Рыся

Серебристая «Тойота» неуверенно объехала колдобину на грунтовой дороге и свернула к новостройкам, кумушками устроившимся на самой окраине города. Место для строительства было не самым подходящим: никакой инфраструктуры вообще, нормальных дорог нет, канализацию и отопление протянули от ближайшей застройки, увеличив и без того немаленькую нагрузку на старые коммуникации. Ближайшая школа в нескольких километрах отсюда, если у родителей не было машины, то детям приходилось ездить на городских автобусах. Про садики и вспоминать смешно. Несмотря на то, что вокруг были степи и места полно, дома в нарождавшемся районе строили впритирку. Двадцатиэтажные великаны образовывали будто бы колодец, окружая потешные детские и спортивные площадки. Кадки с деревьями смотрелись убого и вызывали отторжение. Казалось, выглянешь в окно, протянешь руку и коснёшься соседнего дома.

С другой стороны, здешние квартиры самые дешевые в городе, а вокруг раскинулись живописные поля. В советское время в этих местах были сельскохозяйственные земли, растили зерновые культуры. В девяностые всё забросили, ну а в нулевые, когда люди стали набирать финансовый жирок, здесь началась застройка, по слухам незаконная.

Но Олег Кузнецов не слишком заботился о том, как застройщики получили разрешение, больше его волновала сумма, потому что кредитов у него было и так выше крыши. Да, зарплату ему подняли почти до тридцати тысяч, что делало его чуть ли не богачом. В долларах выходило больше тысячи. Но и квартира, и мебель в квартире, и его «Тойота» - всё в кредит. Жил бы один, денег бы хватало с избытком. Но нужно содержать жену и теперь уже двоих детей. Шестимесячный Максим был незапланированным ребёнком, но всё равно желанным. И поэтому, когда врачи заподозрили у малыша онкологию, Олег не пожалел никаких денег на лечение. На бумаге-то всё бесплатно, а на деле чтобы не стоять в очереди приходилось негласно доплачивать, иногда большие суммы. Под конец, когда выяснилось, что у Максима всё хорошо, Олег заподозрил, что из него просто вытягивали деньги и назначали анализы, которые были не нужны. Но радость за сына была настолько велика, что разбираться он не стал и оставил всё как есть. Беда в том, за это время кредиты стали неподъемным бременем, Тая больше не могла смотреть, как Олег работает по четырнадцать часов и домой приезжает только чтобы есть, сказала, что намерена устроиться на работу, а с детьми будет сидеть её мама. Олегу эта идея не понравилась, он всегда был уверен, что в одиночку сможет содержать семью, а жена посвятит себя домашнему хозяйству. Впрочем, переспорить Таю не получилось, да он и сам понимал, что работать в таком режиме долго не сможет.

Жена устроилась в какую-то торговую копанию, и её дела сразу пошли не плохо, по зарплате чуть-чуть отставала от мужа. Но минусом были частые командировки, что раздражало ревнивого Олега. Он не мог дождаться, когда уже погасят хотя бы часть кредитов, чтобы поскорее вернуться к прежней жизни. А сейчас приходилось бороть нарастающее раздражение подручными средствами. Одним из таких средств стали прогулки по полю за новостройками.

Вот и сегодня вместо того, чтобы начать кружить между многоэтажками в поисках места для парковки, Олег не доехал до новостроек, оставил автомобиль на обочине и побрёл по асфальтовой дорожке, которую застройщики постелили для прогулок будто бы в компенсацию за отсутствие нормальной дороги. Здесь посадили ивы и орехи, но они были ещё маленькие и выглядело всё это неубедительно. Как если бы в сильный мороз человеку предлагали накинуть осеннюю куртку.

Впрочем, асфальтовый отросток очень скоро закончился, под ногами мягкая почва, вокруг ароматы степи. Олег поднял голову и посмотрел в небесную смоль. Сверкали звезды, плыла лодка молодого месяца, воздушная дымка то там, то здесь пролетала перед взором мужчины. Дул слабенький ветерок, колоски высокой пожелтевшей травы щекотали пальцы Олега. Его дыхание сделалось размеренным, глубоким. Позабылась земная суета. Он снял легкую куртку (лето выдалось холодным, а Олег сильно боялся простудиться), бросил её прямо на землю, расставил руки и медленно пошёл вперед, наслаждаясь прикосновениями колосков к его коже. Было так приятно, что он зажмурился, ощутил свежесть, прилив сил, застыл, растворился в пространстве под сводами величественного храма ночи.

Неизвестно, сколько бы он так простоял, погружаясь в пучину безмятежного покоя, если бы в высокой траве не появился ещё кто-то, крадущийся почти бесшумно, приближающийся стремительно-быстро, с глазами, которые отсвечивали зеленью в белом сиянии звёзд и месяца.

Олег не услышал, а ощутил присутствие постороннего, встревожился, открыл глаза, увидел, как травинки расходятся волнами, пока ещё скрывая неизвестного. Приближалось что-то крупное, увесистое, но в то же время ловкое и опасное. Олег попятился, мигом вернулся на асфальтовую дорожку, обернулся – два крупных хищных глаза смотрели на него через решетку стеблей травы. Что это было?

Он хотел умчаться прочь, но вспомнил, как во время похода лесничий инструктировал их на случай встречи с медведем.

«Никогда не поворачивайтесь спиной и не пытайтесь убегать. Замрите, а если он нападёт, попытайтесь притвориться мертвым. Поверьте, медведь передвигается куда быстрее вас, да и голыми руками с ним не справиться».

Вряд ли на поле водился медведь, но Олег тем не менее застыл и наблюдал за зеленоватыми глазами, неотрывно преследующими его. Снова движение, трава расступается, во тьме вырисовывается кошачья мордочка с ушами-кисточками. Рысь! Не маленькая, но и не слишком крупная. Вряд ли решится напасть на человека.

- Ты откуда взялась, кошечка? – тихо спросил Олег, продолжая пятиться.

Рысь посмотрела ему прямо в глаза, во взгляде чувствовалась вселенская тоска, а пестрая жёлто-серо-черная мордочка была грустной-грустной.

- Ты давай, беги домой, - Олег медленно выдвинул руки вперёд и легонько махнул кистями, демонстрируя направление, в котором дикой кошке рекомендовалось уйти.

Рысь, однако, уходить не собиралась. Она решилась и сделал ещё несколько шагов по направлению к Олегу. Он испугался не на шутку и позабыв об уроках лесника, бросился улепетывать. Вернувшись к машине, обернулся – хищница за ним не погналась. Перевёл дыхание, сел за руль, поехал к своему подъезду.

«Наверное, нужно кому-то позвонить, сообщить, что в поле бегает рысь, пока она ни на кого не напала», - подумал он, но почти сразу об этом забыл, добрался до подъезда, вышел из «Тойоты», включил сигнализацию, немного постоял на улице, а потом поднялся к себе на этаж и вошёл в квартиру.

- Папа! – радостно закричал малыш Саша, выбежав из детской.

- Привет, маленький! – Олег сел на корточки, приобнял сына одной рукой, поцеловал в макушку. – Мама ещё не вернулась?

- Нет, бабушка убаюкивает Максимку.

Из кухни вышла тёща – приятная полная моложавая женщина – с ребёнком на руках.

- Привет, Олег, - прошептала она. – Максим задремал, но его нужно будет покормить попозже. Я смесь заготовила, поставила на подоконник, тепленькой.

- Здравствуйте, мама. Хорошо, спасибо, я его покормлю, - ответил Олег, разулся, поцеловал тёщу в щеку, аккуратно взял ребёнка и отнёс его в кроватку.

- Ужин на столе, я побежала, а то там мой дедушка от голода умрёт, - сказала тёща.

- Спасибо, Любовь Ивановна. До свидания! – откликнулся Олег, услышал, как дверь квартиры открылась и захлопнулась, сел в кресло, вытянул ноги и вздрогнул. Куртка! Она же осталась валяться на земле!

Подхватился, собирался было пойти назад, а потом стало ужасно лень, да и рысь могла всё ещё там бродить. Завтра подберёт. А если пропадёт, то и бог с ней, недорогая. Он сел и задремал, а проснулся лишь через час, когда в квартиру вернулась жена.

- Таечка, - выдавил он, поднимаясь и помогая супруге с сумками.

- Мама! – выбежал из детской Сашка с заспанными глазами. Выражение искренней радости на его лице застыло, а потом сменилось недоумением.

- Привет, любимый, - Тая поцеловала мужа в губу. – Сашенька, иди к маме, обнимемся.

Мальчик неуверенно сделал шаг вперёд, застыл на месте.

- Что такое, не узнал меня? – Тая улыбнулась, справилась со своими туфлями, стащила их с ног, и сама подошла к ребёнку, попыталась его поцеловать, но он почему-то стал отстраняться.

- Да что с тобой такое? – возмутился Олег.

- Ой, ладно, - Тая выпрямилась, улыбнулась. – Спросонья не разобрался, в чём дело. Максима же покормить нужно.

- Да-да, мама сказала, что бутылка на подоконнике, - сказал Олег.

- Отлично, тогда я сейчас помою руки и займусь им, - Тая посмотрела на мужа любящими глазами, прижалась к нему, страстно поцеловала. – Как же я по тебе соскучилась!

Олег улыбнулся, вернулся в кресло, собирался ещё чуть-чуть подремать, но к нему подошёл Саша.

- Пап, а что это за тётя? Почему ты её целуешь? И когда мама вернётся?

- Саш, да ты что? Это же и есть мама.

- Нет, это не мама. Это какая-то чужая тётя.

Олег вздохнул. За те четыре года, что он пробыл отцом, с таким ещё сталкиваться не приходилось. Он взял сына на руки и понёс его на кухню.

- Вот смотри, это мама, - сказал он.

- Что у вас такое? – спросила Тая, крутившаяся у плиты.

- Нет, это не мама! – Сашка захныкал. – Это чужая тётя! Я хочу маму!

- Сашенька, милый, да что с тобой такое? Это же я! – Тая подошла к мужу, попыталась взять Сашку у него из рук, но тот заартачился, а потом завизжал и стал хлестать мать по лицу, захлебываясь слезами.

Олег с Таей попытались успокоить ребёнка, но ничего не помогало, началась настоящая истерика, которую никак не удавалось унять, соседи стали звонить в дверь, начался настоящий кавардак и закончилось всё вызовом скорой помощи. У мальчика подскочило давление, он был сильно напуган, врач сделал какие-то уколы, после которых Саша быстро уснул.

- Такое бывает, но на всякий случай стоит сводить его к детскому психиатру, - посоветовал доктор Олегу. Тот кивнул, от усталости не до конца понимая смысла слов, поблагодарил его и попрощался, после извинился перед соседями и, добравшись до спальни, рухнул в постель.

Максим тоже капризничал, но это уже не волновало Олега, он проваливался в благословенный сон, а снилась ему рысь, глаза которой отчего-то превращались в глаза Таи.

…

Пробуждение тем утром было тяжелым. Вырвавшись из объятий Морфея, я перекочевал в объятия… Как же её звали? Яна, кажется. Моя ладонь лежала у неё на плоском теплом животе, мизинец застрял в пупке. Её же рука оплетала мою шею и свешивалась с края кровати. Я открыл глаза, повернул голову. Курносенькая, с русыми волосами, румяными щеками и тонкими губами, она походила на аристократку, которая случайно забрела в избушку простолюдина и была им соблазнена. Я скользнул правой рукой вверх по её телу, добрался до груди, легонько прикоснулся большим пальцем к соску и наверняка возбудился бы, но похмелье оказалось сильнее животного инстинкта, приступ головной боли заставил поморщиться и, стараясь не разбудить мою нечаянную любовницу, я выбрался из кровати, побрёл к шкафчику, в котором мама хранила лекарства. Добравшись до аспирина, я взял сразу две таблетки, направился на кухню, где набрал воды в стакан, склонился над ним, как над Священным Граалем, поморщился от очередного сильного приступа, отдававшего в висках, принял лекарство.

Ожидая эффекта, вернулся в свою комнату, надел трусы и майку, после немного полюбовался Яной (да, её совершенно точно звали Яна), порадовался своей удаче, выскользнул из комнаты, тихонько прикрыв дверь, пошёл на кухню, чтобы попить кофе. Нужно было ещё проверить телефон, я же забыл взять его вчера в бар, когда мы с коллегами пошли обмывать новый крупный заказ.

Мой старенький «Самсунг» оповестил меня о восьми пропущенных вызовах. Я зашёл в список, все звонки с одного номера, который не был у меня записан в телефонную книгу. Значит ничего важного, позже перезвоню.

Пока пил кофе, мама вернулась с ночного дежурства.

- Привет, Слава, - громко поздоровалась она, но я приложил руку к губам.

- Привет, мамуль, я не один, потише, пожалуйста.

Мама недовольно цокнула языком, но мою просьбу выполнила.

- Не нравится мне твоя ветреность, - с неудовольствием сообщила мне она.

- Честное слово, это последний раз. Я сам не знаю, как так вышло.

- Ну да, ну да, - протянула мама, садясь напротив меня и наливая себе чаю. – А некая Катя Краснова у тебя запасной вариант? Она вчера весь вечер названивала, да и, наверное, после звонила, когда я на дежурство ушла.

Так вот чьи это пропущенные вызовы! Я вспомнил рыжую девчушку из Тарасово. И её подругу, которую нашёл там же на две недели раньше. Из-за этого воспоминания меня затошнило. Ведь та девочка погибла из-за меня! А эта вторая, Катя, наверняка наживёт себе проблем.

- Слава, Сла-а-ава! Ты где? – донесся приятный женский голос из моей комнаты.

Мама с насмешкой посмотрела на меня, я пожал плечами.

- Здесь, Яночка, иди завтракать, - позвал я её.

- Танечка, - поправила она с лёгкой обидой в голосе и выпорхнула на кухню, не прикрыв свою голую грудь. – Ой! – воскликнула, увидев маму и скрестив руки на груди. – Извините! Здрасте! – засуетилась и убежала обратно.

- Ну эта хотя бы симпатичная, - тихонько хихикнула мама. – Ладно, не буду вам мешать, - сказала и ушла к себе.

Похоже, неловкая ситуация не смутила Таню. Позавтракав, она собралась домой, оставила свой номер и попросила обязательно набрать. Я пообещал это сделать, а после того, как проводил её, выбросил бумажку, на которой она записала телефон, в корзину. Построение отношений в ближайшее время не входило в мои планы. Да и мама, бесспорно, права. После того как я устроился в строительную компанию и стал нормально зарабатывать, мой образ жизни смело можно было охарактеризовать словом «разгульный». С этим действительно пора заканчивать, пока я не пошёл по наклонной. И начать своё преображение я решил с ещё одного благого дела – помощи Кате.

После случая в Тарасово она несколько раз связывалась со мной и хотела поговорить об анчутках, предлагала обследовать соседние деревни, потому что они могли завестись где-то поблизости, просила прочитать какие-то сказки. Я в мягкой форме пытался от неё отвязаться. Но это не помогало. Поэтому с ней надо поговорить серьёзно. Рассказать мою историю, рассказать о профессоре, о Саше, о письме, которое я получи от неё… Нет, слишком личное. Просто до Кати нужно донести, насколько столкновение со сверхъестественным опасно. По этой причине, когда головная боль отпустила, я её набрал.

- Здравствуйте! Я уж боялась, что вы не позвоните! Вы не представляете, что произошло! Тут совершенно невероятная история! – тараторила она в трубку. – Я просто не знаю, с кем поделиться своими догадками. А вы были в той деревне, вы поверили в анчуток, может и в это поверите. Просто раньше я делилась всем таким с Алтаной, а теперь… а теперь, - Катя начала задыхаться в трубку, и я понял, что если ничего не предпринять, она разревётся.

- Во-первых, можно на «ты», у нас не такая большая разница в возрасте, чтобы ты мне выкала. Начинаю чувствовать себя стариком. Во-вторых, рассказывай, я тебя внимательно слушаю.

- Ой, да, спасибо, - Катя немного успокоилась. – Вы знаете… тьфу, ты… ты знаешь этот район новый, на окраине. Ужасный просто. Как он называется?

- Прогрессивный?

- Да-да. Так вот, там родственники моей мамы купили квартиру. И на днях там приключилась очень странная история. В одной семье маленький мальчик, лет пять от силы, сошёл с ума. Перестал узнавать мать. В остальное время спокойный, а как только её приводят, у него истерика, представляет…ешь?

- Ну и что?

- Так не он один. В семье той двое детей, раздираться стал и младенец. Они как раз в квартире над нашими родственниками живут, так родственница маме на этого малыша и жаловалась. Весь день спокойный, а как мать с работы вернётся – истерика! Представляет…ешь?

- Ну так, а догадка-то у тебя какая?

- Обменыши!

От этого слова внутри у меня всё похолодело. Перед глазами маленькая квартира, детская кроватка и осиновое полено внутри.

- Мать уезжала в командировку, за это время детей могли подменить. Или сглазить. Или ещё что-то произошло. Семья хорошая, дружная, до того никаких проблем с ними не было. А тут вдруг ребёнок с ума сходит, да ещё и в таком возрасте. А младенец раздирается, как только оказывается рядом с матерью.

- Может эта твоя родственница что-то напутала?

- Так давай съездим и узнаем! – предложила Катя.

Что же, как раз собирался с ней поговорить, вот и представился случай. На выходные я всё равно ничего не планировал, можно заняться благотворительностью.

- Хорошо, я за тобой заеду.

- Ой, ты только подбери меня не у дома, а у библиотеки. Ну той, что на Некрасова, знаешь? Не хочу, чтобы мама задавала лишние вопросы.

Я согласился, после чего вбил номер моей новой знакомой в телефонную книгу, озаглавив его «Рыжая заноза», и через полчаса уже дожидался Катю в указанном месте. Она немного опоздала, но не оставила мне шанса упрекнуть её за это, потому что только забравшись в салон старенького жигулёнка, начала рассказывать всевозможные легенды, мифы и сказки о подмене детей. От Румпельштильцхена (оказалось, это очень распространённый сюжет) до уже известных мне обменышей. И снова она упомянула некий указатель сказочных сюжетов Аарне-Томпсона, о котором я никогда не слышал. В этот раз решил уточнить.

- Что за указатель?

- Вы даже этого не знаете? – сбившись с мысли, Катя посмотрела на меня глазами, полными возмущения, из-за чего я сразу почувствовал себя круглым дураком. - Указатель сказочный сюжетов был предложен финским фольклористом Аарне. Ну как финским. Сам он учился в Санкт-Петербурге, Финляндия тогда входила в состав Российской империи, - не без гордости сообщила Катя. – Потом его идею взял на вооружение уже американский фольклорист Томпсон, дополнил сюжеты и издал книгу «Указатель сказочных сюжетов». Поэтому обычно говорят об индексе Аарне-Томпсона, хотя идея принадлежала финну. Это каталог хорош тем, что он разбивает все известные сказки на достаточно большие группы, в каждой из групп вводятся подгруппы и так далее. Всего в классификаторе больше двух тысяч сюжетов!

- Так а практическая польза от него какая?

- Огромная! Достаточно залезть в классификатор и посмотреть, в каких сказках встречается похожий мотив! Скажем, нам нужно узнать про духов, которые населяют баню согласно славянской фольклорной традиции. Мы лезем в региональный классификатор, построенные по типу классификатора Аарне-Томпсона, находим нужный раздел и сразу узнаём, где прочитать сказки, посвящённые этой теме. Если бы я не знала про анчуток, то легко бы узнала, где найти о них информацию, просто воспользовавшись классификатором!

- Странно, - пробормотал я. – Профессор мне никогда о нём не рассказывал.

- Какой профессор? – заинтересовалась Катя.

- Тот человек, которому я когда-то помогал, - я вспомнил о Яковлеве, о письме Саши, которое та прислала мне три года назад, на душе стало гадко. Лучше бы не поднимал эту тему. Но теперь уж расскажу. – Станислав Николаевич Яковлев. Он работал у вас в университете. И была у него одна гипотеза: он считал, что сказочные сюжеты – это не просто выдумка или метафора, но иногда и буквальное изложение фактов. То есть все те чудища, о которых рассказывают в сказках, существуют в реальности. И именно в сказках даётся рецепт, как с ними справиться. Ты это продемонстрировала на практике, когда посоветовала засыпать ту баню солью.

- Я никогда о нём не слышала, - сразу же заинтересовалась Катя. - Как только пойду в университет, обязательно всё разузнаю. Эта его идея кажется мне потрясающей! Но очень странно, что он никогда не рассказывал вам… тьфу, ты… тебе о классификаторе.

- Да, - хмыкнул я, вспоминая слова Саши. «Ты не был первым и не должен был стать последним».

Но Катя не заметила перемены моего настроения, продолжила болтать о подменах детей и классификации сказочных сюжетов. Впрочем, продолжалось это недолго, потому что в выходные дороги были пустые, и мы быстро добрались в «Прогрессивный». Катя указала нужный подъезд, но попросила припарковать машину так, чтобы она не бросалась в глаза жителям. Я спросил, что у неё на уме, она пообещала рассказать после.

Мне казалось, Катя начнёт расспрашивать старушек у подъезда, но новый район кардинально отличался от тех, к которым я привык. Уродливые деревья в кадках, крошечные зелёные островки в асфальтовом море и никаких скамеек у входов. Поэтому и старушек не было. Двор в принципе был пустой, даже вездесущая ребятня не играла нигде.

Мы поднялись на седьмой этаж, Катя позвонила в большую металлическую дверь и нам открыла её родственница. Я так и не понял, кем Катя с этой женщиной друг другу приходилось, но держались они отстранённо, хотя и в рамках приличий. Родственница угостила нас чаем, после чего Катя стала расспрашивать её о соседях сверху. Вместо ответа родственница приложила палец к губам, и мы услышали тихий плач ребёнка сверху.

- Сейчас ещё не так слышно, а ночью спать невозможна, - пожаловалась родственница. Старшего в больницу увезли, в детское психиатрическое отделение. Совсем перестал мать узнавать, каждый день истерики устраивал.

Потом она рассказала нам о том, что в поле завелась дикая рысь.

- Мы и жаловались в надзорные органы, да всё без толку – говорят, тут рысей не водится и всё. Хотя я сама видела, как она пряталась в зарослях травы на пустыре, что за домами.

- Рысь? – Катя почему-то заинтересовалась и стала её расспрашивать об этом подробнее.

Когда тема исчерпала себя, неловкие паузы стали возникать всё чаще, говорить стало просто не о чём, мы поблагодарили хозяйку и распрощались.

- Слава, - обратилась ко мне Катя, когда мы спускались вниз по лестнице (лифта, конечно, не было), - а ты сегодня занят?

- А что ты хотела?

- У меня к тебе просьба. Сейчас подвезёшь меня к ближайшей остановке, а потом можешь вернуться и понаблюдать за подъездом? Должна же эта женщина с ребёнком выйти погулять. Нужно бы проследить за ними.

- А ты что собралась делать?

- Собрать сюжеты! Очень много вариантов, а я всего не помню. Нужно полазить по справочникам, почитать сборники. Я отсюда сразу в библиотеку и за работу. Обязательно вечером вернусь и расскажу тебе, что выяснила. А ты расскажешь мне, что видел. Ну как, договорились?

- Хорошо, - неожиданно для самого себя ответил я. Почему я опять позволяю себя втягивать в эти истории? Мне заняться больше нечем? Похоже, что так.

Я подвёз Катю на остановку, потом заехал в газетный киоск, купил несколько журналов, ручку. После у бабушки, пристроившейся недалеко у киоска на скамейке, приобрёл семечки и пирожок. Наконец, вернулся к автомобилю, поехал в «Прогрессивный», стал наблюдать, щёлкая семечки - лузгу выбрасывал в окно шестёрки - и решая кроссворды. За этими занятиями я чуть не проглядел мамочку с коляской.

То была высокая молодая русоволосая женщина. Бледное отстранённое лицо, степенная походка, хорошая осанка выдавали в ней уверенную в себе, если не высокомерную персону. Рассматривая что-то в телефоне, она неуклюже толкала новенькую красную коляску с раздирающимся от крика младенцем впереди себя. Практически не обращая внимание на плач ребёнка, дамочка игнорировала бордюры и камешки, которые попадались на пути, от которых коляска постоянно подскакивала в воздух, а младенец принимался кричать пуще прежнего. Нерадивая мамаша увозила его прочь со двора.

Я заинтересовался происходящим, тем более что был почти уверен – эта женщина и есть та, кого мы с Катей искали. Вышел из машины, побрёл следом, стараясь не попадаться ей на глаза. Как только дамочка удалилась от жилищного комплекса, она ускорила шаг, параллельно с кем-то разговаривая по телефону. Следом за ней я обогнул многоэтажки и вышел к заросшему высокой травой полю. Здесь гулял сильный ветер, снопы пыли летели прямо в глаза, дышать было тяжело. Я перестал слышать плач ребёнка и галдёж его мамаши, застыл у угла и наблюдал за тем, что будет дальше.

Женщина между тем остановилась недалеко от поля, поставила коляску, а сама пошла куда-то в сторону, продолжая болтать по телефону. Ветер раскачивал коляску, я несколько раз порывался подойти поближе, потому что казалось: ещё немного, и она опрокинется.

Тут в высокой траве мелькнуло что-то серо-рыжее. Два крупных глаза, уши-кисточки – это была рысь! Она кралась среди листвы и не отводила взгляда от коляски. Неужели задумала съесть ребёнка? Я выглянул из-за угла и посмотрел по сторонам – женщины нигде не было, зато с той стороны, куда она ушла, выбежал здоровенный чёрный пёс и тоже несся по направлению к коляске. Пасть вся в белой слюне, желтоватые зубы торочат во все стороны, он мчится, не разбирая дороги. И в отличие от крадущейся рыси сразу же бросается к коляске, даже не гавкнув.

Я срываюсь с места, лечу туда, уверенный, что псина разорвёт младенца прежде, чем я пробегу хотя бы четверть расстояния. Перед глазами образ разорванного маленького трупика. Ещё одна смерть по моей вине!

Но тут происходит невероятное. Серой стрелой рысь выскакивает из кустов и сбивает пса прямо в полёте. Они кубарем катятся по земле, грызутся, рычат, визжат. Несколько мощных ударов лапами внушительных размеров по морде пса заставляют того жалобно заскулить, а когда челюсти хищной кошки цепляют его за загривок, он бросается на утёк, не переставая поскуливать. Я застываю на месте, разъярённая рысь смотрит на меня и тяжело дышит. Вокруг ничего. В паре шагов камень, но успею ли я его схватить прежде, чем кошка прыгнет? Большой вопрос.

Пока между мной и рысью происходит дуэль взглядов, объявляется мамаша и истошно орёт. За ней бежит какой-то мужик с ружьём в руках. Рысь отводит взгляд, смотрит в их сторону, потом оборачивается, мгновение разглядывает коляску, а после бросается обратно в заросли и растворяется среди стеблей травы.

- Господи! Она чуть не сожрала ребёнка! Вы это видели? – орёт мамаша и обращается ко мне.

- Я видел другое, - отвечаю.

Запыхавшийся мужик приближается, и оказывается, что в руках у него дешёвенькая пневматическая винтовка. Интересно, что он собирался сделать этим оружием здоровенной рыси?

- Убедились, Павел Михайлович? – между тем женщина теряет интерес ко мне и поворачивается к мужику. – Если вы не предпримите шаги, если с головы моего малыша хотя бы волос упадёт, мы засудим всю вашу компанию!

Сказав это, она хватает коляску и волочёт её по кочкам, продолжая игнорировать крики младенца. Мужичок хлопает глаза, рассматривает поле, после поворачивается ко мне и спрашивает:

- Это чё, и правда рысь была?

Я киваю, он вздыхает и уходит. Я сам смотрю некоторое время в заросли, замечаю, что животное не ушло далеко, оно продолжает наблюдать за мной. Очень странная рысь. Да и сам эпизод… Мать бросила ребёнка на пустыре, его чуть не сожрала собака. Этой дамочке вообще плевать на своих детей?

Впрочем, странности на этом не закончились. Ближе к вечеру я уже устал дежурить и собирался подождать ещё минут двадцать, позвонить Кате и сказать, что возвращаюсь домой, но тут увидел, как во двор заходит старая женщина. Она несла в руках сумку, с кем-то говорила по телефону. Уже подошла к подъезду, но тут следом за ней во двор ворвалась рысь! Женщина вскрикнула, попятилась, прижалась к двери, но животное и не думало на неё нападать, просто стояло и смотрело в глаза.

- Уйди! – прикрикнула на неё женщина.

Рысь сделала пару шагов назад и села. Тут появился Павел Михайлович. Он несся на животное с винтовкой, потрясал ею в воздухе и бранился.

Тем временем дверь подъезда открылась, пожилая женщина чуть не упала, а оттуда выскочил молодой крепкий мужчина с битой в руках. Увидев его, рысь припала к земле и с детской покорность на него посмотрела, а тот размахнулся и чуть было не ударил её точно по голове, если бы дикая кошка ловко не отскочила в сторону. Она жалобно закричала и снова застыла на месте. Из подъезда показалась нерадивая мамаша и сразу же принялась орать:

- Бей её, Олег, бей!

Павел Михайлович выстрелил из своей пневматической винтовке, заставив рысь жалобно взвизгнуть, Олег снова попытался её ударить. Кошка отпрыгнула, с глубокой обидой во взгляде почти человеческих глаз посмотрела на мужчину и бросилась прочь со двора только её и видели.

- Любовь Ивановка, с вами всё в порядке?! – мужчина подошёл к пожилой женщине, плюхнувшейся на зад, помог ей встать. Что она ему ответила, я не услышал. А нерадивая мамаша, похоже, жена этого Олега, снова начала причитать и требовать позвать органы, ответственные за контроль над дикими животными.

- Я им позвоню, Таисия Александровна, прямо сейчас позвоню, - запричитал Павел Михайлович, направившись к другом подъезду.

На том эпизод был исчерпан. А через полчаса мне позвонила Катя, попросила подобрать её на остановке. Когда я подъехал туда, девочка выглядела замученной: и без того белая кожа сделалась почти прозрачной, глаза направлены куда-то вдаль, взгляд полон безразличия к своей участи. Тем не менее, когда она залезла в салон автомобиля, снова принялась стрекотать со скоростью автоматной очереди:

- Ты не представляешь, какое количество сюжетов связано с подменой людей. Не только дети, но и невесты, и родители, даже животных меняют! Колдуны, черти, ведьмы, кого только там не намешано. Я вот составила список, нужно будет продолжить расспросы, определиться, что и как собираемся делать, понимаешь, да? Даже не знаю, как нам разобраться. Этот мальчик, сошёл он с ума или нет? А вдруг они подменили мать? Всякое возможно. Этот район ещё такой дурацкий. Я бы вас… тьфу, ты… тебя не дёргала, сама ездили, но туда пешком переться так далеко…

Она бы говорила и дальше, но я перебил и рассказал ей о том, что видел. Уставшие глаза загорелись ярким пламенем.

- Сюжет 409 по классификации Аарне-Томпсона. Сравнительный указатель сказочных сюжетов восточно-славянской сказки Барога и соавторов! Арысь-поле!

- А теперь переведи.

- Подожди, потом всё расскажу, поехали на это поле, хочу прикормить рысь.

- Ты уверена? Ей ведь сейчас досталось, будет злой, ещё бросится. Она здоровенная!

- Слава, пожалуйста, поехали. Я замучилась бегать по библиотекам, а сейчас точно знаю, как мы можем всё проверить.

- Ну хорошо, поехали, - не стал спорить я.

Когда мы подъехали к полю, уже смеркалось. Я посмотрел на часы – пятнадцать минут седьмого. Весь день какой-то ерундой занимался. Катя же ухватила мой пирожок, который я бросил на заднее сиденье, бесцеремонно разломала его и стала ходить вдоль поля и звать:

- Рыся, рыся, рыся.

И говорила она это с такой нежностью и лаской в голосе, что я невольно подумал, какой замечательной матерью она должна стать.

К вечеру ветер усилился, сделался холодным. Стебли травы колебались и своим движением напоминали волны, а само поле походило на зелёный океан. Выглядело это очень красиво, и я даже засмотрелся, пока не заметил, что из зарослей прямо навстречу мне ковыляет здоровенная кошка. Глаз у неё был подбит – видимо, Павел Михайлович оказался метким стрелком, вид был жалкий, но на меня она смотрела с доверием, прямо заглядывала в глаза, просила помощи. Даже каменное сердце растаяло бы от такого взгляда, а я не был жестокосердным. С опаской наклонился, протянул ладонь, позволил ей понюхать кончики пальцем, а потом почувствовал, как она их облизывает своим большим шершавым языком.

- Славик, ты её нашёл! – радостная Катя шустро побежала к нам, рысь развернулась, зарычала. Девушка остановилась.

- Рыся, я со Славой. Ты же меня понимаешь, правда? Вот тебе пирожок, покушай, - она протянула кошке выпечку, та неуверенно приблизилась, понюхала пирожок, разом проглотила его, а после с отчаянием во взгляде посмотрела на нас.

- Я думала, она сообразительнее, - неуверенно сказала Катя. – Нужно убедиться. Ты знаешь, где третья детская больница?

Я кивнул.

- Поехали туда.

Я полез за руль, до конца не понимая, что происходит, Катя же открыла дверь, каким-то чудом сумела затащить внутрь салона рысь.

- Ты с ума сошла?! Она мне всё сиденье порвёт! А если в поездке бросится?

- Не бросится! – отрезала Катя.

Мы поехали. Время от времени я с опаской поглядывал в зеркало заднего вида, но рысь всю дорогу вела себя на удивление спокойно. И глаза, эти умные почти человеческие глаза! Катя достала у неё из щеки пульку, а рысь даже не рыкнула на неё. Удивительно!

Когда мы добрались до больницы, Катя попросила объехать её, припарковаться возле забора. После мы, включая рысь, выбрались наружу, побрели по тропинке. Вела нас Катя, она же отыскала две разогнутые решетки в заборе, прошла через них, следом за ней проскользнула рысь, ну а я пошёл третьим. Так мы оказались во внутреннем дворе больницы. Какая-то сюрреалистичная картина. Уже стемнело, студентка-первокурсница, молодой электрик и дикое животное крадутся к психиатрическому корпусу – это я понял по указателям на столбиках. Только зачем нам туда?

Тем временем Катя подобралась к окну двухэтажного здания, отделанного тёмно-серой известкой, заглянула внутрь, развернулась к нам.

- Рыся, иди скорее сюда, смотри! – позвала она.

Рысь засеменила, привстала на задних лапах, передние поставив на подоконник, заглянула внутрь и тут в чертах её мордочки произошли какие-то чудесные перемены. Кисточки на ушах словно наэлектризовались, глаза ожили, веки задрожали, дыхание участилось, нос стал дёргаться из стороны в сторону. Она заплакала – прежде никогда не видел плачущих животных - и в этот момент мне показалось, что сквозь звериные черты проступило человеческое лицо. Лицо той самой женщины, что сегодня днём вывозила ребёнка на прогулку. Но куда более человеческое, ласковое, живое.

Внезапно рысь разволновалась, стала скрестись в окно лапами, выпустила когти, заревела, резко отпрыгнула от стены и бросилась куда-то прочь, в темноту.

- Рыся, постой! – с отчаянием закричала Катя. – Скорее, Слава, нужно её догнать! Я так и знала!

Мы побежали, но рыси и след простыл.

- Нужно ехать обратно, она наверняка побежала расквитаться с ведьмой, но так не получится снять проклятье, - разволновалась Катя.

Мы вернулись к «Жигулям», поехали, Катя принялась тараторить:

- Это старая сказка. Сюжет 409: мать-рысь. В оригинальной классификации, кажется, женщина-волк, но для славянских сказок этот пункт уточнили. Ведьма завидует своей падчерице, потому что та выходит замуж за хорошего мужчину, превращает её в рысь, а вместо падчерицы подсылает к мужу свою дочь, которую никто не может отличить от жены. В образе рыси мать возвращается и кормит своего новорожденного ребёнка. Одной только нянечке удаётся разгадать обман. А потом есть разные варианты спасения. Я узнала, куда отвезли их сынишку, которого записали в сумасшедшие. Он лежал в этой самой палате. Когда рысь его увидела, она так разволновалась! Я этого не ожидала! Она и есть настоящая мать! Её прокляла завистница! Украла её жизнь, но дети самозванку не признали, на них чары не подействовали. Их можно снять, но нужно разгадать, кто их наложил. Я расспрошу свою родственницу, можно втереться в доверие к мужу, может быть у тебя это получится? Но сейчас главное отыскать Рысю!

Ещё не доехав до жилищного комплекса, мы услышали отчаянный звериный рык. Я вдавил педаль газа, мы обогнули дома, несколько раз подскочили на кочках, выехали к полю. Свет фар выхватил лежащую на обочине рысь. Её левая лапа застряла в капкане, в стороне пристроился огромный чёрный пёс, вцепившийся зубами в заднюю лапу, а прямо напротив стояло два каких-то мерзких короткостриженных мальчишки в чёрных одеждах. Они швыряли в животное огромные камни и громко хохотали.

- А ну-ка прекратите! – я выскочил из автомобиля, выхватил очередной булыжник из рук пацана, сильно толкнул его и повалил на землю, а камень метнул в пса. Тот взвизгнул, отпрянул. Второй мальчишка плюнул в меня, я отвесил ему оплеуху, от которой тот тоже упал, а после подбежал к рыси. Она жалобно скулила, чуть не ударила меня лапой, но, узнав, остановилась, рухнула на бок, стала жадно глотать ртом воздух. Я освободил её лапу, выбросил капкан – кому же хватило ума поставить его в поле? Может Павел Михайлович всё-таки позвонил в городскую службу отлова животных?

Пока я гадал, что делать, подлетела Катя.

- Скорее, Слава, нужно везти её в больницу!

- В какую больницу, Катюша? Нас за идиотов примут, если заявим, что это человек в образе рыси.

- Нет-нет, в моём районе работает круглосуточная ветеринарная клиника.

Недолго думая, я подхватил рысь – она оказалась очень тяжёлой – запачкался её кровью, но не обратил на это внимания, уложил на заднее сиденье, дождался, когда Катя сядет рядом с ней, по-матерински заботливо положит голову несчастного животного себе на колени, поехал.

Удивительно, но и мальчишки, и собака куда-то пропали, как сквозь землю провалились. Когда развернулся, увидел, что на углу стоит та молодая женщина, которую я видел сегодня днём с коляской. С нескрываемой ненавистью и злорадством она смотрела прямо мне в глаза, и лицо её походило на восковую маску, за которой скрывалось нечто страшное, чёрное, отвратительное. Я не смог долго переносить её взгляд, посмотрел в сторону, выехал на дорогу, понёсся через ночной город.

Где-то на середине пути тяжелое дыхание животного сделалось отрывистым, рысь закряхтела, несколько раз тряхнулась так, что машина задрожала, а потом стало тихо. Донёсся слабый, едва слышный шёпот Кати:

- Слава, не торопись. Она умерла.

После этих слов девочка разрыдалась, а у меня к горлу подступил комок.