Рыба из шоколада

На досуге разглядывал в сети изображения страниц Советского отрывного календаря 80-х годов - есть в них что-то завораживающее, магнетически удерживающее внимание, несмотря на простоту и чëрно-белые рисунки. В числе прочих попался мне на глаза листок 3 марта 1984 г. По информации с него восход Солнца был в 7.07 утра, а заход в 18.09, длина для дня была 10.52 минуты, день являлся 63-м по счёту в том году, а ещё оставалось 303 дня, год то есть был високосным. Также листок уведомлял, что днëм ранее были новолуние и 40 летняя годовшина учреждения орденов Ушакова и Нахимова. Память услужливо перекинула меня в тот день, и его картинки возникали и кружились в сознании, как в волшебном калейдоскопе времени. Ровно 11 исполнилось мне в ту субботу, 3 марта 1984-го,а днëм накануне ,2 марта, был 40- летний юбилей отца. Для празднования юбилея решили выбрать субботу как более удобный день для большинства гостей. Ещë ярко вспомнилось вот что - за толстым стеклом югославского серванта, среди аккуратно расставленных хрустальных рюмок и бокалов, красовалась большая рыбина в золотистой фольге. Рыба была большая и вся из шоколада, без пустоты внутри. Еë подарили какие -то благодарные родители ребëнка, прооперированного отцом, ну конечно, не только еë, а обязательный дорогой алкоголь. Шоколад у рыбы был очень вкусный, я уже успел надкусить еë в одном месте и незаметно обернуть фольгой обратно.

Страшно было даже спрашивать у матери про возможность съесть такую красоту, и я просто любовался ею, окружëнной хрустальным блеском посуды.

Но воспоминания о шоколадном шедевре потеснили другие, про вечер того дня. Юбилей родители решили провести в нашей квартире, сэкономив на ресторане( молодые врачи и учителя в те времена имели очень небольшую зарплату), но составленные вместе и накрытые столы ломились от блюд и угощений, так что в зале почти не осталось свободного места, и было трудно даже ходить рядом. Коллеги по работе отца принесли и установили магнитофон с хорошей акустикой, таких огромных колонок я доселе не видал, и квартиру напомнили звуком песни итальянцев, от "L:italiano vero" , да еще с таким звучанием, я почувствовал настоящее счастье.

Мне казалось, что всë это -- красиво одетые люди, нарядная квартира,добрые и ладящие друг с другом родители, вкусная еда и безумно прекрасная песня Котунио - немного и в мою честь, хотя большинству пришедших гостей было невдомек, что собрались они аккурат в мой день рождения.

Юбилей был в разгаре, я, разомлевший от всего хорошего,хотел,чтобы время остановилось и вечер не кончался.

Отец, как обычно в первой половине любого застолья, был само обаяние, сыпал остротами, принимал бесчисленные поздравления и подарки, с юмором отвечал на хвалебные речи. Для меня всë это было привычно, как и то, каким он скоро должен был стать - ангел и душка в начале праздника к концу превращался в демона и устраивал ад всем присутствующим. без ислючения.

Те гости, которые знали эту его особенность, нашли в себе силу воли покинуть набравший обороты праздник заблаговременно . Я же старался гнать от себя предчувствие плохого, растворяясь сознанием в радости момента, но чувство неизбежности перехода к другой

фазе становилось всё острее. Иногда мне кажется, что эмоционально я постарел уже тогда, ведь только уже много поживший человек посреди счастья будет ожидать беду, а отнюдь не ребенок.

Переход юбилея к заключительному акту не заставил себя ждать. Оскорблениями и вспыхнувшей ненавистью ко всему живому, отец заставлял одних быстро собираться домой, другие замолкали от удивления и злости, начавшей копиться у них в ответ на унижения. Мать старалась, как могла, побыстрее спровадить побольше гостей, смягчая эффект своими утешительнвми речами в прихожей, но народу собрвлось так много, что она, конечно же, не успела. Началась драка, столы опрокидывались один за одним, пол становился густо усеян битой посудой вперемешку с салатами и всевозможными мясными блюдами. Кто-то подскальзывался и падал , на него наступали, или тоже падали, запнувшись. Женщины кричали, мужчины громко орали матом друг на друга, мелькали кулаки. В один момент мать, пытавшуюся кого-то разнять, толкнули так, что она улетела в югославский сервант, продавила в нём толстенное стекло и, снеся большинство хрусталя с полок, сама получила огромный порез на руке . В кутерьме ппоисходившего хаоса , я, наблюдавший из угла, вдруг увидел, как мать усадили на стул, под которым бысто набралась целая лужа крови, Драка как-то прекратилась, остатки гостей быстро покидали нашу квартиру. Мать сидела, уложив руку на спинку соседнего стула , кожа на внутренней части предплечья широко и длинно разошлась, обнажив мышцы. От этого зрелища мой рассудок заполнили ужас , боль и жалость к матери.

Мама тихо постанывала, я плакал, глядя на неё, отец пытался стянуть рану полотенцем, но руки его плохо слушались. Благо, совсем неподалёку ( в 120м общежитии на углу, если помните), была станция Скорой помощи. Врач приехал в считанные минуты( сравните, сколько времени нужно современной скорой добраться до места), мать забрали, я остался дома, а не поехал с ней по причине необходимости присмотра за годовалой сестрой, которая проснулась и, выбравшись из кроватки, , гуляла по руинам. Отец куда-то запропастился. Усадив сестру снова в кровать, я принялся собирать и выбрасывать битое стекло и остатки еды с пола, ставить столы обратно. Возле серванта я наткнулся на шоколадную рыбу, она валялась, разломившись посередине, и только фольга удерживала её от полного расчленения. Сочтя, что момент подходящий, я уселся на стул рядом с рыбиной в руках, снял фольгу и с наслаждением стал есть шоколад.