Рюкзак

Я стоял на краю тропы, вжавшись в толпу. Под ногами у меня, как и у всех, лежала небольшая куча камней.

Позади нас теснились старые, косые надгробия. Ржавые оградки тонули в бурьяне, а с ветки голого дерева на нас смотрела ворона, словно ждала начала представления.

Вокруг царила гнетущая тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев под ногами да сдержанным шёпотом. Вдруг неподалёку женщина в потрёпанном платке, не отрывая взгляда от дороги, сказала шёпотом:

− Несут, несут!

Толпа замерла в ожидании. И вот показалась процессия.

Впереди шли мужчины с угрюмыми, окаменевшими лицами, неся на плечах открытый гроб. И он плыл над головами, покачиваясь, будто ладья по невидимой реке.

Покойный Николай Петрович, конечно, при жизни выглядел лучше…

А сейчас... сейчас он сидел в гробу, будто это был и не он. Лицо чужое, осунувшееся и постаревшее. Оно было похоже на плохую куклу.

Маска смерти…

Вперёд вышел глава процессии Петруха. Перед собой в руках он держал пустой альпинистский рюкзак. Он громко прокашлялся, прочищая горло, и его голос разрезал тягучую тишину:

− Граждане хорошие! Сегодня мы провожаем в последний путь Николая Петровича! И учтите! Вас ведь тоже будут хоронить! Так что подумайте!

И двинулся вперёд по тропе к ямам. Все молчали. И мне тут же стало кристально понятно, для чего он нёс этот рюкзак. Николай Петрович плыл позади в своём гробу. Сидел и будто смотрел на всех стеклянными глазами: ну, кто же покусится на его рюкзак?

Все так же молчали.

Петруха прошёл уже половину тропы... Как вдруг раздался пронзительный женский крик:

− Люди, да что же это такое! Он моему коту лапу отрубил, когда тот к нему во двор забрался и рыбу стащил!

И женщина, вся в слезах и гневе, схватила два увесистых камня и с силой швырнула в рюкзак. Они глухо стукнулись о тряпичный бок, и это будто сорвало какую-то плотину.

И тут понеслось. Толпа ожила, закипела голосами.

− Он моего мужа побил!

− А он моему ребёнку пинка дал, за то, что тот черешню под забором рвал!

Люди спешно стали складывать камни в рюкзак. Вся обида, вся злоба, всё, что копилось на покойного при жизни, теперь обрушилось на его ношу.

Жена, конечно пыталась выхватывать камни:

− Простите люди, кому он завинил!

Но люди били её по рукам.

Петруха заспешил к ямам, потому что понял, что если набутят весь, он его не донесёт.

Но те, кто прохлопал вначале всё равно догнали. Накидали полный рюкзак, он стал тяжелым. Петруха кряхтел, сгибался под тяжестью, еле тащил его.

Донесли гроб до ям. Там Петруха с помощниками водрузил рюкзак на плечи Петровича, старательно поправил лямки. Стали укладывать его в гроб, но он не ложился нормально. Мешал страшный груз за спиной. Крышкой накрыли, но она не прилегала. Не получилось забить, так и остался угол приоткрытым. Наскоро перетянули гроб верёвкой и стали опускать.

И тут я проснулся.

Фууух! Вот приснится же такой бред! Хотя… знавал я таких Петровичей.

И подумалось мне вот что… Люди не понимают, когда утверждают, что человек приходит в этот мир ни с чем, и уходит ни с чем.

Он уходит с рюкзаком. С рюкзаком своих дел.

И плохо, что люди хоронят без рюкзака. Тогда мир был бы совсем другим.