Рот Фронт

Построим коровник, вспашем поля,

Пусть от радости плачет родная земля…

Красно-Эфиопский речитатив не пёр. Нахрен совсем!

Лев в ярости метнул микрофон в бамбуковую стену полевой студии «Вуду рекордс», закрыл лицо руками и заплакал.

Нет, серьёзно! Такое дерьмо только дома петь. Он и пел, все хлопали, но исполнять такое здесь! Особенно, послушав местные тексты: агрессивные, энергичные, уводящие за собой и наполняющие неведомой силой…

На собрании, посвященном восстанию красных эфиопов, его выбрали культурным представителем и отправили на фестиваль, приуроченный к первой годовщине освобождения Эфиопии от колониального гнёта. Новая музыка, под которую шли в бой трудовые бригады — Recitative of the Ethiopian People (Речитатив Эфиопского Народа), или сокращённо: РЕП, сразу-же захватила мир, как эпидемия. Подхватили новомодное поветрие и в его колхозе. К ужасу Льва, он оказался единственным, у кого хоть как-то получалось складывать ритмичные рифмы. Никто бы и не узнал, но дед… ветеран трёх Народных войн всегда был решительным человеком, не то, что внук.

И вот Лев здесь.

«Позор, сука! - думал он, выбивая ладонями такт по горящему от смущения лицу. - Ох, прославлю Родину...»

- Йоу, бро! - обратился к нему режиссёр звукозаписи, ражий чернокожий мужик, с волосами завитыми в боевые революционные косы. - Что с тобой не так?

- Текст говно! - прошептал в ответ Лев. - Это не реп, под такое только сорняки полоть…

- Радуйся, бро! Ты не знаешь, что такое война, не знаешь, что такое угнетение, не знаешь, что чувствует человек, в дом которого стучится беда. Ты счастливчик, бро! Реп — музыка войны, музыка протеста. Этого в тебе нет. Пой то, что есть — никто не будет смеяться. Людям интересно узнать, что на душе у человека, живущего в лучшем мире.

Режиссёр подошёл ко Льву и положил руку ему на плечо.

- Но я хочу читать реп, как вы! Хочу зажигать сердца.

- Для этого нужно иметь чёрную душу. Твоя — белая.

- Значит, никак?

- Есть способ… Так уходили мои братья, когда совсем невмоготу было...

- Какой? - с надеждой спросил Лев.

Режиссёр улыбнулся, и улыбка его выглядела грустной:

- Вуду, бро. Есть много миров, в которых мы живём не так, как здесь. Туда можно сбежать, если мечта зовёт. Но мечта должна быть самой заветной. Ты уверен, что хочешь?

- Ещё бы! Если я смогу читать настоящий реп...

- Лепёшка черства для того, кто сыт, а для голодного — райская пища. Надеюсь ты не разочаруешься. - чернокожий громила вытащил из кармана свёрток, развернул. Там оказалась странная золотистая пыль. - Дыши!

Сказал он и дунул…

*

В промозглых руинах завывал ветер. Кучка оборванцев вяло копошилась у помойных баков. Лев осмотрелся: баки принадлежали заведению с нарядной вывеской «Lecker bei Hans» (Вкусно у Ганса). Это угловое здание было единственным целым. Внутри обширного двора все прочие дома имели дыры и трещины, а лишенные стёкол окна закрывали доски или картон.

«Куда, мать твою, я попал?» - задал он себе вопрос, зябко поёживаясь.

- Эй, паря, ты откуда здесь взялся такой загорелый? - прозвучал голос сзади.

- Из Эфиопии. - ответил Лев и обернулся.

Там стоял бродяга в шапке.

- Откуда? - брови бродяги уползли под шапку.

- Из Красной Эфиопии. - уточнил Лев.

Лицо бродяги исказила гримаса ужаса. Он приставил палец к губам и зашипел:

- Тсссс! Какой красной? Ты что, идиот?

Лев непонимающе уставился на него.

- Никакого красного! Забудь это слово! Вообще! - пояснил оборванец. - А как хоть зовут тебя, эфиоп.

- Лев. - ответил Лев.

- Ты жид? - лицо бродяги вытянулось так, что глаза приобрели вертикальный разрез.

- Нет. Я краснославянин.

Бродяга не удержался на ногах. Сел прямо на покрытую грязью мостовую.

- Ахренеть! - донёсся его голос снизу. - Смотри полицаям такое не ляпни! К стенке отведут, и даже череп измерять не будут.

- Да что у вас тут такое?

- Что? Ну как тебе сказать… Похоже ты последний Лев в этом городе, а может и во всей стране.

- А что за страна? Где я? - спросил Лев.

- Юго-Восточная территория, город Гиммлерштадт, бывший Волгоград, мы на углу улицы Краснова и переулка Бандеры. Ты, паря, лучше немым прикинься, а то не ровен час… И это, под дурака не коси, а то зачистят. Гауляйтер жидов и дураков не любит, как и красных…

*

Жизнь в бывшем Волгограде оказалась не сахар. Холод, голод и постоянная опасность попасть в лапы к полицаям не давали Льву расслабиться. Тем не менее он был счастлив. Новый мир дал ему то, чего не было в старом — смысл жизни. Бродяга по имени Вова оказался отличным мужиком.

Они нашли заброшенный подвал под взорванным стадионом и стали проводить тайные концерты. С каждым разом речитативы Последнего Льва Волгограда, становились всё жёстче, рифмы злее, а ритм напористей. С каждым разом всё больше собиралось людей в его тайной обители, всё ярче горел огонь в их глазах.

Измождённые на вид подростки бодро отстукивали ритм на ржавых железных бочках, а Лев «качал» толпу:

Другой реальности нахрен не надо

Начнём перестройку этого ада

Краснов и Бандера не наши герои

Мы красному РЕПу уши откроем

Давай, давай! Рви криком рот

Стань со мной рядом, сделаем фронт

Рот

мать твою

фронт!

Рот

мать твою

фронт!