Russian Mafia

25 ноября 1992 года. Киев. Аэропорт «Жуляны».

Только что приземлился полуденный рейс из Москвы. И его уже пасли. На стоянке такси в самом углу расположилась чёрная тонированная «девятка». Внутри блатного тачла трое наголо бритых качков в кожанках и трениках. Они внимательно высматривают выходящих из здания аэровокзала. Ни к одной украинской преступной группировке они не принадлежали, а работали чисто на себя, тормоша богатых пассажиров, будучи в сговоре с таксистами. Действовали просто: видя денежного пассажира, садящегося в такси, ехали следом и по дороге в Киев делали налёт на машину такси, причём таксист, видя преследующую его «девятину», мигающую фарами, сам останавливался в заранее оговоренном закутке на въезде в украинскую столицу. Тут и подоспевали крутые ребята.

Особо несговорчивых лохов мочили, закапывая трупаки в лесу, сговорчивых обирали дочиста. Понравившихся женщин и девочек, бывало, продавали в рабство на Кавказ или в Турцию, сначала подержав в отдаленном хуторе и попользовав вволю. Всё шло хорошо до сегодняшнего дня. Странно, но никто из пассажиров, прилетевших из Москвы, налетчикам не понравился. И это было плохим знаком.

— Що-то все на щирих схожи, — чавкая как свинья жвачкой, сказал самый здоровый, сидящий на заднем сиденье. Будто слон расположился там. Громадная лысая голова казалось, принадлежала троллю или снежному человеку, а кулаки смахивали на кувалды. Погоняло у него было соответствующее — «Слон». Двое других, в том числе и водитель, были не столь громадны, но похоже, не один год провели в качалке.

— Дывысь, дывысь, панове, от бохаты лохи йдуть, до Мыколы сыдають! — заржал водитель девятины, с погонялом «Ведмидь». — Давай за ними. Дывысь, яка краля з лошком! Ух, хочу йи!

... Евгений Соловьёв, честный предприниматель и филантроп по погонялу «Соловей», изо всех сил удирал из России. Наехали на него весьма солидные и уважаемые люди, в просторечии называемые «русская мафия», и пришлось срочно навострять лыжи за границу. Первым перевалочным пунктом к цели и был как раз этот убогий аэропорт украинской столицы. Именно на Жеку и его белокурую спутницу обратили внимание украинские бандиты, посчитав его москальским лошком. Так вот ведь незадача... Да... Сегодня точно был не их день. Ведь они решили ломануть, пожалуй что, самого жестокого и умного русского преступника своего времени. И вдобавок смертельно опасного, для которого пришить человека — что воды попить. Дома Жека был боссом организованной преступной группировки, но в разборки с мафией предпочёл не втягивать своих пацанов, а попросту свалил из России. Но пообещал, как говорится, вернуться...

— Эй, мужик, сколько стоит до гостиницы? — Жека постучал в окошко старой жёлтой Волги, стоящей первой в очереди бомбил. Похоже, раньше эта машина состояла в советском такси.

— Десять баксов, — мышиные глазки таксиста бегали из стороны в сторону, то на Жеку, то на его спутницу, миниатюрную тоненькую блондинку в норковом манто.

Блондинка выглядела сущим ангелочком. Звали её Светлана. А в сибирском криминальном мире попросту Светка. Или Сахариха, так как была она дочь крупного мафиози, а ныне замдиректора Госкомимущества России Александра Ивановича Сахарова, в определенных узких кругах известного как Сахар-старший. Девушка она была хоть и наглая, но Жеку любила, так же как и он её — вместе выросли в рабочем квартале промышленного сибирского Н-ка, с малолетства шатаясь по подъездам.

— Поехали! — Жека открыл заднюю дверцу, засунул на сиденье недовольно пискнувшую Сахариху, положил рядом с ней дипломат с деньгами, а сам сел рядом с водителем, впереди.

В чистой теории да, шанс подловить Жеку был, если бы он ехал отдыхать от трудов праведных, но в том-то и дело, что сейчас он бежал от влиятельных людей, поэтому всегда был начеку. Первое, чем обзавелся, когда приземлился в Жулянах, это качественным дорогим набором столовых принадлежностей, в состав которых входили столовые ножи и прочные вилки с костяными ручками, которые лежали распиханные по карманам Жеки и Светки. Всё лучше, чем ничего. Люди, привыкшие последние годы всюду ходить со стволами и финиками, чувствовали себя раздетыми без оружия.

Жека посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, что именно за ними со стояка выехала черная «девятка», через некоторое время принявшаяся мигать фарами. Водила весь напрягся. «А это ж наезд», — подумал Жека, достал из кармана джинсовой куртки нож и приставил к горлу таксиста.

— Тихо, тихо, сучка, не дергайся, а то я тебе язык через горло щас вытащу! — негромко сказал Жека и надавил на нож. Нож был хороший, куплен в коммерческом магазине аэровокзала — по шее водилы сбежала капля крови.

— Кто это нас пасёт?

— Слон! Слон пасёт! Крутой местный! — взвизгнул таксист, поняв, что русский ему сейчас перережет горло. — Не убивай!

— Что дальше будет? Отвечай, чмырдяй! — Жека снова чуть придавил нож.

— Может, ему глаз выколоть? — деловито предложила Сахариха, покручивая вилку в тонких пальчиках.

— Да не, Свет, ну ты чё, ему же тачку вести надо, — укоризненно сказал Жека. — Горло немного можно надрезать, а глаз — нет.

— Скоро остановка, и там они... — промямлил таксист.

— Ясно, — сказал Жека. — Сиди тихо и не дёргайся, козёл. Может быть и уйдёшь живьём. Делай всё, как обычно.

Через минуту такси свернуло в невзрачный переулок и поехало медленнее. Девятка обогнала его и перегородила путь. Оттуда вышли двое качков, с погонялами Мыкыта и Стець. Ехидно посмеиваясь, они подошли к передней пассажирской двери, и Мыкыта постучал по стеклу.

— Выходи, лох! И баба твоя пусть выходит! Понял, москаль кончаный?

— Хорошо, хорошо! — демонстрируя растерянность, Жека вышел из двери и сразу же засадил нож в горло Миките. Ударил с такой силой, что лезвие пробило шею насквозь и вышло с обратной стороны, несмотря на затупленное острие. Качок даже удивиться не успел, как Жека тут же кулаком пробил ему рожу, отчего она стала красной и плоской как блин — треснули все лицевые кости. Одновременно произошло кровоизлияние в мозг — Жека был каратистом и легко ломал руками кирпичи и доски. А тут попалось всего лишь человеческое лицо.

— Ты що творишь сука? — взвыл другой налётчик, с погонялом Стець и попытался выхватить из внутреннего кармана кожанки пистолет, но Жека подбил ему носком ботинка коленную чашечку, а потом этой же ногой погрузил в нокаут, с вертушки попав в висок. Впрочем, не доверяя всем этим нокаутам, тут же подошёл и перерезал упавшему горло. Сахариха в это время держала вилку у шеи трясущегося от бешеного страха таксиста. В девятине был ещё один — здоровенный амбал Слон. Но самый здоровый, как всегда, оказался и самым ссыкливым. Увидев, что двоих корешей москальский лох пришил за половину минуты, он сделал попытку выбраться, чтобы сесть за руль девятки и смотаться куда подальше, но застрял торчащей задницей в двери, и время было безвозвратно упущено — Жека подхватил пистолет дохлого Стеця, и пару раз выстрелил в жопу здоровяка. Тот завизжал как поросёнок и дёрнувшись, свалился на землю. Лежал, постанывая от боли, держась за простреленные ягодицы и со страхом глядя на Жеку. Слон всё-таки нашёл на жопу приключений, как говорила бабка ещё в то время, когда только начинал трясти гроши со школьных чушпанов. Только теперь это были пули из ПМ.

— Чё орёшь-то, гнида? — удивлённо спросил Жека. — Чё орёшь?

Подойдя ближе, выстрелил Слону в голову, а потом обернувшись, выстрелил через стекло в таксиста. Очень рискованно, надо сказать — за телом водилы и сидушкой находилась любимая, которая очень негативно восприняла выстрел.

— Ты чё, офигел? Жекич! Ты меня чуть не убил!

— Да это Макаров! Он тело-то не пробьёт навылет! — уверенно сказал Жека. — Кончай нудеть, бери дипломат и пошли в машину. Поедем на девятке.

— А этих? — Сахариха кивнула головой на троих убитых.

— А этих мусора ихние подберут! — уверенно сказал Жека. — Они нашли что хотели. Наверное, впервые нашли, что искали всё время...

Наскоро обыскал трупы, собрал оружие, найдя ещё пару ножей и пистолет, деньги, потом сел в девятку, в которой на переднем пассажирском сиденье уже уютно расположилась Сахариха, и дал по газам. Весь замес занял от силы пять минут.

— Куда ехать? — с любопытством спросила Светка, оглядываясь по сторонам. Её внимание привлекла теснота частного сектора в столице Украины. В Сибири лучше! По крайней мере, там было много земли, а здесь дома стоят вплотную друг к другу.

Однако через несколько минут езды появились обычные многоэтажки. Аэропорт находился всего в нескольких километрах от центра столицы Украины.

— В гостиницу ехать, куда ж ещё! — спокойно сказал Жека. — Язык до Киева доведёт. Хахаха! Это моя мамка постоянно говорила — её любимая поговорка. Кто ж знал, что она окажется пророчеством.

Дорожные указатели были в большинстве на русском, но кое-где стали меняться на украинский, что иногда вызывало у Жеки веселье.

— Это чё за улица Будивельникив? Будильников, что ли?

— На дорогу смотри! — коротко сказала Сахариха, не разделявшая веселое настроение любимого.

Да и как тут разделить — пришлось бросить шикарный дом на Рублевско — Успенском шоссе, сытую жизнь дочери влиятельного человека и блестящее будущее. И променять её на вот это вот всё. Впрочем, несмотря на нынешний шик-лоск Светка так и осталась дерзкой дворовой занозой, и поэтому Жека никакого внимания не обращал на её недовольство.

— Свет, ты б лучше гостиницы посмотрела, где получше, — попросил Жека.

Ехал он аккуратно: город незнакомый, да и вообще сейчас, после Беловежских соглашений, иностранный, и приходилось чаще смотреть на указатели. Ещё и машин на дорогах много. Не сравнить, конечно, с Москвой, но явно больше, чем в родном Зажопинске. Автомобили тоже отличались от тех, что ездили по дорогам Сибири. Если в Сибири вовсю стали появляться праворульные иномарки из Японии: «Тойоты», «Ниссаны» и «Митсубиси», то в Киеве часто встречались иномарки из Европы. «Шкоды», «Фольксвагены», «Ситроены», «Пежо». В остальном отличие между городами особо и не было видно. Обычный совковый город, с которого только-только начала слетать красная краска коммунизма. В основном унылые девятиэтажки и разбитые дороги с коммерческими киосками и базарами по обочинам.

Сахариха затарилась в аэропорту рекламными брошюрами и буклетами и, пока ехали, внимательно изучала их. Естественно, в основном в них была реклама отелей, ресторанов и такси.

— Вот гостиница «Москва», — заявила она. — Сталинской постройки ещё. Надо на Крещатик какой-то ехать.

— Ох, где бы его только найти, — вздохнул Жека, внимательно смотря на дорогу.

— Это же их главная площадь. Ты что географию в школе не изучал? — строго спросила Сахариха и бросила рекламки на задние сиденье. — Жрать и спать уже охота. Поехали. Тут карта небольшая в рекламе есть. Вот туда сверни. На улицу Толстого. А там и Крещатник этот.

Гостиница «Москва» была построена ещё при Сталине и, соответственно, в стиле «сталинский ампир». Огромное здание поражало своей монументальностью и помпезностью, которые должны были всему миру показать торжество советского образа жизни над местным селянством. Здание было построено в виде трёх башен, а наверху главной башни располагался портик с колоннами, отчего всё здание смотрелось то ли вавилонским зиккуратом, то ли пирамидой майя.

Полюбовавшись на красивое здание издалека, влюблённые покинули машину убитых бандитов. Передвигаться на ней было лишним палевом — трупы замоченных наверняка уже нашли, так же как и труп таксиста. Поэтому Жека сделал попросту — оставил машину с наполовину открытым водительским окном и с ключом в замке зажигания. Местная пацанва решит угнать тачло, и мусора будут копать в ложном направлении. Оружие бандитов решил не брать — могло быть палёным и замешанным в других убийствах. Вообще, брать оружие у бандитов — самый дурной поступок. Если поймают мусора, потом повесят все висяки. Поэтому Жека оттёр рукоятку пистолета, чтобы не оставить своих отпечатков, и оставил его на сиденье машины. Авось какой дурак найдёт...

Сняли хороший семейный люкс на втором этаже. Ремонта гостиница давно не видела, но номера поддерживались в хорошем состоянии и даже претендовали на некую респектабельную старину. В номере большая траходромная кровать, импортный телевизор с видаком и душ с туалетом. На журнальном столике относительно свежие газеты и журналы.

— Жить можно! — заявила Сахариха, и как была, в верхней одежде, бухнулась на кровать, раскинув руки, и лукаво посматривая на Жеку. — Свобода, братан!

— Свет, ну чё за свинство? — с лёгким недовольством откликнулся Жека. — Может, разденешься для начала?

— А то! — хихикнула Сахариха, в мгновение ока поскидывала с себя всю одежду, побросав её на пол, и голая разлеглась на кровати. — А так?

— А вот так уже круче! — засмеялся Жека, глядя на упругие белоснежные груди любимой, уставившиеся на него дерзко торчащими пухлыми сосками. — Но всё таки давай сначала в душ.

А потом была жаркая, и даже какая-то исступлённая любовь. Не виделись давно, соскучились друг по другу и тела жадно просились к ласке. Полчаса пролетели как один миг.

— И что дальше? — промурлыкала Сахариха, прижимаясь к Жеке и поглядывая на него зелёными глазами из под белокурых локонов.

— Дальше жрать! — решительно заявил Жека. — Найдём какой-нибудь местный ресторан, и пообедаем. Закажем горилки и чего-нибудь этакого, с местным колоритом.

— Не, я в целом про дальнейшие планы, — не отставала Сахариха. — Что дальше будем делать?

— А дальше возьмём туристическую путёвку в Польшу, — спокойно сказал Жека. — А оттуда переберёмся в Германию. Как тебе такой план?

— Нормальный! — заверила Сахариха и вскочив с постели, стала одеваться. — Пойдём пообедаем.

По-быстрому оделись. Жека взял из дипломата тысячу долларов, а дипломат сунул под ванну. Лежало у него там десять штук баксов и миллион российских рублей — деньги, предназначенные для бегства из России. Российские рубли надо было как-то обменять на баксы, иначе они за границей превратятся в пустые бумажки. Жека не сомневался, что это удастся — в Украине российские деньги очень ценились. Многие украинские перекупы и барыги промышляли обменом российских рублей на доллары и дойчмарки, стоя у станций метро, вокзалов, у гостиниц и рынков.

В гостинице был ресторан и бар на первом этаже. Заглянули туда, но не понравилась ни обстановка, ни посетители, больше похожие на проституток и гопоту. Похоже, и здесь действовал старый принцип разводилова случайно зашедших лохов на бабки с помощью игры в карты и димедрола. В провинциальном Н-ке в любом гостиничном ресторане можно было нарваться на неприятности, но в Москве, в Космосе, крыша зорко наблюдала за порядком на своей территории. Фармазоны, каталы, шулеры безжалостно изгонялись с территории гостиничного комплекса, чтобы не привлекать лишнее внимание правоохранителей. Людям, зарабатывающим миллионы, ни к чему на своей территории бомжи, срущие на тапки прохожих.

Странно, но в главной гостинице столицы Украины, которая являлась лицом не только города, но и всей страны, бардак процветал открыто.

— Пошли, найдём другое место. Если верить рекламе, тут недалеко должен быть крутой рестик под названием «Козацкий», — предложила Сахариха, глядя в открытую дверь, у которой швейцаром стоял поддатый, наголо бритый мужик, по виду недавно откинувшийся с зоны. Из-под рубашки, расстёгнутой чуть не до пупа, видны зоновские партаки, да и на пальцах рук набиты синие кольца. Мужик стоял у двери, лениво перекатывая во рту жвачку, и словно всем своим видом говорил: «Заходите, гости дорогие, вот только выйдите ли вы обратно».

Придётся поискать, где получше...