Рыбак

- Значит, ты утверждаешь, что этот проповедник называет нас понаехавшими? - голос Прокуратора окреп и стал грозен.

- Да, Игемон. И еще он говорил, что все социальные лестницы заняты теперь римлянами. А аборигены, то есть мы, страдаем и только платим налоги. И рассказывал о каком-то египетском мороженом с необыкновенным вкусом. Что всем нам надо вернуться в наше славное прошлое.

- Напомни, как тебя зовут?

- Иуда Искариот, Игемон. Из Коринфа. Сын того Иуды. Ты же знаешь моего отца. Я смогу получить деньги за свой донос? Такса обычная. Тридцать сребреников.

- Да, сможешь Но не сейчас. Сенат еще не утвердил бюджет по доносчикам.

Прокуратор Иудеи Понтий Пилат встал с кресла и рукой приказал Иуде удалиться. Тот, недовольно бурча, неохотно повиновался.

Марк Крысобой, начальник охраны, молча смотрел на Прокуратора ожидая команды немедленно арестовать проходимца, позволившего себе назвать римлян понаехавшими.

Но Прокуратор медлил с решением. Он помнил свой неудачный опыт. Когда предыдущий проповедник исчез сразу после казни, и сейчас на всех углах Иршалаима шепчут о каком-то вознесении на небеса.

После того случая число проповедников, желающих попасть без очереди на небо, резко возросло. Окрепли антиримские настроения. Даже стали поговаривать на рынках, что Империя не является больше оптимальной формой правления. Что император Тиберий слишком много пьет, и ему необходимо найти на замену более молодого. Или вообще вернуть Республику.

"Прочь, прочь эти вольнодумские мысли. Если так пойдет и далее, то Империя рухнет, наших богов перестанут почитать, а в Риме появится представитель одного из этих проповедников. Которых развелось в последнее время как..."

Понтий Пилат снял плащ с красным подбоем, отпустил охрану и велел подать белого вина, привезенного из Сицилии. Сделанного из винограда, растущего на склонах вулкана Этна.

Местное вино Прокуратор не любил, считая его слишком простым.

"Надо принести жертву Юпитеру. Рим дал возможность покоренным племенам верить любым богам. И вот результат. Они теперь считают нас слабыми".

Такие мысли давно посещали Прокуратора. И что с ними делать он не знал. Внезапно опять дико заболела голова. Над Иршалаимом повисли прилетевшие из Египта черные облака. Молодая рабыня подала кувшин с вином и белый виноград.

- Как тебя зовут, - спросил Прокуратор.

- Мария, - ответила та в ожидании приказа удалиться.

"Мария. Редкое имя. Возможно, что обо всем, что сейчас происходит, напишут книгу. Или даже несколько книг", - подумал Прокуратор. - А в Иршалаим ринутся толпы зевак, желающих увидеть то, что видел я. Видел, но никому не расскажу. Потому, что никто в это не поверит. Как же мне убрать эту дикую боль"?

Прокуратор сильно потряс головой, налил из кувшина в чашу своего любимого вина и внезапно увидел важно расхаживающего по каменной брусчатке и непонятно откуда появившегося белого голубя...

***

- Ну и что сей опус значит? - Воланд, прочитав рукопись, раздраженно бросил ее в камин.

- Мастер никак не может остановиться, Мессир, - пояснил кот Бегемот. Все строчит и строчит. Говорит, что раз публике первая часть зашла, то можно сочинить и вторую.

Бегемот подошел к камину и ловким движением шпаги достал из камина целую и невредимую рукопись.

- Вы были правы, Мессир, когда утверждали, что рукописи не горят, - заметил кот.

- Особенно если камин не зажжен, - сказал лежавший на диване Коровьев. - Что-то мной овладела скука. Хочется чего-то необычного.

- Когда мне нечем заняться, я чиню примус, - сказал Кот. - Все чиню и чиню. Кстати, Мастер хорошо написал насчет понаехавших. Мы ведь тоже своего рода такие.

- Лимитчики, - заметил Коровьев пытаясь вставить выпавшее из пенсне стекло. - Живем без регистрации между прочим. А Москва не резиновая!

- Границы Москвы заканчиваются там, где решит мэрия, - сказал Бегемот расчесывая перед зеркалом усы. - Не удивлюсь если жители какого-нибудь Хабаровска станут тоже считаться москвичами.

- Хватить болтать, - Воланд поднялся с кресла, прихрамывая, подошел к камину и зажег его взглядом. - Возможно, Мастер не так уж и не прав. Публика падка на продолжении нашумевшей истории.

- Ура! - закричал Бегемот. - Пусть Мастер работает дальше. И я тогда снова смогу оторвать кому-нибудь голову.

***

Мастер положил ручку на стол и посмотрел на сидевшую возле камина с вязанием Маргариту. Та тихо улыбнулась.

- Ты серьезно хочешь снова отправить Бегемота отрывать головы?

- Да, - ответил взглядом Мастер. Но сначала надо позавтракать.

***

- Только после завтрака, - сказал Воланд. Отрывать головы до завтрака - моветон. За время нашего отсутствия а публичном пространстве Москва, я думаю, сильно изменилась.

- Да, Мессир, - почтительно сказал Коровьев внимательно разглядывая дырку в носке и шевеля торчащим оттуда большим пальцем. - Здесь даже стали решать квартирный вопрос. Строят человейники. На пяти квадратных метрах есть все необходимое включая телевизор.

- Но что такое пять квадратных метров, - удивился Воланд. - На такой площади можно разместить разве что пару кресел.

- А можно целую жизнь, - задумчиво сказал Коровьев. - Человейник - радость для понаехавших.

- Впрочем, это их дело. Как жить и где жить. - Воланд взглядом сделал огонь в камине потише. - Но для продолжения нашей истории нужны как новые, так и старые герои.

- Мессир. Старые герои все давно умерли, - доложил вытянувшись во фрунт Бегемот. - Но есть их потомки. К примеру, правнук барона Майгеля пишет доносы на театральных деятелей.

- Опять на повестке дня вопросы крови, - сказал Воланд. - Мы разрешаем оторвать ему голову первым. И не забудьте потом пригласить на наш ежегодный бал. Будем пить вино из его черепа. Это есть особая честь.

***

- Почему Воланд стал говорить про себя "Мы"? - спросила Маргарита.

- Ну, это из серии "Я, МЫ - Воланд", - ответил Мастер. - Он дьявол. Ему можно все.

***

Белый голубь важно, переваливаясь с ноги на ногу, ходил по брусчатке. Прокуратор внезапно почувствовал как уходит головная боль. И решил, что это воздействие вина.

Тут окрылись ворота и в них возник Марк Крысобой.

- Игемон, мы только что поймали вора. Посмел ловить рыбу в вашем пруду.

Прокуратор тяжело вздохнул.

- Дайте ему положенные по закону двести плетей и отправьте на рынок в Акко.

- Игемон, вор утверждает, что знаком с вами и хочет сказать что-то важное.

Прокуратор задумался.

- Хорошо. Но если он соврал, дашь ему четыреста плетей.

Охрана ввела человека небольшого роста, в сандалиях на босу ногу и со связанными сзади руками. Тот немного растерянно озирался. Потом, увидев прокуратора, улыбнулся и сказал:

- Здравствуй, добрый человек.

***

- Ты уверен в таком развитии сюжета? - спросила Маргарита.

- Да, - ответил Мастер. - Вопрос в другом. Как его примут остальные? И как поступит Прокуратор Иудеи на этот раз.

Полная версия будет в новой книжке "Эмигрант поневоле". Выход в конце лета. Эл.версия. Заказать можно в личку или в комментах.

Хайфа. 06.06.24