Руины веры в человека.

Руины веры в человека.

Ночная тьма, фонарь в руке, руины

Порушенный саман окружних стен

И почва из песка, щебня’ и глины

Нет ни коряги, ни шакалов, ни гиен

Лишь тишина безлунной тёмной ночи

Лишь тьма всего с одной вдали звездой

И глухо слух то запустенье точит

И ты стоишь тьму слушав - как глухой.

И ты идёшь по пыльной улиц гальке

Широких и пустынных площадей

В окружье полурухнувших саманов

Сложённых из нетёсанных камней

Безоблачно ничем не явленное небо

Ни звёзд на нём, ни млечного пути

Всё вакуум Луны обратной будто

Без фонаря - не видно и не зги.

Стопы идут и под ногами щебня шорох

Как галька мелкая в той тишине шуршит

И стуж сердечная, и мрачный ада холод

В пустых проёмах стен - мертвы и сквозняки

И мёртвый город одинок и сиротлив

Заброшенный во тьме из плоских крыш

Исполненный бездушья и руин тоски

И запустенье всюду и лишь тлена тишь.

И вот на площади молельный дом

И минарет возвышенный над ним

И ты идёшь в дверной его проём

И весь его находишь вдруг пустым

Лишь голых стен обшарпанные камни

И вязь на стенах, и в пыли бетонный пол

И окна в мрака пустоту проёмами зияли

Под дрожь от фонаря играет тьмою столп.

Молельный дом был пуст и весь в забвеньи

Но грань миров его пока что обошла

И свет от фонаря сжимает тьмы сгущенье

Вокруг молельни запустелая земля.

Однако же на вздох и эхо вздоха -

С вершины минарета раздался вдруг азан

Последний джин поверивший пророкам

К молитве призывал пропавших прихожан

Но город пуст, в нём даже ветер не гуляет

Его не посещает даже пыль песчаных бурь

Призыв к молитве в тьме той затихает

И джина вздох тоскливо щемит грудь

Последний миг сует тщеты погаснув

Сокроет веху тех пустующих руин

Из всех взывавших к милосердью -

Увы, в надежду веровал лишь джин…

Солмат Ёшиши