Роковой приват для чудовища

– Ника, у тебя приват! – влетая в гримерку, сообщает Ленка и озорно так сверкает глазищами.

– Только не говори, что это опять тот тип с углового столика? Видела его в зале. Пожирал меня своим диким взглядом.

– Вот что ты кочевряжишься? Красавец, на мужика похож, а не на кусок бесформенного сала, как большинство наших клиентов.

– На озабоченного колебля он похож! – вскакиваю я со стула, роняя пудреницу. – Он каждый приват руки распускает. И объяснять ему, что я только танцую, смысла нет.

– А что ты хотела, Ник? – разводит руками подруга. – Ты в стрипклубе задом виляешь. Здесь почти все подрабатывают леваком. И, между прочим, имеют очень приличный доход, а ты…

– А мне хватает и того, что я зарабатываю, просто танцуя.

– Просто? – прыскает Ленка, – Не хочу тебя расстраивать, но просто – это дома со шваброй. А когда ты раздеваешься перед публикой до стрингов – это уже не просто. Поэтому не стоит удивляться, что клиенты, которые платят тебе за приват, рассчитывают увидеть нечто больше.

– Если б только увидеть, пощупать и… Короче, я не собираюсь опускаться до… – затыкаюсь и отвожу взгляд, замечая, как меняется в лице Лена.

Не хочу никого осуждать, особенно студенческую подругу, но и мириться с негласными правилами места, куда она меня пристроила, не намерена. Правда боюсь, что и начальство не долго будет терпеть мое пуританство.

Уныло опускаю голову и поднимаю разбитую пудреницу. Черт, новые траты. И так концы с концами едва свожу, а тут еще это. Можно было бы попросить косметичку подруги, но я только что оскорбила ее.

Поднимаю на Ленку виноватый взгляд. Уже хочу попросить прощение, как в гримерку влетает мадам. Щеки красные, из обычно идеальной прически выбилась прядь. Плохой знак. Мадам, как и большинство работниц нашего вертепа, выполняла непрямые, но очень важные обязанности по снятию стресса у босса. А это значит, что она сейчас не в духе.

Подтверждая мое предположение, она скрипит зубами и шарахает таким гневным взглядом, что я падаю на стул.

– Вероника! – шипит мадам змеей. – Ты еще не готова?! Тебе не передали, что у тебя приват? – зыркает она на Ленку.

– Передали. Уже иду, – вскакиваю и оправляю свой донельзя порнушный наряд, который прикрывает разве что соски и область бикини.

До выхода на сцену он был более целомудренным, но половину костюма я растеряла, танцуя. А надеть что-то другое не успела.

– Что прям так и пойдешь? – кривится мадам, а потом прикладывает к губам палец, на секунду задумывается и кивает. – Пожалуй, да, иди так, – решает она.

Вот зараза, об униформе я как-то не подумала. А эта подколодная решила воспользоваться моей нерасторопностью и спихнуть на тропу разврата.

Как танцевать стриптиз, когда на тебе и так почти ничего нет? И получится ли у меня вообще танцевать? Впрочем, да, в горизонтальном положении, под охи и крехи того самого бугая, который таскается ко мне уже вторую неделю.

Но это будет провал! На ошметках чести останется только крест поставить. По ней и так уже изрядно потоптались, все же стрипклуб – это вам не библиотека. Хотя, там тоже унижений хватает. Основное – это зарплата.

– Может, позволите хотя бы пеньюар накинуть? – молю о снисхождении.

– Только его, – разрешает мадам.

Быстро облачаюсь в тонкую шифоновую накидку и поспешно выхожу за начальницей.

– Кто хоть вызвал? – спрашиваю, пока идем по коридору к VIP - залам.

– Этого тебе знать не обязательно, – чопорно отвечает мадам, останавливаясь у зала, в котором я еще не была, но уже наслышана, что он самый большой и стоит дороже прочих.

Вот же гадство, а если там целая толпа похотливых и не слишком трезвых мажоров? Из нашего вуза, до полного счастья. Ходила по гримеркам страшилка, что моя предшественница укатила из этого VIP - зала прямиком в больничку. Месяц назад это было, и она до сих пор не вернулась. Меня взяли на подмену, но похоже, я так и останусь вместо несчастной девочки, которой «посчастливилось» сорвать банк.

– А Наташе вы тоже сказали, что ей ни к чему знать своего клиента? – решаюсь спросить, прежде чем меня кинут в клетку ко льву (или львам).

Поднятая рука мадам замирает, так и не прикоснувшись к двери, а голова, напротив, – поворачивается в мою сторону. Это всего лишь жест, а у меня ощущения, будто земная ось искривляется и планета сходит с привычного курса. Я замираю и даже сглатываю, когда в меня стреляют убийственно холодные глаза мадам. Ее верхняя губа ползет верх, но меня даже оскалом не удостаивают, просто кривятся, будто вступили в слизь.

– Наташа знала, на что шла. Она подписывала соглашение, как и ты, – приподнимает мадам одну бровь, отсекая возможность отступиться. – Ты заходишь в этот зал и в течении часа принадлежишь клиенту. Он волен делать с тобой все, что разрешено прайсом. Охрана не вмешивается. Это особая VIP - зона. Но гонорар ты получишь такой, что…

– Погодите! – протестую я. – Что значит, охрана не вмешивается?! А если он меня изнасиловать решит?

– А ты не сопротивляйся, и это не будет считаться насилием. Впрочем, если он захочет именно эту игру, советую подчиниться.

– Ч-ч-что? – теряю я челюсть. – В смысле подчиниться? Но я… я не сплю с клиентами. Только танцую. Да, для своего постоянного я раздевалась догола, но… это предел.

– Разве? – ухмыляется мадам.

Знаю, что иногда змеюка просматривает записи с видеокамер. И очень хорошо понимаю, что она имеет в виду мои неумелые попытки отбиться от жадных лапищ клиента, который каждый приват хватал меня за задницу и грудь. Всю уже облапал, скотина, но… большего я так и не позволила. И сейчас не собираюсь!

– Может, пригласить к этому особому гостю Лену или Марину? Они всегда рады дополнительному заработку.

– Он выбрал именно тебя. Но если ты откажешься, я, конечно, приглашу Лену. Только учти, что неустойку за невыполнение договора платить будешь ты, а не заведение.

– Какую еще неустойку?! – имею я дурость возмутиться.

Мадам склоняется ко мне и, схватив за подбородок, цедит приговор:

– Неустойку за отказ выполнить требования клиента, который уже внес 100% предоплату. Ты подписала договор, а в нем есть пункт, обязывающий тебя соблюдать все внутренние правила. Официально мы стрипклуб. Но наши гости в курсе, что это лишь фасад. Особо состоятельные ходят сюда вовсе не ради танцев. И ты знала это, когда устраивалась к нам. Так же ты знала, что рано или поздно тебя могут пригласить в один из красных залов, где уровни допуска у гостей выше, чем в прочих. Или ты думала, что сможешь просто взять и отказаться?

Киваю, потому что язык у меня уходит в пятую точку и там застревает, кажется, с концами.

– Хм, – качает головой мадам, отпуская меня. – Как можно быть такой безалаберной и не читать мелкий шрифт договора?

Тон ее укоризненный, но и насмешливый. Она загоняет меня в капкан, а я вроде как и мечусь, но от шипастой пасти ловушки мне не увернуться.

– И-и-и сколько мне нужно будет заплатить? – спрашиваю дрожащим голосом.

– Примерно две месячных зарплаты, – отвечает мадам обыденным тоном.

– Сколько?

– Точную сумму скажет бухгалтер, но поверь, она тебе не понравится. Неустойка в десть раз превышает гонорар танцовщицы. Причем без вычета процентов, полагающихся заведению.

Твою мать! Скотство, если не сказать хуже. Заведение оставляет себе шестьдесят процентов, но даже оставшиеся деньги кажутся девочкам баснословными. Я не знаю точных сумм, но Лена купила себе норковую шубу, обслужив всего десять клиентов как элитная путана. А сколько мне придется трясти шмотками и дрыгать ногами задарма, если я сейчас откажусь входить в этот проклятый номер? И хватит ли этого? Не придется ли мне все же лечь под того же бугая, который стал постоянным клиентом?

Кто знает, может в договоре действительно имеется пункт, обязывающий меня делать все, что прикажут. Я, признаться, читала его наискосок, потому что этот собачий язык для меня хуже испанского, который я зубрю в универе.

Вот свинство! И как понять, блефует мадам или нет?

– То есть вы хотите сказать, что мне придется бесплатно работать два месяца? – уточняю, а сама прислушиваюсь к звукам из-за двери. Очень хочется понять, сколько там народу. Одно дело оставаться наедине с единственным клиентом и совсем другое с толпой, которая будет делать с тобой все что вздумается целый час.

– Не обязательно, – смеется мадам, – работать бесплатно два месяца не придется. Максимум неделю. Но выполняя ту работу, от который ты сейчас отказываешься, – она складывает на груди руки и смеривает меня взглядом заправской сутенерши. – Твой первый месяц был испытательным сроком. Я не дергала тебя, дала возможность уяснить, по каким правилам мы тут живем. Подружиться с девочками, еще раз изучить договор. И понять, что рано или поздно все равно придется перестать строить из себя целку и взяться за настоящие заказы.

Строить целку?! А что если мне и строить не надо?! Как в этом случае быть? Не стоит ли тогда продать себя подороже?

О господи, о чем я?!

– Мадам, – не сдерживая дрожи в голосе, распускаю я нюни, – я не могу… Не могу, как другие девочки, потому что… девственница, – решаюсь признаться, хотя полагаю, что эта вездесущая грымза и так в курсе. Гинеколога-то мы здесь все посещаем. Даже те, кто отказывается работать по VIP – прайсу.

– Это твои проблемы, девочка, – пожимает плечами мадам. – Если невинность дороже, пиши по собственному, плати в кассу неустойку и проваливай. Но учти, платить нужно прямо сейчас. Клиент ждать не будет. А мы за тебя отдуваться не собираемся.

– Прямо сейчас?! Погодите, но как же?.. – лепечу, заламывая руки.

Я так отчаянно паникую, что даже Станиславский бы сжалился, а наш режиссер из театрального универа и подавно. Да кто угодно бы поверил в мое горе и невозможность войти в эту комнату. Кто угодно, кроме мадам. Эта сорокалетняя Медуза горгона не щадит родную сестру, работающую здесь же. С чего ей меня жалеть?

– Твое последнее слово? – буднично вопрошает она.

Сглатываю примерзкий ком отчаяния, ощущается он как червивый клубок. Тошно, гадко, липко как-то. Но я киваю.

Мадам так же безразлично кивает в ответ, будто была уверена, что спор разрешится именно в ее пользу.

– Он там хоть один? – спрашиваю, утирая сопли. – Клиент один?

– Сейчас узнаешь, – улыбается сутенерша и, предварительно постучав, открывает дверь.