С меня хватит

Лос-Анджелес. 1952. Весна. Полночь.

Вилла на берегу залива. Кабинет.

Из источников света – настольная лампа. За столом сидит Джордж (продюсер, сорок восемь лет, стройный брюнет, на нем домашний халат, в руках кубинская сигара Cohiba, рядом бокал с виски… Он рассеянно смотрит перед собой). В дверном проеме появляется силуэт женщины… Джессика (вторая жена, второсортная актриса, эффектная блондинка, 23 года).

ДЖЕССИКА

(говорит нежно, пытаясь разобраться с замком серьги на левом ухе)

– Милый, ты идешь спать?

ДЖОРДЖ

(вопрос жены вернул его из раздумий)

– Нет, дорогая, я еще поработаю…

ДЖЕССИКА

(идет модельной походкой в направлении стола, шелестя платьем)

– Нужны твои сильные руки в одном интимном вопросе, милый…

Джессика разворачивается перед мужем, демонстрируя открытые плечи и длинную молнию платья, которая переходит волной на упругие ягодицы. Девушка, повиливая задницей, привлекает внимание мужа.

ДЖОРДЖ

(с улыбкой проводит «собачку» молнии до самого низа, ладонь заныривает под шелковую ткань и сжимает теплую плоть)

– Какая чудесная ямочка, Джесс, ты прекрасна…

ДЖЕССИКА

(целует мужа в лоб и придерживая ткань платья на своей груди, удаляется)

– Папочка, если ты меня разбудишь, я не буду против…

ДЖОРДЖ

(с задумчивой улыбкой возвращается к делам)

Перед ним на столе лежит папка с сценарием, который ему подсунул помощник. Джордж мигает глазами и погружается в чтение.

Анонимный сценарий «С меня хватит»

СЦЕНА11: ДОСТАВКА

День. Глухая улочка где-то в северной части Аризоны. Дом №17 – старый, облупленный, с занавесками из грязного льна. У крыльца – доставщик в униформе «Western Parcel Co.» с посылкой в руках. Звонит в дверь. Никто не открывает. Звонит снова. Наконец слышится скрип.

ДОСТАВЩИК

– Извините, посылка для миссис Эллен Баттл. Я могу её увидеть? Мне бы…

Дверь приоткрывается. В щель выглядывает лицо – морщинистое, но с глазами слишком ясными для старости. Патрик – старая женщина с психологическим расстройством. Подбородок старухи подрагивает. Из-за спины ударяет запах псины и травки.

ПАТРИК

– Что? Прекратите мямлить! Не понимаю!

ДОСТАВЩИК

(повышая голос)

– Посылка! Для миссис Баттл!

ПАТРИК

(обиженно)

–Что вы орёте – я не глухая! Просто мой аппарат жужжит иногда... вы же слышите?

Из-за уха доносится пронзительный свист – слуховой аппарат сходит с ума. Доставщик морщится.

ДОСТАВЩИК

– Подпишите здесь…

Протягивает планшет. Старуха тянется – из рукава халата мелькает нечто суставчатое, покрытое жесткой сединой. Доставщик хмурится, но списывает на артрит.

ПАТРИК

(шепчет)

– Слава тебе, Господи, за пакет... может, там косточка?

Старуха подписывает бумаги предложенной ручкой. Дверь захлопывается. Доставщик стоит, проверяя записи, и вдруг слышит изнутри – тихое собачье подлаивание, но далеко, как будто из подвала…

Голливуд. День. Студия Paramount.

КАБИНЕТ ПРОДЮСЕРА

На стенах фото кинозвезд. За окном – тревожные крики уличных газетчиков: «Кастрильо пал! Куба на ушах!»

КЛАРК (сценарный хантер, тридцать два года, в помятом пиджаке появляется в дверях):

– Джордж, ты разговариваешь по громкой?...

(тот отрицательно машет головой)

– Тогда привет. Я к тебе с вопросом про отвергнутый тобой вариант… Мне сказала Клэр. Прошу, подумай еще раз. Ты же понимаешь – это не просто сценарий. Это... это как если бы Рэй Брэдбери завалил Люси Мод Монтгомери в бомбоубежище.

Кларк кладет на стол вчерашнюю папку с надписью «С меня хватит».

ДЖОРДЖ

(в костюме и дорогом галстуке, с перманентными мечтами об «Оскаре» за «Лучший художественный фильм», заново знакомится с содержимым папки):

– Я понимаю, Кларк. Это... чертовски ново. Но это крайне опасная история, к тому же это может быть подстава… Автор же не известен..

КЛАРК (с мольбою в глазах)

– Это не просто ново… это безумие! Нам нужно быть в нем! Поверь моей чуйке…

ДЖОРДЖ

(с сомнением, перекладывает лист за листом, задумывается)

– Хм, ну может ты и прав… Никто не делал монстра, который думает, что он собака. Особенно про старуху с мужским именем, внутри которой — чертов сенбернар, и она уже не помнит, с какой стороны у неё передок.

КЛАРК

– Патрик же шифруется под старуху, чтобы не поймали за that four-legged business. Это гениально! Это как... как если бы коммунизм притворился собачьим говном, а потом съел узкоглазых.

ДЖОРДЖ

(цедит виски из бокала, который мерцает в свете люминесцентной лампы):

– Именно. Так на самом деле и получилось… Хм, ладно давай попробуем… Вот только нам нужно актрису, с большой буквы, а не какую-нибудь шлюшку из «Девушек из бассейна». Нам нужна звезда.

Анонимный сценарий «С меня хватит» мерцает строчками машинописного текста.

СЦЕНА23: ВОСПОМИНАНИЕ о ПОСАДКЕ

Ночь. Дождь. Пустыня Сонора. Метеоритный кратер. Капли дождя под действием магнитных полей собираются в потоки, вокруг кратера. Всплеск света. Из дыма выползает существо – медленное, гелеобразное, с шестью конечностями и сенсорами вместо глаз. Оно дрожит после криптобиоза. Вдруг слышится лай. Из-за ближайшего бархана выскакивает сенбернар с добрыми глазами, в ошейнике с медальоном: «БАРНИ».

ПАТРИК (внутренний монолог чудовища-тихоходки)

– Барни смотрел на меня... не как на угрозу, а как на друга, кто тоже потерялся. Он был простой, понятный и хотел поиграть. Я не знала, что такое «собака», но захотела быть им.

Тихоходка приближается, собака виляет хвостом. В следующий миг – тело пса растворяется в слизи. Тихоходка вдыхает его память и чувствует запах корма, детских рук, тёплого очага…

ПАТРИК (внутренний монолог)

– Я не убила его, а стала им. Это же... милосердие местного масштаба. Господь простит, ведь он прощает кротам, что они едят червей… to hell with it.

КАБИНЕТ ПРОДЮСЕРА.

На стене – портреты Греты Гарбо и Бетт Дэвис.

КЛАРК

– Слушай.. А ты не хочешь попробовать свою жену?

ДЖОРДЖ (расплывается в улыбке)

– Старина, если бы я искал актрису, которая красиво отсосет в кадре, то да… я бы подумал над твоим предложением, но нам нужна актриса с большой буквы, талант.

КЛАРК

– Давай тогда Грейс Келли. Она же как раз талантлива и популярна, у неё всё чисто, без скандалов. Это будет – атомная бомба.

ДЖОРДЖ

– Слушай, она сейчас настолько звезда, что ей бы роль богини войны, а не тихоходки с эпиляционными комплексами. Да и не поймёт она, что такое «чувствовать себя сенбернаром».

КЛАРК

– А кто поймёт?

ДЖОРДЖ (задумчиво):

– Нам нужна актриса, которая... которая дрожит, но не знает, от холода или от того, что её тело – не её. На стандартный прайс. Кто у нас есть еще?

КЛАРК

– Тиша Уоррен Берг? Она только сыграла в «Пламени в прачечной 2», но её оштрафовали за то, что она открыто целовалась с машинисткой... Какая-то неприличная история… точно не вспомню.

ДЖОРДЖ

– Publicity rush? Отлично. Пусть приходит завтра. По сценарию старушка трансформируется в монстра только в конце. Сделаем пару дублей в халате...

ЛАУНДЖ ЗОНА КИНОСТУДИИ.

Джордж и Кларк шепчутся рядом с автоматом с сигаретами.

КЛАРК

– А если Хичкока? Он же любит пугать зрителей... по-жесткому.

ДЖОРДЖ (смеётся, бросает сигарету):

– Да он же всех актрис на площадке заставит мерзнуть в белье, пока сам будет снимать сзади! Нет, нам нужен кто-то... нервный…кто сможет burn the city with blue light… Псих с именем, который боится тихоходок и как только прочитает сценарий – уже не будет знать, сколько у него ног.

КЛАРК

– Я знаю одного, из Чикаго. Снимал рекламу для «Кока-Колы», но там, якобы «внезапно» все актёры lost their lunch on camera. Компания уволила его, но у него отличные экспериментаторские навыки.

ДЖОРДЖ

– Берём в оборот. Главное, чтобы он не начал строить из себя звезду… и требовать процентов с кассы. Я не хочу, чтобы мой… наш монстр, стал по расходам – символом холодной войны. Хотя... подожди...

(пауза)

КЛАРК (тихо):

– Что?

ДЖОРДЖ (резко):

– Ничего! Главное прекрати мямлить с их агентами!

КОСТЮМЕРНАЯ КИНОСТУДИИ.

Мастер по костюмам, мистер Лумис, смотрит на эскизы – и бледнеет.

ЛУМИС

– Шесть ног? И четыре из них – с седыми волосами? Вы в своём уме?

ДЖОРДЖ

– Мы в Америке, мистер Лумис. Мы изобретаем реальность, которую сожрет зритель. Я легко могу нанять другого, но если вы согласны и вам нужно время на подумать – я его дам, я также дам вам пятьсот долларов сверху и своё согласие на ваши изыскания формы. У вас неделя. Вы сошьёте халат, чтобы красивая актриса казалась старухой и со спины была похожа на мужчину, а потом легко трансформировалась в тихоходку.

КЛАРК

– А если просто надеть на Тишу большой толстый носок? С пришитыми глазами.

ДЖОРДЖ (вздыхает и закуривает):

– Кларк, ты должен искать бриллианты среди говённых историй, but let the suits handle the money flow... Мне еще сегодня нужно чек выписать за адаптацию.

Литературный сценарий «БАББОТО».

СЦЕНА2: ПОДМЕНА

Дом миссис Баттл. Кухня. Старуха сидит за столом, пьёт чай. Внезапно – дверь распахивается. Тихоходка медленно входит на шести лапах – всё ещё в своей привычной форме, но уже с человеческими чертами. Миссис Баттл пугается.

МИССИС БАТТЛ

(прищуриваясь)

– Кто вы?! Убирайтесь! Я вызову шерифа!

БАББОТО (тихо, почти умоляюще)

– Не надо кричать, леди… Я просто... хочу быть хорошей, как ваш сенбернар. У вас ведь был сенбернар? Я видела его (пиzдит) на фото...

Миссис Баттл вскакивает и хватает нож. Тихоходка вздыхает. Жвалы выдвигаются мягко, почти нежно. Тихоходка резко прыгает и вгрызается в горло старухи. Старуха исчезает в плазменной вспышке.

БАББОТО

– Прощайте, мэм, вы были дурой. Ваш чай был слишком сладкий, но я его допью – в память о Барри.

Через минуту – тишина, только тиканье часов. Тихоходка преображается и надевает халат миссис Баттл. Смотрится в зеркало.

БАББОТО (внутренний монолог)

– Теперь я – старушка, хех. Буду набожная и слабослышащая. Я уже очень привязанная к этому, своему дому. Это мой крест, как у Иова. Только у меня – шесть ног, damn it all…

В коридоре киностудии. Кларк читает сценарий в третий раз. Его лицо странно меняется, когда он пытается осмыслить прочитанное.

КЛАРК (шепчет вслух, сам себе):

– Я... не глухая. Прекратите орать. Я просто... немного... собачья.

ДЖОРДЖ (хлопает его по плечу):

– Эй! Ты уже похож на неё. Ты уже думаешь, как БАББОТО.

КЛАРК (оборачивается, глаза мутные):

– А если я и есть БАББОТО? Вдруг она уже здесь? Представь, что мы все – лишь её сны перед тем, как начать жечь город плазмой?

ДЖОРДЖ (быстро):

– Хватит! Ты просто переутомился – иди выпей кофе и не обнюхивай в лифте людей.

Литературный сценарий «БАББОТО».

СЦЕНА13: ШЕРИФ В ПИКЕ

Офис шерифа. Ночь. Карта штата на стене. Шериф Делмар сидит, курит, листает местную газету с заголовком: «БОЛИВИЯ В ОГНЕ – МОРО СВЕРГНУТ».

ШЕРИФ ДЕЛМАР

(вслух, сам себе)

– Странно... с тех пор как эта Баттл вернулась из госпиталя – всё не так. Раньше она ходила в церковь, а теперь – только во двор. Мочится у дерева. Стоит и смотрит на Луну, будто ждёт кого-то.

Пауза. Пьёт кофе. Ставит на стол замызганную кружку. В ней – отражение не глаз, а шести тёмных точек.

ШЕРИФ ДЕЛМАР

(тихо продолжает беседу с самим собой)

– А если она – не Баттл, а нечто, что прилетело из Москвы... или оттуда, где даже мы еще не летали?

Внезапно – радио на столе включается самопроизвольно. Звучит УВБ-76: жужжание, обрывки шифра. Шериф вскакивает, резко выхватывает револьвер и стреляет в радио.

ШЕРИФ ДЕЛМАР

– Сука! Ну всё. Завтра устрою ей обыск, и если у неё в доме окажется что-то, кроме вшивого постельного белья – пусть Господь помилует её... и нас.

КАБИНЕТ ПРОДЮСЕРА

Джордж за столом, дверь закрыта. Телефонный разговор с Хьюстоном.

ДЖОРДЖ (в трубку):

– Да, мистер Блюм, я понимаю, что вы не верите в инопланетян. Но поверьте – это не совсем про инопланетян, скорее про страх. Про то, как старая женщина может стать страшнее всей армии Советов.

(пауза)

– Нет, это не про Советы. Хотя... если шериф думает, что она шпионка... то почему бы и нет? Пусть зритель сам решает, это же Америка – у нас каждый может выбирать врага.

(пауза)

ДЖОРДЖ (хитро):

– Да, мистер Блюм, да. Нам нужно еще четверть миллиона… не более.

КАСТИНГ – СТУДИЯ PARAMOUNT, ПОДВАЛ №3

Комната без окон. Бетонный пол, лампа дневного света мигает. В углу – ведро с песком для окурков. Джордж, Кларк и режиссёр из Чикаго (мистер Вендл, тучный, 53 года, с залысиной) сидят за столом с кофе в бумажных стаканчиках. Все курят. Дым висит в воздухе тяжёлыми пластами. У двери – черная женщина (28 лет, красивая, стройная) одетая в старомодное платье до пола, под которым грубо наспех сшитые подкладки из поролона, имитирующие тело старухи. На голове – парик из белых волос, оставшихся после съемок варьете. Пот стекает по её черным вискам.

ДЖОРДЖ

(не глядя)

– Хорошо, милая, давай сцену у двери. Ты – старушка БАББОТО. К тебе стучится доставщик. Ты его не понимаешь и раздражена, но ты боишься, что он заметит... ну, знаешь – лишние конечности.

Молчание в ответ. Женщина моргает, пальцы дрожат. Поролон скрипит при каждом движении.

АКТРИСА

(тихо)

– Сэр, могу я... взять текст, сэр? Я мало запомнила, извините, сэр... мне дали его полчаса назад… И я не понимаю, что за тихоходка, сэр…

КЛАРК

(шепчет Джорджу)

– Она даже не в профсоюзе – вышла дешевле воды.

ВЕНДЛ

(впервые поднимает глаза)

– Да. Просто читай, куколка. Как будто ты... ну, как будто ты не человек, а старая ведьма, бабуля, которая боится, что её разоблачат, хорошо?

Актриса кивает и глубоко вдыхает. Голос дрожит от духоты в подвале.

АКТРИСА

Что? Прекратите мямлить! Не понимаю…!

Пауза. Она запинается. Пот льется по подбородку. Она делает шаг назад и один из слоёв утеплителя сползает с плеча, хлипкие пуговицы трескаются на горле – обнажая тёмную кожу груди под белой краской. Джордж морщится.

ДЖОРДЖ

– Боже правый, да кто её так гримировал? Чертов Лумис? Она же выглядит как призрак шекспировской оперетки, который забыл кем притворяется.

КЛАРК

(смеётся)

– Зато видно, что под халатом – не шесть ног, a real C-cup doll… Всё в рамках бюджета.

ДЖОРДЖ

– Боже правый, да ты чего? Неужто ты собрался заправить цветной?

КЛАРК (осёкся)

– Прости, босс, я думал у нас экспериментальное всё, too French…

Актриса пытается продолжить. Голос снова срывается.

АКТРИСА

Ч-что вы орёте... я не глухая!

Её «слуховой аппарат» (проволока с батарейкой, торчащая из-за уха) начинает издавать звук УВБ-76. Она пугается, отшатывается, наступая на полу платья. Теперь поролон рвётся на бедре, обнажая обмотанное тряпками точёное бедро и часть ягодицы. Она теряет равновесие, падает вперед, на колени. От жары она на миг высовывает язык и молчит в испуге, опасливо косясь на мужчин.

КЛАРК (быстро выходит из помещения)

ВЕНДЛ

(тихо, почти с сочувствием)

– Она… да, похожа, не внешне, но внутри. Там точно есть какой-то страх. Существо, которое не знает, где заканчивается его тело и начинается обман желаний. Эта сцена больше похожа на какой-то новый жанр эротики, чем на новую фантастику…

ДЖОРДЖ

(встаёт, стряхивая пепел)

– Да ну её. Мы не можем снимать монстра, которого зритель пожалеет. Нам нужен ужас, а не... не социальный комментарий для либералов от Paramount.

Обращается к ней, уже безо всякого интереса:

ДЖОРДЖ

– Спасибо, милая. Ты свободна. И возьми вот... на такси.

Джордж кидает монетку в сторону ведра с песком. Актриса медленно подползает туда на четвереньках. Находит доллар, поднимается и, злобно зыркнув, выходит, придерживая остатки платья. За дверью слышен глубокий вздох и тихое невнятное восклицание.

КЛАРК

(возвращается и затягивается сигаретой)

– Надо бы найти белую. Кто-нибудь знает, где сейчас Телма Риттер?

ВЕНДЛ

(впервые курит молча, глядя в пол)

– Иногда монстр – не тот, кто жжёт города плазмой... а тот, кто заставляет других притворяться людьми… Я могу получить анкету этой актрисы?

ДЖОРДЖ (резко)

– Хватит философствовать и пристраивать свой член! У нас дедлайн, а вокруг актерский мрак и даже Куба уже не наша.

Лампа мигает. В углу – что-то жужжит, но никто не понимает – что.

КАБИНЕТ ПРОДЮСЕРА, час спустя.

Джордж стоит у окна, курит. За спиной – Кларк, который листает список «актрис, которые ещё не сошли с ума».

ДЖОРДЖ

(без поворота)

– Ну нет. Цветная актриса нам точно не подойдёт. Зритель не поймёт. Он приходит, чтобы испугаться монстра, а не задуматься о сегрегации. Это не «Поющие под дождём», чёрт побери.

КЛАРК

– Тогда может настоящую старуху? Миссис Мур из «Горького урожая»? Ей за семьдесят, но глаза очень живые.

ДЖОРДЖ (оборачивается, резко)

– Нет! Старые работают по старинке – плачут, молятся, читают Библию вслух. А мы тут – новый жанр. Концептуальный. Ты понимаешь? Это не ужастик для подростков из Бруклина. Это – межгалактическая паранойя под прикрытием человеческого тела. Нам нужно, чтобы зритель, который выйдет из зала – начал проверять, сколько ног у его соседки.

КЛАРК

– Значит – молодая. Но с видом... знаешь... как будто внутри неё уже всё сгнило от страха.

ДЖОРДЖ

(улыбается)

– Вот! И чтоб имя на афише горело, как Манхэттен после удара термоядерной тихоходки. Звони Кларку Гейблу – пусть подумает над ролью шерифа. Он же теперь играет только «крутых мужиков с демонами». Отлично. А ещё...

(пауза, достаёт свой блокнот с пометками в, на обложке звезда с вписанным внутрь его именем)

– Попытайся связаться с агентом Джин... как её... Джин Тирни.

КЛАРК (вздыхает)

– Она же почти не снимается. После всего...

ДЖОРДЖ

– Именно! В ней уже есть безумие, не наигранное и она не будет притворяться тихоходкой. Она поверит, что всегда ею была, а зритель это почувствует. Это будет не актёрство, а инопланетное вторжение.

КЛАРК

– А если она откажет?

ДЖОРДЖ

– Скажи ей, что сценарий написан пришельцем, который думает, что он сенбернар, и что текст – про одиночество.

КЛАРК (направляется в соседнюю комнату к секретарше, чтобы позвонить, кивает у двери)

– А если она спросит – кто автор?

ДЖОРДЖ

(садится, наливает себе виски в бокал, который мерцает в свете неоновой вывески «PARAMOUNT» за окном)

– Скажи: «Русский аноним, шпион-перебежчик».

КАБИНЕТ ПРОДЮСЕРА, ТОТ ЖЕ ДЕНЬ

Джордж всё ещё в том же костюме, что и утром – только галстук ослаблен, ворот расстёгнут. На столе – стакан с тающим льдом, пепельница, полная сигарет с красной помадой (не его). Зазвонил телефон и с его колен упорхнула аппетитная попка секретарши. Девушка быстро прошагала к двери и приняла вызов в коридоре, а теперь вернулась с вопросом к шефу, поправляя юбку.

СЕКРЕТАРША

– Мистер Блэквелл... она на линии. Джин Тирни.

Джордж мгновенно меняется. Голос – как бархат, приправленный джином и лёгкой улыбкой.

ДЖОРДЖ (в трубку, тепло)

– Джин... привет, милочка. Как настроение?.. Нет-нет, я не из тех, кто звонит только по делу. Я звоню, потому что вчера видел закат – и вспомнил твои глаза в «Лауре». Ты тогда сияла так, будто знала – однажды будешь притворяться кем-то... кем ты не являешься.

(пауза, голос Тирни – тихий, осторожный, как будто она говорит сквозь тюль)

ДЖОРДЖ (смягчаясь)

– Да, да... я знаю. Всё это... всё это было тяжело. Но слушай – у меня есть нечто. Не просто роль, а оскароносная… Это... чеховская палата, только не с белыми стенами, а та, где всё – из страха, молитв и собачьего лая.

(он делает паузу, будто даёт ей вдохнуть)

ДЖОРДЖ

–Ты будешь старушкой, но не простой, представь себе, что она думает, что – сенбернар. У нее есть слуховой аппарат, который воспроизводит странную музыку Советов. Да… ты правильно поняла, шесть ног. И жвалы, как у насекомых, но душа – как у тебя, Джин. Одинокая, израненная и прекрасная.

Тишина в трубке. Только лёгкое дыхание. Может, ветер или сомнение.

ДЖОРДЖ (тихо, почти моляще)

– Давай попробуем, милая, подай в трубку... Хорошо? Просто... попробуй…

Еще пауза. Длинная. Джордж не моргает. Секретарша молчит. Кларк вошел и застыл у двери, затаив дыхание.

ДЖОРДЖ (едва слышно)

– Ты ведь помнишь, каково это– чувствовать, что твоё тело не твоё?.. Вот именно. Это не игра. Это... возвращение.

В трубке – едва уловимый звук. Не «да» или «нет» а лёгкий, хрипловатый лай.

ДЖОРДЖ (закрывает глаза, улыбается)

– Спасибо, родная. Я знал... я знал, что ты справишься. Я позвоню…

Кладёт трубку. Секретарша уходит к себе. Кларк подходит к столу.

КЛАРК

– Она согласилась?

ДЖОРДЖ (задумчиво)

– Она не подойдет… Найди телефон агента Грейс, мать его Келли… И, кстати, что с музыкой? Нам нужна новаторская джаз-рок-композиция…

УЖИН В «ЛЯ ФЛОРА» – ЛОС-АНДЖЕЛЕС, 1952

Ресторан. Тихие еврейские скрипки фоном. Белые скатерти. Хрусталь. Свечи. Джордж, Кларк и Грейс Келли за столом. Она – в платье молочного цвета, волосы собраны, взгляд – спокойный, но за ним – ледяная дисциплина. Перед ней – тарелка с редким стейком из японского быка, который был рожден уже после полной демилитаризации островов узкоглазых, вилка – как оружие, которое она не собирается использовать.

ДЖОРДЖ

(поднимает бокал)

– За тебя, Грейс. За ту, кто умеет быть прекрасной... за твои молодость и красоту.

ГРЕЙС

(деликатно улыбается)

– Вы слишком добры, Джордж. Я просто играю то, что мне дают.

КЛАРК

(нервно)

– Но иногда... то, что дают – это не просто роль. Это... откровение.

Джордж кладёт перед ней папку. Обложка – простая, без лишних надписей. Только пометка: «БАББОТО» Версия 2. Грейс открывает и читает первые строки. Молчит, пальцы чуть дрожат.

ГРЕЙС

(тихо)

– Она не глухая. Просто аппарат жужжит, как радио из другого мира...

ДЖОРДЖ

– Ты ведь знаешь, что такое прятаться?.. Не физически. А... внутри. Когда ты – одна в комнате, полной людей, и никто не видит, кто ты на самом деле.

ГРЕЙС

(не отрывая взгляда от текста)

– Да, знаю. Я ходила в школу. Особенно противно, когда все хотят, чтобы ты была... чистой, невинной. Словно это – единственная форма женщины, которую можно показать на экране.

(она поднимает глаза, в них – не страх или интерес, а что-то глубже, почти узнавание подтекста роли.)

ГРЕЙС

– Тихоходка Патрик... он же не мужчина или старуха, правильно? Он – существо, которое чувствует, что должен быть собакой, потому, что собака привычна обществу людей – безопасна, добра и преданна. А инопланетная тварь – опасна, непонятна и поэтому наказуема? Так?

(Она делает паузу, откладывает вилку, никто не ест. Все смотрят на неё и слушают.)

ГРЕЙС

– Этот текст не про монстра вообще-то, а про двойственность, про то, как мы все, и особенно женщины – живём в страхе, что нас раскроют и покажут, кто мы есть на самом деле. Не ту версию, которую хочет видеть общество, а которая хочет быть кем-то другим, что нельзя любить..

(она берёт другой лист, читает вслух, почти шёпотом)

ГРЕЙС

«Я не глухая. Прекратите мямлить!» – говорит она. Но на самом деле – она боится услышать правду, потому что правда – в том, что она не старуха или собака, а жуткий пришелец. Если они узнают – её сожгут, как ведьму или коммунистку. Она… чудовище.

(Пауза. Джордж не дышит. Кларк вытирает пот со лба.)

ДЖОРДЖ (тихо)

– Ты поняла её. Ты уже... стала ей.

ГРЕЙС (закрывает папку, смотрит прямо)

– Я сыграю её, но не как монстра, а как женщину, которая прячется от мира... потому, что мир не готов принять её женщиной. Даже если она – всего лишь старушка.

(она встаёт. Платье тихо шелестит. На выходе она останавливается и оборачивается.)

ГРЕЙС

– И... я хочу, чтобы в финале, когда она начинает жечь город плазмой – она не кричала. А... молилась… Допустим, шептала: «Прости меня, Господи. Я просто хотела быть любимой. Даже если для этого нужно было стать собакой».

Она уходит. Джордж смотрит на пустое место и неоплаченный счет.

КЛАРК

– Мы только что заполучили самую крутую актрису в Голливуде.

ДЖОРДЖ

(наливает себе виски, мерцающий в свете свечи)

– Нет. Мы только что нашли ту, кто сможет сделать нам Оскары.. Еще по коктейлю, старина?

ГРИМЁРКА №7 – ПАРАМАУНТ, УТРО ПРОБ

Четыре часа утра. За окном еще сумерки. Внутри духота, жар, дух париков, запах клея и пота. Грейс Келли сидит на стуле, в обнимку с халатом, который ей ещё не дали надеть. Лицо под слоем латекса – натянуто, глаза – мутные от усталости. На груди – старинный лифчик с косточками, которые впиваются в грудки, как иглы.

КОСТЮМЕРША

(закалывая булавку в подол)

– Ещё чуть-чуть, мисс Келли. Сейчас пришьём последний слой... чтобы ноги выглядели «вялыми, ватными, почти мёртвыми».

ГРЕЙС (тихо, почти не шевеля губами под маской из латексных морщин)

– Я уже чувствую их мёртвыми. Мои ноги, руки. Моё... всё.

(пауза. Она смотрит в зеркало, в отражении – старуха с тенью собаки в глазах.)

ГРЕЙС

– Вы знаете... я думала, что эта история совсем не про страх, она– про унижение. Про то, как заставляют женщин быть чем-то уродливым... чтобы зритель ел попкорн, смеялся, чувствовал облегчение: «слава Богу, это не я».

КОСТЮМЕРША (нервно смеётся)

– Ой, мисс... не надо так. Это же просто работа.

ГРЕЙС (шепчет)

– Да. Работа. Как будто я должна благодарить, что мне дали сыграть... чудовище.

Через час – площадка, в декорациях провинциального жилища. Стол, стул, толстый телевизор на тумбе из темного дерева. Режиссёр – известный и привезенный из Италии, только что прибыл на площадку, с сигарой и привычкой шутить в самые неподходящие моменты. На нем сэкономили тысяч пятьдесят. Имя – Примиато Бесполини, 59 лет. Говорит с акцентом, глаза – ласковые, но пустые, роговая оправа, волосы прилизаны.

ПРИМИАТО

(хлопает в ладоши самому себе)

– Forza, Грейс! Ты готова, bellissima? Но? Ва бене аллора ... дадим angelo расправить крылышки... Расскажи анекдот, cara, зритель любит анекдот. Что-то из классики, знаешь, такое... Tipo: идёт семья помидоров по дороге, они pomodori, но они семья, una famiglia, понимаешь?

ГРЕЙС (устало)

– Нет.

ПРИМИАТО (смеётся)

– Семья pomodori, по дороге. А малыш... il bambino... отстаёт. Он маленький, понимаете? Отец, il padre, кричит " catch up!". Кетчуп, sai?

(вокруг – смех ассистентов, кто-то хлопает, Грейс сидит неподвижно, в её глазах – не злость, а нечто похуже – осознание.)

ПРИМИАТО

– Семья это важно... Ecco qua. Старая classico americano. No? Тебе не нравится, bellia? Слишком просто для тебя, cara? Ты знаешь такое? Италиан юмор… жгучий как перчик халапеньо.

ГРЕЙС (встаёт медленно, голос – ледяной, но не громкий)

С меня хватит.

Все замолкают. Она срывает парик. Куски латекса отклеиваются с хлопком. Грудь актрисы – в синяках от косточек. Волосы – мокрые. Она смотрит с вызовом на Примиато.

ГРЕЙС

– Вы хотите, чтобы я стала уродом? Чтобы я лаяла и жила страхом. Но вы не хотите, чтобы я была человеком. Вы хотите анекдот, а у этой тихоходки – нет анекдотов. У неё – одиночество и шесть ног, которые она стыдится показать. Да, маэстро… еще жвалы, которые прячутся за «слава тебе, Господи».

ПРИМИАТО (с испугом)

– Oh, bella, perdonami! Прости, прости, cara!

Она полностью срывает с себя халат и бросает на пол. Актриса обнажена.

ГРЕЙС

– Я не буду играть монстров из ваших шуток.

Уходит, не хлопая дверью, просто – исчезает, как будто её и не было...

ЭПИЛОГ: МОНТАЖНАЯ. Три года спустя.

Света почти нет, горит тусклая лампа. Стеллажи, на которых лежат коробки с надписями «НЕ ИСПОЛЬЗОВАНО». В одной из них, среди других забытых проектов, покоится плоская металлическая кинокоробка, с небрежно приклеенным стикером: «БАББОТО – ПАРАМАУНТ, 1952». Внутри – плохо смотанная пленка, двадцать минут сырых дублей и проб. Проект не был завершен и умер… никто не знал, как это назвать. Хотя иногда ночью здесь слышен лай или чей-то шёпот:

«Что? Прекратите мямлить... я не глухая...»

1955-й на дворе и все смотрят «Из окна», рукоплещут звезде Грейс и думают, что страх – это сосед напротив, а не старушка в глубинке, которая могла уничтожить мир собственной природой.

Конец истории, которая случилась в другом мире, где киберпанк изобрели в 1952-м...