Рыцарь проклятых карт

Под доспехами было жарко. Как в аду.

Девяносто девять фунтов стали, кольчуга, пластины, наплечники, поножи - все это превращало мое тело в переносную печь. Солнце Пенсильвании палило как в пустыне, пот заливал глаза, стекал по спине ручьями, скапливался в каждой складке кольчуги. Шлем я пока держал под мышкой, надену когда прикажут, иначе сварюсь заживо.

Я стоял у главных ворот «Королевства Ланкастер», средневекового фестиваля для толстых туристов и их орущих детей, и проверял билеты. Самая престижная работа в мире.

Кивать головой, пропускать людей, иногда говорить «проходите». За двенадцать долларов в час.

От армии до тюрьмы, от тюрьмы до охранника в картонном замке. Карьерный рост, однако.

— Чувак, ты видел этих рыцарей? — Дэнни Гриффитс, мой напарник, подпрыгивал на месте от восторга как перекормленный щенок. Двадцать два года, студент колледжа, работает во время летних каникул. Пухлый, розовощекий, с блестящими глазами идиота, который еще верит что жизнь имеет смысл.

Я завидовал его тупости.

— Особенно у сэра Уильяма! — продолжал он, не замечая что я не отвечаю. — Это вообще точная копия доспехов из битвы при Азенкуре! Историческая реконструкция высшего класса!

— Угу, — я смотрел на толпу. Семья с тремя детьми. Пара подростков с телефонами. Старушка в футболке «Я люблю рыцарей». Все улыбались. Все счастливы.

Идиоты.

— А ты сам в настоящих доспехах! — Дэнни не унимался. — Это же охренительно! Ты как будто из пятнадцатого века прямо вышел!

Я посмотрел на него. Он сжался под моим взглядом, большинство людей сжимаются. Я научился этому взгляду в местах, где взгляд решал, станешь ты жертвой или тебя оставят в покое.

— Это просто железо, Дэнни. Тяжелое, неудобное, дорогое железо, которое я ношу потому что боссу нравится «аутентичность».

— Но представь, — он все еще пытался, бедняга. — Ты настоящий рыцарь! Защищаешь честь, сражаешься со злом, спасаешь прекрасных дам...

Я усмехнулся.

— Рыцари не защищали честь дам, Дэнни. Они убивали людей за землю и золото. Насиловали крестьянок. Грабили деревни. Романтика хороша только для трубадуров и идиотов вроде тебя.

— Эй... — он обиделся. Хорошо. — Ты же... ну, ты же веришь хоть во что-то? Честь? Доблесть?

Я повернулся к нему полностью. Он отступил на шаг. На всякий случай.

— Я верю в то, что видел. А я видел достаточно, чтобы знать, что доспехи не делают тебя благородным. Только выбор делает. И большинство людей выбирают дерьмо.

Молчание. Дэнни открыл рот, закрыл, снова открыл и закрыл. Решил наконец заткнуться. Умный мальчик.

Толпа продолжала течь через ворота. Смех, музыка волынок (кто-то думал что волынки это аутентично для английского фестиваля, идиот), запах жареного мяса и пива. Лошади ржали где-то на арене, настоящие лошади, для «атмосферы». Пахло навозом.

Я ненавидел это место.

Но счета сами себя не оплатят, а судимость не располагает к широкому выбору карьеры.

— Мистер рыцарь! Мистер рыцарь!

Высокий детский голос оторвал меня от тягостных мыслей. Мальчик, лет шесть-семь, бежал ко мне. Одет как рыцарь: пластиковый меч, картонный щит с нарисованным драконом, игрушечный шлем. Сияющие глаза.

Отец плелся за ним, лет тридцати пяти, усталый, с телефоном в руке. Даже на ребенка не смотрел, просто шел рядом как надзиратель.

Мальчик остановился передо мной. Задрал голову, я в доспехах и со своими шестью с половиной футов роста выгляжу внушительно.

— Вы настоящий рыцарь? — серьезно говорю спросил он.

Я посмотрел на него. Потом на отца, тот печатал что-то в телефоне, даже не слушал нас. Потом снова на мальчика.

Опустился на одно колено. Доспехи заскрипели, в коленке что-то хрустнуло (старая травма), но я проигнорировал боль. Теперь наши лица оказались на одном уровне.

— А ты как думаешь? — спросил я.

Мальчик прищурился. Изучал меня. Серьезный малый.

— Я думаю... — он задумался. — Я думаю, вы защищаете людей. Это делает вас настоящим.

Что-то дрогнуло внутри меня. Не знаю что. Что-то старое, давно похороненное под коркой льда.

Я протянул руку в стальной перчатке. Мальчик вложил в нее свою крошечную ладошку. Мы торжественно пожали друг другу руки.

— Тогда да, — сказал я. — Я настоящий.

Мальчик просиял как серебряный доллар. Развернулся и побежал к отцу, крича:

— Папа! Папа! Я пожал руку настоящему рыцарю!

Отец кивнул не глядя. Не оторвался от телефона.

Придурок.

Я поднялся. Дэнни странно смотрел на меня.

— Что? — рявкнул я.

— Ничего, — он поспешно отвернулся. — Просто... ты хороший с детьми.

— Дети еще верят в сказки, — я отвернулся. — Пусть верят подольше. Взрослые их все равно разочаруют.

Дэнни промолчал. Мудрое решение.

Следующий час прошел так же скучно и однообразно. Проверка билетов, кивки, иногда приходилось выставлять с территории пьяных идиотов, которые думали что «средневековый фестиваль» значит, что можно быть скотиной.

Одному типу пришлось объяснить что нельзя хватать актрис за задницу, даже если они в костюмах служанок. Объяснял ему взглядом и сжатым кулаком перед лицом. Он понял.

В два часа объявили перерыв. Дэнни убежал к палатке с хот-догами, парень мог есть постоянно, как столько калорий помещались в это пухлое тело.

Я остался. Достал флягу из-под доспехов. Это вода, не виски, хотя виски было бы лучше. Сделал глоток. Вода теплая, с металлическим привкусом.

— Сэр Маркус! — голос как у театрального актера, громкий и фальшивый.

Только не это. Я закрыл глаза. Досчитал до трех. Открыл.

Лорд Стивен Харгрейв шел ко мне через площадь. Пятьдесят пять лет, сто двадцать килограммов чистого жира, в нелепом пурпурном плаще и бархатном дублете. Выглядел как переодетый банкир на Хэллоуин. Впрочем, он им и был, банкир, владелец фестиваля, человек с большими деньгами и нулевым вкусом.

— Лорд Харгрейв, — я кивнул. Не поклонился. Никогда не кланяюсь.

— Рад тебя видеть! — он подошел, хлопнул меня по плечу. По стальному плечу. Наверное ушиб пальцы, идиот. — Через час начнется большой турнир! Ты нужен нам!

— Я охранник, — напомнил я. — Не актер.

— Но ты в настоящих доспехах! — он всплеснул руками. — Люди обожают аутентичность! Просто встанешь у ворот арены, помашешь мечом, может рыкнешь что-нибудь героическое. Толпа будет в восторге!

— Аутентичность, — я посмотрел на арену, где актеры в алюминиевых доспехах репетировали постановочный бой. Размахивали мечами как балетные танцовщики. — Это не аутентичность. Это театр для идиотов.

Харгрейв нахмурился.

— Дорогой мой Маркус, люди не хотят настоящую аутентичность. Настоящее средневековье - это грязь, болезни, смерть и нищета. Это не продается. — Он улыбнулся жирной улыбкой. — А вот романтика продается. Мечты продаются. Я даю людям мечту.

— Ложь, — сказал я. — Ты даешь им ложь.

— Ложь, которая делает их счастливыми, — он не обиделся. Такие не обижаются, они думают что выше этого. — А разве не в этом смысл? Немного счастья в этом дерьмовом мире?

Я посмотрел на него. На его довольную рожу, дорогой плащ, золотые кольца на пальцах.

— Смысл в правде, — сказал я тихо. — Даже если она уродливая.

— Правда скучна, — он махнул рукой. — Но раз ты такой принципиальный, вот тебе правда: я плачу тебе. Ты делаешь что я говорю. Или ищешь другую работу. А с твоей судимостью... — он оставил фразу висеть в воздухе.

Молчание.

Я сжал кулаки. Сталь перчаток заскрипела.

Харгрейв отступил на шаг. Сработал инстинкт самосохранения, молодец.

— Понял, — сказал я ровно. — Встану у ворот. Помашу мечом.

— Вот и отлично! — он снова просиял. — Знал что могу на тебя рассчитывать! Настоящий профессионал!

Он ушел, плащ развевался на ветру.

Я стоял и смотрел ему вслед.

— Жирный ублюдок, — пробормотал я.

— Полностью согласен, — сказал голос справа.

Я обернулся.

Томми Маклауд стоял у стены, опершись на молот. Сорок пять лет, бывший военный инженер, а сейчас кузнец-реконструктор. Единственный нормальный человек на этом фестивале.

Мы с ним особо не общались, просто кивали друг другу, понимая без слов. Братство тех, кто видел дерьмо.

— Томми, — кивнул я.

— Маркус, — кивнул он. Протянул мне фляжку. — Настоящее.

Я открыл и понюхал. Виски.

— Ты читаешь мысли?

— Читаю лица. Твое говорит «мне нужен виски или я совершу убийство». Виски безопаснее.

Я усмехнулся. Сделал глоток. Виски обожгло горло. Хорошо. Вернул флягу.

— Спасибо.

— Не за что. — Он спрятал флягу. — Харгрейв опять докапывается?

— Хочет чтобы я играл дрессированную обезьяну на турнире.

— Ты мог бы послать его.

— Мог бы. Но мне надо зарабатывать на пропитание.

— Справедливо. — Томми посмотрел на арену. — Там репетируют актеры. Видел их технику?

— Видел. Балет, не бой.

— Ага. А твой меч настоящий?

Я похлопал по ножнам на поясе. Клинок длиной четыре фута, три фунта стали. Томми сделал его для меня месяц назад. Раз носишь настоящие доспехи, имей настоящее оружие, сказал он.

— Твоя работа. Отличная заточка.

— Только не зарежь кого случайно.

— Постараюсь сдержаться.

Мы помолчали. Комфортное молчание, такое бывает только между людьми, которые понимают что слова часто бесполезны.

— Ты пойдешь на турнир? — спросил я.

— Куда денусь. Обещал Харгрейву чинить сломанный реквизит. — Томми скривился. — Актеры ломают мечи быстрее чем я успеваю делать новые.

— Потому что размахивают ими как палками.

— Именно. — Он выпрямился. — Ну, пойду готовиться. Увидимся на арене.

Он ушел. Я остался один.

Надел шлем. Мир сузился до размеров смотровой щели. Запах металла и пота. Звуки притихли.

В шлеме проще. Никто не видел лица. Можно быть кем угодно. Или никем.

Я пошел к арене.

Толпа уже собиралась, деревянные трибуны заполнялись людьми. Минимум пятьсот посетителей, может больше. Дети на плечах у родителей, подростки с телефонами, пары с попкорном. Все ждали шоу.

Арена была песчаная, футов сто в диаметре, огорожена деревянным забором. Пять актеров в блестящих (алюминиевых) доспехах стояли у противоположных ворот, готовились выехать на лошадях. Повсюду развевались флаги. Музыка играла что-то героическое и дурацкое.

Я занял позицию у главных ворот. Достал меч. Настоящий и тяжелый. Держал его вертикально перед собой, классическая стойка рыцаря.

Люди показывали на меня пальцами и то и дело фотографировали. Я игнорировал.

Посмотрел на меч. Полированная сталь отражала искаженное лицо в шлеме. Кто смотрел на меня оттуда? Маркус Стоунхарт, тридцать четыре года, бывший морпех, бывший заключенный, нынешний клоун в железном костюме.

Герой.

Я хотел засмеяться. Или заплакать. Не знаю.

Глашатай, толстый актер в нелепом костюме шута, поднял рупор:

— ЛЕДИ И ДЖЕНТЛЬМЕНЫ! ПРИВЕТСТВУЙТЕ РЫЦАРЕЙ КОРОЛЕВСТВА ЛАНКАСТЕР!

Толпа заревела. Актеры выехали на лошадях, махали мечами и улыбались. Представление началось.

Я стоял неподвижно.

И тогда небо изменилось.

Сначала я подумал что это солнечный удар. Или галлюцинация, так бывало после Ирака, особенно когда я в депрессии.

Но потом все вокруг замерло.

Буквально.

Как будто кто-то нажал кнопку стоп на пульте.

Люди застыли как статуи. Лошадь замерла с поднятой ногой. Птица повисла в воздухе. Даже ветер остановился, флаг застыл, развеваясь.

Я пытался пошевелиться. Не мог. Мышцы не слушались. Только глаза двигались.

Паника накрыла как волна.

Что за...

И тогда в голове раздался голос.

Не снаружи. Внутри черепа. Холодный, механический и древний:

СИСТЕМНОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ:

ВНИМАНИЕ, РАЗУМНЫЕ СУЩЕСТВА ПЛАНЕТЫ ЗЕМЛЯ.

ВАША ПЛАНЕТА ДОСТИГЛА ПОРОГА АКТИВАЦИИ.

ИНИЦИИРОВАНА ПРОЦЕДУРА «СИСТЕМНАЯ ИНТЕГРАЦИЯ».

ПРОЦЕСС НЕОБРАТИМ.

ВЫЖИВАНИЕ ОПЦИОНАЛЬНО.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СИСТЕМУ.

И все снова пошло к чертям.

Перед глазами вспыхнул полупрозрачный голубой экран. Просто появился в воздухе, висел перед лицом. Я мог видеть сквозь него арену, но сам текст светился ярко:

ИНИЦИАЛИЗАЦИЯ ИНТЕРФЕЙСА ИГРОКА

ИМЯ: Маркус Джейкоб Стоунхарт

РАСА: Человек (Земля, Изначальный)

УРОВЕНЬ: 0 - 1 (АВТОМАТИЧЕСКАЯ АКТИВАЦИЯ)

АНАЛИЗ ДУШИ…

Я попытался моргнуть. Закрыть глаза. Сделать что угодно. Но ничего не работало.

ОБНАРУЖЕНО:

- Боевой опыт: ВЫСОКИЙ (15 лет)

- Подтвержденных убийств: 47

- Психологическая травма: КРИТИЧЕСКАЯ (ПТСР)

- Моральное состояние: СЕРАЯ ЗОНА (Индекс вины: 87/100)

Сорок семь убийств. Они считали. Эти ублюдки считали, сколько народу я прикончил.

ПОДБОР КЛАССА...

ДОСТУПНЫЕ КЛАССЫ:

1. Солдат - Базовый

2. Командир - Редкий

3. Берсерк - Редкий

4. Проклятый Рыцарь - УНИКАЛЬНЫЙ (МИФИЧЕСКИЙ)

ОБНАРУЖЕНО УСЛОВИЕ ДЛЯ УНИКАЛЬНОГО КЛАССА:

- Ношение доспехов в момент активации

- Высокое чувство вины

- Желание искупления

- Боевой опыт

«Нет. Нет нет нет. Я не хочу!»

КЛАСС АВТОМАТИЧЕСКИ ВЫБРАН: ПРОКЛЯТЫЙ РЫЦАРЬ

Вы несете грехи павших, чтобы искупить собственные.

УНИКАЛЬНАЯ СПОСОБНОСТЬ РАЗБЛОКИРОВАНА:

Колода Проклятых

И время вернулось.

Пятьсот человек закричали одновременно.

Толпа взорвалась паникой. Люди хватались за головы, кричали, показывали в воздух перед собой. Каждый видел свой экран, свою Систему. Ребенок заплакал. Женщина упала в обморок. Мужчина заорал что-то о конце света.

Актеры на лошадях дергали поводья, животные паниковали, чувствовали что произошло что-то неправильное. Одна лошадь встала на дыбы и сбросила седока. Рыцарь в алюминиевых доспехах упал в песок и закричал.

— ЧТО ЭТО?! — орал кто-то.

— Я СХОЖУ С УМА!

— ЭТО ШОУ?! ЧАСТЬ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ?!

Харгрейв выскочил на арену с мегафоном, лицо красное:

— УСПОКОЙТЕСЬ! ЭТО НОВАЯ ИНТЕРАКТИВНАЯ ТЕХНОЛОГИЯ! ЧАСТЬ ШОУ! ВСЕ ПОД КОНТРОЛЕМ!

Никто не слушал. Толпа поднималась, началась давка, люди бежали к выходам.

Я стоял неподвижно. Читал экран перед собой. Закрыл его взмахом руки (откуда я знал как это сделать? просто знал). Экран исчез.

Оценка ситуации. Автоматически, военная привычка:

- Паника: критическая

- Давка: начинается

- Угроза: пока нет, но инстинкт кричит об опасности

- Выходы: четыре, все забиты людьми

- Гражданские: 500+, большинство беспомощны

Дэнни бежал ко мне, лицо белое как мел:

— Маркус! Маркус, ты видел?! У меня в голове говорил чужой голос! И экран! Я... я получил класс Трус! Что это значит?! Что происходит?!

— Не знаю, — сказал я коротко. Смотрел на толпу. Давка усиливалась. Кто-то упал, его затоптали. — Отойди от ворот.

— Но...

— ОТОЙДИ.

Он отскочил.

И тогда появились разломы.

По периметру арены, пять вертикальных разрывов в воздухе. Как будто кто-то взял нож и порезал реальность. Из разрезов лился черно-фиолетовый свет, неприятный для глаз, от него болела голова.

Толпа увидела разломы. Крики усилились.

Из разломов выползло нечто.

Гоблины. Или то, что должно было быть гоблинами.

Зеленовато-серые твари, ростом метр двадцать, с когтями вместо ногтей и желтыми светящимися глазами. Кожа гниющая, запах тухлого мяса чувствовался даже через шлем. В руках кривые ножи и дубины с гвоздями.

Тридцать. Может сорок штук. Выползали как крысы из нор.

Один гоблин увидел толпу. Раскрыл пасть. Раздался визг как будто кто-то провел ржавой пилой по стеклу.

Остальные подхватили. И побежали к людям.

Секунда тишины. Шок.

Потом настал хаос.

Люди помчались куда попало. Давка превратилась в резню, они давили друг друга в попытке убежать. Мать потеряла ребенка в толпе. Старик упал, его пнули, наступили на руку, побежали дальше. Никто никому не помогал.

Первый гоблин настиг мужчину лет сорока. Это был турист, толстый, в футболке «Я люблю средневековье». Прыгнул на спину. Когти вспороли шею. Брызнула кровь.

Мужчина упал. Второй гоблин вонзил ему нож в бок. Еще раз. Еще.

Мужчина перестал двигаться.

ДЖЕЙМС ХАРРИНГТОН МЕРТВ

Надпись появилась в углу экрана. Я моргнул. Надпись исчезла.

Женщина рядом увидела гоблинов. Закричала как резаная. Схватила ребенка, побежала. Сбила с ног девочку лет десяти. Не оглянулась. Побежала дальше.

Мужчина в костюме рыцаря (актер, Томас Линдон, трюкач) стоял у забора и трясся. Три гоблина бежали к нему. Он уронил алюминиевый меч. Развернулся. Побежал.

— ПОМОГИТЕ! КТО-НИБУДЬ! — кричал кто-то.

Никто не помогал. Все бежали.

Дэнни рядом со мной дышал как загнанный пес:

— Что, что нам делать? Мы должны... мы должны…

— Бежать, — сказал я ровно. — У тебя подобрался правильный класс.

Он посмотрел на меня. Губы дрожали.

— Ты... А ты не побежишь?

Я посмотрел на арену. Гоблины резали людей. Женщина с младенцем прижалась к стене, три твари окружили ее. Старик упал, гоблин схватил его за ногу и потащил в сторону разлома. Ребенок плакал над телом отца.

Опять. Опять я должен выбирать. Моя жизнь или их. Спасти себя или попытаться спасти их.

Дэнни ждал ответа.

— Беги, — повторил я. — Я задержу их.

— Один?! Ты с ума сошел! Их тут полсотни!

— Тридцать семь, — я уже сосчитал. — Трое заняты пожиранием трупа. Тридцать четыре активных. Иди.

Он стоял. Ноги не слушались его, хотел бежать, не мог.

— Я... я трус, — прошептал он. — Система сказала. Я получил класс Трус. Она знает. Она ЗНАЕТ.

— И что? — я вытащил меч. Три фунта стали. Тяжелый. Настоящий. — Система не сказала что ты должен подохнуть. Постарайся выжить. Это уже победа.

Дэнни посмотрел на меч. На меня. На гоблинов.

Развернулся и побежал.

Умный мальчик.

Я шагнул вперед. На арену.

— ОХРАНА! — заорал я. Командирский голос, чтобы пресечь панику. — КО МНЕ! СЕЙЧАС ЖЕ!

Два охранника услышали. Молодые, перепуганные, но они привыкли подчиняться командному голосу. Побежали ко мне.

Марко Дельгадо, двадцать три года, мускулистый, с дубинкой. Джек Тернер, двадцать шесть, худой, с перцовым баллончиком.

— Сэр! — Марко подбежал, глаза широкие. — Что... Что это?!

— Не знаю. Не важно. — Я указал на женщину с младенцем. — Вытащи ее. Тернер, помоги ему.

— А ты?!

— Задержу их.

— Один? Это безумие!

— Добро пожаловать в новый мир, — я двинулся вперед. — Делайте что сказал. СЕЙЧАС.

Они побежали. Хорошие ребята. Глупые, но хорошие.

Три гоблина бежали к группе детей, к семье с пятью детьми, родители тащили их к выходу. Медленно. Слишком медленно.

Я перехватил гоблинов.

Первый даже не заметил меня. Я шагнул в сторону (экономное движение, точное), меч пошел горизонтально. Заточка Томми была идеальной, клинок прошел через шею гоблина как сквозь масло.

Голова полетела в сторону. Тело пробежало еще два шага, фонтанируя зеленой кровью и упало.

ВЫ УБИЛИ: ИСКАЖЕННЫЙ ГОБЛИН - УРОВЕНЬ 1

+10 ОПЫТА

Текст вспыхнул и исчез.

Второй гоблин развернулся. Увидел меня. Взвизгнул. Бросился с ножом.

Целил в пах, под доспехи, умная тварь. Я блокировал удар мечом (лезвие о лезвие, звон металла), повернул запястье.

Нож вылетел из его лапы. Удар кулаком в стальной перчатке, челюсть хрустнула. Гоблин отлетел. Я шагнул вперед, добил его ударом меча сверху вниз. Череп раскололся как яйцо.

ВЫ УБИЛИ: ИСКАЖЕННЫЙ ГОБЛИН - УРОВЕНЬ 1

+10 ОПЫТА

Третий гоблин оказался умнее. Остановился в трех шагах. Шипел. Оценивал меня. Ждал ошибки.

Я не двигался. Вес перенес на носки, меч держал в правой руке, левая свободна для захвата. Готов двигаться в любую сторону.

Гоблин сделал финт влево. Я не среагировал. Он бросился вправо. Я стоял не двигаясь.

Тогда он разозлился. Кинул нож.

Я наклонил голову. Нож звякнул о шлем и отлетел.

В этот момент гоблин бросился на меня. Когти нацелены на горло, под подбородок, где в щель между кольчугой и шлемом.

Я шагнул внутрь атаки. Неожиданно для него, обычно цель отступает.

Левой рукой я схватил его за шею. Сжал стальные пальцы. Поднял над землей (он легкий, килограммов двадцать). Швырнул о песок. Удар ногой в голову. Хруст.

ВЫ УБИЛИ: ИСКАЖЕННЫЙ ГОБЛИН - УРОВЕНЬ 1

+10 ОПЫТА

Семья убежала. Отец оглянулся через плечо, крикнул что-то, я не разобрал. Не важно.

Я повернулся. Оценил ситуацию.

Марко и Джек вытащили женщину с младенцем. Хорошо. Они тащили ее к выходу.

Два гоблина заметили их. Побежали наперехват.

Я был слишком далеко. Не успею.

— МАРКО! СЗАДИ! — заорал я.

Марко обернулся. Увидел гоблинов. Бросил женщину, она упала и закричала. Марко выставил дубинку перед собой. Как будто это могло его спасти.

Первый гоблин прыгнул. Марко ударил дубинкой. Попал. Гоблин отлетел. Марко добил его. Бил, пока гоблин не перестал двигаться.

Второй гоблин был быстрее. Обошел сбоку. Выставил нож вперед.

Марко развернулся. Не успел.

Нож вошел ему в шею. Вошел легко. Вышел с другой стороны, пронзив шею насквозь.

Марко открыл рот. Из горла хлынула кровь. Он упал на колени. Схватился за шею. Кровь текла между пальцами. Глаза смотрели на меня. Непонимающе.

Упал лицом вниз.

ОХРАННИК МАРКО ДЕЛЬГАДО МЕРТВ

Гоблин повернулся к Джеку. Джек брызнул ему в морду перцовым баллончиком. Гоблину плевать, у него другая физиология. Джек закричал. Побежал.

Гоблин погнался следом.

Я помчался к ним. Тридцать шагов. Двадцать. Десять.

Гоблин настиг Джека. Прыгнул на спину.

Я добежал. Ударил мечом гоблина. Пронзил насквозь.

Гоблин дернулся и умер.

Джек упал. Он тяжело дышал. Смотрел на труп Марко в десяти футах от него.

— Он... Он мертв... — прошептал Джек. — Марко мертв...

— Да, — сказал я. Вытащил меч из гоблина. Зеленая кровь хлынула на землю. — Встань. Помоги женщине выбраться.

— Я... Я не могу... Он...

Я схватил его за воротник. Поднял на ноги. Тряхнул.

— Плакать будешь потом. Сейчас двигайся. Или он погиб напрасно.

Джек посмотрел на меня. В глазах слезы. Кивнул.

Побежал к женщине. Поднял ее. Потащил к выходу.

Я остался.

Посмотрел на тело Марко. Молодой. Хороший парень. Делал правильные вещи.

А теперь умер.

Опять я недостаточно быстр. Опять не спас. Как тогда, в Ираке.

Я разозлился. На себя. На этих гоблинов. На эту Систему.

Развернулся к арене.

Там резвились еще тридцать с лишним гоблинов. Убивали. Играли с жертвами.

И тогда я решил что с меня хватит.