Русская эра

Демченко подошёл к бару и взял Сумеречный коктейль. Это был его любимый напиток. Сок фруктов аринового дерева, разбавленный чистейшей водой из лирунайских источников и несколькими каплями неизменного лимонового сока с родной Земли.

Сам бар, конечно, мало напоминал популярные бары двадцать первого века. Скорее, это был просто большой овальный фиолетового цвета стол с установками для разлива всевозможных напитков. Бармен здесь совсем не требовался, всё работало автоматически, и гости обслуживали себя сами.

Облокотившись о некое подобие барной стойки - реликт давнего прошлого - Демченко обвёл взглядом зал, освещённый приглушённым светом, как это и подобает для вечеринок и уютных посиделок. Среди немногочисленных гостей, в основном офицеров, сновали роботы-официанты, держа в манипуляторах подносы с напитками и закусками. Ничего экстравагантного, но со вкусом.

Да, Белов не любил пышных банкетов и сейчас собрал лишь узкий круг соратников и друзей. Никакой громкой музыки или пышных речей в его честь, никаких застолий. Просто дружеский вечер в честь такого знакового события. Хотя что тут праздновать? Человек-эпоха оставлял свой пост навсегда. Впору печалиться, а не гуляния устраивать.

Помпезные официальные проводы старого командующего состоялись утром на Площади Восхода и транслировались на всю планету. То ещё зрелище. Нужно было видеть лицо Белого, когда Марьянова произносила свою речь. Столько похвалы старый вояка едва выдержал. Почти ретировался, но всё же выстоял до конца оды в свою честь.

Марьянова, разумеется, хвалила не просто так. Все её слова были чистейшей правдой. Если бы не Белов, трудно представить, в каких незавидных условиях выживало бы сейчас человечество. Как это обычно бывает, наибольших почестей заслуживают те, кто их не желает, но больше всего достоин, потому что рвёт жилы не ради себя, а ради других, ради всего человечества. Вот таким Демченко и знал старика Белова и был горд входить в круг его избранных друзей.

Рядом кто-то звякнул бокалом, набирая напиток.

- Белов как не в своей тарелке, - произнёс хорошо знакомый голос. - Даже осунулся как-то. Как будто ему накинули сверху мешок муки, а она ещё и осыпалась, заставив старика слегка побледнеть вдобавок.

- Ему сейчас нелегко. - Демченко смотрел на Белова, беседующего с новым командующим. - Привыкать к новой спокойной жизни для таких как мы ещё тяжелее, чем к войне. Сам как?

- Я всё так же. Капитаню потихоньку.

- Дело полезное.

Демченко обернулся. Перед ним с кружкой кваса стоял капитан космофлота, возрастом лет пятидесяти, крепкий, с волевым лицом, добрыми карими глазами и солидными усами. Облик капитана сильно напоминал образ Василия Ивановича Чапаева, хотя в этой эпохе вряд ли кто-то о нём знал.

- Здравствуй, Алексей! - Портнев отставил кружку, схватил Демченко за плечи и обнял. - Давно не виделись, дружище. Я даже соскучиться успел.

- Это видно.

- А ты что, не рад?

- Рад, очень рад, Иван.

- Ай, ну тебя, - разочарованно махнул рукой Портнев. - У удава больше эмоций, чем у тебя. Я к нему всем сердцем...

- Я тоже тебя люблю. - Пытаясь взбодрить друга, Демченко позволил себе сдержанную улыбку.

-Ну-ну... - хмыкнул Портнев в ответ, снова берясь за квас.

- Как семья?

- Семья... В порядке семья. Люсьен... А как всегда Люсьен. Что с ней станется.

- Костя поступил?

- Разумеется, поступил. Чего это ему не поступить? Все Портневы военными были и военными будут. Есть какие-то сомнения?

- Ты что... - Демченко улыбнулся шире. - Какие могут быть сомнения? Просто поинтересовался, наступил ли уже этот долгожданный момент.

- Наступил, Лёша, наступил. Знал бы ты какой гордостью наполнено моё отцовское сердце. Видеть, как дети растут, постигают науку жизни, добиваются первых успехов. - Портнев вдруг осёкся и поменялся в лице. - Прости. Я... Я не... Дурень старый. - Последнее уже прозвучало как внутренний диалог.

- Я не помешаю?

Несмотря на преклонный возраст, Белов двигался почти бесшумно и уверенно, как лев по саванне. Иногда за глаза его так и называли. Правда, львы сохранились нынче только в зоопарках, а саванна давно превратилась в пустыню, сути это не меняло.

- Никак нет, товарищ командующий, - встал по стойке смирно Портнев.

- Иван, я тебя умоляю, - улыбнулся Белов. - Во-первых, с сегодняшнего дня я больше не командующий, а обычный пенсионер. А во-вторых, даже если и был бы командующим, нечего тут официальничать, мы не на службе.

- Как скажете, Арсений Александрович, - расслабился Портнев. Хотя по его виду итак читалось, что вся эта «официальщина» лишь, чтобы лишний раз подчеркнуть, кто всегда будет оставаться командующим в сердце капитана космофлота.

- Поступил твой?

- Обижаете, Арсений Александрович. Не, Лёш, ты слышал? Что за неуверенность у всех?

- Ладно, ладно, Иван Викторович, - улыбнулся Белов. - Я же это так, в шутку. Ухожу, оставляя вам честь и обязанность защищать нашу цивилизацию достойно и изо всех сил.

- Не посрамим, Арсений Александрович, - как будто бы снова вытянулся Портнев, уже было потянувшийся за новой кружкой кваса.

-Верю, ребята. Верю. Причём, не просто верю, а уверен. - Белов окинул взглядом бар, нахмурился. - Ребят, а что ничего не едите? Вы же оба с дальней дороги, ради меня прилетели. Надо хоть накормить. Где тут...

Бывший командующий осмотрелся, затем совершил несколько манипуляций на наручном коммуникаторе, и через минуту робот-официант прикатил поднос с горой разных закусок.

- Берите, не стесняйтесь!

Демченко протянул руку и захватил себе бутерброд с колбасой и сыром. Портнев урвал сразу два: с ветчиной и помидорами, и с куриной грудкой и варёным яйцом. Белов тоже взял один с подноса, откусил большой кусок и с наслаждением принялся жевать.

- Какая ироничная штука жизнь, - произнёс он задумчиво, жуя и рассматривая ломоть хлеба с копчёной колбасой, салатом и выдавленным между ними на край жёлтым соусом. - Бутерброд, сэндвич. Вы знаете, что это иностранные слова? Ну, пришедшие в русский из других. Если правильно помню, бутерброд из немецкого, а сэндвич из английского. Иронично, правда? Мы их почти истребили, почти стёрли с лица Земли, чтобы они больше не представляли угрозу для человечества, но продолжаем наяривать бутерброды и сэндвичи, изобретённые ими.

- Ну, знаете, Арсений Александрович, - чуть не поперхнулся, не успевший дожевать Портнев, - не мы это всё начали. Мы были за мир, сами знаете. Не оставляли нас в покое... сколько? Десятилетиями... Да что я. Столетиями кровь нашу пили. И не только нашу. Да, что я вам рассказываю. Вы всё получше моего знаете. - Портнев смело откусил ещё от своего сэндвича и продолжил с полным ртом. - Мы, между прочим, целую новую цивилизацию создали благодаря этому. Алексей, ты чего молчишь? Я что не прав? А?

Демченко предпочёл отмолчаться и сделал глоток любимого напитка.

- Ну и молчи, - обиделся Портнев. - Я, итак, знаю, что прав. - Рассерженно хлопнул остатком сэндвича о стойку бара и недовольно фыркнул: - Гениальное изобретение: колбасу на хлеб положили. Невероятно. Давайте памятник им поставим за это.

Не выдержав столь эмоциональной отповеди от капитана Белов разразился смехом. Демченко тоже улыбнулся, опять спрятав смешок за бокалом Сумеречного.

- Иван, - сквозь смех выдавил Белов, - если бы я не знал тебя так хорошо, разжаловал бы в кадеты. Ей богу.

- О, вы ещё и бога приплетите, - обиженно бросил Портнев. - Тоже ведь их изобретение. Да, я... Я и в кадеты могу. Толковые люди у нас везде нужны.

- Прости. - Белов примиряюще положил руку на плечо капитана. - Ты командуешь тяжёлым крейсером по праву, и я этим очень горжусь. Алексей, ты ведь со мной согласен? Оставим Ивану „Отважного“?

- Несомненно, - подтвердил Демченко, опустошая бокал.

- Пойду лучше с нормальными людьми пообщаюсь.

Портнев демонстративно взял ещё один сэндвич с подноса, другой рукой прихватил кружку с квасом и скрылся среди коллег офицеров. Демченко и Белов проводили его весёлыми взглядами, затем посмотрели друг на друга.

- Давно прилетел? - спросил Белов, заканчивая с закуской и становясь серьёзным. - Вкусно всё же.

- Утром.

- Надеюсь, пропустил это неподобающее зрелище, названное официальным прощанием?

- Как я мог такое пропустить, - улыбнулся Демченко.

- Говорил я Марьяновой, не разводи ты этого пафоса, - поморщился Белов, вспоминая утреннее мероприятие. - Ну не нужны людям эти высокопарные напыщенные речи. Сделала из меня какого-то идола. А я ведь обычный человек.

- Да нет, Арсений Александрович, Вы точно не обычный человек, - не согласился Демченко, отставляя пустой бокал. - Вы великая личность, пусть теперь уже историческая.

- И это говорит мне человек, полномочия которого настолько широки, что любой другой обзавидуется.

- Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку, правда, Арсений Александрович?

- Ой и не говори, - согласился Белов, поворачиваясь к залу лицом. - Что думаешь о Воронцове?

- Олег Маркович... - задумался Демченко, когда речь зашла о новом командующем. - Человек толковый, деятельный. Дотошный, если требует ситуация... А дальше честно можно?

- Когда это со мной можно было не честно? - возмутился Белов, хмуро уставившись на собеседника. Разговор переходил в серьёзное русло.

- Не Вашего калибра человек. Командовать сможет и сможет хорошо.

- Но?

- Но только в стандартной ситуации или в ситуации, имевшей уже прецеденты. Если же что-то выйдет за рамки знакомого, он растеряется и, боюсь, может наворотить дел.

- Мать одобрила его.

- Верно, - кивнул Демченко не сразу, не собираясь спорить.

- Но? - не дождавшись продолжения спросил Белов.

Алексей задумался и не спешил отвечать. Дело уже сделано. Смутные сомнения есть всего лишь смутные сомнения. Ими нельзя оперировать в таких кругах. Если есть что, надо сказать, а интуиция...

Вдруг наручные коммуникаторы почти у всех присутствующих тревожно завибрировали, привлекая к себе внимание хозяев. Лишь у Белого не подал сигнал. Тот обеспокоено глянул на руку, затем сообразил, что теперь так будет всегда. Отставка есть отставка.

- Что случилось? - задал он тревожащий вопрос.

Демченко с минуту молчал, изучая информацию, получаемую на внутренний интерфейс. Тем временем присутствующие уже забеспокоились, а некоторые стали оперативно покидать зал. Поспешил к выходу и Воронцов.

- Алексей! - потребовал ответа напрягшийся Белов.

- Сопротивление захватило «Бойкий», - сообщил, наконец, Демченко.

- «Бойкий»?! Но как...?

- Простите, Арсений Александрович. Мне нужно идти, Воронцов вызывает.

Алексей, прощаясь, пожал руку бывшему командующему, и тоже направился к выходу.

Белов остался стоять один посреди опустевшего зала, так ярко символизирующего его новое положение. Командующий космофлота человечества... в отставке. Теперь историю будут творить без его участия.

Как же всё-таки грустно.