Руки

В большом городе каждую секунду происходит множество событий. Некоторые не видны глазу и никогда не будут услышаны, некоторые по неясным причинам быстро оказываются у всех на слуху. Вот кажется, рядовой случай, ан нет. Герой становится частью мифического фольклора и ничто не способно отправить эту легенду в забытьи.

В так называемую «бумажную» эру, люди наплодили столько литературы, брошюр, стихов, книг и журналов, что в нынешнюю «кибернетическую» эру появилась проблема систематизации всей доступной человечеству информации. Казалось бы, что такую скучную и монотонную работу нужно отдать на выполнение базовому искусственному интеллекту или даже роботу. Чего проще: дал ему фронт работ, сказал работать от этого журнала и до обеда (который им зачем-то стал нужен) и поставил повтор, пока всё не будет выполнено. Простое решение. Но нет.

Технологии развились так, что человеческое мышление не поспевало, а то, что человеку неясно, сразу же обрастает мистикой. Тут случилось то же самое: слухи о том, что вся печатная информация отправляется на какие-то сервера, там обрабатывается, а затем может и будет использована против тебя породило бум письменности. Каллиграфисты снова стали в моде, хороший почерк стал признаком элитарности. И если хороший почерк ИИ или робот (кто-то и их не мог себе позволить) более-менее понимали, то на плохом любая техника ломалась и приходила в негодность.

Поэтому появилась должность переписчиком для распознавания, а затем перепечатывания материалов. Таким переписчиком и был Казимир Яковлевич.

Он был достаточно талантливым в своей профессии, чтобы распознать почерк любой сложности, и печатал достаточно быстро. На этом его таланты заканчивались. На более сложную работу он не годился, да и не стремился он туда. Весь смысл его жизни складывался в чтении всякого материала, а затем печатания его в компьютер. Всё. Не больше и не меньше.

В своей работе он достиг такого автоматизма, что ничего более не видел и не слышал, вокруг, не любил, когда его отвлекали, а единственной радостью были сложные дела. Если по какой-то счастливой случайности он не мог чего-то разобрать – то с радостью брал такое дело домой. Дом – это маленькая комнатка на окраине города площадью в 8 квадратов, в которой с трудом помещались стул, стол, лампа и кровать. Такую роскошь он снимал за целых три рубля. Там в тихой и спокойной обстановке он заваривал себе чай, кидал в чашку имитацию лимона, и не спеша разбирал каждую буковку и каждую запятую. Чтобы на работе уже всё быстро перепечатать и внести в базу данных.

За нелюдимость Казимира Яковлевича не любили. Он часто становился жертвой шуток коллег, бывало, что кто-то подсунет в серьёзный документ ему часть эротического рассказа, а тот перепишет, не заметив подвоха, или выключит рабочую клавиатуру. Казимир не обращал на это никакого внимания, старался игнорировать. Но бывало, что это его доставало и тогда он голосом чуть громче обычного шёпота говорил: «Прекратите. Зачем вы это всё делаете? Мне же обидно» – шутки сразу же прекращались, а коллеги забывали о нём на какое-то время.

Домой Казимир всегда возвращался на метро. А в случаях, когда работа шла на дом, он брал такси. Вообще, брать работу на дом было против правил, но Казимир был настолько неприметным работником и настолько не «качал» права, что руководство закрывало глаза на такие случаи.

Метро пестрило рекламой. Переход в «кибернетическую» эру ознаменовал собой переход на кибернетические составляющие тела: руки, ноги, лёгкие, животы и даже половые органы - заменить разрешалось всё, кроме мозга (тогда лицо лишалось статуса человека и получало статус робота со всеми вытекающими для него последствиями).

Казимир не мог ничего в себе изменить, хотя часто мечтал о новых руках, которые могли печатать намного быстрее. Он видел некоторых своих коллег за работой и поражался, как они за десятки секунд писали текст на тысячи слов. Правда, и работа у них была другая, за которую он не брался.

Как-то раз, в его офис зашёл Начальник. Он был низкого роста, с пышными усами и улыбкой спокойного человека. Начальник увидел издевательства над Казимиром и то ли из жалости, то ли из-за того, что он работает на одном и том же месте уже 20 лет дал задачу посложнее: текст нужно было не только перепечатать, но и изменить кое-какие слова. И фамилию одну сменить. Плохая она была, неправильная. Казимир долго мучался над этой задачкой. Весь вспотел, пока пытался её выполнить и так надоел вопросами Начальнику, что тот не выдержал и покинул рабочее место на два часа раньше. Ходили слухи, что Начальника в этот нашли пьяным на лавке в парке, и во всём конечно же обвинили Казимира.

На следующий день Казимир сам пришёл и отказался от такой работы. Попросил, чтобы ему, как и раньше дали переписывать тексты и не больше. Так и осталось.

Но вернёмся к рукам. Новые были нужны. Казимир понимал, что стареет. Зрение становилось не то, а в руках появился тремор, который мешал попадать по нужным буквам сразу. Опечатки расстраивали моего героя, поэтому он всерьёз озаботился этим вопросом. Да и от рекламы никуда не деться, что греха таить.

Новые модели из магазина за «скромную» 1000 рублей Казимир позволить себе не мог. Поэтому необходимо было обратиться к умельцам, которые помогли бы с этим вопросом. Решено было идти к Игорю Степановичу.

Тот жил недалеко от Казимира Яковлевича в убитой временем и суровой погодой пятиэтажке на чердаке. На удивление, квартира была его и Игорь Степанович жил в ней со своей женой. Он был любитель выпить, и как у любого пьяницы имел два настроения: дружелюбное, когда горячительное попало в организм, и агрессивное, когда денег не было, но выпить очень хотелось.

Казимир Яковлевич медленно поднялся на чердак пятиэтажки и толкнул дверь. Та легко поддалась и тяжёлый алкогольно-табачный воздух вышел наружу. Казимир сразу направился к рабочему месту Степаныча, он старался идти бодро, но чем была ближе подходил к двери, тем неувереннее себя чувствовал, а когда подошёл, так вообще остановился и две минуты стоял, прислушиваясь к происходящему внутри. Затем слегка постучался и вошёл внутрь.

На операционном кресле сидел мужчина, возраст которого сложно сразу определить. Привязанный по рукам и ногам к креслу, он тихо поскуливал, а из глаз текли слёзы. Рот был закрыт плотным комком тряпок.

Степан Игоревич сидел рядом на табурете, держа пинцет в руке. Справа от стоял операционный столик с хирургическими инструментами, а слева компьютер, на котором от отслеживал показатели пациента. Пульс зашкаливал.

- Вон. Через час. – эти короткие фразы вывели Казимира из транса. Тот спешно закрыл дверь, и отправился на выход. В коридоре он столкнулся с Аней – то ли женой, то ли дочерью Игоря. Она бежала в операционную с тазиком, наполненным водой, и столкнувшись, вылила всё на себя. Затем начала причитать: «Как жеж так? Как жеж так? Сегодня всё из рук валится, чтож я за тяпа-растяпа». Игорь Яковлевич уже собрался идти, но она остановила его, продолжая причитать: «Куда жеж вы пойдёте мокрый – то? Обождите на кухне, обсохните, а там глядишь всё и кончится». Сразу после этих слов раздался крик Степановича «Аня, где вода?». И Анна сразу побежала наполнять новый таз.

Так прошло ещё полтора часа. В операционной что-то кричали, а Аня постоянно бегала туда-сюда: бинты, вода, два раза она отнесла туда нож, потом топор. Казимир Яковлевич не хотел мешать. Больше всего он хотел вернуться домой к своим документам, но от одной мысли об этом руки начинали дрожать, и только это вынуждало его сидеть до конца.

Операция закончилась, и на кухню прошёл хирург. Он вытирал руки от крови полотенцем. И непонимающим взглядом посмотрел на Казимира, будто видя в первый раз. И коротко спросил: «Чего тебе?». Казимир тихо, заикаясь постоянно путая слова, и возвращаясь к началу говорил: «Мне бы того, руки не могут, а я бы, хотел бы, чтобы, вот, и мне бы, даа, новые бы? Можно?». Хирург не показал ни одной эмоции, достал из ящика бутылку беленькой, выпил в три глотка и выдохнул на Казимира. Он взял руки Казимира в свои и долго рассматривал. Крутил, вертел, достал вилку залез ей под ногти, чтобы собрать грязь, надел свои очки, долго рассматривал грязь. Осмотрел внешнюю и внутренюю стороны ладони, снова пальцы, отпустил руки и сказал, дыша перегаром: «В принципе мОжно. 250 рублей будет. Али триста, если хочешь почти без боли, как у того» и кивком головы показал в сторону операционной.

Казимир Яковлевич начал заикаться, краснеть, бледнеть, руки задрожали ещё сильнее. Ему казалось, что комната сузилась, и воздуха стало меньше. Он плюхнулся на стул. У него не было таких сумм. Он их даже никогда не видел.

- Д-д-д-а как же так? Может быть можно как-то поменьше?

Смотри. – тон Степана Игоревича стал деловитым. В принципе можно. За работу возьму двести рублёв это не обсуждается, но мы может сходить на рынок и поискать там более дешёвые запчасти. Но там уж, это, как повезёт. Да и я не торОплю. Приходи, как деньги будут. Но будет цена такая.

На ватных ногах Казимир вышёл от мастера и медленно пошёл домой. Погода была до прискорбия мерзкой, под стать настроению: серое небо с плотным слоем облаков, кажется, собирается гроза, сильный порывистый ветер, сбивающий с ног. Все прохожие сильнее кутались в свои зонты и плащи, машины ехали нарочито быстро, поднимая волны из луж. Одна такая и облила моего героя. Мокрый и грязный он зашёл к себе домой, бросил одежду на пол и полез в душевую. Там он сел на пол включил горячую воду (благо, что она была) и заплакал.

Слёзы ручьём лились по лицу и падали вниз. Ему казалось, что жизнь закончена, что таких денег он никогда не соберёт, и что из-за простого тремора рук его уволят и пропадёт его любимая работа, и что делать он больше ничего не сможет. И умрёт он вот так. Один, никому не нужный, всеми забытый.

Примерно такие мысли и крутились в его голове. Закончив мыться, он вышел из душевой и сел за стол. Взял ручку и бумагу и стал его составлять. План выдался простой: начать копить. Если начальство даст ему премию 40 рублей, как обещало, есть раз в два дня, а дома не включать свет и не использовать воду, то за шесть-восемь месяцев нужная сумма будет готова. А если и одежду не покупать, так вообще, за четыре-пять.

И примерно такой и стала его жизнь. Постепенно идя к своей цели. Мыться он стал реже, одежду не стирал, естественно от него стал исходить запах потного человека, что прибавило шуток в арсенал коллег. Казимир Яковлевич исхудал из-за скудного пищевого рациона, но это его не останавливало. Видя, как накапливается нужная сумма, он наполнялся решимостью довести дело до конца. Ему казалось, что даже руки дрожат меньше, что не могло не радовать. А затем произошло чудо: вопреки ожиданиям премия составила не сорок рублей, а шестьдесят. Казимир Яковлевич был все себя от радости, расщедрился и заказал себе нормальный обед из трёх блюд, компот, сходил в общественные бани и даже постирал вещи. Чистый, свежий, довольный и с накопленной суммой он отправился к Степану Игоревичу, чтобы пойти за запчастями.

На рынке они быстро купили всё необходимое. Степан Игоревич знал лучшие места, да и его там знали и обманывали по минимому, где-то даже скидки делали. Купив всё необходимое, они назначили дату операции, и Казимир Яковлевич стал готовиться. На работе он попросил пару дней выходных, закрыл все нужные дела, помолился об успехе стал ждать. Больше ему делать было нечего.

В день операции он проснулся на удивление рано, ему хотелось поскорее всё закончить и вернуться к своей обычной жизни. Он оделся и отправился на операционный стол.

Так. – Степан Игоревич деловито делал маркером отметины, где нужно будет отрезать, затем подготовил рабочее место. – Операция будет недолгой. Где-то час. На обезбол тебе хватило, так что вариант будет лучше, чем у того студента. Я тому тряпку в водке смочил и аспирин дал. Вот он с кляпом и сидел. А у тебя наука! Держи таблетошку.

С этими словами он дал пациенту таблетку, и через 10 минут Казимир Яковлевич провалился в сладкий сон. Ему снилась новая жизнь, где он быстро печатает и все восхищены его работой. Где у него есть друзья, а может быть и любимая женщина. Там где-то далеко у него всё это есть. В конце сна он подошёл к машине, которую смог арендовать на целый месяц, невиданные ранее деньги! Он садится в машину, берёт руль своими новыми руками. Готов уже завести её...

И проснулся. Сначала он услышал песню. Это была какая-то обработка тех древних песен из «компьютерной» эры. Сейчас уже новое ничего не придумывают. Берут, покупают права на произведение старой и её поют. Это для тех, кто побогаче, победнее просто обрабатывают, в надежде, что денег от благодарных зрителей хватит, чтобы покрыть судебные издержки, если они будут.

Так вот, дорогой читатель, сначала он услышал песню «Я сошёл с ума». Дерзкую песню о том, как парень хочет девушку. Потом появились запахи. В нос ударил резкий запах алкоголя и валерианки. Потом он начал чувствовать. Степан Игоревич бил Казимира по щекам, приговаривая: «Вставай, офисный, вставай. У меня клиент скоро». Затем появилось зрение, и в глаза ударил свет операционной лампы. Степан Игоревич, видя, как Казимир открыл глаза, резко поставил его на ноги.

У Казимира потемнело в глазах, он пошатнулся, потерял равновесие и снова сел. Степан Игоревич отнёс того не кухню и посадил на стул. Казимир тяжело дышал. Затем осмотрелся и увидел стакан с водой. Потянулся за ним, взял, и разбил стакан вдребезги. На звуки прибежал Степан Игоревич: «Ты тока это. Аккуратнее. К рукам нужнО будет привыкать по нОвой. А так всё работает. Иди отседова. И так задерживаешь.»

Дома Казимир Яковлевич долго осматривал свои новые руки. Они почти не отличались от старых, только ощущения чуть притупились, а так, всё тоже самое. И постепенно отходя от наркоза он чувствовал, что постепенно обретает полный контроль над руками. Затем он решил лечь спать.

На работу он пришёл раньше обычного. Так сильно хотелось испытать новое. Работа пошла. Он не верил своим глазам. Скорость кратно увеличилась. Буквы вылетали из под его пальцев, будто пули из пулемёта. С новыми руками он выполнил свою работу за час и пришёл за новой порцией.

В этот же день все узнали о новом приобретении. И подходили к столу. Удивлялись, радовались, хвалили, спрашивали контакты мастера, разглядывали. Столько положительного внимания Казимир Яковлевич давно не получал. И это было приятно. Вечером того же дня Казимир вышел на улицу, где его обступила толпа коллег, которые вразнобой приглашали на торжественное мероприятие в честь новых рук. «Ну, как же, Казимир Яковлевич, надо обмыть!». Он пытался отмахнуться от них, но толпа настаивала. Затем кто-то добрый, видя его замешательство сказал: «Ну, полно вам, товарищи! Так совпало, что у меня завтра День Рождения, я всех приглашаю. А там и руки обмыть можно!»

На этих словах толпа успокоилась и все разошлись по домам.

Казимир Яковлевич долго не мог уснуть, разглядывая обновку. Он долго удивлялся, что разницы на первый взгляд нет никакой, но на самом деле руки быстрее, прочнее, да и при желании можно кожу поменять. Он только подумал об этом, как на руках появились татуировки. Он вспомнил, что хотел их, когда был юношей. Так он и уснул, разглядывая и думая, как теперь его жизнь изменится в лучшую сторону.

На следующий день он отправился на мероприятие. И, разумеется, опоздал. Причина была проста: он просто не хотел приходить. Долго стоял перед зеркалом, рассматривая недорогую немного поношенную одежду, затем смотрел на руки, потерять их не хотелось. Потом он размышлял о том, как его там примут, как он будет себя там вести. И чем больше мыслей было в его голове, тем меньше он хотел куда-либо идти. В конечном итоге он заставил себя выйти из комнаты.

На мероприятии было много людей. Все уже разбились по группам и обсуждали свои темы. Однако, каждая группа его приветствовала и поздравляла с обновкой. Казимир взял стакан с алкоголезаменителем и пытался прибиться к какой-нибудь группе, но ни одна из тем его не трогала настолько, чтобы задержаться и обсудить более глубже. Затем все собрались за один стол, чтобы сыграть в новую популярную игру «Перудо». Точнее, она была давно забыта, но сейчас о ней вспомнили. И началась бесконечная череда партий.

Казимир на удивление для всех очень быстро понял правила и даже стал побеждать. Если бы ты, дорогой читатель, видел его, ты бы сказал, что он был в ударе. Он спокойно просчитывал оппонентов, иногда рисковал и выигрывал, пасовал в нужных моментах. Потом, кто-то предложил сыграть на деньги, и вся группа настояла, чтобы Казимир тоже сыграл. Он не дал маху и в конечном итоге выиграл 30 рублей. Из-за чего поймал гул довольной толпы, похлопывания по плечу и, кажется, какая-то девушка его поцеловала. Жаль, он не видел, кто.

Казимир возвращался домой поздно ночью, и он решил пойти пешком. Уж очень хотелось сэкономить 30 рублей. Карта показала, что идти ему нужно было полчаса. И наш герой, дорогой читатель, отправился в путь. До дому оставалось каких-то 10 минут, как дорога привела его в тёмный переулок, выходящий на такую же тёмную площадь. Предчувствие говорило ему не идти и обойти другой дорогой. Но дом был уже рядом. Везение на его стороне. Что может случиться?

И всё-таки случилось: Казимир Яковлевич без труда прошёл переулок, и ускорив шаг, начал проходить площадь, как вдруг на середине, в самом тёмном участке ему перегородили путь два человека. Казимир хотел было развернуться, но и путь отступления тоже был отрезан третьим подельником.

- Уважаемый, покурить есть?

- Я-я-я не курю – ответил Казимир заплетающимся языком.

- А. А так может ты чем-то сможешь уважить хороших людей, а?

- У-у-у меня есть только 10 рублей, возьмите их, дорогие люди.

Главарь шайки взял деньги, и готов был уйти, но как на зло, он заметил новые руки: «Э. Так ведь это жеж мои». – И Казимир Яковлевич почувствовал удар на своём затылке. Сознание помутнилось, и тело упало на холодной асфальт.

Его разбудил прохожий. Казимир хотел было помочь себе руками, но их не было. Тот же прохожий помог ему встать, и Казимир стал беспорядочно бегать вокруг площади, что-то неразборчиво крича. Из глаз лились слёзы. Как же так, жизнь только начала налаживаться, а тут всё начало рушиться.

Прохожий смог его остановить, а проходящие мимо женщины успокоили. Казимир Яковлевич стал понемногу приходить в себя. Он узнал эту площадь. На соседней улице находилась его работа. И сначала он пошёл туда.

Через проходную он прошёл почти без проблем. Охрана сначала не узнала его, а затем, благодаря коллеге Казимира Яковлевича, который с трудом, но всё-таки узнал его, прошёл. Там он взял выходной на пару дней, чтобы пойти в полицию и написать заявление. Робот - полицейский, принявший заявление как обычно утешил потерпевшего и сообщил, что со всем разберутся. Но нет.

Спустя неделю никого найти не получилось. И Казимиру Яковлевичу дали совет обратиться к человеку. Люди всё равно стояли по положению выше роботов и может быть, кто-то из людей - полицейских сможет ему помочь. Тогда он и решил направится к человеку - полицейскому.

Николай Иннокентьевич сидел в своём кабинете и мечтал. Он мечтал о новом звании генерала, о более интересной работе, о женщинах. Как-никак он один из немногих, кто остался на работе, когда всех вокруг заменили машины. Он мечтал о том, как ему попадётся такое дело, которое никто из роботов не сможет решить, а тут он появится и всё решит за пару минут. И всё! Новое, большее звание, новая зарплата, и новый кабинет. Хотя и этот неплох. Он думал, как сможет его обставить золотом. И каким-нибудь именным оружием. Он всё мечтал и мечтал о деле. О ТОМ САМОМ деле. Николай Иннокентьевич так радовался, что он смог наконец найти хорошенькую секретаршу, которая сможет отличить ТО САМОЕ дело от пустякового.

Именно об этом Николай Иннокентьевич сейчас говорил своему другу Алексею Валерьевичу. И вот уже поговорили о секретарше, о том, какая она хорошенькая и что хорошего работника не найти. И снова обсудили, как Николай получил ТО самое дело и жизнь пойдёт под новыми красками, но они продолжали сидеть. И говорили они уже сплошными междометиями вроде: «Ну, вот таааак, понимаешь?», «Ну, да» и так далее.

Казимир Яковлевич стоял возле порога кабинета и ждал. Секретарша сказала, что у него важный гость, они обсуждают важные дела, поэтому просила подождать. Час, два. Время тянулось незаметно. Он тоже мечтал. О том, как его выслушают и сразу всё найдут и он снова сможет заниматься своим любимым делом: печатать. Потом надежды сменились страхами, что он уже никогда не сможет вернуться к любимому делу. Да и зачем он вообще решил сменить старые любимые человеческие руки на новые. Затем он не выдержал и толкнул дверь ногой.

В кабинет с ноги вошёл неизвестный безрукий человек. Он стал кричать: «Да сколько можно уже ждать? Мне нужно работать! Когда Вы найдёте мои руки?». В кабинет вошла секретарша: «Ой, извините, он тихо сидел, а потом вскочил и побежал к вам». Николай Иннокентьевич рукой остановил её. В глубине души он был рад, что так вышло. Он мог показать своему другу, какая же у него важная работа. И как он сейчас остановит господина так бесцеремонно ворвавшегося в его кабинет. Он встал, выпрямил спину и для важности надул щёки. Набрал в грудь побольше воздуха:

- Та-а-а-ак, а вы почему заходите без стука? Вас не предупредили, что у меня важное дело? Нет, не так ВАЖНОЕ дело. А Вы врываетесь.

- И-и-и-звините. Просто. Мои руки – запал Казимира Яковлевича стал угасать.

- Что Ваши руки? Найдутся Ваши руки! Вам сначала надо заявление написать. И роботу – полицейскому отдать. Вы сделали? – Казимир Яковлевич смог только кивнуть. – Во-о-от. А дальше, если ваше дело посчитают важным – его отдадут мне. Вам понятно? Всё. Идите.

Николай Иннокентьевич сел и продолжил молчание со своим другом, который, как ему показалось, смотрел на начальника кабинета новым взглядом. Смеси страха и восхищения.

А Казимир Яковлевич, напротив, поник ещё сильнее и вышел на улицу. Шёл дождь. Серое небо стало ещё серее, и краски покинули весь мир. Ветер нещадно гнал Казимира Яковлевича домой. Дождь быстро перерос в ливень, из-за которого Казимир Яковлевич промок до нитки. Он вернулся домой и сел на кровать.

А больше его никто и не видел. Никто не знал, что с ним произошло, но он не появился на работе ни через день, ни через два после инцидента. Дома его тоже не нашли. И он так и не узнал, что руки его нашли крайне быстро. Что заказчиком был Степан Игоревич. Он хотел перепродать руки, так как понял, что продешевил.

И только иногда доходили слухи о том, что по той самой площади поздно вечером гуляет странная проекция, которая спрашивает не видел ли кто его руки. Но её источник никто не находил. И именно это дело дали Николаю Иннокентьевичу, чему он был нескончаемо рад. Поздно ночью он прогуливался по площади, и увидел одиноко стоящего человека.

- Эй! – но человек не оборачивался, а напротив пошёл в сторону переулка. Николай пошёл за ним. Уже будучи в переулке он, срываясь на высокие ноты сказал:

- Проекции запрещены законом. Вы не имеете права!

В это время человек обернулся и Николай Иннокентьевич увидел того самого безрукого: «Ну что, нашёл ТО САМОЕ дело?». С тех пор и его никто не видел. Но говорят, что по ночам из того переулка выходит человек и спрашивает не знает ли кто интересное дело, которое поможет продвинуться по карьерной лестнице. Или получить золотую секретаршу.