Ромашки для Луны

Лето в деревне у бабушки для Антона казалось очень длинным. Но он стал скучать по городской шуму, школьным друзьям и даже по бесконечными маминым вздохами: "Антоша, иди хоть воздухом подыши!". Он слонялся по огороду, пинал камешки и мечтал о возвращении в цивилизацию.

Однажды, когда его тоска достигла поистине космических масштабов, Антон решил дойти до околицы деревни – последнего рубежа перед бескрайними полями. И там он увидел её.

На краю поля, у самой дороги, сидела девочка. Соломенная шляпа сползла на спину, открывая небрежно заплетённые, две темные косички. Вокруг нее лежали аккуратные пучки белых ромашек. Но самое странное – она не плела венок и не собирала букет. Она внимательно рассматривала каждую ромашку, потом либо откладывала ее в сторону, либо... подбрасывала высоко в воздух, следя за ней взглядом, пока та не падала в траву.

Антон подошел ближе, шурша сандалями по пыльной обочине.

– Что ты делаешь? – спросил он, стараясь, чтобы его голос не звучал слишком заинтересованно.

Девочка вздрогнула, обернулась. У нее были большие, очень светлые глаза, как две капельки, упавшие с неба.

– Собираю, – ответила она просто.

– Собираешь? А почему тогда подбрасываешь? Они же падают обратно.

Девочка на мгновение задумалась, как будто вопрос был сложнее высшей математики.

– Я не подбрасываю просто так, – пояснила она серьезно. – Я их отправляю. На Луну.

Антон фыркнул. Городской скептицизм взял верх.

– На Луну? Ромашки? Они же не долетят! Они даже выше дерева не поднимаются!

Девочка, Надя, как она представилась, взглянула на него с легким снисхождением, словно он был маленьким и глупым.

– Конечно, не долетят сразу, – терпеливо объяснила она, – Сначала они падают здесь, на землю. Но ночью, когда Луна светит, она их забирает. Видишь? – Она указала на небо, где бледный серп луны едва виднелся в дневной синеве над горизонтом. – Она смотрит. И замечает самые белые, самые пушистые ромашки. Те, что я выбрала и отправила в полет. Ночью ее лучики, как маленькие руки, подбирают их и уносят к себе. Там, наверное, очень скучно. Одна пыль да камни. Им нужны цветы.

Логика Нади была железобетонной и совершенно неопровержимой. Антон открыл рот, чтобы сказать что-то про гравитацию и вакуум, но посмотрел на ее серьезные глаза, на поле ромашек, колышущееся под легким ветерком, на бледный серп Луны – и слова сами собой где-то застряли.

– И... много уже отправила? – спросил он вместо этого.

– Много! – Надя засияла. – Каждый день прихожу. Смотрю, какие самые лучшие. Отправляю. А ты хочешь помочь? – Она протянула ему ромашку с идеально ровными лепестками. – Вот эту. Она точно понравится Луне. Подбрось высоко-высоко!

Антон колебался секунду. Это было... глупо. По-детски глупо. Но летнее солнце припекало спину, запах полыни и меда витал в воздухе, а глаза Нади светились такой искренней верой, что его скепсис растаял, как мороженое на жаре. Он взял ромашку. Она была прохладной и нежной.

– Ладно, – пробормотал он. – Высоко-высоко, говоришь?

Он закинул голову, замахнулся и подбросил белую звездочку цветка в синее небо. Она взмыла вверх, закружилась, пойманная ветерком, и медленно поплыла вниз, упав в густую траву у ног Нади.

– Отличный полет! – воскликнула она. – Луна обязательно заметит! Теперь эту! – Она протянула следующую.

Так и началась их дружба. Антон забыл про скуку. Каждое утро после бабушкиных оладушек он мчался к околице, где его уже ждала Надя в соломенной шляпке и корзинкой. Они превратились в космических ботаников. Искали "самые лунные" ромашки – идеально белые, с крупной желтой "тарелкой" посередине. Антон, к своему удивлению, обнаружил, что они все разные. Одни – крепкие солдатики, другие – нежные балерины. Они строили целые теории:

- Этой нужен сильный ветер-помощник!

- А эту надо подбросить прямо к солнцу, чтобы Луна увидела отблеск!

Однажды Антон притащил из сарая старую картонную трубу от линолеума.

– Это телескоп! – объявил он торжественно, – Чтобы лучше видеть, куда они падают! Луна же должна знать, где искать!

Через эту трубу они по очереди наблюдали за полетом каждой ромашки, сопровождая их гудением воображаемых двигателей:

- Ууууу-ух! Поехали!

Потом ложились на спину в теплую траву, щурясь на солнце, и представляли, как их цветы, подхваченные серебристыми лучами, медленно плывут к холодному серпу в небе. Антон рассказывал Наде про настоящие ракеты и космонавтов, а Надя шептала ему про лунных фей, которые расставляют цветы в своих хрустальных садах.

Бабушка качала головой, видя, как Антон возвращается к ужину с прилипшими к футболке соринками, пахнущий солнцем и полынью, но счастливо уставший.

– Нашел себе занятие, Антоша? – улыбалась она, наливая парное молоко.

– Да, бабуль, – отвечал он, сметая вкуснейшие драники с домашней сметаной, – Космической почтой занимаемся. Очень важное дело.

Последний вечер перед отъездом домой из деревни Антона был особенным. Они пришли на околицу на закате. Небо горело алым и золотом. Они молча подбрасывали свои последние, самые безупречные ромашки, наблюдая, как их белые силуэты растворяются в багряном зареве.

– Ты думаешь, они долетят? – тихо спросил Антон, когда стемнело и на небе зажглись первые звезды. Луна висела над полем – большая, таинственная, холодная.

Надя взяла его за руку. Ее пальцы были теплыми и чуть липкими от ромашкового сока.

– Обязательно, – прошептала она, – Смотри!

Она указала на луну. Антон пригляделся. Ему показалось, что там, на темном краю Луны, где всегда царила пустошь, появилось крошечное, едва заметное пятнышко. Не серое, не каменистое, а... слегка белое. Как будто кто-то расставил там маленькие, белые огоньки. Или рассыпал горсть ромашек.

Автобус увозил Антона обратно в город. Он смотрел в пыльное окошко на мелькающие поля, на знакомую околицу, где уже не было маленькой фигурки в соломенной шляпке. В кармане его куртки лежал засушенный цветок – не ромашка, а василек.

- Для контраста, чтобы Луна не заскучала от одного белого, – сказала ему Надя, прощаясь.

Антон достал василек. Он был крошечным, но ярко-синим, как кусочек того самого летнего неба и как глаза Нади. Он посмотрел вверх, на бледнеющее в городской дымке небо. Луны не было видно. Но Антон знал – она там. И где-то там же, на ее темном краю, сияет крошечный белый сад, выращенный лунными феями и теплом деревенского лета. Сад из ромашек, отправленных с Земли двумя почтальонами, которые точно знали - чудеса случаются, если подбросить их достаточно высоко...