Русальная неделя

Бомба

Грохнуло так, что мало не показалось. В той стороне, где горел костер, в небо взлетела куча желтых искр. Будто кто-то щелкнул ногтем по огромной сигаретке. Над моей головой громко прожужжало, потом за спиной коротенько щелкнуло и на нас с Фофаном посыпались листья.

Я оглянулся и увидел, что совсем недалеко от моей головы торчит из яблони большой ржавый болт. Он воткнулся в ствол так запросто, словно это были не болт и яблоня, а иголка и шпулька с нитками. Я подумал, что если бы болт пролетел чуть пониже, то запросто мог бы вот так торчать из моего лба.

- Круто! – сказал я Фофану, у которого глаза от восторга горели как два уголька. – В следующий раз надо будет еще спичек подсыпать!

- Ага! – согласился друган. – И болт побольше взять!

Кучу болтов и гаек мы нашли позавчера внутри старого разрушенного свинарника. Того самого, который зарастает лопухами и полынью недалеко от пруда. Кроме болтов и гаек там есть еще очень много полезных вещей. Например, толстая проволока из которой можно сделать шпаги и сражаться на них, какие-то железные плиточки с дырками, на которых можно выпрямлять гвозди. Но нам, конечно, больше всего понравились болты с гайками. Из которых можно делать классные бомбы. Если, конечно, есть порох.

Пороху у нас с Фофаном не было. И мы приспособили вместо него серу, которую наскребли от спичек. Которые стащили у моей бабушки Агриппины Дормидонтовны. И из всего этого, из болтов, гаек и серы сделали классную бомбу. И стали по очереди бросать эту бомбу в стену свинарника. Но то ли спички нам попались плохие, то ли стена свинарника была старой, но бомба никак не взрывалась. Поэтому мы разожгли костер и положили в него бомбу, а сами залегли под старой яблоней.

От пруда доносились голоса деревенских пацанов и девчонок. Было жарко просто жуть и нам тоже хотелось поскорее залезть в воду. Но еще сильнее хотелось чтобы бомба взорвалась. И мы лежали и терпеливо ждали.

Лежать пришлось долго. Болты были большие, грелись плохо и мы с Фофаном от нечего делать разговаривали.

- Правильно, что мы в это лето в деревню поехали – сказал Фофан. – Чего сейчас в городе делать? Скукота. Пацанов нет, футбол погонять не с кем, на озеро ехать далеко. Если бы я остался, меня сразу бы в саду грядки полоть запрягли!

- Мне папан рассказывал, что когда он маленьким был, то в колхозные сады за яблоками лазил – вспомнил я. – И еще как на свиньях катался. Жалко, что сейчас здесь никаких садов уже нет. И всех свиней слопали давно.

- Как это – на свиньях кататься?! – спросил Фофан. – Они же свиньи, а не лошади!

- А так – сказал я. – Их погулять выпускают, они и начинают бока об изгородь чесать. А пацаны подкрадываются и кто-нибудь с изгороди на свинью прыгает. И за уши ее держит. Она бежит и орет!

Фофан покачал головой, наверное, не очень поверил. Но спорить не стал.

- Интересно! – сказал он. – На свиньях. Только они воняют, наверное?

Костер дымил, иногда потрескивал и мы терпеливо ждали, когда наконец рванет бомба.

Рванула она как всегда неожиданно. Было все так как я и говорил – взлетели искры, над головой зажужжало и посыпались листья. Я сказал Фофану, что надо подсыпать спичек в бомбу. Он успел ответить, что хорошо и болт побольше взять.

На этом, наверное, все бы и закончилось. Мы бы попинали затухающий костер и пошли купаться.

Но не успел Фофан договорить мне про болт, как в той стороне, где на берегу пруда загорали пацаны и девчонки раздался истошный крик.

- У-у-у…а-а-а!! – заорал кто-то так страшно, что у меня на спине забегали мурашки. – А-а-а-!!

Я посмотрел на Фофана. Фофан посмотрел на меня. Подумали мы об одном и том же.

- Убило кого-то! – сказал я осипшим голосом. – Одним болтом попало в дерево, а вторым кому-то в башку. Все. Нам кранты.

Мы не сговариваясь вскочил и бросились к берегу. Выбежали из-за деревьев, которые скрывали от нас пруд и впадающую в него речку и остановились.

- Это тоже мы виноваты? – прошептал Фофан и стал растерянно чесать свою нечесаную макушку.

По поверхности пруда перекатывались огромные волны. Они отталкивались от берегов, сшибались на середине и устремлялись туда, где всего десять минут назад была земляная плотина. Добежав до бывшей плотины, волны закипали пеной как вода в чайнике и с грохотом обрушивались водопадом вниз.

Пруд стремительно мелел. Словно кто-то взял его как тазик и, наклонив стал выливать из него воду. Сначала обнажились бревна – стойки деревянного мостика, с которого мы ныряли в пруд. Потом из мутной воды появилась какая-то тракторная железяка с острыми краями, о которую один из пацанов три дня назад порезал ногу. И потом появился противоположный отвесный глиняный берег пруда, коричневый и скользкий.

Все пацаны вскочили на ноги и смотрели на пруд. И девчонки тоже. Они показывали руками и кричали на разные голоса что-то непонятное в шуме воды. Это непонятное сливалось в один отчаянный ор и было тем самым “У-а-а!!” которое мы услышали после того как взорвалась бомба.

Мы подбежали поближе и сразу поняли, почему так отчаянно все орали.

- У-у-тонула-а-а!! – визжала тощая веснушчатая девчонка, и по щекам ее градом текли слезы. – Совсем утонула!

Я посмотрел на пруд, от которого осталось меньше половины от половины и никого не увидел.

- Кто утонул? – закричал я девчонке в ухо. – Где?

- Светка утонула! – повернула она ко мне заплаканное лицо. – И Лариска утонула! Мне так страшно!

Она что-то еще говорила, но я ее уже не слушал. Потому что к нам подбежал Сашка Ломакин.

- Светку вместе с водой унесло – сказал он. – Когда плотину прорвало, она вылезти не успела. А Лариска за ней прыгнула, спасать. И ее тоже смыло.

- И чего теперь делать? – спросил Фофан. – Надо ведь наверное, вытаскивать их?

- Подождем немного – сказал Сашка. – Когда воду скатит, вниз пойдем. Может живые еще.

- А если не живые? – спросил Фофан. – Тогда что?

Сашка пожал плечами.

- Тогда похоронят – сказал он. – Чего же еще?

Эти деревенские такие простые! Тут два трупешника корячатся как говорил какой-то крутой мэн из какого-то крутого боевичка, а Сашке пофиг! Другой бы побледнел-позеленел, а этому хоть бы что! Может это оттого, что лучше помереть, чем всю жизнь в деревне жить? Месяц тут летом погостить в кайф, а лет двадцать на свиньях кататься и каждое утро петухов слушать? Не-ет!

Шум воды постепенно затихал. Водопад становился все меньше и было видно, как в нем мелькают серебряными блестками мелкие рыбки. Пруд съежился, стал похож не на тазик, а на блюдце.

- Побежали! – сказал Сашка. – Вода сошла.

Эта речка, которая впадала в пруд называлась Килька. Я когда ее в первый раз увидел, то прямо сразу так и подумал – точно, Килька. Тощая, длинная, и серебристая. Она текла откуда-то из далекого леса по дну большого оврага, прячась в густых кустах. На одном краю оврага были старые колхозные сады, в которых давно не росло никаких яблоней и груш. А на другом недалеко от пруда догнивали разрушенные свинарники. Те самые, рядом с которыми мой папан катался на свиньях, схватив их за уши.

Пробежав мимо свинарников и садов, Килька так бы дальше и текла, если бы не плотина. Уткнувшись в плотину, речка разливалась и становилась тем самым прудом, в котором деревенские брали воду для огородов, а мы купались.

Чего эту плотину не строили из камней, я не знаю! Наверное потому, что всем было очень интересно посмотреть как переполненный пруд прорывает земляную насыпь. И сносит все на своем пути до самого моста через центральную деревенскую дорогу. А потом всем было очень весело строить плотину снова и с нетерпением ждать когда же вода снова ее разрушит.

Я даже однажды спросил об этом сторожевого деда Тимофеича, который клуб охраняет. Он только улыбнулся и сказал, что…как это…”умом Россию не понять!” И что когда вырасту, то разберусь во всем сам.

Может быть. Но когда разберусь, так плотину точно из камней построю. Чтобы уж снесло, так снесло!

Сашкины слова “вода сошла” будто заткнули дырку в кране. Водопад сразу кончился, а на месте бывшего пруда осталась маленькая желтая лужа. Мы с мальчишками переглянулись и как по команде рванули по тропинке вдоль оврага, на дне которого ворочалась жидкая грязь и как живые шевелились кусты.

Недалеко от деревни овраг заканчивался. Он еще немного раздвигал своим телом деревянные дома на окраине, а потом исчезал. А вместо него по неглубокой канаве под мостом через улицу текла все та же Килька. Которая на другой стороне деревни впадала в уже большую речку с названием Блестящая.

Я бежал и все время смотрел на дно оврага. Потому что ждал, что вот-вот увижу среди кустов и грязи человеческое тело. Мертвое тело. А может быть даже два. Или три! В животе бурчало, было страшновато и любопытно.

- Ты как думаешь, они вправду утонули? – пропыхтел Фофан, который бежал рядом. – Совсем утонули?

- А то! – сказал я - Ты попробуй оттуда вынырни!

- Я бы вынырнул! – заявил Фофан. – Как нечего делать. Я знаешь как плаваю!

Плавал он ничего себе, но хвастался еще лучше.

- Ну так и прыгал бы и плыл за ними следом – сказал я. – Спасал. Тебе бы потом медаль дали.

- Поздно мы прибежали – сказал Фофан. – Все ты! Давай рванем, давай рванем! Могли бы и вечером рвануть. Еще круче получилось бы. А теперь вот Светка наверное…

Он заткнулся и побежал дальше молча.