Рыцарь Мечей

Лезвие топора со смачным хрустом рубануло кособокую тыкву. Та сперва попятилась, демонстрируя продольные борозды на боках полуденному солнцу, а затем поникла, раненная. Мальчик в женском махровом халате, наброшенном, словно пальто, поверх старого растянутого свитера, откинул светлые кудряшки со лба и покрепче перехватил рукоять топора. Взмахнул им ещё раз, делая упор на мышцы рук, а не спину, как учила тётушка. Прицелился, попал в уже намеченный разрез. Ещё разочек. И ещё.

Кхр-тыщ! Тыква располовинилась, являя на свет сочную оранжевую мякоть. Мальчик положил топор, снял перчатки и принялся вычищать сердцевину голыми руками, отбрасывая горсти семечек с волокнами в сторону, где столпилась стайка ворон.

– Никогда не забывай кормить птиц. – говорил Отшельник, и Рыцарь Мечей не забывал.

Тринадцатилетний сирота Карл Линденберг был обязан птицам своей жизнью.

Тринадцатилетний сирота Карл Линденберг служил Вороньему двору.

Мальчик вытер липкие от тыквенного сока руки о полы халата, прислушался к доносимым ветром звукам: металлический скрежет проволочной бельевой верёвки, лай соседского пса, шелест опавшей листвы. Не хватало только… А, вот и он. Приглушённый «ой!» Клары Кёллер, с которым она перебиралась через ограждение по яблоне, царапая ладони о мелкие сучья. Это был любимый звук Карла. Он всегда предвещал приключения.

Мальчик по обыкновению притворился, что ничего не замечает, дожидаясь, пока подруга бросится ему на шею сзади, силясь застать врасплох. Но Клара лишь тихонько присела на одну из ещё дозревающих тыкв неподалёку, мрачно уставившись на ворон. Те ответили ей взаимностью.

– Кёллер? – позвал Карл, обернувшись.

– Что есть у всех, но никто не может это потерять? – спросила девочка.

Ветер играл с её волосами, она обняла себя за острые коленки, согнувшись пополам и покачиваясь на тыкве, лоб был нахмурен. Карл видел Клару такой лишь на контрольных тестах по алгебре. В её голове, поскрипывая, усиленно крутились шестерёнки.

– Ты о чём?

– Это загадка. – Подруга подняла голову, прицельно взглянув на Карла, будто решая, способен ли он помочь ей отыскать ответ. – Что есть у всех, но никто не может это потерять?

– Ты опять всё утро разгадывала кроссворды с Катрионой? – усмехнулся Карл, отчего выцветающие к зиме веснушки на его носу затанцевали солнечными зайчиками.

Катриона Кёллер, бабушка Клары, обожала садовые и кулинарные журнальчики за кроссворды, сканворды и прочие головоломки на последних страницах. Когда она гостила у сына и его семьи, Клара часто хвасталась новыми выученными словами вроде «ридикюль» или «паяц».

– Нет, господин Шефер мне загадал.

– Ганслав Шефер? Ваш конюх?

– Ага.

– Он что, с тобой разговаривает?

– А что, не должен?

Карл и Клара уставились друг на друга, впервые за десять лет ступив на противоположные берега реки понимания. Разумеется, она не знает. И не должна узнать. Но тогда почему Отшельник говорил с ней, да ещё и?..

– Просто он не кажется общительным.

Девочка пожала плечами.

– Так как думаешь, что есть у всех, но никто не может это потерять? – повторила она.

– Я думаю, тебе нужно самой догадаться.

Загадки Отшельника всегда значат больше, чем кажется на первый взгляд. И если он задаёт задачку, ты должен решить её без чьей-либо помощи. Иначе урок не будет усвоен.

– Не имеешь понятия, так и скажи! – фыркнула Клара.

– Грета печёт тыквенный пирог. – Решил сменить тему мальчик.

– Тогда почему мы ещё здесь?

Бодрой походкой Клара Кёллер направилась к поросшему мхом у фундамента дому, вытянув шею и руки вперёд, принюхиваясь и изображая, что следует за ароматом печёной тыквы. Карл улыбнулся, но тут же поник, заметив рассевшихся вдоль ограждения ворон, словно куриц на насесте.

– Не втягивайте её в это. – прошептал мальчик, проходя мимо птицы с серебряным клювом.

– Решать Двору, – каркнул ворон.

***

Карл нервничал, ощущая себя совершенно по-дурацки в этом костюме. Он хотел быть Битлджусом, но вещей в чёрно-белую вертикальную полоску отыскать не смог, а шить тётушка Грета не умела. Так что полоски на его комбинезоне были горизонтальные. Карлу удалось сделать довольно похожий начёс, и он нарисовал чёрные круги под глазами тенями для век, одолженными у Клариной мамы, но всё равно больше походил на уставшую пчелу, чем на Битлджуса.

– Просто говори всем, что ты Паксли Аддамс. – посоветовал Марк Вульф, когда они встретились у порога школы. Сам Марк был одет в смокинг с туго повязанной бабочкой.

– А ты кто? Официант? – поинтересовался у друга Карл.

– Вообще-то, банкир. – обиженно ответил Марк, вынимая из кармана пенсне.

Школьная вечеринка по случаю Хэллоуина уже была в разгаре, но мальчики смиренно ожидали своих неизменных спутниц – Клару и Мию. Когда они появились на горизонте, Карл вздрогнул. Ему показалось, что Клара нарядилась вороной. Но нет, смешные короткие уши на обруче и перепончатые бумажные крылья выдавали в ней летучую мышь. Чёрные волосы, обычно торчащие в разные стороны, гладким шлемом обрамляли бледное лицо девочки. Сзади по асфальту волочился хвост-шнурок.

Мия Ридли выглядела изысканно, будто пришла на настоящий бал. Её золотые локоны были уложены в высокую причёску с тиарой. Розовое платье с пышной юбкой сигнализировало о том, что она принцесса или фея, а недовольное лицо, – что мать снова не дала ей выбрать наряд на своё усмотрение. В руках у неё была резная корзинка в виде тыквы, полная конфет.

– Сладость или гадость? – с наигранной жизнерадостностью поинтересовалась Мия.

Карл вынул из кармана шоколадный батончик и бросил в её корзинку.

– Вы уже ходили за сладостями? Без нас? – удивился Марк, дёргая Клару за хвост.

– Госпожа Ридли заставила нас пройтись по улице. – ответила та, примеряя пенсне Вульфа.

– Идёмте внутрь, не то самое интересное пропустим. – сказала Мия, подобрав юбки, и двинулась к ступеням. – Карл, ты взял камеру? Сфотографируемся?

– С кем ты хочешь сфотографироваться, принцесса? – крикнул кто-то из-за их спин, и ребята разом обернулись, высматривая группку старшеклассников, вышедших из-за угла школы. – С заключённым и дворецким?

«Хотя бы не пчела», – в моменте подумал Карл. Он присмотрелся к говорившему. Это был местный задира Майк Роттенберг со своими дружками. Мия застыла на ступеньках, и Карл инстинктивно прикрыл её спиной, ища взглядом Клару. Где же она?

Огонёк чьей-то сигареты вспыхнул на лету, окурок упал неподалёку от Марка. Рядом с ним по асфальту скользнул длинный чёрный хвост.

– А вы у нас кто? – крикнула Клара смеющимся парням. – Бойсбэнд Как-быть-отчисленным-в-выпускном-классе или рекламная команда бриолина?

У Карла отвисла челюсть. Он одновременно обожал и ненавидел, когда Клара делала нечто подобное. Её смелость перед лицом опасности вызывала восхищение, но безрассудство усугубляло ситуацию до беспредела.

Мия засмеялась во весь голос, из компании Роттенберга послышалась ругань.

– Это что, сын биологички? – спросил кто-то почти у Карла над ухом.

Артур Энгельгардт, футболист, учившийся на год старше. Он как раз выходил во двор, весь обвешанный гирляндами из пенопластовых тыковок и листьев. Рядом с ним, сложив руки на груди, стояла его подруга, Шарлотта Гинсбург. Из копны её рыжих волос торчали ушки, похожие на Кларины, но, судя по пушистому костюму в крапинку и усам, она была кошкой.

– Да, он. – подтвердил Марк, подходя к ним ближе, и буквально таща за собой Клару.

– Кёллер, это ты? – позвал парень, стоявший рядом с Майком Роттенбергом. – Что ты там тяфкнула, а? Может, подойдёшь ближе и скажешь мне в лицо?

– И что ты сделаешь? – послышался незнакомый голос с другого конца двора. – Ударишь её? – на свет неспешно вышел мальчик в кожаной куртке. Кажется, это был новенький, Виктор Бах. – Так себе принципы в вашем бойсбэнде. – Он встал перед Кларой и Марком.

– Ты, блядь, ещё кто?! – донеслось из толпы и пара человек ринулась к ним.

– Так, спокойно. – Майк Роттенберг неожиданно для всех встал между своими дружками и Виктором, раскинув руки, словно рефери на ринге. – Мы просто пошутили. Пошутили и хватит, да? – он поднял голову вверх, будто предлагая перемирие главарю противоположной банды.

Карл сперва подумал, что Майк обращается к Артуру. Он был самым крупным среди присутствующих и уже успел закатать рукава. Но нет. Роттенберг смотрел на Мию. Несколько секунд непрерывного безмолвного контакта, и подруга согласно кивнула.

– Идёмте, ребят. – позвала она. – Не будем портить себе вечер.

Все потянулись за ней.

– Я напишу статью о хулиганстве в школьной газете. – пробурчала Клара, идя в ногу с Карлом и, почему-то, Виктором Бахом.

– Твоя жажда справедливости нас всех погубит. – ответил ей Марк, поддерживая подол платья Мии, чтобы та не запуталась. Так он и в самом деле смотрелся как дворецкий.

– А, по-моему, звучало круто. – заметила Шарлотта. – Вы с Виком поставили их на место.

Когда процессия растворилась в неоновом свете, оглушённый громкой музыкой Карл намеренно потерялся в толпе. Ему было не по себе. Ему было стыдно. Казалось, что все смотрят на него и осуждают. Он не вступился за подруг, не вступился за Клару. Не успел среагировать.

А новенький успел.

Их было четверо, всегда четверо. Но стычка с Роттенбергом и компанией изменила ход игры. Издали наблюдая за тем, как Энгельгардт и Гинсбург весело болтают с Мией и Марком, он уже тогда понимал, к чему всё идёт.

Карл был уверен, что Марку тоже будет непросто, но со временем новые члены команды займут свои позиции на поле. И нет, на самом деле, Артур и Шарлотта действительно были ничего. Виктор Бах, вот кто его беспокоил.

Он перевёлся в их школу в начале семестра, но с Артуром и Шарлоттой общался давно. У него были тройки по обществознанию, литературе и художественной культуре, но пятёрки по алгебре, геометрии и физике. А ещё байк, поэтому Виктор постоянно ходил в кожаной куртке, от которой тащились девчонки. Кстати, водил он без прав, ему только должно было исполниться четырнадцать. От этого девчонки тоже тащились. Но не Клара.

Тогда почему она танцует с ним?

Нет-нет, это всего лишь Клара Кёллер – его смешная подруга детства. Она любит лошадей и сказки, ведёт школьную газету и хочет стать журналистом, мечтает уехать из Аннапорта после школы. А Карл служит Вороньему двору. Он останется здесь навсегда.

***

Синий, зелёный, красный, синий, синий, зелёный, красный, красный. Свет менялся в такт битам, наложенным поверх гортанного рычания Мэрилина Мэнсона с его «This Is Halloween». Карл потерял из виду друзей. Рядом топталась стайка ребят в медицинских халатах, измазанных фальшивой кровью. Или не фальшивой? Мимо проплыла мексиканская маска смерти.

Пунш в его картонном стаканчике пах спиртом настолько отчётливо, что было странно, почему директор Ахенбах до сих пор не учуял запах из своего кабинета на третьем этаже. Пространство смазалось, превратившись в калейдоскоп цветных пятен, норовящих ужалить прямо в мозг, да побольнее.

Карл выронил стаканчик на пол и, жадно глотая остатки душного воздуха, стал пробираться к выходу. Кто-то ткнул его локтем под ребро, искусственный синий парик Марисы Лиделл потянулся вслед за ним, и девчонка взвизгнула, стараясь удержать главный элемент своего костюма на макушке. Карлу показалось, что кто-то его зовёт. Он обернулся, но, никого не разглядев в беснующейся толпе, продолжил путь, опираясь о стену.

В коридоре он на мгновение оглох и ослеп от резкой смены обстановки. В глазах ещё всё мигало, несмотря на то, что здесь царил полумрак. Крики и музыка отбивались от стен эхом, опадая вниз, проникая в самые недра земли. Стук в висках немного поутих. Ощущение было такое, будто Карла ударили по голове – острая боль уже прошла, но последствия остались.

Он прислонился спиной к чьему-то шкафчику, откинул голову назад. На потолке плясали тени потерявшихся в межпространственном водовороте душ. У них были крылья. У них были клювы.

– О, Линденберг, слушай. – Майк Роттенберг материализовался рядом с Карлом, перекрикивая шум. От него несло пивом и сигаретным дымом. – Насчёт твоей подруги…

– Отвали от неё.

– Да погоди ты, дай объяснить. – Майк подошёл ближе, пошатываясь. – Я хотел сказать…

– Отвали от Клары. – сквозь зубы процедил Карл.

Что-то билось о его грудную клетку изнутри. Огромное, душащее, взрывоопасное. Мальчик сжал кулаки, стараясь удержать демонов внутри себя. Он не хотел никому вредить, но и не владел собой так хорошо, как Король Жезлов.

– Клары?.. – в туманном взгляде Роттенберга блеснуло осознание, но было поздно.

Карл бросился вперёд и оттолкнул его от себя изо всех сил. Он не нападал, он спасал. Голова Майка дёрнулась, словно держалась на шарнирах, и тот, не устояв на ногах, приземлился на пятую точку, от неожиданности издав звук, похожий на карканье. Его кадык задвигался, тело пошло волнами подобно желе, по которому шлёпнули десертной ложкой. Роттенберг схватился за живот и, приникнув к полу, широко раскрыл рот. Из него полезло что-то чёрное. Майк блевал вороньими перьями.

– Помогите… – пролепетал Карл, отступая. – Кто-нибудь, помогите ему…

Он бросился к ближайшей двери, но она оказалась запертой. Побежал дальше по коридору, завалился в класс химии.

– Пошёл вон отсюда! – заверещала полуголая девчонка, сидящая на учительском столе, прикрывая грудь. Парень, руки которого лежали на её бёдрах, даже не обернулся.

Карл захлопнул дверь, напуганный, злой и смущённый одновременно, побежал дальше. Врезался в кого-то.

– Линденберг, кто разрешал носиться по коридорам? – стрекочущий голос географички он узнал бы из тысячи.

– Госпожа Гротеволь! – задыхаясь, выдавил Карл. – Там Роттенберг, ему плохо!

Учительница бросилась к Майку, бранясь на ходу. Её остроносые туфли ступили в жёлтую зловонную жижу. Никаких перьев. Никаких ворон. Тогда почему же Карл до сих пор слышит карканье?

Главный вход, ступени, школьная площадка. Он бежал со всех ног, размахивая руками, отбиваясь от чёрных птиц с серебряными клювами. Они рвали его одежду, путались в волосах когтистыми лапами и кричали, оглушающе кричали.

Сквозь воронье карканье Карл расслышал голос Мии. Она выбежала вслед за ним на крыльцо, звала по имени, но он не обернулся. Убраться отсюда как можно скорее, скрыться в доме, запереть все двери, запереть все окна! Кроме одного. Одно окно, то, что в его комнате, всегда должно оставаться приоткрытым.

***

Люди на улице не обращали внимания на странного лохматого мальчишку в полосатом костюме. Он размахивал руками, то и дело срывался на бег, а затем останавливался и оглядывался по сторонам, словно его преследовали призраки. Наверное, часть образа. Счастливого Хэллоуина!

Перебежав дорогу в неположенном месте под звуки сигналящих автомобилей, Карл встал отдышаться у ржавой вывески с надписью: «Фермерское объединение Аннапорта», а затем принялся взбираться на холм.

Ночь выдалась звёздная, заросли осоки, в которых ещё пару месяцев назад можно было утонуть, высохли и пожухли, так что спрятаться никак не удавалось. И свернуть было некуда. Карл знал, что за ним почти всегда следят. Но сейчас ему больше чем когда-либо хотелось ускользнуть из-под надзора Верховной Жрицы.

– Ты научишься самоконтролю. – говорила она. – Научишься играть.

Время шло, а Карл так и не научился.

***

Он лежал на своей кровати, глядя в потолок. Идеально ровный жёлтый шар, сформировавшийся от света ночника, дрогнул, когда за окном скользнул гибкий силуэт. Клара забралась на подоконник и пролезла в спальню, молча улеглась рядом.

– Клара?

– М?

– Мне иногда кажется, что меня не существует. – признался Карл.

– Мне тоже иногда кажется, что тебя не существует. – ответила девочка.

Она украдкой утёрла слезу, он сделал вид, что не заметил, взял её за руку. А утром всё снова встало на свои места. Игра продолжилась.

Но ни Рыцарь Мечей, ни Хозяин игры ещё долго не догадывались, что в ту самую Хэллоуинскую ночь расстановка сил на карточном поле изменилась. Клара Кёллер, возвращаясь домой со школьной вечеринки, разгадала загадку Отшельника. За ней оставался «Божественный ход».

Что есть у всех, но никто не может это потерять?

– Тень.