Руины

Каждый день броня трещит...

Эльза вынула рапиру из туши поверженного врага. Девушка стерла черную кровь с лезвия лоскутом белого флага с гербом мёртвого дома. Убрала орудие в серебряные ножны.

Серые облака скрывали прозрачные спицы светила, как саван. Перламутровое свечение пробивалось сквозь трещины угрюмых зданий. Территории, которые именуют «Руины» — это оскверненная ошибками древности чудовище. Забытый остров отчаяния.

Эльза топчет каменную крошку широких, но пустых улочек и разбитых мостовых. Просторы для скорби.

... Как долго, девушка идет?

Она сама не помнит. Заброшенные дома древности осыпаются под гнетом беспощадного времени. В легких Эльзы больше пыли чем свежего воздуха. Дабы глотать воздух было проще девушка перевязала нижнюю часть лица куском мокрой ткани, которая впрочем давно высохла... Она давно не пила воды. На пути не попадался чистый колодец уже долгое время.

Источники воды в лабиринтах Руин ядовиты; если не все, то многие. В колодцах и бассейнах бурлила черная жидкость, как кровь тварей, кои поселились здесь.

Куски завядшего мха свисали с сооружений, как шкуры животных. Эльза переставляла ноги, которые предательски заплетались. Девушке казалось, что вокруг нее летали насекомые, на вроде мух, а из дверных щелей за ней смотрят. Наблюдают... Желтые воспаленные глазенки зыркают; из замочных скважин, влажно моргают над ее опущенной головой, усталой головой.

«Стоит ли вообще кем-то быть в таком месте? — думала Эльза. — Зачем?»

— За...чем, — Эльза споткнулась о кусок кости торчавший из щели между каменной кладки; не удержав равновесия девушка упала, сухими губами поцеловав сухой пыльный камень... Если над Руинами прольется дождь, то только из пепла.

— П... помогите, — хрипло прошептала Эльза.

Слово которое она кажется давно забыла было ей произнесено. Зачем?

— П... помогите, — повторила девушка.

... Она стала путать пыль с пустынными дюнами, а свою кровь вытекающую из разбитой губы с рекой, которая текла разрезая песочные холмы; утекая к горизонту, мутному горизонту над которым кружили насекомые, вроде мух или мошек.

— П... по...

Зенки закрылись; усталость забрала свое.

Эльза догадывалась, что так случится. Она умрет в Руинах, как многие до нее и после нее. Она дополнит количество достопримечательностей этого застывшего места полного отчаяния, собственным телом в довесок к тем сотням, а может и тысячам, которые упали в темных углах, на мощенных треснувшем камнем улочках, оболочками в которых когда то теплилась жизнь, но Руины по крупицам, как фасады строгих храмов и острых шпилей разбросанных под серыми облаками, забирала эту теплую жизнь; ресурс от движения Вселенной отслаивался, как старая краска, кусочек за тонким кусочком и очередной скиталец который не искал приключений, не гнался за сокровищами, не интересовался древностью, а лишь перебирал ногами под подошвами которых хрустела мраморная и каменная крошка, защищал свою жизнь когда это было необходимо, поднимая меч или размахивая секирой и шел дальше до тех пор пока не падет в темном углу, или на мощенной треснувшим камнем улочке, смешивая красную кровь с черной в общей луже под, усталость которая забирает свое и вот уже иссохшее тело в доспехах и пустыми глазницами под завывание сухого ветра, под редкие капли холодного дождя которые порой, очень редко, почти никогда, но ингода, все же случается, да падают с небес над Руинами; не долго и совсем чуть-чуть, но падают.

Эльза вытянула язык.

У нее получалось не столько ловить капли языком сколько обсасывать мокрую пыль. Потом она все же перевернулась на спину и открыла рот. Живительная влага каплями падала ей на губы, затекала в шрам наполненный кровью, стекала на язык, затем в горло.

Девушка заплакала. Грудь сдавливал тесный нагрудник и грязные легкие. Ей было немного больно физически и неприятно за свои слезы.

Эльза плакала и старалась поймать каждую каплю воды...

*

— Я тебе не враг.

Он протянул ей фляжку. Он сидел на полене, а она лежала на тряпье. Эльза с подозрением взглянула на сосуд, ее ладонь легла на рукоять рапиры. Тоиода (или просто То) встал и положил флягу на полено; он подошел к оконному проему и сел в нем, закинув одну ногу. Эльза заметила, что он оставил моргенштерн лежать на полу, в метре от нее.

Она отпустила рукоять рапиры, взяла флягу и сделал несколько глотков... Он посмотрел на нее; усталая улыбка на его изможденном лице, как очаг под приветливой крышею.

Она закрыла флягу пробкой и оставила на полене на котором он сидел.

То смотрел в открытое окно, на территории Руин.

— Он всегда был легкомысленным, — сказал То. — Таким и остался.

— О ком ты говоришь? — спросила Эльза.

— О своем брате. Он где то там... Я найду его.

—... Не боишься худшего?

То надел на голову шлем в форме полумесяца:

— Дни урожая прошли много веков назад. Брата я найду так или и иначе.

*

Они выступили засветло. В основном молчали, но Тоиода смотрел на девушку вопросительно; Эльза ощущала этот взгляд. «Он хочет найти брата, — думала она. — И ему любопытно кто его спутница».

Эльзе было не к чему тратить силы на разговоры. С тех пор как она вошла в руины она почти не говорила; словно дала обед молчания и забыла про этот самый обед молчания... А может быть так оно и было?

«Зачем что-то говорить в этом месте?.. Зачем?»

— Легкомысленный человек мой брат, — повторял То, а потом тихо смеялся. Голос Тоиоды из под шлема полумесяца звучал иначе.

... Крошка мрамора осыпалась под их ногами когда они взбирались по упавшей на замок смотровой башне.

— Очень легкомысленно подвергать свою жизнь такой опасности ради любви, — сказал Тоиода; он все еще думал о своем брате.

Еще одно слово которое вроде бы давно ничего не значит для Эльзы (Уже очень давно ничего не значит).

— Любовь, — сказал она и это слово прозвучало, как другое слово которое она уже говорила совсем недавно, находясь при смерти.

Эльза посмотрела на То.

Усталая улыбка и удовлетворенный взгляд.

Этим одним словом она словно ответила на какой-то из его вопросов, который он задал не напрямую. Который прозвучал, но не вслух...

— Почему твой брат сбежал в руины?

—... Ведьма.

*

В колено То со свистом влетела стрела. Вскрикнув он рухнул на землю (его ноги подкосились); Эльза вынула из колена спутника острую стрелу. Наконечник стрелы был смазан в чем-то черном и липком.

— Не хорошо это, — сказал То, — Не хорошо.

— Идти сможешь?

Он смотрел на свою рану, как на Пророчество.

Девушка повторила свой вопрос громче; он посмотрел на Эльзу и судорожно кивнул; она позволила ему облокотится о свое плечо.

— Я вижу какую-то надстройку из которой идет дым, — сказала Эльза. — Мы идем туда.

— Идем.

*

Надстройка напоминала нору из длинных и тонких сухих веток. Она располагалась на вершине полу-разрушенного замка.

... Лестницы, слишком много лестниц.

Красивая женщина с рыжими кудрявыми волосами осмотрела рану Тоиода, но больше всего женщину заинтересовал шлем в виде полумесяца.

— Ты поможешь ему? — спросила Эльза.

Женщина взглянула на рыцаря безразличным взглядом.

— Ему не помочь, — сказала она.

— Попытайся.

— Зачем? Он пришел убить меня.

Эльза схватилась за рапиру.

— На твоем месте, я не стала бы этого делать... — сказала рыжеволосая женщина. — Ты гневаешься. Твой друг умирает.

Ведьма поставила шлем То к другому шлему точно такому же. Рыжеволосая женщина отошла в сторону; уперев руки в бока она осмотрела полку.

— Они все умирают.

— Помоги ему, — сказала Эльза.

— Думаешь я могу! — резко бросила ведьма. — Думаешь могу?!

Эльза вынула рапиру из ножен.

— «Сердце крепче головы», — сказала Ведьма. — В Руины только такие и приходят. И ты знаешь зачем они приходят.

Из глаз Эльзы выступили слезы.

— Пожалуйста... — ее голос дрожал — помоги ему... Я тебя умоляю...

Женщина присела возле То. На его лбу обильно выступал пот; он часто дышал и кажется под закрытыми веками видел пугающие сны. Ведьма погладила его по голове, провела кончиками пальцев по губам, улыбнулась какой-то понятной только ей самой мысли.

Схватив голову То ведьма вогнала два больших пальца ему в глаза.

Эльза взмахнула рапирой. Верхняя часть чуть ниже плеч отпала от туловища женщины.

Тоиода вопил. Эльза бросив меч упала на колени рядом с телом изнемогающего от боли и заразы в крови товарища. Соленые слезы стекали по ее щекам; слезы падали (как капли дождя) в пустые окровавленные глазницы.

От каждой капли То вздрагивал...