S.T.A.L.K.E.R - Чужая Судьба

Густой воздух невидимой рукой прижимал к земле все живое. Вдалеке синеватым маревом от земли к небу поднимались короткие вспышки электрических разрядов. Егор поднял руку со сжатым кулаком, давая сигнал всей группе остановиться. Он вынул датчик и провел им по дуге перед собой. Мерцание пулсона на дисплее выдавало слабые аномальные следы западнее, но не ближе сотни метров. Датчик-сканер фиксировал стационарные аномалии, но мог запоздать при обнаружении мигрирующих проявлений, - поэтому приходилось часто прочёсывать территорию на все 360 градусов.

Егор вышел к прогалине, прикрытой слева и справа массивными валунами – это место хорошо подходило для привала.

— Всё, мужики, мы в зоне. Можно выдохнуть.

Егор присел у валуна: первая линия пройдена, самое сложное впереди, но хотя бы этот рубеж преодолён. Высокий худощавый парень с позывным Балун уперся спиной в шершавую поверхность, поставил АК на предохранитель и проверил магазины в разгрузке. Следом к камню привалился здоровяк по прозвищу Воля, он пристроил свой ПКМ между валунов и проверил сектор на случай, если придётся вести огонь. Убедившись в правильности выбора позиций, он кинул в середину тактическую сумку:

- Балун, пошукай там чего-нибудь пожрать.

Кордон между миром людей и безмолвием Зоны остался за спинами, ощущение совершённого перехода ещё держало группу в напряжении. Сабр — так бойцы называли Егора — снова обвел местность взглядом, привычно отмечая укрытия, возможные опасности, направление дальнейшего движения путь к отступлению на всякий пожарный. Воля хмыкнул, скользнув взглядом по Балуну:

— Вояки сейчас, наверное, чешут в штанах и гадают, кто шмалял.

Балун деловито проверил содержимое сумки: антирад, БК, приборы бесшумной стрельбы, тепловизоры, две пузатые фляги с водкой, три сухпая ИРП. Он достал один из ИРП, кинул его Воле и тот вопросительно посмотрел на Сабра.

- Не набивай кишку, дойдём до точки – там перекусим. Воля, хавай то, что в карманах припрятал, некогда рассиживаться.

Воля пожал плечами и достал из кармана тюбик, набитый перемолотым солёным салом. Выдавил содержимое себе в рот и запил водой из личной фляги. Сало он всегда молол сам на всю группу – две трети прослоек, одна треть серого хлеба, приправы по вкусу. Быстро усваивается, даёт сытость и не занимает много места на марше.

Балун, не отрываясь от содержимого сумки, бросил вполголоса:

— Сабр, а чего не двинули через элеватор? Можно было самим расшатать патруль, списали бы всё на бандюг, и оторвались бы чисто.

Воля встряхнул плечом, подбадривая Балунa, и посмотрел на Сабра. Тот не торопился отвечать, рассматривая в бинокль очертания деревни в нескольких километрах на восток, а затем коротко усмехнулся.

— Если бы сами долбанули вояк на переходе, то по нашему следу уже бы шли две, а может три ГБРки. И что тогда? — Сабр твёрдо продолжил, не дожидаясь ответа. — А так группа Каурого накатила на кордон, оттянула силы — и мы спокойно прошли. В Зоне таких, как мы, сотни, и каждому своя судьба.

Балун хмуро кивнул, но на душе у него всё равно оставалась лёгкая тревога — слишком уверенно всё шло по плану. Это расслабляет, а зона жестоко наказывает за потерю контроля. Воля хлопнул его по плечу:

— Ты не думай о глобальном, подносяга, думай, чтобы рядом быть, если что.

Балун не стал отвечать. В тройке он был тем, кто тащит всю поклажу на себе – подносягой, но при этом не считал себя каким-то слабаком, да и парни не считали. В случае чего мог прикрыть, да и не боялся ничего. Парни молча перебирали БК, проверяли оружие – каждый был одет в потрепанный, но добротный камуфляж. Все было нацелено и рассчитано на то, чтобы группа выглядела как трое обычных сталкеров, гуляющих по зоне по своим надобностям.

Невидимая черта между безопасностью и постоянной угрозой осталась в пяти километрах позади. Для Сабра каждый подобный выход был испытанием на прочность, проверкой не только навыков, но и интуиции. Зона жила и продолжала жить по своим законам, заставляя верить не только тому, что видишь, но и тому, что ощущаешь внутри. Малейшая ошибка стоила здесь куда дороже, чем где-либо за периметром Зоны.

Сабр, Воля и Балун когда-то служили в секретном подразделении спецназа, но волей случая поучаствовали в одной не совсем законной спецоперации. Почудили на славу. Командование поставило вопрос ребром – или дальше работаете по профилю на всяких мутных делах или суд, и вполне возможная отсидка вплоть до ПЖ. Сабру было заявлено прямо:

- Ты и твои люди теперь военные преступники. Не рыпайся, а раздвинь булки и получай удовольствие. Пока ты с нами, ты в безопасности.

Сабр решил по-своему, он предложил своим людям дезертировать, и те согласились. Пацаны с их навыками требовались в определённых структурах по всему миру, и в итоге они оказались в частной военной компании с нетривиальным названием «Меч и Роза». Год, проведённый в самых горячих точках, стал своеобразным экзаменом на выживание, который они сдали без потерь.

Командир ЧВК, которого все звали Директором, однажды вызвал Сабра в свой кабинет, налил коньячку, предложил сигару.

- Сабр, а ты толковый малый оказывается. Есть одно деликатное дельце для тебя и твоих парней…

Сабр слушал молча. Директор накатил и выпалил:

- Нужно будет в зону прогуляться. Есть там одна штуковина, нужно её изъять, но так чтоб без шухера. Месяц на подготовку.

- Что за штуковина? Я раньше никогда не работал в Зоне.

- Ну придётся поработать, дорогой мой. Есть у тебя в биографии косячок, ты об этом знаешь, я тоже знаю и вояки знают, пока ты работаешь на меня – тебе нечего бояться, но как понимаешь услуга за услугу. Сделаешь, получишь новые документы на себя и твоих, как их… Балуна и Волю, и гуд бай, Америка.

Месяц подготовки, теоретический курс по Зоне, тренировки, ночи без сна и постоянное ощущение, что придётся переплыть целый океан дерьма. План операции был подготовлен аналитическим отделом ЧВК, уточнялся и дополнялся. Сабр был готов следовать ему, но сидя на привале, опираясь спиной о холодный камень, он ощущал неприятные сомнения у сердца. Что стоило директору списать их троих после реализации задания?

Вылазка в зону не была обычной ходкой за хабаром, не заказом от барыг и ученых, которым всегда хотелось заполучить из Зоны «что-нибудь эдакое». Сабр впервые за долгое время ощущал, что на этот раз дело иное — на кону стояли их собственные жизни, будущее и возможность вернуться к хоть какой-то нормальной жизни. За чертой привычного мира началась игра по чужим правилам, и ни никто не питал иллюзий насчёт того, что ждёт впереди. Каждый понимал: расслабляться в Зоне нельзя, даже короткий привал — это роскошь, которую иногда приходится оплачивать собственным здоровьем. Сабр мельком взглянул на своих бойцов, то, что их лица не несли на себе следы сомнений и неуверенности успокаивало — только холодное, цепкое стремление идти до конца.

После привала Сабр велел всем принять по таблетке антирада. Через границу переходили в грязном месте, где было наименьшее количество патрулей. Гейгер несколько раз прощелкал – доза не сильно превышала средние показатели, но хотелось по максимум сохранить здоровье. Сабр поднялся и сплюнул на сторону, антирад оставлял во рту неприятный привкус металла:

— Ладно, парни, двигаем к деревне, ведём себя спокойно. Здесь что-то типа ничейной земли, автоматы на предохранитель, но бдительность не терять. Воля, отсоедини коробку от пулемёта, Стечкарь свой держи на товсь.

Воля понимающе кивнул, перевесил ПКМ на плечо, отсоединил коробку и убрал в подсумок, а Балун отсоединил магазин от автомата. Бойцы без суеты покинули укрытие и вышли на тропу к деревне.

Тропа, казавшаяся безжизненной, быстро наполнилась невидимым движением: за кустами мелькали тени, изредка похрустывали ветки, ветер доносил приглушённые шорохи — Зона жила своей скрытой жизнью. Сабр шёл первым, ведя перед собой сканером-детектором. Через час группа добралась до кордона, где начиналась более или менее цивильная территория, населенная сталкерами разного пошиба: вольняшками, которые жили по своим правилам, и опытными бойцами, сбившимися в небольшие банды ради выживания и добычи хабара. Сабр замечал, что на них посматривают с любопытством: новички встречались здесь часто, но по виду пришлую троицу сложно было назвать начинающими. У двоих АК-12 с коллиматороми, у Воли на плече ПКМ, у всех — тактические рюкзаки, разного пошива, но военного образца. Но главным было то, как троица передвигалась. Сабр впереди, Воля позади справа, Балун слева в пяти шести шагах, готовый в любой момент прикрывать своих, рассчитывая на прикрытие и с их стороны в случае чего. В Сабре все подмечали главного.

Деревня была брошена еще во время катастрофы на Чернобыльской АЭС, а затем вновь обжита сталкерами уже после второго инцидента. Брошенные, полуразвалившиеся дома в два ряда, образовывали центральную улицу. Вокруг одни мужчины, и если бы не внешний вид домов и обилие вооружённых людей, то деревню можно было бы принять за вполне нормальную, как, например, где-нибудь в Поволжье.

У разрушенного кирпичного дома стоял сутулый мужик. Он лениво наблюдал за происходящим и ковырял спичкой в зубах. Сабр поймал его взгляд, отметив в нём насмешливый интерес, и, демонстративно вынув руки из карманов, направился прямо к нему.

— Здорово, братан. Как бы так выразиться, мы здесь не то чтобы новички, но и не прошаренные. Подскажи куда чего?

Балун и Воля, оставшись позади, молча переглянулись. Незнакомец не спешил отвечать, он сплюнул прямо под ноги Сабру, а затем щелчком кинул в него изжёванную спичку.

На центральной площадке у костра толпились люди, двое пьяных качались у разбитого автобуса, трое внимательно наблюдали из-за забора, предвкушая драку. Во взглядах не было вражды, но и доверия тоже не чувствовалось — каждый оценивал, не представляют ли новые лица угрозы или, напротив, могут ли быть полезными. Сабр машинально сделал шаг вперёд, но остановился, выдержал паузу, улыбнулся и примиряюще произнёс:

— Ладно, мужик, не пыли.

В этот момент к ним подскочил шкет лет восемнадцати: камуфляж свисал с него мешком, а в глазах читалась неуёмная жажда приключений.

— Ребзя, вы ищите кого или что? — Мелкий метнул взгляд на мужика у стены: — Тебя, Серпень, когда-нибудь за твой поганый характер точно щёлкнут. Ходи за мной, мужики.

Сабр глянул на Серпня и процедил с холодом в глазах:

- Ну бывай, братуха, может еще пересечёмся.

Воля спросил у шкета:

- Тебя, как зовут-то?

Шкет протянул руку и с серьёзными щами представился:

- Большой.

Парни представились ему вымышленными именами, на манер Партоса, Атоса и Арамиса. Большой весело захохотал, оглядел их, словно оценивая не только оружие, но и внутреннюю закалку, и добавил:

— Если вы новички, то вам к Сидоровичу, его тут все знают, да и начинается всё с него. Снарягу, если какую надо, ну или мало ли чего. Опять же может работёнку подкинуть. А вы чего ищите, ребзя?

Сабр, не желая раскрывать лишнего, не стал вдаваться в подробности. Разговор прервался шумом — над деревней пронеслись два квадрокоптера. Большой пригнулся и юркнул под козырёк, его взгляд стал внимательным и осторожным:

— Вояки… ищут кого-то, что ли? Давненько не летали. Мужики, вы не слышали — на кордоне у вояк с утра бой был? Говорят, какие-то хмыри что-то протащить из Зоны пытались, но мне кажется — фигня.

Балун спокойно бросил:

— Какой дурак через вояк тащит? Ну ты даёшь.

Сабр посмотрел в след квадрокоптерам. Вояки опомнились – ищите теперь ветра в поле.

- Ну веди, куда там чего.

Большой повёл их к Сидоровичу — две широкие створки, раскрытые на стороны, обнажали зев бункера. Для Сабра это место не было неожиданностью: за время подготовки он изучил не только аэрофотоснимки, но и схемы внутренней планировки в бункере, это не давало большого преимущества – всё нужно было делать тихо-мирно, но информация была полезной. Бункер охранялся, и у входа один из часовых молча указал стволом автомата на карманы Сабра, второй начал методично проверять его металлодетектором, не задавая лишних вопросов.

- Пушку, рундук – всё здесь оставляй. Вот, в сторону клади.

Сабр безропотно выполнил требование охраны. Ему не хотелось устраивать конфликт на ровном месте, когда дело только начиналось и слишком многое было поставлено на кон. Балун и Воля остались снаружи, внимательно наблюдая за происходящим вокруг, они были готовы вмешаться в любой момент, если что-то пойдёт не по сценарию. Большой крутился поблизости и переводил взгляд с охраны на Сабра и обратно.

Внутри бункера царил полумрак, пахло железом, машинным маслом и яичницей. Походу Сидорович в бункере и жрал, и спал, и ср… Сабр вел себя собранно: на брифинге было дано прямое указание, дескать Сидорович мужик дружелюбный, но в некоторых случаях может повести себя с закидонами. Впереди ждал разговор, а снаружи — привычная тревога, которая не отпускали ни на секунду с момента, как только была пересечена граница Зоны.

…

Сидорович задумчиво почесал потную лысину, - от духоты не спасали даже два вентилятора. Уставившись в никуда, Сидорович смог выдавить только многозначительное:

— Мдааааа.

Сабр не стал затягивать разговор, уверенно ткнул пальцем в дисплей планшета и коротко, без обиняков, проговорил:

— Как ты понимаешь, твои услуги будут хорошо оплачены. Экипировка должна быть доставлена на Болота в механизаторский двор.

Сабр аккуратно выставил геометку.

— Вот сюда, квадрат 17-2.

Сидорович развернул бумажную карту Зоны, сверился с планшетом и отметил место маркером. Сабр смотрел прямо в глаза:

- Сделай все, как нужно.

Он дал конкретно понять —не будет ни мелких недомолвок, ни лишних расспросов, всё должно быть чётко. Сидорович спокойно встретил взгляд Сабра и слегка кивнул:

— Ко мне неделю назад приходил человечек, дал знать, что будут гости со спецзаказом. Всё готово. Будет доставлено, не волнуйся.

Сидорович вел себя деловито - ему было без разницы кто перед ним, если ему заплачено, значит все будет выполнено по прейскуранту. Сабр улыбнулся и кивнул

— Я не сомневался.

Между ними проскочило понимание: оба знали цену слову и делу в этом мире. Обмен рукопожатиями завершил сделку. Сабр двинул к выходу, но остановился у самой двери, и не удержался от вопроса, который давно вертелся на языке:

— Слышь, Сидорович, чисто из интереса. У тебя денег, как у президента Лихтенштейна, чего ты здесь сидишь до сих пор?

Сидорович глухо рассмеялся, но смех оборвался кашлем, - он начал тереть грудь и морщиться. Сабр понял – старая рана. Старикан-торгаш прокашлялся. От кашля лицо побагровело.

— Да пробовал, браток. Зона… Зона держит, проклятая. Вся жизнь здесь, да и смерть, наверное, тоже. Пробовал выходить, но не смог остаться там, — он указал пальцем куда-то наружу, в неведомое, будто подчеркивал всю пропасть между этим подземельем и остальным миром. – Вернулся сюда на своих двоих. Да и нужен я здесь.

Сабр всё понял и шагнул за порог. Сидорович остался один, окружённый запахом табака и гулкого эха шагов. Подобные визиты бывали и прежде: однажды в бункер спустился малый по прозвищу Сыч, - за него хлопотали вояки: требовали собрать необходимую экипировку и спрятать в ЗИЛке на выходе из деревни. Сидорович сделал всё, как нужно, а через неделю по Зоне прокатился цинк – мочканули верхушку Долга, Свободы и Чистого неба, вроде бы еще потрепали Монолитовцев, но это не точно. Сидорович прекрасно понимал, что именно Сыч уработал командиров. Больше некому. Тогда он подготовил для Сыча граник РПГ семёрку и СВДэшку с одним магазином. По экипировке можно предположить или же понять многое. Командиров Долга и Свободы сработали в Припяти – шарахнули из граника по окну пятиэтажки, где они вели переговоры, кэпа из Чистого неба вальнули прямо на базе из снайперки. В этот раз у него заказали снарягу сразу на троих, причём не простую, а высшего разряда. Сидорович тяжело вздохнул, чиркнул зажигалкой и затянулся. Коммуникатор на столе пропищал входящим сообщением – деньги были переведены на счёт. Самому пришлось потратиться, но все затраты окупились пусть не во сто крат, но в надёжные три раза.

Последний месяц Зону лихорадило. Люди становились дергаными, нервными, отношения между сталкерами обострялись, два выброса подряд поставили всё на уши, спрос на анабиотики резко вырос, а достать их стало почти невозможно. Военные перестали барыжить — раньше Сидорович добывал препарат через них, теперь же каждый заботился только о себе и старался как можно реже высовываться из укрытия.

Сидорович хорошо понимал, что сейчас любая мелочь может стать роковой. Он не был сентиментальным, но внутренняя тревога не отпускала, казалось, будто в привычном хаосе Зоны начинается новый этап, что-то должно случиться вот-вот. На миг ему даже показалось, что за ним кто-то наблюдает — может быть, сама Зона, может, невидимый глаз из тьмы. Он сел поудобнее и уставился в потолок, а затем резко встряхнул головой и пробормотал:

- Вот она и старость, дружище. Пора замену искать…

Сабр вышел наружу, показал своим бойцам «окей», и не обращая внимания на назойливого Большого, пошёл к окраине деревни. Балун и Воля двинули следом, не задавая лишних вопросов — всё было понятно. Большой потрусил за ними, пытаясь поддержать разговор:

— Что, не сговорились? Последнее время Сидорович цены загибает. Бабками не берёт, артефакты ему подавай. Так-то тоже борзый старикан.

На слова никто не реагировал, но Большой продолжал тараторить, вспоминая, как кто-то притащил Сидоровичу артефакт «Мамины бусы», а получил за это только калаш - короткую ксюху в нагаре и два магазина. Сабр и его бойцы шли дальше, молча оценивая обстановку вокруг, сканируя взглядом потенциальные угрозы и возможные пути отхода.

Большой попробовал зайти с другого бока:

— Мужики, а вы вообще куда, а? — но натолкнулся на ледяной взгляд Воли. Тот медленно потянул из ножен штык-нож, холодно и без тени эмоций посмотрел на паренька:

— Не твоё дело, щегол. Вали пока цел.

Фраза была произнесена нейтральным тоном, но именно это заставило Большого попятиться. Он споткнулся о булыжник и чуть не упал, чтобы сохранить лицо он выматерился, развернулся и пошел обратно в деревню, стараясь не оборачиваться.

Холодные глаза и сверкнувший на солнце нож дали понять разницу между настоящими сталкерами и такими, как он сам — салагами, проявляющими отвагу только в историях у костра. Сабр шёл вперёд — важно было выполнить задание и не дать Зоне взять своё раньше времени. За спинами осталась деревня, а впереди раскинулась зыбкая неизвестность, в которой всё зависело от хладнокровия и удачи.

Воля тихо спросил о дальнейших действиях, и Сабр коротко обрисовал план: нужно уходить на Болота, зашухариться, а в пять утра выйти на геометку, забрать снарягу и двигать дальше. В голосе звучала привычная твёрдость — всё должно идти по плану, без лишней суеты. Группа, не теряя темпа, двинулась по проторенной тропе, вскоре миновав последние признаки человеческого присутствия. В Зоне, не смотря на время года, всегда быстро темнело, как будто кто-то врубал невидимый тумблер, и привычный мир исчезал за плотной завесой темноты. Уже через два часа наступила ночь — воздух наполнился сыростью, туман начал заполнять низины. Сабр остановился:

— Балун, расчехляй ПНВ. В случае чего работаем короткостволом с ПБС, нам лишний шум ни к чему.

Балун не стал тянуть: быстро проверил заряд батарей, закрепил прибор ночного видения на голове, оснастил пистолет глушителем. Воля и Сабр, следуя тому же порядку, надели ПНВ, распредели между собой патроны и короткостволы с ПБС. Болото принимало их как чужаков: звуки, тени, редкие отблески зеленоватого света, всё казалось опасным. Земля то проваливалась под ногами, то подпружинивала, то хлюпала гнилой жижей. Сабр водил датчиком, нащупывая аномалии:

— Пять метров трамплин, — Он указал направление рукой, и вся группа сместилась вправо. Одна ошибка, и шиндец – подкинет на пять-шесть метров, а затем шмякнет о землю, костей не сосчитаешь.

До механизаторского двора добрались за полночь, уже почти наощупь. Территория встретила их привычными для Зоны звуками: стоны, хрюканье, мокрый шорох, где-то далеко перекликались невидимые существа, что-то крупное всплеснуло в болотной жиже. Сабр определил гейгером и сканером аномалий безопасную зону и только собирался дать команду на закреп, как тишину прорезала короткая автоматная очередь. Затем ещё одна, и длинная до конца — где-то совсем близко. Из-за потемневшего от болотных испарений здания раздался панический крик:

— Помоги, Паха! Паха, сука!

Воля, мгновенно сорвав пулемёт с плеча и занял позицию за опрокинутым бензовозом, Балун залёг за штабелем кирпичей, а Сабр остался в центре, контролируя сектор между товарищами.

— За мной!

Группа пошла вдоль стены сарая, держась в тени. Из-за угла пятился и стрелял от бедра наугад сталкер в черном балахоне. Перед ним, скрытая за стеной, неведомая сила разрывала пространство криками и рыком: за домом шёл бой.

- Да помоги, мля… - Одиночные выстрелы из пистолета потонули в собачьем лае и рыке. Вскоре стая начала выбегать из-за дома, направляясь к отстреливающемуся из автомата сталкеру. Балун обалдел от увиденного:

- Ни хера ж себе.

Сабр на ходу оценил ситуацию:

— Всех на ноль! — и бойцы открыли огонь по псам с фланга. Отработали коротко и слаженно, начав гасить стаю с конца. Псы бросались в рассыпную, не понимая откуда ведется огонь, скулили, один пёс закрутился по кругу, пока не рухнул с разожженной башкой. Молодчик в чёрном понял, что происходит что-то неладное, повернулся в сторону, клацнул пустым затвором и тут же рухнул с простреленной грудью.

Сабр направился к убитому, Балун и Воля прикрывали. Командир оттолкнул ногой автомат, кинул взгляд на тело — типичный бандюга, попавший под раздачу. Балун, обойдя место схватки, увидел первое тело — из разорванного горла на вспоротый живот стекала кровь. Бедолага смог отползти к стене, дрался за себя – перед ним лежал пёс с раной в боку, неподалёку валялся охотничий нож. Бандюга выпалил всё, что было в пистолете Макарова, а потом выхватил нож. Его кент обоссался и побежал. Что ж, так бывает.

Воля подошел и помрачнел:

— Мда... был человек… живой. А сейчас куча дерьма.

Балун перекрестился и отошёл в сторону. Одно дело павшие при огнестрельном контакте, к этому Балун привык - навидался вдоволь, и совсем другое, когда тебя, как тушу загрызли собаки. Подобные картины редко кого оставляют равнодушным, даже в Зоне. Сабр коротко свистнул, обращая на себя внимание:

— Балун, пару «Эфок» на подходах со стороны болота поставь, на нашей тропе кинь лепесток. Воля, оборудуй позицию для ПКМ возле водонапорной башни — после такой пальбы точка засвечена, надо быть готовыми.

Они действовали чётко, слаженно: Балун пошёл минировать подходы, Воля быстро подобрал удобное место для огневой точки, откуда просматривалась большая часть территории двора.

Связь поддерживали по портативным рациям. Балун вернулся через десять минут, на ходу стирая грязь с рук:

— Всё в поряде, командир. Смотри, чего нашёл.

Он достал из кармана жёлтый камень не больше куриного яйца. Камень светил голубыми круглыми вкраплениями. Сабр разочарованно прищурился:

— Можешь выкинуть, это каменный цветок. Херня.

Балун убрал находку обратно в карман — решил оставить на память. Наступила тяжёлая, вязкая тишина. Сабр приказал отдыхать и взял первый ночной дозор на себя, привычно устраиваясь возле стены, откуда можно было контролить не заминированные подходы. Он достал планшет, быстро развернул карту, подтягивая пальцами нужные участки — данные по передвижению людей отображались синими сигнатурными метками, а скопления мутантов горели тревожным красным. В километре на север накапливалась какая-то стая, по всей видимости псевдособаки или же кабаны. Сабр встал и всмотрелся во тьму – над разломом поднималось марево, раскрашенное ПНВ в кислотно-зелёные, шуршащие тона.

Воля неслышно подошёл сбоку:

- Командир, мы ИРП открыли. Перекуси.

Он протянул пачку галет и пластиковую, запечатанную миску с колбасным фаршем.

Последние часы всё шло по плану. Но никто не мог предсказать: сколько ещё продлится относительное спокойствие. Впереди ждал новый рассвет, до которого оставалось несколько долгих, тревожных часов.

…

В пять утра над Зоной всё ещё висела густая муть, но группа уже уверенно вышла к рыбацкому хутору, куда люди Сидоровича должны были доставить снарягу. Сабр, первым идя по колее, поднял левую руку со сжатым кулаком — Балун и Воля остановились, напряжённо вслушиваясь в привычные, но всё равно неприятные звуки пробуждающейся Зоны. Сабр вёл перед собой сканером и матерился в полголоса.

Балун поправил ремень сумки на плече:

— В чем дело, командир?

— Да хер его знает, не пойму чего-то. Аномалия… но перемещается.

Внезапно рыхлая почва разошлась в трёх метрах от Сабра, с хлюпающим звуком на поверхность поднялся зеленоватый пузырь и медленно пополз в сторону бойцов.

Воля закричал:

— Кислота, твою мать! Ходу, парни!

Пузырь, словно живое существо, начал набирать скорость, с каждым мгновением сокращая дистанцию между собой и убегающими сталкерами. В такие минуты любая оплошность могла стать последней. Сабр закричал:

— Я его отвлеку! Воля, врассыпную! Балун, мля, кидай ингибитор!

Секунды тянулись бесконечностью. Кто-то невидимый открыл по пузырю огонь из хутора – из оболочки в разные стороны брызнули капли ядовитой кислоты. Сабр коротко оценил обстановку: кто-то из хуторских открыл огонь по аномалии, пытаясь остановить смертоносный пузырь. Балун лихорадочно вытащил из сумки пластиковый футляр с пробирками, в некоторых были установлены слабые запалы. Балун дёрнул шнур и швырнул пробирку прямо в аномалию. Пробирка разорвалась, распыляя серый туман, - зеленоватая кислотная масса зашипела, начала сжиматься и вскоре опала на землю безопасным, дымящимся сгустком. Воля мгновенно залёг, выставив пулемёт в сторону хуторских построек, Сабр выбрал укрытие за поваленной берёзой, Балун упал на грязную проплешину и откатился в сторону, уходя с возможной линии огня.

Из-за деревянного сарая донеслось:

- Мужики, не шмаляйте. Я выхожу.

Вскоре появился сталкер: руки подняты, автомат без магазина в одной, в другой — гайка с белой тряпкой.

— Не шмаляйте. Я проводник! — выкрикнул он, осторожно приближаясь.

Группа, убедившись в его мирных намерениях, поднялась и подошла ближе. Сабр первым обратился к незнакомцу:

— Здорово! Чего стрелял?

Проводник нервно рассмеялся:

— Да хер его знает. Вообще, пробовали кислотники из пулемётов разбивать — если плотным огнём, толк есть. А тут подумал хоть как-то помочь, мало ли.

Слово за слово — напряжение рассеялось, и Сабр, не теряя времени, прошёл под навес для лодок.

— Мы от Портного. Тебе для нас передали кое-что. Было?

Проводник кивнул на перевёрнутый ГАЗ-53:

— Да, всё там. Красиво работаете, парни, только учтите — здесь всё под Чистым небом. Видно, что вы крутые ребята, но местные тоже не лыком шиты.

Сабр резко оборвал:

— Ладно, хорош баланду травить. Что у вас тут, спокойно?

Проводник наморщил нос:

- Какой хрен спокойно. Три дня назад чуть не обалдел. Вон в том здании, на чердаке – вон, в том. – Он указал пальцем на мастерскую. – Кровосос засел. Хорошо парни прикатили, мне харчей закинули, БК. Они и заметили. А так не знаю – ночью мандец бы мне пришёл, меня скрадывал падла.

- Мда. Весело у вас.

- И не говори. Кровосос, собака, здоровенный – метра два. Боряя посекло немного. Ублюдок невидимым стал и стал кружить на встречном огне – вот щекотнули Боряя очередью, но ничего – оклемается.

Проводник тараторил без умолку, рассказывая о хуторе, об окраинах, о своем прошлом – было видно, что ему хотелось выговориться на долгое время вперёд. Жизнь в одиночестве не предполагала долгих разговоров, а поболтать проводник любил.

Балун проверял содержимое тайника, вытягивая наружу три длинных кофра. Воля осматривался по сторонам, контролируя обстановку. Через час вся тройка была полностью переобмундирована в экзоскелеты ПНБ-4УЗ, каждый из которых был дополнительно оснащён артефактом Выверт, снижающим усталость.

Вооружение распределили, если можно так выразиться, по специальностям: Воле достался пулемёт Печенег с ранцевой системой питания, интегрированной в экзоскелет, Сабр вооружился ВСС Винторез — винтовкой особого класса с глушителем и оптикой, Балун получил СА «ВАЛ» для ближнего и среднего боя. Проводник смотрел, едва дыша — на всё «Чистое небо» таких экзоскелетов было всего два, при чём один из них невосстановимо пострадал в бойне с Ренегатами. Удивление и тревога на его лице сменялись страхом: он понимал, что пришлые крутыши затеяли нешуточное дело в зоне, и могут вальнуть его, чтобы не трепался. Но проводник подготовился к подобному исходу, пока пришлые меняли снарягу. Сабр отвёл Винторез за спину, повернулся к проводнику и спокойно произнёс:

— Корефан, ты нас не видел, мы тебя тоже. Бывай.

Проводник, сжимая в кармане гранату без чеки, чувствовал, как по спине стекает пот: на миг ему показалось, что сейчас его действительно «завалят», - по телу прокатилась волна облегчения. Группа, не теряя времени, двинулась к западной окраине хутора, держа курс на железнодорожное полотно — теперь, облачённые в экзоскелеты и с новым вооружением, они чувствовали себя почти непобедимыми. Сабр отметил: вес оружия и БК будто бы ушёл в землю, сам экзоскелет весил не более пятнадцати килограмм, вес удобно распределялся на плечах и спине и практически нивелировался встроенным артефактом. Балун, всегда более подвижный, прыгал на два-три метра, не сдерживая восторга:

— Охренеть, мужики, нам бы такую тему в ЧВК на боевых, а?

Сабр одёрнул его:

— Кончай играться, турист, хренов. Сейчас до ж/д-полотна, дальше двигаем вдоль до Янова. Теперь всех, кто нам встретится — гасим. Всё ясно?

Балун остановился и ответил:

— Так точно.

Голос искажался встроенным в бронесферу респиратором, и Сабр приказал всем перейти на связь по ларингофонам. Воля только кивнул, проверяя непривычно лёгкий пулемёт — важно было убедиться, что ничего не заклинит в нужный момент, и оружие не захлебнётся. В экзоскелете было непривычно, нужно было потренироваться, приноровиться к работе с оружием и тактике. Но приноравливаться придётся по ходу – командир подгонял.

Внутри царило напряжённое, но собранное ожидание: в Янове группу ждал связной из Долга. Усталость отошла на второй план, уступив место почти физическому ощущению силы, дарованной экзоскелетами и артефактами. Каждый шаг был просчитан, каждая минута выверена — в Зоне только так и выживают.

К железнодорожному полотну группа подошла к семи ноль-ноль. Ржавые рельсы блестели росой. Тишина усиливала тревогу. Воля негромко процедил:

— Открытое место больно, командир. Мутно, мля.

Балун, по привычке попытался отшутиться:

— И мёртвые с косами стоять... А я, кстати, думал тут постоянно какой-то кипеж. Прям, как в Сирии, командир. Помнишь Сирию?

Сабр скользнул взглядом по горизонту:

— Сплюнь, пока не накаркал.

Неприятное предчувствие не покидало его — слишком много смертей видели эти места, чтобы было вот так вот тихо и просто.

Они продолжали путь, и Сабр вдруг задумчиво заговорил:

— Зона вообще странное место. Вроде бы шестьдесят, ну максимум восемьдесят километров в поперечнике, а оценена, поделена, и сотню раз разыграна. Здесь то одни гасят других, то договариваются и валят третьих, а потом всё меняется. Зона терпит, и бац – выброс, обновление. Иногда кажется, будто Зона живая — ты думаешь, что её изучил, а она меняет правила, выставляет новых игроков, ломает судьбы, как хочет.

Балун вгляделся вдаль.

— Мда, и лезут сюда все, кому не лень. Вояки не то, что границы, свою задницу толком прикрыть не могут. Слышал, у америкосов была, как её… АЭС Три-Майл-Айленд? Там всё закрыли так, что со спутника не разглядишь. А тоже говорят, занимались такой же хернёй, что и здесь, если не хуже.

Сабр остановился:

- Ага, лезут все кому не лень…Такие же, как и мы.

Он перевёл визор кевларовой лицевой маски в режим увеличения, Воля последовал его примеру.

— Что это там? — Воля указал вперёд по полотну.

— Это дрезина, парни, — ответил Сабр после короткой паузы. — До Янова с кайфом доедем.

Единственное, что тревожило Сабра — сама дрезина. Он помнил, что на последних снимках после разведки с дрона дрезина валялась в стороне от полотна, а теперь она была аккуратно взгромождена на рельсы по свежей лежневке. Кто мог это сделать, и зачем, оставалось только гадать. Сабр остановился, размышляя, не ловушка ли это, но времени на сомнения не было — надо было двигаться. Он проверил дрезину сканером и гейгером – всё в норме. Балун ухватился за рычаг:

— О чём задумался, командир?

Сабр отмахнулся:

— О деле! Ходу!

Дрезина дёрнулась, заскрипела металлом по рельсам, но вскоре набрала скорость. Через час, в ранних лучах солнца, троица спрыгнула с дрезины перед невзрачным одноэтажным зданием железнодорожной станции Янова. Воля оглядел себя:

- Командир, так в экзе и пойдём?

Сабр встал на крыльцо перед входом:

— Ес оф хоз. Пусть привыкают.

В вестибюле станции был обустроен простенький бар: стойка из оббитых железом досок, разномастные стулья, отмародёренные в самом Янове, закопчённый потолок. Однако главное внимание привлекли не детали интерьера, а удивлённые взгляды десятка завсегдатаев: появление троих в экзоскелетах сразу переключило внимание с рюмок и карточных игр на пришлых амбалов. Кто-то протяжно присвистнул в тишине, кто-то в шутку гоготнул:

- Шухарись мужики, киборги прикатили.

За барной стойкой стоял худой парень в камуфляже Свободы, не особо смутившийся при появлении группы Сабра. Он сразу разулыбался и крикнул:

— Алоха, парни!

Сабр подошёл ближе:

— Здорово, я Сабр, — он показал на своих, — Это моя команда, мы типа санитары Зоны, братан. Ищу человека из Долга с позывным «Броня».

Бармен широко осклабился:

— Я Гаваец, добро пожаловать. – Он протянул руку, но тут же притворно зажмурясь от боли, одёрнул её из рукопожатия, — Ай-ай, куда так жмёшь?

Он поднял взгляд к потолку и задумчиво протянул:

- Броня? Чего-то не помню. Сюда много людей заходит, всех не упомнишь.

Сабр, не теряя самообладания, вытащил ассигнацию из внутреннего кофра экзоскелета и придвинул по стойке. Гаваец, не моргая, поднял её к свету, всмотрелся и криво усмехнулся:

— Ещё три такие, братишка, и я подумаю, чем можно помочь.

Сабр не стал спорить и протянул еще три бумажки. Гаваец забрал деньги и скрылся за дверью подсобки. Сабр осмотрелся: мужики по трое и двое сидели за столами, кто-то пил самогон, кто-то перекидывался в картишки, два мужика выясняли отношения прямо в баре – больше никто не обращал на пришлых внимания. На стене висела фотография – Гаваец и какой-то мужик с обрезом, оба опираются ногами на тушу здоровенного кабана-мутанта, над фотографией надпись – «Государственная», слово было перечёркнуто и следом выведено – «Первая в Зоне противорадионуклидная монополия» рядом с надписью был намалёван сталкер, опрокидывающий пузырь водяры в рот.

Внимание Сабра привлёк сидевший в кресле-каталке безрукий мужик в потрёпанном Долговском камуфляже. Он сидел в полумраке, отстранённый от подгулявших сталкеров, на груди наградные планки, рядом с ним стоял молодой парень и перебирал струны на старенькой гитаре.

На первом аккорде все в баре замолчали, пространство будто замерло, и безрукий начал петь:

Нам весь век будут сниться

По усталым больницам,

В респираторах лица,

Не весёлые сны…

В голосе звучали тоска и откровенность пережитого. Даже бывалые сталкеры забыли про свои дела и прислушались. Сабр невольно поймал себя на мысли: что слова задевают в душе невидимые фибры, будто написаны для каждого, кто потерял здесь товарища или часть самого себя.

Гаваец, вернулся и прошёл в зал. Он находу кивнул Сабру, прошёл к безрукому и что-то зашептал ему на ухо. Тот перестал петь и прислушался, качая головой. Гитарист приставил гитару к стене и выкатил каталку в соседнее помещение. Сабр увидел, что у безрукого также не было и обоих ног. Бар постепенно начал приходить в себя, вновь зазвучали голоса и глухой смех. Гаваец подошёл к Сабру и махнул в сторону двери:

— Человек, который вам нужен – в том помещении. Мужик на каталке.

Сабр, удивлённый наглостью бармена, ничего не ответил.

— Будьте здесь, начеку, — коротко бросил Сабр своим, и двинулся к двери. Он понимал, что следующая встреча — ключевая, и нужно выжать максимум полезной информации. Воля и Балун заняли позиции у стойки, не спуская глаз с входа и окружающих.

Балун притянул к себе бутылку с барной стойки и показал ей Воле. На бутылке была наляпана кривая этикетка – Яновский Хенесси.

- Не хило они здесь обосновались.

Гаваец вернулся за стойку:

- Если хочешь накатить, дружище – заплати. Если нет, то поставь.

Балун вернул бутылку на месте:

- Я себя не на помойке нашел, чтобы твоё пойло хлабыстать.

За стенами бара жизнь кипела по своим жестоким законам, и только тот, кто научился жить по законам Зоны, мог надеяться на возвращение из тьмы.

Калека устроился в углу. Полумрак делал пространство теснее, а низкие потолки давили на плечи. Сабр осмотрелся: помещение вполне подходило для разговора. Гитарист стоял рядом и держал руку в кармане. В голове у Сабра мелькнула тревожная мысль: в кармане запросто мог уместиться ПМ или Глок. Экзоскелет бы выдержал выстрел в корпус, но лицо и шея были прикрыты тонкой кевларовой маской – выстрел в упор мог стать смертельным. Однако гитарист, не спеша, вынул лишь пачку сигарет, закурил и выпустил дым под потолок. С улыбкой он протянул пачку Сабру, но он отказался.

Искалеченный Долговец посмотрел тяжёлым взглядом.

— Я Броня, что тебе угодно, сынок?

Сабр на миг замешкался, подбирая слова: ощущение чужой боли и достоинства, с которым держался калека, заставляло подбирать выражения осторожно.

— Вы боец из группировки Долг?

Броня засмеялся и почесал щеку о плечо:

— Я мертвец из группировки Долг, парень. Давай без предисловий.

— Хорошо. Конторе, на которую я работаю, стало известно, что полтора года назад на заводе Росток вы попали в некий инцидент…

Сабр замешкался и посмотрел на Гитариста. Броня перехватил его взгляд:

— Не обращай внимания, это Параня, при нём можно.

Параня не проявил никакой реакции, снова затянулся и уселся в противоположном углу, делая вид, что его не колышет происходящее.

Сабр продолжил:

— Мне известно, что в подвалах под заводом вы нашли некий артефакт, уникальный. Расскажите о нём.

Броня надолго замолчал. Гитарист встал и вытер платком его разгоряченное лицо. Глаза Брони помутнели, лицо потемнело, и голос зазвучал так, будто исходил из-под земли.

— Э-ээ, парень, понял я к чему ты клонишь. Не могу тебе давать советы, но под Ростоком поселилось само зло. Мы шли спецгруппой, пять человек, спустились в казематы из рабочих цехов, прошли две первые гермодвери, а потом… мне ударило по мозгам. Я отключился.

Он замолк на пару вдохов, стиснул зубы, и продолжил.

— Не знаю, как выжил, просто не знаю. Все мои пацаны легли там… жутко легли — выколотые глаза, вспоротые животы, на коже такие ожоги, будто их в кислоту макнули. Они не просто умерли — они сами себя уничтожили. Я ползком вылез наружу… не помню... Я выжил, а в голове до сих пор звучит рёв, словно кто-то сверлит череп изнутри.

Сабр перевёл взгляд на его пустые плечи:

— Это… тебя там покалечили?

Броня усмехнулся, но в смешке не было радости — только горькая ирония.

— Нет, парень, в каземате под Ростоком я нарвался на пространственную аномалию, и меня вышвырнуло на Болотах, а там нарвался на бандюг. Били, требовали какой-то хабар, а затем распяли. Вот этот, — он кивнул подбородком на гитариста, — со своими меня вытащил. С тех пор я здесь, побираюсь. Жизни не осталось, - только память, которая сжигает хуже огня.

Сабр склонил голову, размышляя о том, сколько всего выпало на долю Брони — и что в конечном итоге может ждать его и его людей. Он уточнил:

— Что за зло? По мозгам ударило? Может Бюрер… или что похуже? Вы видели этот артефакт?

В глазах Брони расплескался страх воспоминаний:

— Парень, если ты себе не враг, не суйся туда. Там нечто — я не знаю, как назвать. Под Ростоком что-то такое, что ломает людей на уровне души, а не только тело. – Он начал впадать в истерику. – Там мясорубка!!! Там грёбаный ад!!! Лучше поверни назад, если не хочешь стать таким же, как я. Может там и вовсе нет никакого артефакта!

Сабр выругался про себя, а вслух бросил:

— Я сам решу, что мне делать.

Он вышел из помещения, в голове звучали слова тактического командира в кабинете Директора на базе ЧВК. "В Янове связной. Он сам там был. Мы его отработали. Уточни маршрут». Сабр остановился и в сердцах чуть не плюнул в респираторе на пол:

- Уроды, твою мать.

Вместо дельного связного ему подсунули калеку с нулевой информацией.

В углу, где до этого пел калека сидел какой-то молодчик, тренькал на гитаре и подвывал:

Я парень из Славутича, я люблю рисковать.

Мне Зона – прогулка, мне на всё наплевать.

И с автоматом в руках я иду артефакты искать.

В бар следом вышел Гитарист. Он недовольно посмотрел на молодчика, тренькающего на его гитаре, но прошёл мимо.

— Эй, парень.

Сабр обернулся. Гитарист смотрел в упор, глаза у него были усталыми, но честными.

— Броня, может, и навёл жути, но всё сказанное - правда. Мы вчетвером туда после ходили, место мутное. Там будто кольцо Мёбиуса в каземате, или ещё какая чертовщина: плутаешь в двух коридорах, и постоянно кто-то шепчет на ухо. Пси-излучение или что еще похуже, я не знаю, но ни один человек не выходит оттуда прежним.

Сабр ничего не ответил. В голове мелькали сведения о Ростоке. Помимо одиночек и мелких групп, это место пытались контролировать военные — выставляли аванпосты, завозили оборудование, обеспечивали связь. Но полгода назад штурмовые группы Свободы вышибли их, заявив, что Зона не для учёных и вояк. Вскоре Свободовцы тоже покинули Росток. Сейчас территория считалась безлюдной.

У стойки Сабр бросил Гавайцу:

— Мне нужна берлога на троих, чтобы тихо и без лишних вопросов.

Гаваец улыбнулся фальшивой улыбкой, но Сабр, вопреки этикету, резко ухватил его за шиворот и притянул к себе.

— И никаких восточных сладостей, понял? Утром уйдём, за место тебе уже уплачено.

К Ростоку они вышли к середине следующего дня. По пути встретили на обочине группу отморозков, - их тела теперь безжизненно валялись в придорожной грязи. Балун, не скрывая презрения, пнул труп одного из убитых. Воля взглянул на шеврон на плече убитого – атлетично сложенный сталкер с головой волка и надпись — «Чистильщики». Возомнившие себя организованной силой парашники-одиночки, которых порождает и гасит Зона. Сабр махнул рукой, не желая задерживаться. Балун проверил карманы убитых, но кроме пустяков и дешёвых безделушек ничего не обнаружил. Угрюмые корпуса завода возвышались на фоне пасмурного неба. Мутный воздух смешивался с запахом металла и старого машинного масла.

На территорию проникли через КПП: посты были брошены, шлагбаум повис ржавой металлической полосой. Балун осмотрелся:

- Ни души. Слышь, командир?

- Тише!!!

Псевдособаки, почуяв людей, высыпали стаей, но после короткой очереди из Печенега разбежались по закоулкам, несколько подранков закрутились на бетонированном пятаке у главного корпуса – Балун добил их одиночными ловя в галочку оптического прицела.

- Прости, командир. – Он поднял специальный автомат Вал на уровень груди. – Хорошая, мля, игрушка.

Сабр поглядывал в планшет: синие метки людей отсутствовали, но красные скопления сигнатур — мутанты, кучкующиеся в глубине комплекса, вызывали опасения. Главная цель — казематы под главным корпусом.

Они двигались быстро и собранно, словно единый организм, в котором каждый знал свою роль и не требовал напоминаний. Воля проверил БК и коротко спросил о плане захода. Сабр остановился, быстро очерчивая схему на цифровой карте.

- Пойдём через ливнёвку в канализационный коллектор, оттуда в казематы.

Сабр предупредил: на территории могли остаться мины после вояк. Балун кивнул, почти не слушая — в голове странно гудело, мысли плутали, будто кто-то невидимый давил на виски и стягивал обруч вокруг.

Воля первым добрался до ливнёвки, тщательно обследовал металлическую решётку.

- Первая есть, командир. Вояки на клеймор разбогатели. Работаю.

Воля обезвредил мину и убрал в подсумок.

Группа спустилась через ливнёвку в коллектор. Сабр смотрел на схему, идя вдоль стены. Остановился и указал на бетонное перекрытие:

- Подрывай здесь.

Перемычку подорвали направленным взрывом – получился лаз в полметра. Впереди начинались казематы под главным корпусом.

- Балун, готовь разведку.

Балун достал из тактической сумки компактный кейс, раскрыл и разложил перед собой фрагменты разборного дрона: лёгкая паукообразная конструкция, оптоволоконная катушка, миниатюрные сервоприводы. Робот ожил и устремился в темноту тоннеля, изображение с камеры пошло на экран планшета. В коридоре царила кромешная тьма. Сабр приказал включить подсветку: тоннель залил белый свет, высветив облезлую плитку, следы ржавчины и старые кучи мусора. Робот продвинулся почти на сотню метров, цепко перебирая лапками. Балун отсчитывал:

- Девяносто два, девяносто три, девяносто четыре. Вроде всё чисто, командир.

Неожиданно тень метнулась на свет: перед объективом мелькнул нечёткий силуэт, раздался скрежет, а затем камера застыла — в упор из планшета смотрел грязный противогаз с разбитыми стеклами очкового узла. Последний кадр — размытая кривозубая пасть, блики мутных глаз, острые как бритва клыки. Связь оборвалась и экран погас. Сабр стиснул зубы: в туннеле их ждали снорки — самые опасные и беспощадные твари в катакомбах. Вспомнились слова из песни Брони:

- В респираторах лица, невесёлые сны…

Балун присвистнул:

- Млять, придётся с этими тварями брейкданс танцевать.

Воля, не теряя самообладания, достал из кофра термобарический заряд.

— Сабр, давай санируем коридор, потом отработаем.

Сабр уточнил: не обвалит ли взрыв потолок и не закроет ли проход. Воля уверенно отвечал: состав подобран так, чтобы не было обвала — только жара и сплошная огненная стена без мощной детонации. Он зарядил гранатомёт, встроенный в экзоскелет, и выстрелил прямо в темноту лаза. Вспышка окрасила тоннель резким светом, и спустя несколько секунд оттуда пахнуло жаром и вонью палёного мяса — внутри раздался визг горящих заживо мутантов. Воля и Сабр направили стволы на лаз, ожидая появления выживших снорков, но вопреки ожиданиями никто не выскочил наружу.

— Хороший снорк — жареный снорк, — пробормотал Воля, — Слышал, что какие-то отморозки в Зоне их на шашлык приспосабливали.

Сабр скривился.

- Да ну на… человечина же…

Воля засмеялся:

- Человечина? Ну-ну!

Сабр скомандовал:

- Действия штурмовой группы тройкой. Воля прикрываешь меня, Балун в замыкании.

В каждом движении проявлялась жёсткая слаженность, каждый чувствовал ответственность за жизнь товарища. Сабр включил фонарик, закрепил его в слоте на плече и нырнул в пролом. Он выставил Винторез перед собой, Воля закинул ствол Печенега ему на плечо и пригнулся, Балун шел позади, в любой момент готовый работать по правому флангу.

Воздух сильно пах гарью, но дым ушёл вверх – туннель был обеспечен вентиляционными шахтами. Сабр напрягал зрение и слух до предела, улавливая каждый шорох, любую тень. В такие минуты никто не думал о страхе или усталости — оставалась только задача и холодная решимость идти до конца. Позади них смыкалась темнота, а впереди уже ждали новые испытания — и Зона была готова преподнести свои сюрпризы в полной мере.

Балун с каждым шагом всё глубже погружался в вязкое молчание: давление в голове нарастало, будто кто-то сжимал его череп клещами, в ушах пульсировала неприятная звуковая волна. Он, не привлекая внимания, проглотил таблетку антирада — на всякий случай, хотя и сам не понимал, поможет ли это против невидимого пресса. Воля начал ощущать странную слабость: навязчивые воспоминания потянули его куда-то в детство. Он родился в Вологодской тюрьме, не знал ни матери, ни отца и провел детство и юность по детдомам. Сабр же, напротив, был собран и внешне спокоен — его не интересовало ничего, кроме задачи, которую необходимо было выполнить любой ценой. Туннель после термобарического удара был похож на выжженую звериную пасть: стены оплавились, запах гари отдавал чем-то химическим, - респиратор не мог полностью отсечь неприятную вонь, а снорки превратились в обугленные ошмётки.

Сабр проговорил, не оборачиваясь:

— Хороший стафф ты припас, Воля.

Воля хрипло произнёс:

— Мы этим ещё в метро работали, когда в столице были беспорядки.

В глубине туннеля сканер аномалий перестал работать — изображение пропало, будто кто-то вырубил весь сигнал или же банально сели батарейки. Экзоскелет хоть и защищал от большинства аномалий, но береженого бог бережет. Приходилось полагаться на старый опыт: идти на ощупь, бросая вперёд гайки и болты. Один раз пришлось ползти на четвереньках, добрую половину туннеля от потолка перегородил полупрозрачный пространственный пузырь. Сабр отметил, что, наверное, именно в него угодил Броня и после выпал на Болотах. Это не страшно, но путь придётся начинать сначала. Он бросил вперёд горсть гаек, и те исчезли в пузыре, а затем прилетели сзади, стуча в спину по экзоскелету. Сабр удивлённо вскинул брови:

- Значит Броня угодил не сюда…

Он задумался, - да кто его знает – сюда, не сюда. Как вообще работают аномалии? Чертовщина. Пространственные пузыри вообще вызывали особый интерес у учёных. Был случай – умники в белых халатах обвешали подопытных крыс датчиками в баснословную цену и по очереди закидывали в пространственные пузыри, затем фиксировали данные. Некоторых крыс не находили вовсе, а парочка угодила на околоземную орбиту. Может и брехня, а может и нет. По идее, если есть вход в пузырь, то есть и выход – и что может оттуда выплеснуться в наш мир – одному богу известно. Зона нарочно напоминала — здесь нет законов, только прихоти невидимых сил

— Забавная штука, — пробормотал Сабр.

Дальше по туннелю напоролись на кисель – зеленоватую лужу кислотной слизи. Пришлось идти по кромке у самой стены. В конце их встретила тяжёлая бронестворка, потемневшая от времени и сырости. Сабр осторожно коснулся металлической поверхности, прочувствовал её холод и отдал команду:

— Парни, внимание предельное. Что за этой переборкой — неизвестно. Если кто-то или что-то двинется, косите сразу. Работай.

Балун достал баллон с термогелем и аккуратно, не торопясь, нанёс вязкую, розоватую субстанцию на массивные петли. После короткой паузы он щёлкнул пьезоэлементом — пламя взметнулось, температура горения геля превысила тысячу градусов, металлические петли начали плавиться, гермостворка просела под собственным весом и, как только она рухнула…

… Сабра ослепила ярчайшая вспышка света, прорезавшая сознание будто раскалённый клинок. В следующее мгновение его словно завернуло в кроваво-красный водоворот: перед глазами прыгали тени, свет мерцал, вырывая из памяти уродливые образы. Сабр слышал хрип Воли:

— Нет, прекрати… я не хочу… — Сабр, будто выпав из собственного тела, видел его глазами. Воля был снова мальчишкой: худым, испуганным, босоногим — его били старшие детдомовцы, топили лицом в грязь, мочились на него, а потом оставляли на ночь в ледяной подсобке. Каждый день был пыткой: воспитательница била ремнём, таскала за уши, а потом плевала в лицо. Воля вырос, убежал, попал в армию, где пытался забыть кошмар детства, но страхи сидели внутри, разъедая душу.

Воля, с перекошенным от ужаса лицом, схватил Балуна за горло, пальцы впились в плоть под кадыком, лишая воздуха. Балун смеялся, глядя в безумные глаза товарища, он запрокинул голову и захрипел, неведомая сила заставляла его медленно поднять ствол «ВАЛа» и упереть под подбородок Воли. Внезапно раздался хруст сломаного кадыка, а следом одиночный выстрел. Сабр закричал, но крик захлебнулся: всё пространство вокруг заполнила безысходность, страх и животная боль.

Сквозь тьму, теряя сознание Сабр услышал крик:

— Контролёр! Это контролёр, мля! Ложись!!!

Крик, как раскат грома, вырвал из оков кошмара. Сабр рухнул на колени, борясь с волнами боли, сердце билось где-то в горле, а перед глазами всё ещё прыгали образы детдома, жёлтого света, облупленных стен и грязных рук. Стало ясно: в подземелье поселилось зло, о котором говорил Броня, мутант чья сила разрушает волю и разъедает разум — контролёр, хозяин всех страхов в мире Зоны.

Мир рассыпался на осколки. Из-за спины в просвет между стеной и рухвнушей гермостворкой полетели трассера, кто-то строчил из автомата. Следом с глухим щелчком сработал подствольник, по коридору прокатилась вибрация взрыва. За первым выстрелом последовал ещё один — волна отбросила Сабра к стене. Экзоскелет защитит от осколков, но об стену приложило сильно. В глазах поплыли круги, и его сознание начало гаснуть, не столько от боли, сколько от чудовищного давления, разрывающего мозг изнутри. Где-то в темноте мелькнула черная тень, и в ту же секунду очередная серия трассирующих прошила пространство. Чей-то хриплый крик, полный ужаса и отчаяния:

— Сдохни! Сдохни, сука!

В этот момент Сабр полностью отключился, потеряв связь с реальностью. Во сне он будто бы падал сквозь бесконечные черные облака, скользил в бездне, где не было ни времени, ни пространства. Он видел покойную мать, стоящую в тени — она не говорила ни слова, только смотрела и молчала, а её взгляд был упрёком и прощением одновременно. Затем перед ним возник Броня, живой, целый — руки, ноги, лицо без шрамов. Он шёл в составе спецгруппы по чёрному, как деготь, каземату. Группа добралась до гермодвери, вдруг Броня обернулся, на его лице появилась сумасшедшая улыбка. Он дал длинную очередь из пулемёта по своим. Короткая ответная очередь выбила искры из бронестворки за его спиной, но Броня даже не шелохнулся. Он методично добивал раненых, в упор, без малейшего колебания. Один из бойцов, хватаясь за окровавленный живот, успел только прохрипеть:

— Броня, за что? — но тот дико захохотал и вжарил очередью по груди раненого.

Сабр наблюдал, как тела погибших мгновенно облепляют снорки: они рвали плоть на куски, бросали останки в воздух, ловили их, с остервенением вырывали внутренности, забрызгивая стены алой жижей. Сцена напоминала ад.

Сабр пытался вырваться из кошмара, заорать, заставить себя вернуться, но тело не слушалось — казалось, его замуровали в эту бесконечную петлю страха и боли. Где-то на границе сознания зазвучал отдалённый, будто бы детский голос:

— Мужик, очнись. Слышь, мужик? — слова прорывались сквозь плотный туман боли.

Сабр открыл глаза и медленно сфокусировал взгляд — перед ним проявилось смутно знакомое лицо. Мысли, разбитые и обрывочные, снова закружились вокруг Сидоровича и Кордона, словно пытаясь ухватиться за хоть какую-то реальность.

Перед ним стоял тот самый шкет, Большой, который провёл его через деревню к бункеру Сидоровича. Сабр попытался проглотить слюну и хрипло выдавил:

— Большой… это ты…

Парень ухмыльнулся и устало кивнул:

— Узнал. Да я, мужик. Я за вами шёл от самой деревни, думал, если вы крутые, может, и мне рядом с вами чего перепадёт. А получилось, что я тебе жизнь спас.

Сабр с трудом приподнялся на локтях, чувствуя свинцовую тяжесть во всём теле:

— Люди… мои люди…

Большой скривился и жестом махнул рукой сторону:

— Оба двести. Контролёр — жуткая хрень, не повезло вам.

Сабр огляделся — зрение мутилось, сознание отказывалось принимать увиденное: Воля с пробитой головой, Балун с неестественно выгнутой шеей. Они уничтожили друг друга, не справившись с атакой на мозг. Он повернулся к Большому, едва дыша:

— А ты… как?

Большой вынул из-под рубахи крест, инкрустированный голубым камнем.

— Видишь? Артефакт — Слеза Ангела, даёт защиту от пси-атаки. Я его у вояки одного свистнул, вот и пригодился.

Сабр покачнулся, стараясь встать на ноги и взглядом указал за гермостворку:

— Там что…?

Большой помог ему подняться, подстраиваясь под руку, и нехотя буркнул:

— Контролёра я завалил. Черт его знает, какой-то особенный. В военном камуфляже, жирный, как баба, весь в ошмётках.

Сабр оттолкнул Большого и направился внутрь отсека. Большой отлетел к стене и заорал:

— Стой, куда!

Но Сабр не успел среагировать — внезапно пространство оборвалось. Его словно сорвало с места: чувство падения, бесконечного провала, потом ощущение, будто всё вокруг закрутилось в бешеном вихре. Миг — и кромешная тьма.

Сабр пришёл в себя на свалке техники, брошенной после ликвидации аварии на ЧАЭС. Под боком дымилась сожжённая трава, голова раскалывалась от боли, жажда жгла горло. Он с трудом поднялся и шатаясь, вышел из-за БТРа — перед глазами затанцевали цветные круги. Вдруг издалека раздался крик:

— Эй, ты! Ты сдурел? Там радиация! — кто-то резко вытянул его из опасной зоны, дал подзатыльник и всунул в рот таблетку антирада.

— Ты совсем баклан, что ли? Экза радиацию не держит! — кто-то ругался, встряхивая его за плечо. Сабр не понимал, кто перед ним — вояки или сталкеры, всё плыло перед глазами, будто во сне. Над ним склонился здоровяк в бандане с рыжими волосами и строго спросил:

— Ты вообще кто?!

Сабр посмотрел по сторонам, не помня вообще ничего и ошалело хлопая глазами. Он посмотрел рыжему в глаза и прохрипел:

— Я… никто…Меня родила…Зона…

Рыжий осклабился щербатым ртом:

— Эко тебя тряхануло.

Из-за спины Рыжего вышел невысокий лысый крепыш, он закинул автомат на плечо и лениво поинтересовался:

— Что будем делать, Золотой? Мочим?

Слова прозвучали буднично, словно речь шла не о человеке, а о мешке с мясом. Рыжий прищурился, всматриваясь в Сабра и коротко бросил:

— Нет, берём с собой.

Сабр ощутил тяжесть в груди, будто изнутри что-то вырвали. Руки, ноги — всё цело, но ощущалось странное опустошение, будто он вылез из какой-то оболочки. Появилось неприятное чувство беззащитности. На нём был старенький камуфляж. Ни разгрузки, ни оружия, не было даже ножа. Сабр потрогал свои ноги, затем грудь, поморщился от боли. Лысый грубо рассмеялся:

— Клиент, по-моему, в отключке.

Он обернулся на дорогу и закричал:

— Продолжаем движение!

Рыжий крепко ухватил Сабра за плечо и помог подняться. Сабр встряхнул головой и посмотрел на дорогу. Лысый бегал вдоль машин, махал руками и отдавал распоряжения. Бойцы слушались его. Машины - два УРАЛа, обвешанных листовым железом, грузовик под брезентом и бензовоз, забарбухали моторами. Колонна была готова к движению. Вооружённые бойцы расселись на бронелистах, - все до единого вооружены, лица скрыты балаклавами. Сабр безропотно шёл к колонне и тщетно силился вспомнить то, что с ним произошло или хотя бы своё имя.

Рыжий приказал садиться в машину под тент, а сам уселся на броневик. Сабр подчинился. Лысый устроился рядом с Рыжим и закинул автомат за спину. Из-под бронелиста доносился тяжёлый гул дизеля.

— Ну и кто это такой? — спросил Лысый, постукивая пальцами по магазину в нагрудной разгрузке. Рыжий усмехнулся, не сводя взгляда с дороги:

— Представился, как никто. Сказал, что рождён самой Зоной. Походу сбрендил. Может, в аномалию попал какую.

Лысый нахмурился, но в глазах мелькнул интерес:

— Ну а нам зачем этот кулёк?

Рыжий посмотрел ему прямо в глаза:

— Знаешь, мне показалось, что есть в нём что-то. Отдадим Сидоровичу на Кордоне.

Лысый засмеялся, его смех отдалённо напоминал собачий лай:

— Отдадим или продадим?

Рыжий махнул рукой:

— Посмотрим. Но оставим его на Кордоне. Все новички начинают оттуда, пусть и этот попытает счастья.

Он достал сигарету, закурил и, не поворачивая головы, приказал:

— Отдашь ему свой ПМ.

Рыжий кивнул, глядя вдаль. На дорогу наползал туман с заболоченного поля. Вскоре колонна скрылась в тумане – её можно было различить только по шуму моторов. Счастье в Зоне – это прожить короткий миг перебежкой от укрытия к укрытию при обстреле, вовремя засечь аномалию, выгодно сбагрить хабар, не напороться на вояк и просто выжить. Неизвестно какую цену придётся платить каждому, только за то, чтобы прожить ещё один день.