Рыжая и Ваксон

Жара в Ростове была в тот день не просто погодой, а навязчивым состоянием. Воздух в лавке «Старьё и Раритеты» был густым, как масло, но пах пылью веков, воском для полировки и едва уловимым ароматом сушеного донского чабреца, который Варя раскладывала по углам от моли. Пылинки лениво танцевали в столбе света от единственного окна, заставленного буфетом с непрозрачными стеклами. Варя, в своем привычном винтажном платье с закатанными до локтей рукавами, пыталась навести порядок в папке со старыми открытками, но мысли ее от жары вязли, как муха в меду. Тридцатилетие, которое она отметила на прошлой неделе, висело на ней тяжким грузом нереализованных ожиданий. Не от мира, а от себя. «Тридцать лет, своя лавка, кот, а замуж так никто и не позвал», — с ироничной усмешкой подумала она, откладывая в сторону открытку с видом Ростовского собора.

Кот Ваксон, распластанный на прилавке, как рыжая соболья горжетка, издал во сне что-то среднее между урчанием и стоном. Казалось, животное разделяло ее летнюю апатию.

Дверь лавки с дребезжащим звоночком распахнулась, впустив вместе с порцией горячего воздуха девушку. Она была чуть моложе Вари, лет двадцати пяти, с решительным видом. А в глазах вошедшей читалась паника, которую Варя, за годы работы с людьми, расстающимися с памятью, научилась узнавать с первого взгляда.

— Здравствуйте, — голос у девушки дрогнул. — Мне нужно продать одну вещь. Срочно.

Она протянула сверток, заботливо обернутый в мягкую ткань и несколько слоев газеты. Варя молча взяла его. Ее пальцы, привыкшие к фактуре старины, сразу оценили вес и прохладу металла. Разворачивая газету (местная, «Нахичеванские вести»), она почувствовала, как что-то щелкает в мозгу, переключая ее с режима «летняя хандра» на режим «эксперт».

Из бумаги на нее взглянуло серебро. Не блестящее и выставочное, а темное, благородное, прошедшее через десятки рук и чаепитий. Подстаканник. Сложной ажурной работы, с ручкой в виде стилизованного растительного орнамента.

— Красивая вещь, — тихо сказала Варя, уже не глядя на девушку, а изучая предмет. Надела лупу на шнурке, которую носила на шее, как талисман. — Тяжелый. Серебро девятьсот двадцать пятой пробы, судя по цвету. Клеймо... Москва, конец века. Фабрика Сазикова. Очень достойно.

Она водила лупой по узору, и вдруг ее брови поползли вверх. На гладкой внутренней стороне ручки у самого основания Варя увидела не просто потертости. Там обнаружила свежие глубокие, неровные царапины, будто кто-то с силой пытался вырвать подстаканник, а металл сопротивлялся, оставляя следы борьбы. Подумала задать вопросы, но подстаканник такой старый, а царапины свежие. «Это была не бытовая история, а — драма».

— Ваша? — оторвавшись от лупы, спросила Варя, глядя на девушку.

— Бабушкина. Беловой Агриппины Степановны. Она... недавно умерла. Мне нужны деньги на курсы, я в Ростов переехала, — девушка говорила торопливо, ее пальцы теребили край сумки. — Меня Лиза зовут.

— Примите мои соболезнования, — Варя сказала это автоматически, ее мозг уже работал, как сыщицкий компьютер. — Сердце?

— Да... Врач сказал, инфаркт. В сарае ее нашли, — Лиза отвела взгляд, и Варя уловила в этом жесте неуверенность. — Но бабушка была крепкая, как дуб. Правда, туда, давно не заглядывала, там одни старые дрова...

И тут взгляд Вари упал на газету, в которую был завернут подстаканник. В сводке происшествий, в углу страницы, мелким шрифтом было напечатано: «В селе Ясная Полянка на своем участке была обнаружена тело местной жительницы 76 лет. Предварительная причина смерти — сердечная недостаточность». Но это было не главное. Рядом с заметкой на соседней колонке, было фото какого-то кирпичного дома. И кто-то обвел это фото простым карандашом. Не саму заметку о смерти, а чужое, соседское фото. Случайность? Варя в это больше не верила.

Она отложила лупу и положила ладони на прилавок по обе стороны от подстаканника, словно заключая его в круг.

— Лиза, — сказала она мягко, но твердо. — Этот подстаканник... он стоит дороже, чем просто вес серебра. Как коллекционный предмет. Я не могу оценить его вот так, с ходу. Мне нужно понять его историю, проверить по каталогам. И... если у вашей бабушки остались еще вещи этой эпохи, их лучше оценивать комплексно. Так вы получите больше.

Вара слегка лукавила, и внутренний голос ехидно заметил: «Ну началось, Щепетова. Взяла след?» Но на поверхности ее лицо выражало лишь профессиональную озабоченность.

— Я могу приехать к вам в деревню? — продолжила Варя. — Сегодня-завтра? Осмотреть наследство. Без обязательств, конечно. Просто как эксперт.

Лиза смотрела на нее с легким недоумением, смешанным с надеждой. Для нее это был шанс получить больше денег. Для Вари — ключ, который мог открыть дверь в историю, пахнущую не пылью и чабрецом, а ложью и преступлением.

— Хорошо, — наконец кивнула Лиза. — Только... деревня за городом. Ясная Поляна.

— Ничего, — Варя убрала подстаканник под прилавок, в сейф. Ее апатия как рукой сняло. Все существо звенело, как натянутая струна. — У меня машина есть. Давайте ваш адрес.

Когда дверь за Лизой закрылась, Варя достала телефон. Ее пальцы привычно отыскали номер в записной книжке.

— Семен Аркадьевич? — сказала она, услышав на том конце хриплое «Але!». — Это Щепетова. Слушайте, у меня тут одно дело... Нет, не клиентка, — она посмотрела на сейф, — пока нет. Просто вопрос: в Ясной Поляне на прошлой неделе старушка умерла, Агриппина Степановна... Нет, не родственница. Просто интересно, не попадалось ли это дело в сводки? Нет, не как убийство, просто... странно все.

Она слушала несколько секунд, и на ее лице появилась знакомая гримаса упрямства.

— Да, знаю, что не мое дело! — парировала она. — Я просто как гражданка проявляю бдительность. Ладно, ладно, не кипятитесь. Всего доброго.

Она положила трубку. Подполковник, как всегда, был непробиваем. Но это ее не остановило. Напротив. Она посмотрела на Ваксона, который, наконец, проснулся и с философским видом умывал лапу.

— Что, доктор Ваксон? Не одобряешь? — спросила она кота. — А мне вот кажется, что этот подстаканник — не просто вещь. Он свидетель. И он только что попросил у нас помощи.

Она потянулась к компу, чтобы написать Артему. Нужно было срочно найти все, что можно, про село Ясная Поляна, про участок Агриппины Степановны и... про ее соседей. Особенно того, чей дом был обведен на старой газете. Охота началась.

Пальцы Вари легко отстукивали по клавиатуре, заказывая в интернет-магазине корм и наполнитель, а в голове строились планы.

«Артем, привет! Срочно нужна инфа», — отправила она сообщение своему юному помощнику-айтишнику. — «Село Ясная Полянка, Ростов-на-Дону. Участок и дом Агриппины Степановны Беловой, надеюсь на нее зарегистрирован. И все, что найдешь по соседним домам, особенно кто в них живет. Фото из газеты пришлю».

Ответ пришел почти мгновенно: «Варя, вы опять за свое? Ок, кидайте, буду копать». Она закрыла дверь, предварительно повернув табличку со словом "закрыто", села в машину и повернула ключ, мотор заработал.

Час спустя ее старенький «Рено», пахнущий солнцем, кожей и все тем же чабрецом, который она везла в подарок Лизе, вынесло на дорогу, ведущую из Ростова в сторону села. Доктор Ваксон, в качестве моральной поддержки, устроился на пассажирском сиденье, положив голову на подушку, закрыл глаза. За окном мелькали высотные здания, гудели машины создавая угрозу дтп, но маленький "Рено" юрко выходил из опсных ситуаций и ехал вперед.

Ясная Поляна оказалась именно такой, какой Варя ее и представляла: улица с низкими, в основном кирпичными домами под рыжими черепичными крышами, утопающими в зелени садов. Воздух был густой и сладкий от пыли и цветущих лип. Тишину нарушало лишь стрекотание кузнечиков да лай собак. Редко проезжали машины, выбрасывая в врздух дым, напоминая о городе и суете. Идеальное место для того, чтобы скрыть преступление за завесой патриархального спокойствия.

Дом Лизы, а вернее, ее покойной бабушки, оказался аккуратным, побеленным, с голубыми ставнями. Но Варю с первого взгляда заинтересовал соседний участок. Тот самый, с кирпичным домом, фото которого было обведено в газете. Жилое здание чуть больше, чем у Беловой, чуть новее, с высокой оградой и калиткой на мощной защелке. На воротах висела табличка «Осторожно, злая собака», но никакой собаки слышно не было.

— Это Николай Петрович, — тихо сказала Лиза, заметив ее взгляд. — С бабушкой они... не очень ладили. Все из-за этого участка. Говорил, что наша земля ему нужна для постройки гаража.

— Понимаю, — кивнула Варя, мысленно ставя соседа на первое место в своем списке подозреваемых.

Осмотр дома Агриппины Степановны был делом небыстрым. Варя, с профессиональным жаром настоящего антиквара, перебирала старые шкатулки, вышивки, книги. Она задавала Лизе вопросы, стараясь, чтобы они звучали как можно более естественно: «А бабушка часто чай из этого подстаканника пила?», «А гости у нее бывали?».

Но ее настоящей целью был сарай. Улучив момент, когда Лиза отвлеклась на звонок из института, Варя выскользнула во двор.

Сарай пах старым деревом, пылью и чем-то едва уловимым, кисловатым — запахом несчастья. Луч света от дырявой крыши падал на груду дров. Варя увидела след. Не улика, как сказали бы в полиции, а еще одну деталь пазла. Возле самых дров валялся старый, истрепанный коврик. И он был сдвинут. А под ним на утоптанной земле, виднелся четкий, прямоугольный след, как от ящика. Но самого ящика там не было.

«Она упала здесь... но что-то искали, — пронеслось в голове у Вари. — Что-то прятали или искали под этим ящиком».

В этот момент тень заслонила дверь сарая.

— А вы кто эвона такая будете? — раздался хриплый, натужный голос, в котором слышались нотки привычного недовольства.

На пороге стоял мужчина лет шестидесяти, коренастый, с обветренным, как прошлогоднее казацкое седло, лицом и цепкими, как у ястреба, глазами. Несмотря на жару он стоял в стеганой телогрейке.

— Я... помогаю Лизе разобрать вещи бабушки, — нашлась Варя, чувствуя, как учащенно забилось сердце. Доктор Ваксон, последовавший за ней, издал низкое, предупреждающее урчание, уставившись на незнакомца.

— Вещи... — мужчина фыркнул, будто сплевывая мысленно. — Гриппа она и жисть-то свою скрупердяха, каждую копейку в сундук хоронила. А теперча чужим отдавать. Я Микола Петрович, сусед.

— Очень приятно, — вежливо улыбнулась Варя, выходя из сарая на свет. — Варя. А это доктор Ваксон.

Николай Петрович с недоумением покосился на кота, потом на Вару.

— Вы, дивчина, зря сюды приехали. Туточки и своих базарных куриц хватае. И поминки вже отбули. Место це тепер нехорошее.

— Почему нехорошее? — подняла брови Варя. — Место как место. Тихий, богом забытый уголок.

— Забытый, кажете? — Микола Петрович усмехнулся, и в его глазах мелькнуло что-то жесткое, каменное. Он поправил кольцо на пальце. — Гриппа не просто так тут дуба дала. Те, хто в чужи пидвали лазит, довго не живут. Подумайте над цим, голубушка.

Он развернулся и ушел, не попрощавшись, хлопнув калиткой своего участка.

Варя стояла, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Это была непростая угроза. Это было предупреждение. Она посмотрела на доктора Ваксона.

— Ну что, доктор? Наш подозреваемый номер один явно нервничает. Похоже, мы на правильном пути.

Она достала телефон. Сообщение от Артема гласило: «Варя, Николай Петрович Семенов, 62 года. Не судим. Ведет хозяйство. Есть данные, что он несколько раз подавал заявление в администрацию на выкуп соседнего участка для «расширения подсобного хозяйства». Отказывали. И еще кое-что... В архиве газеты «Нахичеванские вести» за прошлый год есть маленькая заметка о краже у того же Николая Петровича. У него из сарая украли ящик с инструментами. Так и не нашли».

Ящик. Сарай. След на земле.

Пазл начинал складываться. И картина вырисовывалась далеко не уютная.

Вечер того же дня застал Варю в гостиной дома Агриппины Степановны. Она попросила Лизу пригласить на «чаепитие по поводу оценки наследства» Николая Петровича и еще одного соседа, «Деда» Матвея, того самого собирателя старины, чье имя она нашла в старых записях бабушки.

Комната наполнилась напряженным молчанием. Микола Петрович сидел, откровенно хмурый, поглядывая на часы. «Дед» Матвей, сухонький старичок с хитрющими глазами, с интересом разглядывал собранные Варей на столе вещицы. Лиза нервно теребила край скатерти.

— Спасибо, что пришли, — начала Варя, разливая чай по стаканам. Она нарочно поставила в центр стола тот самый серебряный подстаканник. Он сверкал зловещим блеском под светом лампы. — Я разобралась с наследством. И с историей этой вещи. — Она указала на подстаканник.

— Буде с нас историй, — буркнул Микола. — Оценивай да езжай вже в город.

— Не торопитесь, — мягко, но настойчиво сказала Варя. Ее взгляд упал на «Деда» Матвея. — Вы же, Матвей Семеныч, наверняка знаете, что этот подстаканник — не просто вещь. Агриппина Степановна и ее покойный муж когда-то взяли у вас крупную сумму в долг под залог этой вещи. Я нашла расписку в ее шкатулке.

Матвей насторожился и кивнул:

— Было дело.

— Но вот что интересно, — продолжила Варя, обращаясь теперь к Николаю. — Вы, Николай Петрович, знали об этом долге. И знали, что если Агриппина умрет, а расписка исчезнет, то долг сгорит, а залог — этот подстаканник — достанется Лизе, которую можно будет легко уговорить продать за копейки как безделицу. Или... просто забрать, как вещь, не имеющую ценности. Вы же считали его просто серебром.

Николай побледнел, но промолчал.

— В день смерти вы пришли к Агриппине Степановне, чтобы поговорить о продаже участка. Вы ссорились. Она пошла в сарай, возможно, чтобы показать вам что-то, а вы — за ней. Там ссора переросла в борьбу. Вы оттолкнули Белову, она упала, ударилась головой о ящик с инструментами, который у вас когда-то пропал. И... вы забрали со стола в доме этот подстаканник, думая, что он ваш по праву. Агриппина Степановна вырвала его у вас в последний момент, оставив на нем следы от вашего кольца. Вы испугались. Но, прежде чем убежать, вы забрали из сарая тот ящик — вещественное доказательство вашего присутствия. Который никто не крал, а вы сами попытались свести в могилу Белову, обвиняя ее. — Варя провела пальцем по бороздкам на металле.

— Чушь собачья! — рявкнул Николай вскакивая. — Я его даже в руках не держал, чтобы царапины оставить!

— Вот именно, — тихо и четко сказала Варя. — Откуда вы знаете, что я про царапины? Я о них вслух не говорила. Их можно разглядеть только в лупу.

В комнате повисла гробовая тишина. Николай Петрович стоял как вкопанный, с открытым от ужаса ртом. Он попался на простейшей детали, как дилетант.

В этот момент дверь распахнулась. На пороге стоял подполковник Семен Аркадьевич, а за ним — участковый.

— Микола Петрович Семенов, вы задержаны по подозрению в причинении смерти по неосторожности, — голос подполковника прозвучал как гонг. — Вам понятна причина? А тебе, Щепетова, — он бросил на Варю испепеляющий взгляд, в котором, однако, читалось нескрываемое уважение, — я потом устрою допрос с пристрастием. Отдельный.

На следующее утро Варя возвращалась в Ростов. Доктор Ваксон, насытившись деревенскими приключениями, сладко спал на своем привычном месте в машине. Варя чувствовала странную пустоту. Дело было раскрыто, справедливость восторжествовала, но осадок от чужой смерти и человеческой жадности остался горьким комом в горле.

Варя свернула к своему магазину. Запах старого дерева, воска и чабреца, встретивший ее на пороге «Старьё и Раритеты», был как бальзам. Здесь был ее мир. Ее порядок. Ее тихая гавань.

Она заварила чай — в обычной кружке — и села за прилавок, глядя, как утреннее солнце освещает знакомые полки. На душе было и тревожно, и спокойно одновременно. Она спасла Лизу от несправедливости, возможно, предотвратила новое преступление.

Спустя пару часов раздался звонок. На дисплее светилось: «Семен Аркадьевич».

— Ну что, сыщица-недотрога, отошла? — прохрипел он без предисловий.

— Потихоньку, — улыбнулась Варя.

— Так и знал. Слушай сюда. Он во всем сознался. Сначала кричал, что нечаянно, а потом разнылся, про участок рассказывать. Спасибо, Щепетова. Хотя я тебе этого не говорил. И чтоб ты не думала, что это теперь твоя работа! Сиди в своей лавке, пыль сметай.

— Семен Аркадьевич, — сказала Варя с теплотой, — а я и не собираюсь ее менять.

Она положила трубку и погладила доктора Ваксона, который, проснувшись, устроился у нее на коленях.

— Ну что, доктор, похоже, мы дома. И знаешь, что я тебе скажу? Иногда самая большая драма скрывается не в старинных книгах, а в сердцах живых людей. Но это не значит, что мы должны ее там искать. По крайней мере, слишком часто.

Она взяла с полки старый фолиант и открыла его на первой странице. Запах старой бумаги успокоил Варю. Впереди был новый день, новые клиенты и новые, совсем некриминальные истории. И это ее вполне устраивало. По крайней мере, пока.