Рыцарь неполной луны

Я чуть не умер, но потом не умер.
Должно быть, я несмертен, как Кащей

Мельница – Кащей

Малолюдную в предобеденное время Кадочную улицу поливал затяжной дождь – Меданию обложило тучами еще с ночи, и конца мерзкой мороси было не видать. Весна в столице никак не хотела радовать горожан солнечными деньками. Стены домов угрюмо темнели, напитавшись влагой, и даже нарядная в сухую погоду черепица утратила свои шоколадные и карамельные оттенки, выцвев до невнятной серости.

Капризы природы, вынужденная малоподвижность и общая монотонность происходящего превращали слежку в одно из самых моих нелюбимых занятий на новой работе. Капитан экспертного корпуса Рудгерд фон Эверетт, которого подчиненные за крутой нрав и некоторое внешнее сходство с матерым секачом, прозвали Вепрем, даже невзначай предложил освободить меня от этой рутинной работы. Неслыханная милость для рядового младшего эксперта.

Но я отказалась. Меня мало устраивало положение «приглашенного специалиста», которое сильно ограничивало участие в любом расследовании. Всеми силами я рвалась к оперативной работе, что, подозреваю, не очень радовало моего начальника. Он спал бы куда спокойнее, сумей загнать меня в подобие золотой клетки – с хорошим жалованием, на уважаемой, но малозначимой должности, как можно дальше от реальной следственной работы и связанных с ней угроз. И не один он был бы рад такому итогу, чего уж там.

Вот только я в экспертный корпус пришла не для этого. Успешная карьера и непыльная должность привлекали даже меньше, чем скучнейшая слежка в дождливую погоду за купеческой лавкой, которой мы занимались уже третий день.

Ольве и Вильгельм тоже были неподалеку – засели в скорняцкой мастерской в соседнем доме, где каждое утро переодевались в рабочую одежду и изображали нерадивых подмастерьев. Улица здесь делала крутой поворот, дома стояли почти под прямым углом, поэтому эльф и миралиск, поочередно слоняясь у окна, могли поглядывать на приходящих к скупщику гостей.

Я наблюдала за лавками и разглядывала праздно шатающихся друзей с обзорного пункта на крыше. В летнее время балкончик на мансарде, откуда открывался лучший вид на лавку, украшали цветами и флажками, но сейчас он пустовал, открытый всем ветрам и дождю. Дело осложнялось тем, что выслеживали мы преступника-мага, опытного и осторожного, поэтому магия для нас троих во время наблюдения оставалась под строжайшим запретом.

Наложить на себя согревающее заклятье, активировать амулет или поставить защиту от дождя было нельзя. От промозглого весеннего ветра и секущей мороси приходилось кутаться в серый форменный плащ, натянув поглубже капюшон и намотав до самых глаз любимый шелковый шарф. Но даже это после часов стояния под дождем помогало мало – волосы и одежда давно пропитались влагой, а сама я продрогла до костей, мечтая о теплой ванне, большой плошке наваристого бульона с пряностями и кореньями и хорошо растопленном очаге.

Благо, хотя бы круглосуточной слежки не требовалось. Барышник, промышляющий, кроме всего прочего, скупкой краденного, не работал по ночам, справедливо опасаясь собственных «поставщиков» с излишне криминальными наклонностями.

Собственно, один из них и стал объектом интересов экспертного корпуса. Зимние праздники в столице ознаменовались чередой дерзких краж из хорошо охраняемых особняков местной знати. Обирали сокровищницы со знанием дела, умело взламывая охранные артефакты с помощью магии и оставляя минимум следов. Воровали с пониманием – брали редкие и старинные волшебные вещицы, оставшиеся еще со времен войны левантов.

До конца зимы воришка затихарился, но ранней весной характерные кражи повторились вновь. В последний раз загребущие руки преступника добрались до малой сокровищницы императора. И хотя пропала оттуда малоинтересная, по любым меркам, чепуха, прецедент не остался без высочайшего внимания, и дело передали в полное ведение столичного отделения экспертного корпуса.

Глядя на пустующую Кадочную улицу, я еще раз прокрутила в памяти прошедший три дня тому разговор. Лейтенант пригласил нас с эльфом к себе в кабинет и усадил за стол как школьников на контрольной.

Даже если я получу плащ миралиска, младшему эксперту о собственном кабинете приходилось только мечтать. Мои будущие коллеги теснились в общих залах большой канцелярии, где им выделяли крохотные столики с парой полок для документов. Зная это, Виллем предоставил свободный доступ в свое личное пространство, и я частенько бывала в этом кабинете в последнее время, когда дожидалась очередного служащего, чтобы отдать или оформить нужные для учебы бумаги.

В очередной раз я с удовольствием разглядывала его чистый рабочий стол с письменными принадлежностями, аккуратно сложенные папки с делами, спрятанные за стеклами стеллажа, оружейный шкаф с фамильным клеймом и небольшой сейф со служебными артефактами. Мне нравился благородный серо-синий оттенок стен и тихий блеск полированного дерева. Но больше всего меня очаровывало угловое окно, обрамленное тяжелыми бархатными шторами, которые почти никогда не закрывались.

Окно выходило на южную сторону, в маленький скверик, который разбили садовники прямо за зданием столичного отделения корпуса. Я уже представляла, как летом кабинет наверняка заполняло море зеленоватого солнечного света.

─ Посмотрите на список, ─ Виллем вырвал меня из созерцания, подсунув нам с Ольве под нос внушительный перечень из нескольких десятков украденных артефактов. Здесь же указывалась их оценочная стоимость и приводилось краткое описание. ─ Ничего странного не замечаете?

Мы с эльфом нависли над столом, чуть не зарывшись в перепись украденного носами, я сообразила первая:

─ Если вор работает на какого-то коллекционера, то список этот довольно странный. Можно даже сказать – бестолковый.

Я постучала пальцем, указывая на отдельные строки.

─ Вот, например, сапфировая брошь Великой княжны Анжелики с амулетом вечного благовония. Или перстень Константина Заминского с индикатором приближения солнечной погоды. Безделицы, не имеющие магической ценности, но стоящие целое состояние в силу антикварного происхождения. И здесь же в списке четки святого Симиона, янтарный камень с оголовья могилы леванта Амертина, поножи императора Беориса, мощи фаланги мизинца великой волшебницы Урсулы. Фу. ─ Я представила как меня разбирают после смерти на сувенирные фрагменты и невольно содрогнулась. ─ У последних даже описания толком нет, только кое-как измеренный магический потенциал. Оценку стоимости и подавно никто не проводил.

Ольве в задумчивости потер переносицу, обратился к Виллему:

─ Как так вышло, что даже у экспертного корпуса об этих артефактах только обрывочные сведения?

Систематическая следственная работа для меня и эльфа оказалась новым опытом, и Виллем изо всех сил старался натаскивать нас на реальных делах, чтобы сформировать особое, экспертное мышление.

Лейтенант просиял, радуясь верному ходу наших мыслей:

─ А их никто и не оценивал. Артефакты лежали в фамильных сокровищницах веками. Раньше контроля за такими вещами вовсе не было. Дворяне с магами не знались, считая их низшей челядью, а древнюю инквизицию интересовали только носители дара. Перетряхивать же имущество власть имущих для инквизиторов все равно что кусать руку кормящего. И только лет тридцать назад, когда худо-бедно сформировался современный экспертный корпус, волшебным вещам кто-то вообще начал вести счет.

─ За тридцать лет никто не смог изучить свойства неизвестных, древних и могущественных артефактов? ─ возмутился эльф.

─ Некогда было, ─ развел руками миралиск. ─ Сам знаешь, нам всегда не хватает людей. Мы привлекаем экспертов из университетов, но даже с текущими делами разгребаться успеваем не всегда. А эти артефакты пролежали у своих хозяев столетия, и, вероятно, пролежат там еще столько же, собирая фамильную пыль.

Мы с эльфом приуныли, припомнив реальное положение вещей у миралисков. Ситуация, по словам Вепря, колебалась от плачевной до катастрофической. Преступлений с применением магии и артефактов с каждым годом становилось все больше, а вот компетентных магов-экспертов, да и бойцов к ним в пару, днем с огнем было не сыскать.

Не помогали ни высокий оклад, ни программы обучения и переподготовки, ни ранняя выслуга лет. Миралиск – сложная и рисковая профессия. Волшебники с маломальским опытом могли заработать на жизнь множеством различных более безопасных способов. А охочие до славы и свершений юнцы напротив не устраивали Вепря. Молодые да ранние как правило гибли первыми, и удержать их на этом свете не могли даже самые опытные старшие коллеги.

─ Так вот, ─ я вернулась к насущным проблемам, ─ встает резонный вопрос: зачем ему собирать дорогие безделушки и артефакты темной эпохи?

Виллем деловито пролистал материалы, лежащие в папке, и выложил перед нами новый список. Безделушки и настоящие артефакты там были выписаны в два отдельных столбика.

─ Здесь какие-то имена? ─ отметила я полувопросительно, разглядывая столбик, где значилась всякая магическая чепуха.

─ Именно! ─ Виллем попытался поправить выбившийся из-под темного форменного кафтана воротничок рубашки, но его часть все равно осталась торчать небольшой полоской белой ткани. В моменте захотелось протянуть руку, расправить его одежду, вдохнуть поглубже знакомый запах. Такие желания приходилось давить в зародыше – раньше, чем они проявятся в сознании, а уж тем более проступят глупым выражением у меня на лице. ─ Я подумал, что, если маг решил совместить осмысленное коллекционирование и естественное желание обогатиться? Древние и могучие артефакты оставлял себе…

─ А дорогие безделушки сдавал в ломбард! ─ эльфу не терпелось высказать свою догадку.

─ Но разве жандармерия не должна была проверить ломбарды еще зимой? ─ резонно возразила я.

Виллем послал мне теплый, одобрительный взгляд:

─ Проверили, и ничего не нашли. Потому что наш вор не торопился с реализацией наворованного. К тому же, очень избирательно подходил к выбору скупщика. Ребята из этого списка – настоящие, прожженные барыги. Их торговля на черном рынке прикрыта чистым доходом от легальных занятий. И поставщиков своих они сдают с большой неохотой. На этом все-таки держится их репутация.

─ Но как тебе удалось выяснить, к кому из них наш вор приходил с добычей? ─ недоверчиво спросил эльф.

Лейтенанту надоело возиться с воротником, и он расстегнул верхние пуговицы кафтана, капитально оправив одежду, чтобы ткань лежала идеально.

─ Жандармы жутко не хотели обходить все лавки по второму кругу, когда вор весной взялся за старое. Пришлось отправлять туда своих осведомителей. Те под видом покупателей аккуратно выспрашивали про магические безделушки, и выяснили, что несколько из списка всплыли на черном рынке. Потратил на топтунов целое состояние, но Вепрь затею одобрил. И это дало свои плоды.

Я еще раз посмотрела на обновленный список.

─ Здесь три имени, но подчеркнуто только одно.

Два персонажа из списка встречались с преступником только однажды, а вот третий барышник, кажется, запал вору в душу – ему он сбыл целых четыре вещицы.

─ Папа Цахен, скупщик со стажем, с осведомителями вел себя скрытно и подозрительно, ─ кивнул Виллем. ─ Поэтому вчера ночью я по-тихому наведался к нему домой.

Лейтенант скромно улыбнулся, а я почему-то представила широко раскрытые от ужаса глаза торговца, слепо глядящие во тьму у кровати, где темный силуэт, говорит с ним вежливым и вкрадчивым, но от этого еще более пугающим голосом.

─ Представляю, как он обрадовался твоему визиту, ─ меланхолично протянул эльф, которому, вероятно, привиделась та же картина.

─ Старика чуть удар не хватил, ─ смущенно признался миралиск, но в глазах плясали самодовольные смешинки. Пробраться внутрь, не потревожив вполне приличную защиту жилища Папаши, было непросто, но Виллему нравились сложные задачи, где требовались все его ловкость и чутье. ─ А когда узнал, что его поставщик намедни ограбил имперскую сокровищницу, удар чуть не случился повторно. Эти новости здорово развязали Цахену язык. Сгорая от желания сотрудничать со следствием, он даже принес свою черновую книгу прихода-расхода, чтобы я окончательно убедился в правдивости его слов.

Рядом с именем барышника стояли даты его встреч с подозреваемым.

─ Он навещал лавку плюс-минус каждые две недели, ─ отметил Ольве.

─ Уж не знаю, куда нашему вору понадобилась такая прорва денег, но, по словам Папаши, торговался парень слабо, видно было, что клиенту деньги нужны позарез. У торговца на такое глаз наметан, поэтому я склонен доверять его выводам.

─ Дай угадаю, ─ иронично уточнил эльф, ─ лица преступника Цахен не видал, описать не сможет и знать его не знает.

Виллем немного обиженно развел руками:

─ Вообще-то, даже на выяснение этих подробностей мне потребовалась без малого неделя. И да, лица вор не показывал, предпочитая носить капюшон и шарф. Зато мы знаем, что он среднего роста, и, судя по голосу, достаточно молод.

─ Голос можно подделать, даже без магии это не сложно, ─ скептически предупредила я.

─ Поэтому не могу утверждать наверняка, и тоже во всем сомневаюсь, ─ смиренно согласился Вильгельм. ─ Нам важно, что две недели со времени последнего визита преступника истекают завтра. Есть шанс перехватить его прямо у лавки Цахена, когда ему снова понадобятся деньги. Нужно только толково организовать наблюдение.

Эти размышления и привели нас сюда. С мастерской скорняка удалось договориться без лишних проблем. Старик-хозяин оказался большим фанатом миралисков, что, прямо скажем, большая редкость, и с удовольствием пошел на сотрудничество с корпусом. Мне же досталась незавидная участь наружного наблюдения.

Стоять на балкончике в открытую было бы верхом глупости, но амулет маскировки перед магом демаскирует меня еще больше. К счастью, за годы без эфирного тела, я неплохо поднаторела в бытовых заговорах – неёмких, простых, но по-своему эффективных заклятьях. Незначительное влияние на магический фон делало их максимально незаметными. Но был один жирный минус, делавший использование шептачей, наговорок и заговоров почти неприменимыми в оперативной работе. Их принцип действия.

Например, с заговором неприметности я оставалась вне поля зрения окружающих, пока произносила его слова.

Пойду посуху, али по росе,

Ни былинки ни задену,

Ни росинки не собью,

Тени не отброшу вовсе…

Шептать эту чепуху на постоянку несколько дней подряд – прямой путь в палату для душевнобольных. Счастье, что еще в юности нас научили трюку с разделением сознания. Я создавала в голове комнатку, где часть меня произносила заговор, а остальная часть сознания высвобождалась для мышления, наблюдения и анализа окружающей действительности.

Содержать эту «комнатку» в голове постоянно трудозатратно, но несколько дней продержаться в таком режиме можно. Говорят, могущественные маги древности умели расщепляли личность на несколько независимых частей, загружая каждую из них своими задачами. Но не все потом сумели собрать этот коллегиум в единое целое обратно. Скользкая дорожка, которая вполне может привести все в ту же палату душевнобольных.

К барышнику то и дело заходили подозрительные личности, закрывающие лицо шарфами, капюшонами, повязками и даже подобием масок. Разобрать, кто именно наш подозреваемый, было невозможно, даже знай мы его в лицо. Поэтому Виллем условился с Папашей Цахеном, что при появлении нужного нам персонажа, лавочник переставит на столешницу массивный подсвечник с горящими свечами.

Если все пойдет по плану, Ольве сможет обезвредить вора, а Вильгельм его подстрахует. Тогда моего участия вовсе не понадобится. Если же план сорвется, моя роль все равно сводилась к наблюдению. Потому что, не завершив обучения, я не могла получить статус эксперта и действовать без оглядки на напарника. До экзамена на должность оставалось больше двух месяцев, и все это время я посещала курсы и лекции, обязательные для будущих миралисков.

Была и еще одна сложность. Упорные тренировки структурировали мое новое эфирное тело достаточно успешно. Развились и окрепли умбральные и люксорные каналы, но сложные заклинания все еще давались с трудом, нити плетений то и дело выворачивались из рук. Я чувствовала магию иначе, чем прежде, что все еще отражалось на стабильности моего волшебства.

Миралиск не мог оставить эти обстоятельства без внимания, проводя со мной краткий инструктаж перед слежкой.

─ Если объект попытается сбежать, твоя задача – преследовать, не раскрывая себя, ─ Виллем был собран и предельно серьезен, ─ В контакт не вступать. И лучше отпустить, чем загонять в угол. Сама знаешь, насколько непредсказуемы и опасны бывают преступники, если чувствуют угрозу. Поэтому ничего не предпринимай, жди меня, я тебя обязательно догоню. Договорились?

─ Договорились, ─ кисло согласилась я. Работа с Виллемом была самой интересной из всего, что когда-либо со мной случалось. Но иногда появлялась навязчивая мысль, что лейтенант отпускает меня на оперативную работу, как заботливый папочка отпускает малыша в песочницу к незнакомым деткам. Не приведи боги, какой-то хулиган начнет слишком сильно размахивать совочком или захочет зарядить родной кровиночке ведерком по голове.

Миралиск уловил мое настроение и подошел поближе, заглянул в глаза:

─ Эй, выше нос.

Я скосила взгляд на Ольве, который с отсутствующим видом перебирал отчеты, сидя за столом. Бумажная работа была для него если не каторгой, то уж точно настоящим наказанием. Эльфу статус миралиска присвоили еще зимой ─ через месяц после нашего возвращения в столицу Ольве блестяще сдал экзамен экстерном, проявив прекрасную физическую форму и магическую подготовку. Мне же из-за нового эфирного тела требовалось больше времени. Да и физическое тело нуждалось в упражнениях, чтобы выйти хотя бы на минимум от необходимой формы. Семь лет травничества не пошли боевым навыкам, которых и так было немного, на пользу.

─ Ольве пришлось легче, чем тебе. Не стоит на него равняться, ─ мягко возразил Виллем, проследив за моим взглядом. ─ Твои тренировки и обучение дают результат. И получается у тебя отлично, я даже не знаю, кто справился бы лучше. Но экзамен – не пустая формальность. Это необходимый минимум, который позволит мне отправлять тебя на задания со спокойной душой.

Сейчас, стоя на мокром и холодном балкончике для петуний и вспоминая тот разговор, я прятала ухмылку в шарфе. Мы оба прекрасно понимали, что его душа не знала покоя даже во сне, стараясь контролировать мою безопасность, как следит за овечкой, отбившейся от стада, опытная овчарка.

Только вот напарники в боевой двойке экспертов – равноправные партнеры, взрослые люди с непростыми обязательствами, в их работе нет места излишней опеке. Если Виллем не смирится с тем, что время от времени я буду попадать в опасные передряги, нам с ним не сработаться.

─ Не сработаться… С Виллемом? ─ фыркнула я в ответ на собственные мысли. ─ Чуши не неси, подруга.

***

Когда Папаша Цахен вынес массивный подсвечник и торжественно водрузил его по центру стола, я в первое мгновенье даже не поверила своим глазам. Настолько привычным стало это монотонное, бесплодное ожидание.

Зашедший к нему перед этим человек был не слишком высоким, но крепким, носил ладно сшитый, неприметный плащ из серой шерсти, который, отяжелев от влаги, висел на широких плечах.

В лавке скорняка возникла краткосрочная суета – Ольве и Виллем распознали сигнал и готовились вывалиться на улицу. Я, согласно плану, продолжала наблюдать. Как назло, ветер нагнал тяжелые серые тучи, из которых с новыми силами пошел дождь. Все заволокло мутноватой пеленой.

Когда вор, спустя без малого лучину, покинул лавку, миралиски уже поджидали его у выхода. Я видела, как Виллем сообщил мужчине об аресте, но тот, не дослушав, попытался оттолкнуть миралиска и отскочить в бок.

Не тут-то было. Лейтенант предугадал движение противника с легкостью ясновидца, и сделал шаг в сторону, выбивая противника из равновесия, затем схватил вора за руку, намереваясь скрутить, но тот оказался удивительно силен, почти мгновенно вырвав предплечье из захвата и ударив лейтенанта в грудь мощным, быстрым движением.

Вероятно, в этот удар он вложил не только физические, но и магические силы, потому как Виллем не удержался на ногах и пролетел несколько шагов. К счастью, он как кот сгруппировался в полете, оттолкнувшись буквально от воздуха, и избежал болезненного падения на спину, мягко приземлившись на мостовую на полусогнутые ноги.

Ольве не собирался ждать, пока друга разделают под орех, и набросил эфирную сеть – прекрасное, хоть и сложное заклинание для обездвиживания волшебников. Достаточно толстые нити энергии и сложные, прочные узлы между ними, которые с ходу было не порвать и не развязать, еще и затягивались с каждой новой попыткой освободиться. Секунда, и дело было сделано – перед миралисками застыла спеленутая по рукам и ногам неподвижная фигура.

─ Нет, ─ моя интуиция вопила об опасности. ─ Слишком просто. Не может быть.

В тот момент, когда я раздумывала, не могла ли быть моя интуиция просто мимолетным приступом зависти, из-за того, что я так и не поучаствовала в задержании, вор просто вышел из пут, будто сделал шаг в соседнюю комнату. При этом, я могла поклясться, магическую энергию он не использовал совершенно. Он не колдовал! Просто ушел, а эфирная сеть опала на камни мостовой бесполезным клубком.

Виллем, который стоял к вору спиной, успел среагировать первым, сделав резкий, на первый взгляд нелепый и хаотичный прыжок в сторону. А вот Ольве, который все это время не сводил глаз с якобы обездвиженного преступника, так удивился внезапному и необъяснимому освобождению противника, что буквально застыл на месте. Этой секунды вору хватило, чтобы выбросить к миралискам руку с артефактом, который выстрелил густой сетью липких, бурых нитей.

Почти весь заряд «паутины» достался эльфу, впившись в руки, одежду, запачкав волосы и, что самое плохое, залепив лицо, совершенно перекрывая кислород для дыхания. В первое мгновение Виллем поддался инстинктам, дернувшись преследовать быстро убегающего преступника. Но затем вернулся к эльфу, достал небольшой нож и начал быстро, предельно аккуратно срезать бурые нити, освобождая голову Ольве из смертельной ловушки.

Брошенный наверх, обращенный ко мне взгляд лейтенанта, и короткий взмах рукой в сторону улицы, по которой убегал преступник, стали сигналом для моей погони.

Спуститься вниз я не рискнула, боясь не успеть, и потерять беглеца из виду. Поэтому решила продолжить преследование по крышам, оставаясь для мага совершенно незаметной.

Бежать по двускатным крышам оказалось совершенно неудобно, а, учитывая, разбушевавшийся дождь, еще и небезопасно. Я мысленно возблагодарила Лоренцо за муштру, которую он устраивал последние четыре месяца практически ежедневно. Благодаря тренировкам, теперь я могла поддерживать приличный темп погони пару лучин подряд. До двужильного Виллема, который мог бежать, без преувеличения сутками, мне было далеко. Но бег, силовые и ненавистные растяжки сделали свое дело – мое тело стало более послушным, сильным и выносливым. Я больше не чувствовала себя беззащитной и неуклюжей.

Земля в районе Медного моста была достаточно дорогой, поэтому жилые дома здесь строились почти вплотную. И все же расстояния между крышами для обычного прыжка казались слишком рискованными. Приходилось помогать себе, используя минимальный магический импульс для усиления работы собственных мышц.

Преступник пару раз оглядывался назад в поисках погони, но наверх не смотрел, и довольно быстро перестал петлять в переулках, выбрав прямой путь на юг вдоль неспешно несущего свои воды Риандра, к району грузовых доков Портового города и раскинувшихся за ним трущоб Помойной ямы. Дождь поторапливал редких прохожих, которые спешили поскорее укрыться от непогоды в теплых домах, улицы столицы казались непривычно пустынными, и на проворно бегущего человека ровным счетом никто не обращал внимания.

Наговор неприметности продолжал действовать, и мое преследование осталось незамеченным. Только вот как Виллем собирался искать нас в огромном городе, для меня оставалось загадкой. И даже если он сумеет каким-то образом проследить наш путь до доков, в трущобах, среди стоящих вплотную хибар и темных, грязных проулков, лейтенант не найдет нас и за неделю.

Двух- и трехэтажные дома сменились постройками попроще, ближе к порту вдоль улиц растянулись продолговатые и безликие склады с крышами из гулких жестяных листов. Когда преступник перешел с бега на быстрый, суетливый шаг, я приняла решение спуститься и преследовать его уже на земле.

Скрытому наблюдению за объектом нас обучали без малого два месяца, теория быстро перешла к практике, и будущие миралиски отрабатывали приемы друг на друге, прямо в полевых условиях. Но одно дело незаметно идти за беспечным прохожим, прячась в суетливой толпе. И совсем другое – следовать по пустынной широкой улице за настороженным преступником, который только что напал на стражей корпуса и опасается погони. Теперь надежда оставалась только на работу наговора.

Я неплохо исследовала центральные районы Медании в юности, но судьба никогда не заводила меня в Портовый город. И уж тем более, молодой магичке нечего было делать в Помойной яме, где встретить грабителя, насильника или убийцу было так же легко, как увидеть крысу на городской свалке.

Азарт погони все еще бурлил в крови, когда я заметила, что улица передо мной внезапно опустела. Вор скрылся в переулке между складами, достаточно широком, чтобы проехала телега, но заставленном на три метра вверх пустыми деревянными ящиками. Запах дождя здесь смешивался с резкой вонью мочи и нечистот, ясно намекая, что трущобы находятся совсем неподалеку.

Я замерла в начале переулка, оценивая обстановку. Наверняка беглец свернул сюда, чтобы выйти к первым лачугам Помойной ямы. Но осторожность не давала двигаться вперед. Что, если меня заметили? Что, если впереди меня ждет засада? Загнанный в угол зверь кусает больнее. Я остро пожалела, что спустилась с крыши на землю – там я, как кошка на высоте, чувствовала себя в относительной безопасности.

Это всего лишь вор, говорила я себе. Но только что он чудом сбежал от двух миралисков, а у тебя даже экзамен еще не сдан. Появилось ощущение смены ролей. Только что я была охотником, но что-то изменилось, и в этом вонючем переулке, среди груд гнилых ящиков, я внезапно стала добычей.

С тревогой боролся здравый смысл. Пока я стою в нерешительности, беглец, наверняка уже скрылся в трущобах, и вот-вот затеряется там навсегда. Упустишь его из-за своей осторожности, трусиха!

В конце концов, у меня есть сила и пара десятков боевых заклинаний в арсенале, мощных и эффективных. Не хотелось бы испепелять бедолагу на месте, но если он не оставит мне выхода, то от незадачливого воришки не найдут даже пепла. Уж на это моего энергетического канала хватит с лихвой – ни один на спех поставленный щит не выдержит такую атаку долго. А на воре, насколько я могла судить, ни щитовых заклинаний, ни защитных амулетов не было.

Собравшись с духом, я сделала несколько шагов вглубь переулка, и в тот же миг, сверху на меня обрушилась груда ящиков. Один из них больно ударил металлическим уголком прямо по лицу, чудом не раздробив мне череп. К вечеру на скуле наверняка расцветет грандиозный синяк.

Устоять на ногах удалось с трудом, голова загудела потревоженным колоколом. Я разрушила комнатку в сознании, развеяла бесполезный теперь наговор, и собрала силу на кончиках пальцев, равно готовая к защите и к нападению.

Оказалось, вор воспользовался моим же приемом, затаившись на крыше ближайшего склада, а когда я вошла в проход, обрушил ящики прямо на меня и позади, отрезая путь к отступлению. Не дожидаясь, когда я приду в себя, беглец ловко спрыгнул в переулок с высоты добрых семи метров.

От меня не укрылась отличная пластика движений, сила прыжка и уверенное приземление на ноги. Не каждый боец экспертного корпуса может похвастаться такой подготовкой. Пожалуй, из тех, кого я видела в деле лично, переплюнуть этого парня мог только Виллем и наш инструктор Лоренцо. Последний вел у будущих миралисков боевую подготовку и принимал выпускной экзамен. Некстати в памяти всплыли все едкие и нелестные комментарии по поводу моей пластики и скорости реакции, на которые не скупился инструктор во время тренировочных спаррингов с другими курсантами.

Я наскоро создала простое защитное плетение на левой руке и перехватила покрепче дагу правой. Такую парную оборону советовали использовать миралискам-магам, если поблизости не оказывалось напарника-бойца.

Но вор будто вовсе забыл о магии, сосредоточившись на обычных атаках. Резво поддел ногой ящик с пола и метким пинком отправил его в меня. От неожиданности, я едва успела прикрыться щитом, ящик столкнулся с заклинанием и разбился на сотни мелких щепок, будто взорвался изнутри. Основная их часть полетела обратно в противника, и тому пришлось отвернуться, чтобы острые обломки не попали в лицо.

Не теряя времени, я сплела на кончиках пальцев заклинание стазиса и бросила его во врага – не сеть, но заморозка, влияющая на мышцы, сухожилия и нервные пути. Существенно замедляет противника, будь то маг или обычный человек. Выставленный вовремя щит, конечно, защитит вора, но, если я правильно рассчитала, он сознательно не желал прибегать к сколько-нибудь сложной магии, которая раскроет его ауральный отпечаток. Такой след – прямая улика, и скрыться от миралисков станет практически невозможно.

Как я и рассчитывала, мое заклинание достигло цели, вор залип в пространстве как муха в янтаре, особенно сильно досталось нижней части тела. Отлично, теперь-то он наверняка использует волшебство – выбора у него попросту не осталось. Я была наготове, чтобы отразить любую магию, использовала паузу для укрепления нового, антимагического щита. Но с ужасом заметила, что мой стазис тает на глазах.

─ Да как ты… ─ непонимающе возмутилась я, но закончить не успела. Беглец с силой оттолкнулся от земли, и обрушился на меня. Бесполезный щит, который я сбросила с ладони, пролетел сквозь него – он был настроен исключительно на атакующие заклятья, и физические тела не останавливал.

Мы были примерно одного роста, я, пожалуй, даже чуть повыше, но веса мужчины и инерции прыжка хватило, чтобы сбить меня с ног. Он прижал меня к земле, больно надавив коленом на живот, перехватил руку с дагой, которой я пыталась ударить его в шею, и, скрутив оба мои запястья вместе, захватил их правой рукой. Вторую руку он использовал, чтобы ударить меня в лицо и наконец-то прекратить сопротивление. Мерзавец попал в уже разбитую скулу и из глаз сами собой хлынули слезы боли.

Вместе с болью накатила злость, я нашла в себе силы извернуться и, задрав повыше колено, пнуть врага каблуком ботинка в челюсть. Хоть где-то пригодились дурацкие упражнения на растяжку. На секунду мне показалось, что я слышу в глубине горла противника зарождающийся звериный рык. Он рывком поднялся на ноги сам и потащил меня наверх за собой. Сколько же в этом мужике силы?

Я не упустила возможности пнуть его в коленную чашечку. Удар в пах уже не прошел, мужчина был начеку и блокировал мой пинок бедром. Под капюшоном зло блеснули странные, зелено-желтые глаза, секунду спустя я почувствовала кинжально-острую боль в районе живота, будто в меня вгрызлись чьи-то острые зубы. Или когти. Плотная ткань форменного плаща не дала сразу добраться до внутренностей, но это не значит, что противник не пытался.

Я собрала вокруг себя всю имеющуюся силу. Без рук придать ей вектор не удастся, но, возможно, получится хотя бы оттолкнуть нападающего. Залп! И ничего не вышло, прорва энергии ушла вникуда, хотя ближайшие к нам ящики разлетелись в труху, а пару жестяных листов с крыши сдуло будто сильным ветром. Вор же пошатнулся, но продолжил с легкостью удерживать обе мои руки и всю меня практически на весу, второй рукой процарапав кожу и пытаясь добраться до моей печени.

Кинжал, который с силой метнули из-за дальних ящиков, с расстояния в пару десятков метров, метко вонзился вору в плечо, и оказался самым эффективным из примененных против него заклятий и оружия. Мужчина мгновенно отпустил меня, в то время как его самого будто отбросило на пару метров. Я совсем неизящно шлепнулась на пятую точку, и, прижимая руки к животу, попыталась отползти от нападающего подальше.

Он же впервые подал голос, беспомощно закричав от боли вполне человеческим криком, неловко схватился за кинжал второй рукой и с огромным трудом, не вяжущимся с физической силой, продемонстрированной ранее, вытащил оружие из раны.

Виллем уже стоял между мной и вором, готовый к бою, с мечом наголо, но противник не собирался драться, брезгливо отбросила кинжал миралиска, с силой оттолкнулся от земли, снова оказавшись на крыше, и понесся по направлению к трущобам. Лейтенант не стал продолжать преследование, а, не жалея штанов, упал на колени рядом со мной.

─ Иди за ним, ─ задыхаясь от боли, жалобно попросила я. ─ Я в порядке, честно. Просто царапина.

Миралиск снял с пояса и сунул мне в ладонь небольшой накопитель энергии, а вторую мою руку положил мне на живот и прижал сверху своей.

─ Лечись немедленно, ─ сурово приказал он. Только сейчас я заметила, насколько злым и напряженным было его лицо. ─ Или истечешь кровью и потеряешь сознание. На Ольве не надейся, он до сих пор выпутывается из той коричневой дряни. Если не вылечишь себя сама, погибнешь. А мне не улыбается остаться в этом вонючем переулке наедине с твоим бездыханным телом.

Только сейчас мне стало по-настоящему страшно. Не из-за близости смерти, а потому что подвела друзей и впервые увидела такой гнев в глазах Вильгельма ван Лиссендорфа.

─ Виллем, я… ─ мне отчаянно хотелось сказать хоть что-нибудь, чтобы только не видеть этого злого взгляда.

─ Я же сказал, не вступать в контакт, не загонять в угол. Он может быть опасен! ─ взорвался мужчина. Накопитель в моей руке опустел, и миралиск заботливо сменил его на новый, полностью заполненный, чтобы я закончила лечение. Но эта забота совсем не вязалась с обжигающе злыми глазами и ледяным тоном мужчины. ─ Чем ты только думала!?

─ Я… ─ мне внезапно стало очень обидно, ─ он учуял меня, не знаю как! Он просто не мог меня засечь, но устроил здесь засаду. Учуял, понимаешь! А я боялась его упустить и… и…

Я буквально задохнулась, чтобы не дать воли слезам обиды. Виллем продолжал молчать и испытывающе глядеть на меня. Если я еще и расплачусь, это будет точно жирной точкой в моей карьере эксперта.

─ Учуял, говоришь… ─ внезапно севшим голосом проговорил мужчина. ─ Может, и учуял.

Только чтобы не сидеть лицом к лицу с разъяренным миралиском, я с трудом поднялась с земли. Кровотечение действительно оказалось серьезнее, чем мне думалось по началу. Но после лечения самочувствие улучшилось настолько, что получилось не только встать на ноги, но и сфокусировать взгляд на поле недавней битвы.

Кинжал, который Виллем метнул в грабителя, оказался с серебряным клинком. Я подобрала его с земли, и, пряча глаза, вернула лейтенанту.

─ Прости, ─ наконец смогла выдавить я и подняла взгляд.

─ Нет, ─ мотнул головой мужчина, в свою очередь отводя глаза. ─ Тебе не за что извиняться. Если уж на то пошло, это я должен просить прощения, а не кричать.

─ Но ты злишься, ─ сдавленно и тихо возразила я.

─ Злюсь, очень злюсь ─ тяжело вздохнул Вильгельм, ─ На себя, не на тебя.

Лейтенант поглядел сощуренным взглядом голубых глаз на темнеющие в конце переулка трущобы.

─ Но гораздо сильнее я злюсь на того драного волкодлака.

[1] Медания – столица Амрандийской империи.

[2] Первый экспертный корпус – орган, выполняющий надзор за магами и магией, пришел на смену Инквизиции, афиллированной с иерархами церкви Огнебога.

[3] Миралиск – эксперт корпуса. Миралиски работают в боевых двойках, состоящих из боевого мага и подготовленного воина.