Рокот. Том 4: Сила гарема

Я стоял в приемной Старика, разглядывая в зеркале свое отражение. На этот раз, в той ее части, предназначенной для гостей, а ни как в прошлый раз, у входа для слуг. Громко тикают напольные часы, похожие на миниатюрную крепостную башню. Потолок украшен затейливой лепниной. На стенах тёмно-зелёные гобелены с изображениями охотничьих сцен и древних гербов. У окна расположился маленький круглый столик с серебряным чайником и фарфоровыми чашечками.

Воздух пропитан ароматом дорогого табака и старых книг, создающим ощущение покоя и величия одновременно. Кажется, здесь остановилось само время. Мои шаги звучат глухо на мягком ковре, покрытом замысловатым узором, словно предупреждая меня: ты в цитадели власти и влияния.

Зеркало в полный рост давало возможность гостям оглядеть себя и привести в порядок, перед тем, как они шагнут в кабинет одного из самых могущественных людей Третьего Рима — Алексея Воронцова. Боярина, главы Рода и отца Ингвара.

Честно скажу — я нервничал. Разговор предстоял не из простых. Вряд ли, не смотря на всю свою суровость, боярин Воронцов не заведет разговор о смерти сына. А я сыграл в этом не последнюю роль. Хоть, технически, и не убивал Ингвара.

Правда, перед зеркалом я стоял не для того, чтобы навести лоск. Я рассматривал орден на лацкарне своего пиджака. Белый круг с алой каймой. Поверх — скрещенные мечи. Клинки оружия искрились серебром, золото покрывало рукояти. В навершьях мерцали крошечные бриллианты.

«За особые заслуги в борьбе с Идолищами». Так официально называлась награда. Обычно, честь получить ее выпадала пилотам и ауксилариям. Я — единственный человек, не относящийся к Ауксилии, кого император наградил таким орденом.

Нет, я не шел к трону по красной дорожке, а лучшие люди империи не вставали при виде меня. Император не вручал мне его лично, не хлопал по плечу и не восхищался моей храбростью. Все произошло до банальности просто.

Когда я вошел в комнату на пятом этаже, в одной из безликих многоэтажек владимирских трущоб, то обнаружил там только труп одного из боевиков. Он лежал, растянувшись на полу со свернутой шеей. Пустые глаза пялились в потолок, а рука все еще сжимала рукоять пистолета. Ни Кира, ни Айгуль в комнате не оказалось.

Я осмотрел ее всю. Заглянул в туалет и шкаф. Но кроме мертвеца никого больше не нашел. Вдали завыли сирены. Все-таки полиция решила навести порядок в этом адовом местечке, что случается не часто.

Я поспешил ретироваться.

Позже я узнал, что побоищу, устроенному мной, не придали особого значения. В тот день в трущобах произошли еще две крупные перестрелки. А мелкие и не считали вовсе. То, что здесь применяли Мощь, тоже никого не заинтересовало.

А на следующий день раздался звонок от Лидии.

— Давай в особняк, живо! — безапелляционно заявила она.

По голосу я догадался, произошло нечто экстраординарное. Ну, может, Старик, наконец-то, соблаговолил побеседовать со мной, подумал тогда я. Не спеша я принялся собираться. Но через пять минут снова позвонила Лидия.

— Ты чего копаешься? — прошипела она в трубку. — Я же сказала быстрее!

— Может, сама приедешь за мной? Или машину пришлешь?

— Да она уже полчаса ждет тебя! — сорвалась на крик Лидия.

— А-а, ну отлично. А что за спешка-то?

— Дырку под орден готовь!

Прозвучало как-то, так себе. Я отнес это к дурному юмору Лидии. Но оказалось, она вовсе не шутила.

В особняке меня ждал посыльный из императорской канцелярии. Двухметровый мужчина с бесстрастным лицом и непроницаемым взглядом. Его форма напомнила одежду гусар, времен Наполеоновских войн. Красный доломон с золотыми шнурами, белые штаны-чинчары. Меховой ментик висел на левом плече. Держался посыльный так, словно он сам и был императором. Прямо, отстраненно и холодно.

— Ваша милость, Михаил Шелестов, — громыхнул он так, что в окнах зазвенели стекла. — Его величество, государь Третьего Рима, император Юрий Четвертый, жалует вас орденом «За особые заслуги в борьбе с Идолищами».

В его руке появилась бордовая коробочка. Он открыл ее, явив награду, и шагнул ко мне. Я взял коробочку. Наверное, в такие моменты надо что-то сказать, типа, «Рад служить!» или «Слава императору!».

Я беспомощно посмотрел на Лидию, она-то точно должна знать, как поступать в таких случаях. Но эта «простигосподи» пожирала глазами двухметрового красавца. Перевел взгляд на посыльного. В его глазах тоже появилось растерянное выражение. Он явно ожидал от меня каких-то слов. Пришлось импровизировать:

— Эмм…я безмерно благодарен…эммм…его величеству, за то, что он так высоко оценил…

Но тут очнулась Лидия. Подлетев ко мне, она схватила меня за плечо. С улыбочкой поглядела на посыльного, и заявила:

— Он горд получить награду и всегда рад служить императору! Он храбрый у нас, но немного того, ха-ха-ха!

Взгляд посыльного вместо растерянного выражения приобрел другое: «Что тут происходит?» и «Ну, на фиг, я домой». После чего, отвесив короткие поклоны мне и Лидии, он тут же загрохотал сапогами в сторону выхода. Кажется, грохотал он несколько чаще, чем это требовал обычный шаг.

— Ваша милость.

Голос секретаря заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Я совсем забыл о его существовании, погрузившись в собственные мысли.

— Прошу, вас ожидают.

Он указал жестом на массивную дверь кабинета. Кивнув ему, я взялся за кованую ручку и распахнул дверь кабинета.

Все было, как и в прошлый раз. Светлые стены, угольные провалы мониторов на них. Роскошный стол, покрытый резьбой. И Старик. Алексей Воронцов восседал за ним. Седина, холодный равнодушный взгляд. Только глаза, словно бы выцвели. Превратились в два ледяных колодца, с пустотой вместо дна.

— Ну, и как ты себя чувствуешь? — спросил Воронцов-старший.

Я хотел уже было сказать, что хорошо, подивившись такой несвойственной ему заботе. Как Старик тут же добавил:

— Глядя в глаза отца, после убийства сына.

— Я недолюбливал Ингвара, — твердо сказал я. — Но я не убивал его.

Ледяной взгляд ошпарил меня. Губы Старика сжались. Он вздохнул, как мне показалось с сожалением.

— Знаю, — проворчал он. — Лидия мне все рассказала. Если бы не она, то я ни за что не поверил бы тебе.

Ну да, теперь стало понятным, почему во вздохе Старика проскользнуло сожаление. Как было бы хорошо для него, окажись я виновником гибели сына. Он тут же стер меня в порошок. Даже, наверное, и не приглашая на беседу.

— Бедный мальчик, — голос Старика неожиданно дрогнул. — Смерть в бою, этого можно было ожидать. Такое дело Ингвар выбрал для себя. Но мутация! Стать монстром, жить с этим…

В его глазах вдруг появилось столько боли, что мне стало не по себе. Непривычно видеть, как человек, словно высеченный из камня, испытывает душевную боль.

— Садись, у меня к тебе важный разговор.

Я сел на один из стульев. Старик потирал запястья, словно размышляя над чем-то.

— Мне неприятно это говорить, — наконец произнес он. — Но ты спас Ингвара дважды. Первый раз ты спас ему жизнь, хотя это, в итоге, оказалось бесполезно. Второй раз, ты спас его честь, когда уничтожил без следа то, во что он превратился.

Я молчал. Не знал, что сказать. Да и нужно ли было что-то говорить?

— Про этого шустрого братца нашего государя я тоже знаю. Вынужден поблагодарить тебя за то, что тело Ингвара не попало ему в лапы. Кстати, твой орден — его заслуга.

Вот тут я удивился. Не ожидал, что Крылов, точнее Константин Рюрикович, похлопочет о моей награде. Странные у него представления о вражде.

— Это странно, он ведь вписал меня в список своих врагов.

Старик усмехнулся:

— В отличие от тебя, он прекрасно знает, врагов следует держать еще ближе, чем друзей. Опасайся его. Точнее его интересов. Он сухарь, педант и формалист. Но если ему что-то понадобится, то весь Третий Рим перевернется с ног на голову.

— Что ему может понадобиться от меня…

Я осекся. Вспомнив последнее предложение Константина — подтвердить его слова, что Ингвар Воронцов стал гибридом.

Старик покивал головой, словно прочитав мои мысли. Мол, видишь, к чему идет дело.

— Но отказываться от награды я не собираюсь. Вручил мне ее император сам, или с подсказки своего брата, я заслужил ее честно.

— И не надо. Ты единственный, кто получил ее, при этом, не относясь ни к одной из Ауксилий. Ты у нас вообще, тот еще умелец. И для Рода — это хорошо, особенно после смерти Ингвара. Он был ферзем, в этой шахматной партии возле трона.

Хм, не хочет ли Старик превратить меня в такого «ферзя»? Сделать своей самой сильной фигурой, чтобы вытеснять Шуйских и прочих, с игровой доски?

Решил катнуть пробный шар.

— При всем уважении, ваше сиятельство, но неужели смерть Ингвара так сильно может повлиять на расстановку сил в вашей борьбе с другими родами?

Старик смерил меня холодным взглядом, словно раздумывая, стоит ли начинать беседу о балансе в высших сферах власти со мной, вчерашним простолюдином.

— Смерть моего сына породила такой хаос, что ты и представить себе не можешь. Кто был самым знаменитым борцом с Идолищами? Кто был наследником и будущим главой Рода? Теперь, за освободившиеся возможности начнется настоящая грызня. И ладно бы, просто за звание самого лучшего бойца с тварями. Мы бы пережили это. Но сейчас грядет борьба внутри рода, за место наследника. Ингвар, к сожалению, был моим единственным сыном.

Он помолчал, словно перебирая варианты исхода этой борьбы.

— Нам нужен кто-то, такой же уникальный, как Ингвар. Тот, вокруг кого мог бы сплотиться Род.

— Неужели, остальным из нашего рода не достаточно сплотится вокруг вас?

— Я стар, если ты не заметил. И рано или поздно меня не станет. К тому времени, различные группировки внутри Воронцовых уже будут готовы схватиться за первенство. А остальные Рода, с превеликой радостью начнут оказывать помощь, то одним, то другим. В обмен на сущие пустяки: уступить долю в концернах, продать контрольный пакет акций, отказаться от ряда недвижимости.

Лицо его внезапно исказилось от ярости.

— Ты знаешь, что во времена Ивана Грозного боярских и княжеских Родов было почти вдвое больше?

— Нет.

— В школе не учился что-ли?

Можно и так сказать, если не придираться.

— И где они все? — снова продолжил Старик. — Сгинули, выродились. Исчезли. Вот уж не думал я, что стану последним боярином, имеющим власть над всем Родом.

— А что требуется от меня? Вряд ли я смогу помочь здесь. Я и вовсе, по рождению, плебей.

Старик откинулся на спинку кресла.

— Пока не знаю. Но из всех моих родичей, ты — самый заметный. Плебей — ставший аристократом, гражданский — получивший награду из рук императора за борьбу с Идолищами. Ты, вообще, довольно шустрый. Успеваешь влипать во все дрязги. Ты гонял младшенького Шуйского по парку?

Я кивнул.

— А на днях, в этой помойке, где живут всякие пролетарии, ты разбрасывался Мощью?

При слове «пролетарии» лицо Старика выразило наивысшую форму презрения. Ну, а то как же, он ведь целый боярин. А остальные, вроде, как и не люди вовсе.

Я снова кивнул. Врать смысла не было. Меня ведь отвез туда шофер из особняка.

— Зачем?

— Спасал друга.

Старик нахмурился.

— Да, припоминаю, ты что-то говорил, что исчез твой товарищ. Но хватит! Рано или поздно, ты влипнешь в такую историю, что это скажется на всем Роде. Поэтому, я повелеваю, отныне, тебе следует оставаться в особняке и никуда не выходить в одиночку.

Я удивленно приподнял брови. Вот как. Насколько я помню, меня всегда выпинывали из особняка с космической скоростью. А тут даже «повелевают» остаться. И с одной стороны — это хорошо. Шикарное жилье, прислуга, никаких хлопот и забот. Анна с Лидией рядом.

Даже то, что Старик запрещает выходить из дома в одиночку, можно стерпеть. Буду Аньку с собой таскать везде. Вот только, Старику и дела нет до моих желаний. Я хочу найти Кира, а не спасать катящийся к чертям род Воронцовых.

— Спасибо за предложение, ваше сиятельство. Но у меня есть свои дела, и сидеть под арестом, пускай и домашним, у меня нет времени.

Старик глянул на меня из-под кустистых седых бровей:

— Я не собираюсь тебя уговаривать. Ты ведь прекрасно знаешь, я могу заставить тебя остаться в особняке.

Ничего удивительного. Снова угрозы. Правда, у меня есть, чем на них ответить:

— Думаю, вы уже в курсе, что мой уровень куда выше того, с которым вы видели меня в последний раз. И клянусь, я не постесняюсь устроить здесь небольшое побоище.

Старик усмехнулся. Мне показалось, в его глазах промелькнуло одобрение. Правда, я не понял, что он одобряет, то, что я способен устроить тут небольшую битву с помощью Мощи?

— Я знал, что ты заупрямишься. Скверный же у тебя характер. Видел, там, перед приемной, несколько молодых людей?

Действительно, когда я шел сюда, то у дверей приемной мне встретились несколько аристократов. Они вежливо приветствовали меня, я ответил им тем же. Думал это посетители, дожидающиеся аудиенции Старика, но, выходит, ошибся.

— Видел.

— Каждый из них обладает уровнем Центуриона, это пилоты из других наших Ауксилий. Да и я, могу еще кое-что.

С этими словами Старик взмахнул рукой. Тут же из его ладони вверх вытянулся столб гудящей энергии. Он хищно посмотрел на меня. Мощь гудела, я кожей ощущал исходящий от нее жар. Но не стал дергаться, выбрасывать щит или бежать из кабинета. Остался сидеть, как сидел. Даже позы не поменял.

Во-первых, я точно знал, Старик не станет убивать меня в своем кабинете. Во-вторых, как только он взмахнул рукой, я тут же подчерпнул Мощь. Мне-то не надо для этого размахивать руками. И теперь, она гуляла по телу горячей волной.

Старик сбросил Мощь.

— Кхм… — прокашлялся я. — Ваше сиятельство, посмотрите вот сюда.

Я указал на лацкарн своего пиджака, где находился орден.

— Как вы думаете, я его получил за то, что Идолище топнул ногой, и я, словно таракан, бросился наутек?

Я глянул прямо Старику в глаза.

— У меня есть дело. Очень важное для меня! Мне очень жаль, что род Воронцовых может постигнуть участь других аристократов, сгинувших во тьме времен. Но прежде, чем я начну спасать наш с вами род, я найду своего друга. Чего бы мне это ни стоило!

Я поднялся. Наверное, это было в высшей мере бестактно, покидать кабинет без соизволения хозяина. Но мне было плевать. Еще полгода назад, когда Лидия и собственно сам Старик уговаривали меня ехать в Томск, я просил Алексея Воронцова помочь мне в поисках Кира. Но получил отказ. Теперь его очередь, катиться к чертям собачьим.

— Подумай, внучек.

Голос Старика догнал меня у самого порога. При слове «внучек», в голосе боярина засквозил яд. Он продолжил:

— Стоит ли отказываться от могущества целого Рода, ради своих мелких желаний?

— Кажется, я уже просил вас о помощи. Но получил отказ.

— Подумай еще раз, как только мы справимся с этим кризисом, с которым лучше всего справится в самом начале, то, вполне возможно, наймем смышленых людей для поисков твоего друга.

Тут уже усмехнулся я. Вот и уговоры пошли.

— Боюсь, время не терпит, ваше сиятельство.

Я взялся за ручку двери.

— Вспомни, разве мой прошлый совет, завести полезные знакомства в Томске, не оказался толковым. Ты ведь неплохо сдружился с княжной Чернышевой.

Знал бы ты, на каком основании мы с ней «сдружились».

— Боюсь, вы даете только те советы, которые полезны вам.

Я открыл дверь и вышел из кабинета.

Внутренне я был готов к схватке, если бы те патриции в коридоре налетели на меня. Но они лишь проводили меня взглядами. Весь путь, до роскошной арочной двери — выхода из особняка, я проделал в напряжении. Ну не может Старик просто так допустить, чтобы его приказы игнорировались.

Но ничего не произошло. Я спокойно вышел в сад. Дошел до ворот и беспрепятственно покинул родовое гнездо Воронцовых.