. И вот, модуль установлен и вразумительная речь от Геши! Это очень воодушевило меня, ведь я уже тогда напрочь было, замкнулся в себе, никого в свой мир не пускал. Ярких эмоций никаких во мне на тот момент не возникало, всё было пресно, тускло и серо на душе, совсем без радужных красок. Какая-то серая тоска брала меня за горло своими костлявыми пальцами и каждый день хватка её на моём горле становилась всё туже и туже. Я на сто процентов уверен, что это меня и спасло тогда, установка искусственного интеллекта на Гешу. Да, вокруг меня были люди, но это было всё не так и не то, чего мне так хотелось. А вот на вопрос, чего мне хочется, я бы тогда не смог бы дать хоть какого мало-мальски вразумительного ответа. Ведь человек и в толпе может себя ощущать безумно одиноким и никому не нужным и лекарств от депрессии ещё никто толковых не придумал. Мы уже по уши были в космосе, мы лезли во все его тайны и загадки своими грязными и похотливыми руками, но в себе мы так и не смогли разобраться до конца, за всё время существования нашей цивилизации. Какие только продвинутые технологии у нас не были, мы никогда не станем ковыряться в себе, дабы найти панацею гармонии и покоя своего душевного состояния. Может потому мы и прогрессируем и размножаемся по всему космосу, люди - человеки из-за своей особенности вечно в лазить в новые неприятности не разобравшись со старыми до конца? Стоп... это уже философия, пора возвращаться в реальность.

Выкурив ещё одну сигарету, я бросил окурок в песок и по плотнее прижал защитные очки к лицу. Что-то я раскурился не на шутку, мне так и пачки на день не хватит, надо поосторожнее быть с этим делом. Нет, это не потому, что я так переживал за своё здоровье, а потому, что тут только одна пачка на день, и то, это мне такие привилегии, другим же, новичкам, одну на три дня.

Постоянный ветер в этой пустынной местности так и норовил насыпать песка в глаза, поэтому очки здесь были предметом первой необходимости и ещё обязательный платок на лице из фильтрующего полотна, который защищал от песка дыхательные пути, прикрывая рот и нос.

Ко мне важно подошёл 'зелёный' конвоирующий лейтенант и хрюкнув себе под нос, что-то нечленораздельное, начал снимать наручники с моих рук. Как же эти железки на руках меня раздражали, но что поделать, когда ты птица подневольная. Никого особо твоё мнение не интересует, когда ты в положении временного военного арестанта, если не сказать точно и грубо, всем насрать на твоё мнение.

- Благодарю, Мервик, - спокойно, без тени издевки в голосе, монотонно сказал я совсем молодому конвоиру. Его имя было написано на железной бирке, что была пришита у правого нагрудного кармана. Причём я это сказал совсем бесцветно, не как обычно, грубо, когда говорю с конвоирами. Сей час эти увальни меня абсолютно не раздражали своим присутствием и моё отношение к ним, было как само собой разумеющемуся горю, неизбежному бзику судьбы.

- Сержант Мервик! - слишком резко поправил меня юнец. Ему то, отроду было лет двадцать, ну или немного больше того, а уже как высоко задирает нос. Вы посмотрите, какая важная птица, только жёлтый пух начал облетать с него, а уже такие претензии к миру. А впрочем, какая разница, сколько этому пареньку лет...

- Ага, точно, сержант, - с усмешкой исправился я. - Простите меня, за такую оплошность, о великий господин сержант! - теперь я уже откровенно издевательским тоном произнёс это. В глазах у паренька блеснули нехорошие искры, и очень недобрым взглядом он одарил меня. Это было видно даже через тёмные очки на его лице. Казалось, что сейчас только дай ему команду пристрелить смертника и он не раздумывая немедленно бы привёл приказ в исполнение.

Надо будет на будущее сделать заметку для себя в голове, что впредь стоит быть поосторожнее с этим парнем, пока не закончится срок моего заточения под стражу. А когда подойдёт к концу моё невольничество, обязательно повстречаться с ним в тёмном переулке, так сказать вспомнить дела давно минувших дней. Ну а мне осталось, всего ничего, какой-то год этой каторги. Уж пусть тогда не обессудит сей господин на моё злопамятство, таким уж уродился я на свет. Все претензии к моим родителям, которых я, собственно говоря и сам не знаю. Нет, я не родился сиротой, всё намного проще и банально. Отец ушёл от матери до того как я появился, или после, уж не знаю, ну а мать, не была особо обременена моим воспитанием и смело оставив меня на попечительство бабушки и дедушки с самых малых лет отправилась строить свою личную жизнь, в чём, должен сказать, не особо преуспела. Ну да Бог им судья, сейчас это не столь важно.

А вот самое обидное было в этой ситуации, что на меня, как на арестанта третьей категории надевают наручники и только перед боем снимают, хотя и никогда не совершал попыток к бегству. Абсурд, да и только! Да и куда здесь бежать, собственно говоря? В пески? Или на корм здешней флоре и фауне, а то и в лапы к самим грархам? Нет уж, извольте, что-то не вдохновляют меня абсолютно сие перспективы.

Ах, жизнь, какая же ты прекрасная, но несправедливая порой, Господи...

По дрожжи земли под ногами и по большому облаку пыли, я понял, что Геша уже будет рядом с минутой на минуту. Приближение моего шагающего танка сразу выкинуло с головы все сторонние мысли. Мне бы выбить у начальства на Гешу ментальный передатчик и тогда всё, пусть хоть весь мир катится в тартарары. Но 'ментальник' смертнику вряд ли дадут, ибо очень дорогое это удовольствие, даже для могучей Империи. А жаль.

Солнце 12, как назвали 'имперские романтики' пульсар, что даровал тепло этой планете, уже было в самом зените, воздух пропитался копотью двигателей военной техники, от выхлопов авиационных турбин поднималось марево над взлётной площадкой, запах машинного масла, солидола и прочих технических горюче-смазочных материалов буквально столбом стоял в воздухе. Вокруг базы суета, на позиции выдвигались гусеничные танки, чуть правее базы, с маленького аэродром поднималось звено за звеном штурмовых вертолётов. Пехота грузилась в бронетранспортёры, артиллерия медленно выдвигалась на позиции, как обычно преграждая путь всем из-за своих габаритов, мотострелковые отряды шустро сновали мимо них на своих 'харанах', успевая собачится с пехотинцами. Всё как обычно, всё как всегда. Романтика!

Сильно, в этом пёстром разнообразии, бил в ноздри запах пота от промокших людей, находящихся вокруг. Шутка ли сказать, сорок градусов на термометре. И хуже всего, что такой назойливый и непереносимый, с которым не могла справиться фильтрующая ткань на лице. Придется опять в карман лезть за сигаретой, чтобы разбавить сие зловоние. Я оглянулся за спину, там стояло два солдатика-конвоира с красными шевронами и этот сержант Мервик, которого, кстати, я сегодня в первый раз увидел, видать только появился на базе недавно, так как тех, кто меня конвоировал 'в поле' я уже давно знал в лицо. Я злорадно улыбнулся при взгляде на него, вся его форма была уже насквозь пропитана потом, видно не сладко сейчас приходилось ему с непривычки. Ну и поделом, пусть привыкает на солнышке попечься, а не жопу греть в прохладном помещении.

К делу, каждый раз за мной приходили разные конвоирующие и вели по давно протоптанному маршруту, за три года моего здесь пребывания, от моей камеры на воздух. А в 'поле' как выйдем, так эти краснопогонные солдатики, конвоирующие, сразу же все мокрые стоят, от собственного пота. Не привыкли они под солнышком греться, не тот для них климат. Нет здесь как в изоляторе сырых подвалов, холодных коридоров, удобных стульев и большого железного стола, на котором так удобно в карты 'резаться'. Так же нет ничего такого, что было бы мило глазу нашего конвоирующего брата, так сказать атрибутов и реквизитов их среды обитания. А ещё хуже всего, что среди них мало людей было, как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. Очевидно, что набирают туда людей, только проходящих соответствующие стандарты, которые заложены в инцефелограф.

Геша тихо визжа сервоприводами приближался ко мне, огромный, смертельно опасный, стальной, так и непобеждённый грархами гигант. Боевой робот сейчас был в беспилотном режиме, его вёл оператор с базы на дистанционном управлении. Мне даже показалось, что Геша мне подмигнул, когда мы встретились взглядом с ним, хотя я сам понимал, что это невозможно. Да и глаз у него не было. Боевой робот, наземный штурмовик 'Геркулес 21м' Т-413 был похож скорее на лягушку переростка: две ходовые опоры, два манипулятора по бокам из туловища, увешанные разного вида вооружением, плоский, ребристый корпус из фасетчатой брони, сверху ракетные короба, армированная броневая юбка и толстое брюхо, естественно без головы. Пехотинцы пилотов этих машин часто называли 'лягушатниками', те в свою очередь не оставались в долгу и пехоту называли просто, - 'мошкарой'.

Геркулес остановился в ста метрах от меня и замер, снизу, массивного армированного фасетчатой бронёй брюха, отошёл с магнитных замков люк, и опустился трап в кабину пилота. Мне всегда нравился этот момент, когда Геша приглашал меня к себе в чрево. Было в этом что-то для меня тёплое и неописуемое.

Вот он родной, заждался меня. В этот момент для меня мир вокруг перестал существовать, сейчас были только мы с ним вдвоём, я и Геша. Не знаю, испытывал ли какие-то чувства этот железный истукан, но меня как магнитом тянуло к нему. Я стоял и любовался своим питомцем, величественным и могучим, несокрушимым и непобедимым роботом.

К нашей небольшой группе людей, стоявших особняком от суеты базы, а это были все пилоты-смертники геркулесов, подъехал армейский джип, и наружу из машины вылезло трое военных. Возглавлял троицу капитан Ритони Майек, ещё тот жук. Такой тип и в огне не сгорит, и в воде не утонет, и в задницу без вазелина залезет, даже оглянуться не успеешь. Перед каждой операцией, Ритони, давал вводный инструктаж всем пилотам геркулесов на нашей базе. Он чётко обрисовывал поставленные командованием задачи, распределял ударные силы, формировал группы, обозначил особенности местности на карте и всё в таком духе, что было важным для выполнения задания.

К слову сказать, абсолютно все пилоты шагающих танков на этой базе были военно-осуждённые, по законам военного времени. Командование не особо церемонилось с такими людьми как мы и многие из штаба не любили таких солдат, но Ритони Майек был понимающим солдатом и к нам относился как и ко всем остальным, в отличии от штаба командования. Для них мы были - живой расходный военный материал, который без особого сожаления и угрызений совести, бросался в самые авантюрные затеи штаба и самые горячие точки. Разумеется Геркулесы, практически всегда шли первыми после 'утюжки' авиации и основной удар принимали на себя. Поэтому среди пилотов геркулесов была очень высокая смертность. Процент выживших пилотов из большой заварушки, а точным словом - широкомасштабной операции, составлял порядком сорока процентов, для тех, кто не силён в высшей математике, то с десяти пилотов живыми останутся в лучшем случае четыре человека. Слава Господу, мне пока что везло. Я уже третий год на этой чёртовой войне и до сих пор жив, здоров. Даже получил прозвище ' счастливчик Макс', за которое меня ненавидели свои же. Многие считали, что я хитрожопый гад и для того, чтобы выжить, подставлял под удар напарников отряда, прячась за их спинами. Только вот те, кто были со мной в группе на поле боевых действий. Сразу разубеждались в этом ошибочном мнении. А сколько раз я горел, сколько раз меня металлоломом забирали с поле боя, уж и не счесть. Так что, оставим эти дурные слухи о моей порядочности.

С появление капитана все пилоты выстроились в ряд.

- Равняйсь, смирно! - скомандовал наш пилот-сержант.

Ритони Майек, как всегда, был безупречен. Капитан щеголял начищенными до блеска сапогами и хорошо выглаженной, без знаков различия формой.

- Вольно, - слетело с губ Майека. Вот за что мне нравился этот капитан, что он всегда был предельно краток и лаконичен, и без всяких выкидосов, типа звёздной болезни.

- Пилотам подойти ко мне, - скомандовал капитан.

Мы без особого рвения выполнили приказ.

- Итак, - разложив проекционную карту в воздухе начал капитан, - выступаете через пятнадцать минут в район 34, тройками, прибыв вот сюда, - капитан указал электронной указкой точку на карте, - ждёте прихода основных сил. Когда воздушная разведка подтвердит данные, тогда по приказу начинаем нападение на улей. Ваша задача; атаковать первый заслон улья и выбить всех грархов из него, всеми доступными и недоступными средствами закрепиться на позиции грархов и обеспечить прикрытие подхода гусеничных танков. Вам будет помогать авиация, практически все вертушки подняты в воздух. После закрепления на позициях гусеничных танков окапываетесь вместе с ними и вступаете в расположение прибывших командиров. О них вам сообщат ваши координаторы. А 413й идёт одиночкой с отдельным отрядом пехоты в квадрат 25. Капитан посмотрел на меня многозначительно и сделал паузу,

- Ты, Бугов, должен будешь сделать очень одну важную вещь, и вероятнее всего успех этой операции очень зависит от того, насколько ты счастливый сукин сын! Бугов остаться со мной для получения более детального задания, остальным разойтись по машинам, всю доп инфу получите у координаторов. Всё проваливайте с глаз моих долой и рассаживайте свои задницы по кабинам.

Девять человек разбежалось по машинам, вместе с ними убрались восвояси и конвоиры в сторону базы, мы остались одни. Капитан, его люди и я.

- Слушай сюда, Бугов, и слушай меня очень внимательно! Капитан заложил одну руку за спину, а второй стал размахивать, словно веером. - Если ты выполнишь поставленную задачу, твой срок скосят ровно на год и ты с чистой совестью и медалью 'за отвагу' на груди отправишься дослуживать свой срок в новый полк. А так как тебе осталось в штрафбате смертников год службы, то после сегодняшнего дня ты сможешь почувствовать себя вольной птичкой, ну по крайней мере очень приблизиться к этому. Я ясно излагаюсь? Заманчивая перспектива, не правда ли?

- Так точно, лэм! - с открытым подозрением я посмотрел на капитана.

Капитал смотрел мне в глаза, хоть на нас и были солнцезащитные очки, но его взгляд я чувствовал всеми фибрами своей души. Смотрел он на меня не долго, напрочь игнорируя подозрение в моём голосе, затем продолжил:

- Итак, перейдём непосредственно к делу! В квадрате 25 ты как мышь, забиваешься в какую ни будь щель и сидишь там с пехотой тихо и не отсвечиваешь.

Хорошо сказано, забиваешься в щель, на такой-то махине! Да Геркулес как маяк посреди чистого поля, куда мне там его прятать?! Не в карман же его засунуть!

- Сначала мимо тебя должны проползти грархи, обычные солдаты, затем проследует кортеж из пяти лимброзов, на них тоже не обращаешь внимания, а вот когда появятся жухи, вот их тебе и надо вырезать до единого, либо взять живьём. Причём всех трёх! Ни больше, ни меньше! Ответственность за проведение операции возлагаю на тебя, так что ты в действиях волен, главное этих трёх ублюдков уработай! Пехота в твоё распоряжение, что хочешь с ними, то и делай. И ещё, скажу тебе как на духу, Бугов, - командованию абсолютно насрать на пехотинцев и тебя, хоть песок там жопой жри, умри, продай душу дьяволу, а трёх жухов положи! Ясно? Иначе жития тебе не будет, хоть и живым вернёшься, если не выполнишь поставленную задачу. Сгноят до конца дней тебя на ассенизаторских работах.

- Так точно, лэм.

После этих слов я перестал ощущать землю под ногами. 'Вот тебе и раз, а я всё надеялся, что проскачу, прорвусь, ещё один годик'.

- Солдат, маршрут следования и приказ ясен? - твёрдо спросил капитан.

- Так точно, лэм! - как можно твёрже в голосе ответил я.

- Исполнять. И Бог тебе в помощь, солдат Империи! - по доброму, как бы по отечески, хлопнул капитан меня по правому плечу своей серой кожаной перчаткой. И тихо, чтобы его не услышали, на прощание добавил, - Удачи...

Вот так, отправив меня на верную смерть, капитан развернулся и направился к своему джипу, за ним засеменили его провожатые. Думаю, что Ритони Майек прекрасно осознавал абсурдность приказа, и вряд ли верил в успешное завершение операции, но действие командования, разумеется, никто не обсуждает, а беспрекословно приводят в исполнение. Особенно те, кто хочет сделать карьеру в армии.

На ватных ногах я направился в сторону Геши, в голове образовалась какая-то пустота, тела своего я совершенно не чувствовал. Вот оно самое нужное слово, - 'смертники', что ещё говорить? Этим всё сказано.

Я слышал про этих новых насекомых армии грархов. Жухов прозвали 'паучарами', те, кто их видел. По словам очевидцев, эти твари были очень похожи на насекомых с Земли, на пауков и сравнивали их только с пауками, с огромными пауками. Я так предполагаю, что это довольно мерзкие твари, ну что же - поживём увидим! Говорят, что уж очень они были похожи на них, вот только габаритами намного больше были, нежели земные твари и встреча сними ещё не для кого из имперцев ничем хорошим не заканчивалась. Так что, не стоило испытывать иллюзий, что все будет хорошо, всё будет так, как должно быть.

Я вспомнил события на прошлой неделе. Когда мы группой из двух Геркулесов и одного Аполлона возвращались с зачистки на базу, с южных рудников, при входе через южные ворота на базу я обратил внимание на три искореженных гусеничных танка, что были аккуратно уложены на запасной вертолётной площадке. Вокруг этих остатков былого железного оплота Империи сновали как муравьи люди в белых халатах, с оранжевыми щитками. При взгляде на останки от танков, в голову сразу приходили нехорошие ассоциации, про того, кто смог бы такое сотворить. Мой воспалённый разум вырисовывал довольно таки огромных тварей в моём воображении. Рваный метал свидетельствовал о том, что эти танки были подвержены нападению монстра огромной силы. Как выяснилось впоследствии, я не ошибался, грархи действительно обзавелись новой единицей силы, которых назвали - жухами. Некое подобие огромных пауков, с толстым панцирем, защитными пластинами, которые прекрасно защищали тело монстра и с малой подвижностью, но это было и не удивительно. Размеры то сыграли свою роль, ведь не могут быть одни плюсы по всем законам бытия.

- Эй, лагушатник, - окликнул меня кто-то сзади. Я выпал из дымки воспоминаний и развернулся в сторону доносившегося голоса. Особенно меня больше удивило то, что это был женский голос.

Передо мной, на расстоянии шагов пятидесяти, стояла женщина в форме пустынного пехотинца, причём по оранжевым погонам на форме, я понял, что это такая же смертница, как и я сам. Даже мешковидная форма с бронежилетом, налокотниками и серво приводными сапогами пехоты, не могла скрыть её достаточно неплохой фигуры. Жаль, нельзя было увидеть её лица, шлем, плотные очки и повязка на лице не допускали это сделать возможным. Я сделал шаг навстречу ей и остановился, вплотную приближаться мне было влом, пускай сама подходит. Она тоже стояла. Комичная ситуация получилась, она окликнула меня, а сама не подходит. Это очевидно те пехотинцы, что попали в моё распоряжение и скорее всего, это их командир. Что ж, раз не хочет подходить, пускай теперь орёт, если чего ей от меня надо. Хотя раскрывать почём зря рот для женщины это дело привычное и обычное, чего уж там душой кривить.

Стоит на месте, не хочет подрывать свой командирский авторитет среди своих подручных? Да плевать мне на её желания, пусть лучше позаботиться о субординации. Я как-никак старше её по званию и назначен быть командиром этой группы, так что этой девице осталось сложить два плюс два.

Долго ждать не пришлось. Умная девочка.

- Сержант Лана Бруднич, - отдала честь рукой девушка, подойдя ко мне, на расстояние из пяти шагов. Причём замечу, что это было сделано так бездарно наигранно демонстративно негативно с её стороны, что только слепой бы не заметил этого. Вы только посмотрите, да в ней умирает великолепная актриса, ай-я-яй, какие потери для Имперского Верховного Театра! Только вот кривить мне тут свои рожи мне абсолютно не улыбается.

- Мы с тобой идём, лягушатник.

Ещё одна, что-то много для одного дня хамоватых сержантов.

- Ах вот как, сударыня! - в тон ей лениво ответил я, - Позвольте поинтересоваться у вас, вы одна из той мошкары, что у меня под ногами будет мельтешить?

- Ты не представился! - вместо ответа, грубо сказала она.

- Младший лейтенант Макс Бугов, - представился и усмехнулся я, а затем добавил, - такой же смертник, как и ты сержант Лана Бруднич. Но! - поднял палец перед ней вверх, акцентируя внимание на сказанном, -Только старше по званию и вы, любезная, и вся ваша гоп компания поступает ко мне в распоряжение, - внёс я ясность в наши с ней взаимоотношения. - Так что будьте так любезны, сержант Лана Бруднич, избавьте меня от вашего недовольства и бездарной клоунады. Ни к чему это сударыня.

Вот за это меня и ненавидели, я мог одновременно быть элегантным и в то же время откровенно хамить, со всем уважением к собеседнику.

И сам себе удивился, сегодня что, день хамства? Может быть такое, что я чего-то не знаю? Это день межгалактического хамства, в который я не посвящён по мере своего отшельничества? Сплошь и рядом сегодня все так и норовят выпрыгнуть из штанов, да нагадить словесно собеседнику в уши.

Минуту молча, не двигаясь с места, мы смотрели друг на друга. Сзади сержанта стояло ещё шесть пехотинцев, причём по их виду, можно было смело утверждать, что это были вояки бывалые и такие к мамке от первого залпа с поля боя не сбегут. Внушают уважение с первого взгляда, ничего не скажешь. Сразу видно, - матёрые волки пустыни.

Что ж, это хорошо, что не с желторотыми новичками пойду, только толку от этого, нас решили списать со счетов, мы послужим какой-то иной цели, как разменная пешка в шахматной партии, которая должна сыграть свою роль. Се ля ви, - как говорят французы.

- Младший лейтенант, Макс Бугов, - нарушила молчание Бруднич, - нам надо запитаться в общую систему группы, - уже более тише, и без лишнего пафоса, сказала Лана и подошла ко мне, вытянув чип-координатор в руке. Обычная процедура перед боем, если в бой выступает пехота с Геркулесами. Суть заключается в том, что к серверу геркулеса подключаются дополнительные юниты (в данном случае пехотинцы), для исключения попадания под шагающие опоры робота при маневрах на поле боя, так же для общей связи отряда и радирования, и пеленгации противника. Плюс ко всему система распознавания 'свой - чужой' позволяла вовремя заблокировать выстрел любому огнестрельному оружию, запитанного в сети, атаковать цель с подтверждением 'свой'.

Я махнул головой в знак согласия и рукой предложил проследовать за мной к Геше, взяв с руки сержанта чип.

- Кстати, сержант, вы на своём транспорте, или у меня под брюшком поедите?

- Ты издеваешься, лягушатник? - вернулась к своей хамоватости сержант, что уже начинало меня раздражать. Очевидно, что не удастся избежать выяснение отношений с этой мадам. Значить чем раньше я это сделаю, тем лучше для всех нас.

- Ну, мало ли, я вот подумал так, любезнейшая, может вам ножками тридцать пять километров хочется протопать? А чего, погода прекрасная, тепло, вряд ли замёрзните, ножками по столь приветливой планете само удовольствие совершать дневные прогулки, или может быть какой ни будь броневик, списанный, вам выделили в последний бой, а? А может...

Договорить я не успел, сильный удар прикладом автомата в спину меня повалил наземь, лицом в песок. Вот так быстро я этого не ожидал. Эх, вспыльчивая какая дамочка попалась! Не то, чтобы я был хлипким парнем, просто это произошло довольно неожиданно для меня.

- И где это вас таким манерам учили? - сплевывая песок медленно поднялся я на ноги. - Эка невидаль, командира прикладом по голове сзади! Нехорошо, сержант! Очень не хорошо! Где ваше воспитание, позвольте полюбопытствовать? Ну вот так, поинтересуешься у человека, как он собирается поступить, мало ли что у него в голове, а вы, его, любезнейшая прикладом по голове, да ещё сзади! Полное неуважение на лицо к командиру. Вы так со всеми своими подчиненными? То-то я смотрю они у вас наглухо отбитые, стоят и не шевелятся, - обвёл я взглядом переминающихся с ноги на ногу пехотинцев, которые на сто процентов уверен, сейчас корчили довольные улыбки под своими платками.

Ещё один удар, на этот раз Бруднич поступила более благородно, она ударила правой рукой мне в лицо.

Ну что же, веселье начинается. Затем ко мне в голову летел её левый локоть, но тут я сблокировал удар и не удержавшись на ногах повалился на песок.

Долго я не разлёживался, быстро перевернулся на спину, и это было вовремя, тяжёлый сервосапог опустился на то место, где я только что был. Сразу же я ударил ногой Лане в колено, и не дожидаясь её реакции, перекатился в сторону и поднялся на ноги. Недолго я успел на них постоять, прямой удар ногой в живот меня снова отбросил на песок. Хорошо, что был песок, а так я бы пятой точкой ох как больно сейчас ударился. Так, это мне уже начало надоедать и ярость выплеснула хорошую порцию адреналина в кровь. Лана буквально на долю секунды опоздала с ударом. Лежа на спине, я приподнявшись на руках с двумя ногами ударил ей в грудь. Бронежилет и ряд запасных магазинов на груди защитил её от сильного удара, но моя масса сыграла своё дело, и её на два метра отшвырнуло от меня как тряпичную куклу. Мои сто пять килограмм против её максимум пятидесяти пяти. И вот теперь начиналось самое интересное, шесть пехотинцев из отряды сержанта направились ко мне, и явно не с предложением выпить прохладного лимонада в эту жару. Они быстро смекнули, что этот бой сержанту не выиграть без их поддержки, она корчилась лежа на песку, ухватившись двумя руками за живот. Только в этой ситуации меня неожиданно спас Геша.

Шестеро рослых и шкафообразных верзил уже почти приблизились ко мне, как путь им преградил Геша. Он поставил свою шагающую опору, разделив меня и пехотинцев по разные стороны его ноги. Те от испуга попятились назад, высоко подняв головы. Конечно, если тебе преграждает путь семидесяти тонный шагающий танк, высотой в шесть метров, очень сложно на него не обращать внимание.

Лане уже помогали встать двое из её отряда. Я вышел из-за опоры Геши и лишь усмехнулся им в ответ, на их немые вопросы.

Я не стал корчить с себя крутого типа, а лишь сняв очки, оценивающе посмотрел на них. Сплюнул сочащуюся кровь с разбитой губы и подошёл к сержанту, уже стоящей на ногах. С правой руки я сильно ударил её в живот, от чего та снова упала на песок, никто из солдат не дернулся. Это хорошо, ведь разборки были у нас с ней, её люди здесь ни к чему.

Я присел на корточки и отвернувшись от Бруднич в сторону Геши достаточно членораздельно и медленно произнёс,

- Я надеюсь выяснение отношений законченно, сержант?

- Так точно, лэм, - сцепив злость, сквозь зубы вытолкнула она из себя.

- Вот и отлично, - кивнул я головой и добавил, - ещё раз, сука поганая, выявишь ко мне неуважение, зарою в песок на два метра. Ясно?

- Так точно лэм, - твёрдо ответила она.

- Значить договорились.

Поднявшись на ноги во весь рост, обтряхивая рукой с комбинезона налипший песок, я достал сигарету с кармана и прикурил её.

- Короче, мошкара, прыгайте в грузовой отсек и выдвигаемся. Итак, мы тут с вами под задержались, развлекаясь с вашим сержантом. Сержант ко мне в кабину для синхронизации, - и едко добавил - Лана, надеюсь вам помощь не понадобиться, чтобы забраться по трапу. Вы хорошо себя чувствуете?

- Справлюсь, младший лейтенант, - сердито произнесла Бруднич.

Эх, само обаяние ваш сержант, чего тут говорить.

Справившись с собой и болью, шагая в мою сторону сержант отряда стремительно приблизилась ко мне, я напрягся и стал ожидать продолжения нашей тёплой беседы, но нет, она себя взяла в руки.

- Младший лейтенант, разрешите с вами поговорить наедине?

- Разрешаю, - жестом руки пригласил пройти подальше от честной компании пехотинцев.

- Бугов, если вы ещё раз обмолвитесь о гибельности нашей операции при моих людях, я вас собственноручно прирежу своим ножом.

Вот оно что, вот какие слова задели нашу драчливую мадам. Вы посмотрите, какие мы привередливые, какие нежные. Словами плохими хорошую девочку обидели, как нехорошо поступил дядя Макс, не следит за своим языком, какой негодяй! Надо ремня ему по попе и в угол поставить...

Меня это уже начало выводить из себя, похоже на то, что никаких выводов для себя сержант не извлекла из нашей недавней беседы. Значить стоит ещё больше прижать к ногтю этого заносчивого сержанта.

- Геша, - обратился я к роботу, - активировать крупнокалиберный пулемёт на правом манипуляторе, цель, человек, предположительно женского рода в костюме пехотинца, стоящая радом со мной. Огонь на поражение по моему приказу. Занеси в протокол, действия командира группы обоснованны согласно уставу, параграфу 5.1. Подозрение в саботаже, устранении командира находящегося на боевом задании и неподчинении приказам старшего по званию.

В считанные секунды сержант оказалась под прицелом шагающего танка, пехотинцы от такого разворота событий замерли на месте, устремив свое внимание к нам.

- Сержант! Повторяю последний раз! Соблюдайте субординацию, вы в первую очередь солдат, ответственность за операцию возложена на меня и командование отрядом лежит на мне!!! ВАМ ЭТО ЯСНО, сержант?! Или для тугодумов разъяснить ещё раз? - я уже просто орал, обводя взглядов всех участников предстоящей операции. - Всем это ясно, или кое-кто это ещё не уяснил для себя эти простые вещи?!

- Так точно, лэм! - все как один ответили пехотинцы. Бруднич тоже не заставила долго ждать, я почувствовал, как в этой крутой штучке зародился страх, следовательно и можно ожидать уважения в скором времени. А уважение - вещь весьма полезная для командира!

- Очень хорошо! Приготовиться к погрузке в транспорт, по команде загружаемся.

Ели бы такое случилось в рядовой части войск империи, за подобные выходки, сержанта Лану Бруднич как минимум отдали бы под трибунал, а в реалии пристрелили бы на месте по законам военного времени. Никто даже и разбираться бы не стал. Но здесь у нас, не тот случай. На этой самой злосчастной базе смертников, здесь на Фарраксе, стоит заслужить уважение среди сослуживцев и подчинённых именно вот таким способом. Так уж тут повелось от самого основания этой базы. Только с помощью силы, ты можешь среди смертников заслужить к себе уважение и добиваешься подчинения. Ведь что мы понимаем под таким словом как 'уважение', на этой сорок четвертой базе? Страх, первичный, животный инстинкт, который мы можем словесно завуалировать под что угодно, но суть от этого не измениться. К тому же, здесь свои порядки и устои, которые ещё до нас создали наяву, во плоти и на языках, и не в коем случае не на бумаге. Ничего не поделаешь, со своим уставом в чужой монастырь не ходят. И кто только не пытался разрушить эти традиции на сорок четвёртой базе, и разного рода чинуши из имперского аппарата, и военные разных рангов и титулов, ни у кого не получалось, всё было бесполезно. Всё равно, что собаку заставить мяукать, против естества не попрёшь. В общем, попытались всё на свой лад перекроить, не получилось, потом закрыли глаза за это, да и махнули рукой. А чего ожидать иного было от людей, чью жизнь Империя не ставила ни в грош? Большая часть базы состояла из военных заключённых, которые прекрасно понимали и осознавали, что с большой долей вероятности они просто доживали на этой планете, в этой дыре, последние дни своего существования. Каждый солдат этой базы прекрасно осознавал, что его роль здесь в качестве пушечного мяса, и у меня большие сомнения, что этому факту тут кто-то был рад. Оттого и эти звериные законы, с извращенной логикой, но правильной моралью.

Правда были здесь и контрактники, которые решили ухватить госпожу Удачу за хвост, погнавшись за высокими заработками. Но это были в основном трёх сортов люди: - сорви головы, отъявленные головорезы и психопаты, а зачастую в одном человеке все три качества, совсем конченные люди. Только не мне их судить, не имею права. Кто я такой, чтобы их осуждать?

Пехотинцы, ворча и ругаясь отборным матом, грузились в малый грузовой отсек Геркулеса. Я их прекрасно понимал, точнее сказать я понимал причину их негодования. Грузовой отсек шагающего танка, который изначально инженерами был задуман как малый склад ГСМ, военные зачастую использовали в качестве десантного отсека, - это конечно было весьма сомнительным удовольствием для пассажиров, но это было из разряда неприхотливой необходимости, а не шутки ради. В этом отсеке трясло и 'штормило' людей так, что не каждый мог выдержать такую болтанку, особенно тем, у кого нелады с вестибулярным аппаратом, самому пришлось там не раз побывать, как вспомню, так вздрогну. Это не на броневике, или не на бронемашине жопу давить на лавках, тут две шагающие опоры, которые могут устроить очень 'весёлую жизнь, что небо с овчинку покажется', особенно тогда, когда пилот не опытный. Но сегодня этой мошкаре повезло, они попали на борт к опытному пилоту. Они не прогневали богов и попали в надёжные руки, папы Макса, так что сильно их не растрясет в пути, возможно даже и кайф получат от транспортировки. В любом случае, как бы там не было, это намного лучше, нежели идти пешком на своих двоих по раскалённому песку под лучики раскалённого солнца.