Саботаж

Часть 1.

Глаурон ругался у двери собственной башни: в нетерпении он никак не мог попасть ключом в замочную скважину. Вообще, зачем ему замок? Ведь есть заклинание. Перестраховщик старый. Да и кому взбредёт в голову пробраться в жилище волшебника? Всё равно же дальше двери обычному человеку без приглашения не пройти, а необычного примитивный замок точно не остановит. Наконец, кое-как уняв дрожь в руках, Глаурон справился с дверью. Взлетев по крутой лесенке в свой кабинет (откуда только прыть взялась в его-то годы?), он плюхнулся в кресло возле массивного дубового стола — подарка соседа — и осторожно вытащил из бездонного кармана небольшую коробку с тиснёным изображением надкушенного яблока. Дагорн все уши ему уже прожужжал, нахваливая чудесное устройство — "смартфон". "Нужно идти в ногу с прогрессом", — глубокомысленно заявлял друг при каждой встрече, демонстрируя Глаурону возможности вещички. Честно говоря, старый волшебник относился к технологиям скептически, ведь к его услугам была магия, отточенное столетиями мастерство. Но в конце концов сдался, когда хитрый Дагорн познакомил его с кое-какими сайтами.

И вот новомодный девайс настроен, можно приступать. Порывшись в карманах, Глаурон извлёк на свет бумажку, на которой записал названия сайтов, подсунутых другом. Не знаю, что вам пришло в голову при слове "кое-какие". А у нашего волшебника была страсть — дизайн интерьеров. Конечно, раньше он не знал, что это так называется, и просто с удовольствием скупал банкетки, полочки, абажуры, шторы, подушечки и коврики, наполняя пространство "уютом". Кстати, это слово он тоже узнал не так давно. В результате башня Глаурона была забита всякой всячиной так, что была похожа скорее на музейное хранилище, а в некоторые помещения вообще было страшновато заходить. Дагорн посмеивался над причудами друга, но не осуждал. В конце концов, каждый имеет право на хобби. Ну а сайтами, ради лицезрения которых Глаурон и приобрёл смартфон, были страницы модных дизайнеров, демонстрировавших чудесные интерьеры, а заодно и интернет-магазинов, предлагавших невиданный волшебником выбор "всего для дома".

Глаурон "завис" в Интернете на пару часов. Лицо его то хмурилось, то просветлялось. Волшебные вещи были заинтригованы таким поведением хозяина: шляпа опасно свесилась с полочки, чтобы рассмотреть, что он делает; метла — своеобразный аналог современного робота-пылесоса — тихонечко придвинулась поближе и привставала на цыпочки, заглядывая волшебнику через плечо; а лежавшая на столе книга заклинаний приревновала к непонятной штуке, которой хозяин уделил столько времени, и пыталась демонстративно отвернуться. Его сова поначалу сохраняла спокойствие, но в конце концов тоже не выдержала и, умелым движением приоткрыв дверцу клетки, в порыве любопытства вытягивала шею так, что стала похожа на глупую утку.

В конце концов, Глаурон решительно встал и, не выпуская смартфон из рук, отправился проводить ревизию башни. "Какая безвкусица. И это я сам купил?" — то и дело бормотал он. Рюшечки-подушечки ему как-то неожиданно разонравились. Волшебнику захотелось лёгкости современных минималистичных интерьеров. Обходя владения, он попутно делал заказы в онлайн-магазинах...

Всё, что сделает башню древнего волшебника образцом современного дизайна, должно было прибыть уже на следующий день, а потому следовало поторопиться. Поначалу Глаурон хотел просто-напросто выбросить весь накопленный хлам, но рука так и не поднялась, и он решил собрать старые вещи в одной из комнат, которой он всё равно не пользовался. Вот тут и пошла в ход магия: без неё вряд ли бы удалось уместить всё старьё в одном помещении. Метла тихонечко шаталась за волшебником по пятам, со вздохом провожая в ссылку такие привычные и родные вещи. В кабинете из прежней обстановки было решено оставить только стол. В результате старинные книги были вынуты из шкафов и сложены стопками, на них же стояла клетка с совой, а шляпа теперь восседала на книге заклинаний, что последней совсем не нравилось и она пыталась взбрыкивать.

На следующий день на улице, где возвышалась башня волшебника, наблюдали удивительное зрелище: ко входу то и дело подъезжали мебельные фургоны и, по велению Глаурона, выгружали содержимое прямо на тротуар. Посмотреть на представление собрались мальчишки (и не только) со всей округи. В конце концов, поток фургончиков иссяк, и настал черёд самого Глаурона заниматься новым имуществом. Он окинул взглядом впечатляющее собрание мебели, как будто что-то прикидывая в уме, потом поднял руки, произнёс какие-то неразборчивые слова, и... на глазах у изумлённой публики солидные шкафы, диваны и кресла стали уменьшаться в размерах. Удовлетворённо осмотрев результат, волшебник снова что-то пробормотал, развернулся и двинулся в башню, а игрушечная мебель двинулась за ним...

— Дагорн, ты должен это увидеть! — через несколько часов говорил другу по телефону Глаурон. — Я в восторге! Приходи, отметим.
Вскоре он уже встречал гостя внизу. Новая обстановка башни впечатлила Дагорна, теперь башня уже не была похожа на логово древнего старца. Светлые тона, аккуратные силуэты, цветовые акценты тут и там, — всё выглядело превосходно.
— Ну что, пошли в кабинет? — наконец, предложил Глаурон. — Посидим, обмоем обновки.
Кабинет тоже выглядел очень современно: удобные книжные шкафы, шикарные кресла, современные светильники, роллеты на окнах. Хоть в модный журнал фотографии отправляй!
— Ну как тебе перемены? — попыхивая трубкой, обратился Глаурон к другу.
— Старина, честно, я даже не думал, что ты так быстро всё провернёшь. Получилось прекрасно! — одобрительно покивал головой Дагорн.
Они ещё немного поболтали, и Дагорн отправился домой, а Глаурон, уставший от суеты с преображением башни, лёг спать на новенькую кровать с ортопедическим матрасом, не забыв пробормотать "На новом месте приснись жениху невеста". Чушь, конечно, но он любил такие забавные поговорки.

На следующий день отлично выспавшийся Глаурон (конечно, про невесту всё действительно оказалось чушью) сначала долго завтракал на сверкающей хромом новенькой кухне, а затем отправился в кабинет поработать. Были у него кое-какие мысли по улучшению старинных заклинаний. Волшебник переступил порог кабинета и замер. Потёр глаза. Вышел из комнаты, зашёл снова. "Не верю!" — воскликнул он. Конечно, было чему не верить: кабинет выглядел в точности так, как до обновления. Старые шкафы, тяжёлые шторы, старая вешалка с полочкой для шляпы, кресло-качалка — всё было на своих местах. Глаурон нахмурился, потом обошёл комнату, проверяя её на следы чужой магии, ничего не обнаружил, ну а новая мебель обнаружилась на месте старой в а-ля кладовой. В конце концов, волшебник вернулся в кабинет и уселся в кресло. Привычное покачивание навело его на мысль, что это он сам, во сне, вытворил. "Ладно, повторим", — процедил он, поднявшись, и снова поменял мебель местами — старую в кладовку, новую в кабинет. День прошёл без происшествий и вот Глаурон снова отправился спать. Но прежде сотворил в кабинете простенькое заклинание — магический глаз, который должен был бдеть всю ночь, а потом доложить обо всём увиденном хозяину.

Следующим утром Глаурон сразу направился в кабинет. И глазам своим не поверил: тот снова приобрёл прежний вид! "Ладно, посмотрим, кто тут у нас хулиганит", — с этой мыслью волшебник стал просматривать "запись" с магического глаза. И не поверил своим глазам ещё раз. До определённого момента ничего не происходило, потом изображение еле заметно мигнуло, и новенькая обстановка сменилась старой. Глаурон внутренне содрогнулся. Чтобы так вмешаться в его заклинание, нужно было сначала преодолеть магическую защиту самой башни, а затем защиту кабинета. И главное — зачем? Глаурон осторожно вышел на улицу и стал звонить Дагорну. Вскоре друзья уже сидели в уютной кофейне, и Глаурон рассказывал о странном происшествии. Дагорн хмурился. Действительно, дело было очень странным. Были совершенно непонятны ни мотивы, ни способ, каким всё было проделано.
— Так, — наконец, сказал Дагорн, — у меня есть предложение...

Глаурон вернулся домой уже под вечер, ему совсем не хотелось находиться в башне, где творились непонятные вещи. Но план друга ему понравился. Если всё получится, они точно узнают, кто это вытворяет. В первую очередь, он снова заменил старые вещи новыми. Затем водрузил на стол магический глаз, но в этот раз тот был заранее создан Дагорном (Глаурон незаметно достал глаз из широченного рукава мантии). Нужно было отправляться спать, чтобы всё выглядело обычным. Глаурон чувствовал, что как раз с этим могут быть проблемы, потому просто принял снотворное.

Рано утром в дверь башни забарабанили: это Дагорну не терпелось узнать о результатах их операции. С трудом открыв глаза, Глаурон доплёлся до двери и впустил друга. Бодрый Дагорн потянул его за собой в кабинет:
— Ну пошли, глянем, попался-ли кто-нибудь.
В кабинете ночью снова была перестановка, Глаурон почему-то даже не сомневался, что так и будет.
— Пошли, кофе выпьем, — мрачно сказал он.
Друзья, забрав с собой магический глаз, отправились на кухню. Дагорн, видя подавленное настроение друга, взял на себя роль хозяюшки: сварил кофе, сделал тосты, достал масло и джем. Наконец, они приступили к просмотру записи. По мере того, как на ней разворачивались события, оба волшебника сначала заулыбались, а под конец уже громко смеялись, утирая выступавшие на глазах слёзы.
— Глаурон, а давай ещё разок посмотрим, — еле выдавил сквозь смех Дагорн.
Друг просто кивнул.

Поначалу на записи ничего не происходило. Затем в углу что-то шевельнулось, и на середину комнаты выбралась метла. Постояв немного, она двинулась к двери и пропала из виду. Но вскоре вернулась и кивнула сове, которая, очевидно, только этого и ждала. Отточенным движением, на зависть профессиональным взломщикам, она отперла дверцу клетки и выбралась наружу. Спрыгнув сначала на стол, потом на кресло, а потом и на пол, сова двинулась на выход. Её не было дольше, чем метлы, но вот она появилась снова, под крылом что-то виднелось. Метла наклонилась, прислонившись черенком к столу, и сова быстро взобралась по ней. Теперь уже было видно, что она притащила с собой — смартфон Глаурона! Сова двинулась к книге заклинаний. Поглядывая на волшебную шляпу, она стала клювом переворачивать страницы книги. Поначалу шляпа выразительно мотала остриём из стороны в сторону, но вот кивнула утвердительно. Подтянув к себе чистый лист бумаги, сова начала старательно копировать текст, неспешно водя по бумаге собственным пером. Затем процесс переворачивания-кивания-копирования повторился ещё дважды. После этого сова аккуратно промокнула перо о пресс-папье, потыкала в экран смартфона (и как только исхитрилась?), там открылась какая-то программа. Аккуратно подцепив смартфон на крыло, сова подняла его над исписанным листочком и ткнула клювом в экран. Из динамика донеслось "Текст распознан" и затем голос Глаурона стал зачитывать заклинание. Мебель начала уменьшаться в размерах, потом потянулась на выход, а в комнату начала прибывать прежняя. Разместившись на привычных местах, "старички" стали расти, переминаясь, как будто устраивались поудобнее. Затем на место вернулись книги и прочая мелочь, и всё замерло. После этого листочек на столе вспыхнул, сова смахнула пепел на пол, а метла замела под ковёр. На этом, однако, сцена не закончилась. Достав откуда-то из перьев клочок бумажки, сова повторила процедуру со смартфоном, а потом подхватила листочек и смартфон и буквально побежала к двери. Не прошло и минуты, как она вприпрыжку вернулась и, по черенку метлы, забралась в клетку, а метла скользнула в угол. Едва сова захлопнула за собой дверцу, магический глаз заволокло дымкой, которая, однако, очень быстро рассеялась.

— Ну ты видел это, видел? — буквально рыдал от смеха Дагорн. — И как только они сговориться умудрились? Любители старины.
Через какое-то время, более менее успокоившись, друзья отправились в кабинет. Саботажники невозмутимо находились на положенных местах.
— Спалились вы, — грозно оглядел их хозяин. Правда, при этом еле сдерживался от смеха. — Так, это мой кабинет, и всё тут будет по-моему. Но! Так и быть, тебе, — он ткнул пальцем в сторону совы, — оставлю старую клетку. Тебе, — он кивнул шляпе, — твою полочку. А тебя, — погрозил он пальцем метле, — не сожгу.
— Дагорн, пошли пирожных поедим, что ли, а то с этими, — он неопределённо обвёл кабинет рукой, — один стресс.

Поедая очередной набор пирожных, волшебники обсуждали происшествие.
— Ума не приложу, как им это удалось! Вот скажи мне, чем может смотреть метла? А сова? Ты видел, что она со смартфоном вытворяла? Там же мозга должно хватать, только чтоб почту носить! И то не всегда получалось. То есть она меня дурила? А шляпа? Как, вот как она умудрилась запомнить, какие нужны заклинания? Это получается, что где-то в ней вся моя книга переписана?
Дагорн покачивал головой:
— Да, мой друг, придётся тебе к твоим, хм... "домочадцам" повнимательней присмотреться.

Вечером Глаурон снова обновил обстановку, на этот раз, как и обещал, не полностью. Усевшись с трубкой в удобное современное кресло, он подумал, щёлкнул пальцами, и вот под ним уже привычно покачивалось его старое доброе кресло-качалка.

Часть 2.

Глаурон барабанил пальцами по столу и задумчиво посматривал на своих "домочадцев", а те старательно изображали из себя простые предметы обстановки.
— Что же мне с вами делать? — периодически приговаривал волшебник, от чего те вздрагивали.
Наконец, Глаурон остановил взгляд на сове и поманил её пальцем:
— Иди-ка сюда. Да не бойся, — добавил он, когда сова отрицательно замотала головой и отодвинулась подальше от дверцы.
Сова издала отчаянный звук, что-то среднее между вздохом и всхлипом, и, под насмешливым взглядом хозяина, стала выбираться из клетки. Открыв дверцу, она замешкалась — до стола было далековато. Глаурон повернул голову к метле:
— Чего застыла? Помоги подруге.
Метла, как показалось Глаурону, бочком подобралась к столу и наклонила черенок к клетке, и сова осторожно перебралась на стол. Метла осталась в прежней позе, боясь пошевелиться. Почему-то Глаурону показалось, что ей неудобно, волшебник даже головой потряс: "Что там делают, когда кажется?"

— Ну что, грамотная ты наша, бери бумагу, — кивнул Глаурон сове. — Бери-бери, не стесняйся. И чернильницу пододвигай.
Сова лапой ловко вытащила лист бумаги из стопки, крылом подтянула к себе чернильницу и с опаской посмотрела на волшебника.
— Молодец, ловко управляешься. Кстати, вспомнил, было время, я всё понять не мог, куда бумага исчезает. Это ты тогда писать училась, что ли?
Сова, глядя в сторону, несмело кивнула.
— Но ведь тогда еще этой штуки не было, — Глаурон повертел в руке смартфон. — Как же вы заклинания произносили? Или не произносили? Куда вы тогда столько исписанной бумаги-то девали?
В ответ на его слова слабо шевельнулась метла.
— А, так это ты, — перевёл на неё внимание волшебник. — В камине жгли, значит. Тогда понятно. Но не всё. Ну что, — снова обратился он к сове, — будешь писать объяснительную.
В огромных птичьих глазах заплескалась паника. Это было так забавно, что Глаурон рассмеялся:
— Да что вы такие перепуганные, не буду я вас в пепел обращать, и вообще ни во что не буду. Хотел бы, сразу бы сделал. Просто хочу узнать, как вы до этого додумались, ну, до того, что вытворили. Как общаетесь? Ну и вообще всё, чего я не знаю. Пока не знаю.
Последние слова волшебник выделил особо, так что сомнений в том, что он узнает всё, не осталось.

Следующий час сова, забавно хмурясь, как будто вспоминая что-то, и переглядываясь со шляпой и метлой, старательно выводила на бумаге строчку за строчкой. Когда заканчивался один лист, она, стеснительно косясь на хозяина, брала следующий. Стопка "объяснительной" росла. Наконец, сова тщательно промокнула перья о пресс-папье и сделала пару шажков в сторону.
— Ага, всё написала? Почитаем сейчас.
Волшебник подвинул к себе исписанные листочки и начал их изучать.

Глаурон жил на свете уже очень-очень долго, почти пять сотен лет. И почти всю жизнь рядом с ними находились и его волшебные спутники: сова появилась у него ещё в школе (кто-то же должен был доставлять почту), шляпа была подарена дедушкой на выпускной из Академии (для солидности), а метлу приобрёл он уже сам, в лавке волшебных предметов, когда стал жить отдельно от родителей и обнаружил, что теперь уборкой придётся заниматься самостоятельно. Вот когда в доме появилась метла, всё и началось. Волшебные вещи понемногу начали как будто понимать друг друга, без слов. Почему так получилось, они, конечно, не знали. Но в какой-то момент начали обмениваться образами. Поначалу очень смутными и краткими, но ведь на тренировки у них были века. И теперь троица постоянно вела мысленный диалог, активно делясь новостями.

У общения оказался один неожиданный "побочный эффект" — подружки начали умнеть! Поначалу были они действительно шляпа как шляпа, метла как метла и сова как сова — с обычным для таких, как они, набором способностей и умений. Только вот, снабжая друг друга несвойственными каждой из них впечатлениями, они постепенно учились мечтать!

Волшебной шляпе не хотелось оставаться лишь проводником магической энергии, она восторгалась книгами, которые всегда во множестве были у хозяина, и мечтала научиться запоминать чудесные истории так же, как они. Но для начала нужно было научиться читать. Это оказалось на удивление не сложно: Глаурон имел привычку читать особенно интересные ему книги вслух. Ну а шляпе только и оставалось заглядывать ему через плечо и заучивать буквы, мысленно проговаривая строчку за строчкой за хозяином. И вот однажды для друзей настал важный момент: шляпа была готова прочитать свою первую книгу. К тому времени они уже научились действовать довольно слаженно, и перетащить одну из книг из шкафа на стол оказалось несложно. Это были "Сказания Вечного леса". За ту первую ночь шляпе, которая поначалу с трудом складывала буквы в слова, удалось прочитать всего одну страницу. А ещё они тогда не успели вернуть книгу в шкаф и просто положили на пол рядом с ним, в надежде, что волшебник не придаст этому внимания. Так и произошло: Глаурон пробормотал что-то про свою рассеянность и просто поставил книгу на место.

Ну а дальше дело пошло веселее. Шляпа читала книги и мысленно пересказывала истории друзьям. Так у неё развилась прекрасная "память", которая за века превратилась в практически фотографическую. Сейчас шляпа владела всеми языками, на которых читал книги Глаурон, и отлично разбирала рукописные тексты. Можно сказать, что её мечта реализовалась даже в большей степени, чем шляпе "мечталось" изначально.

Вдохновлённая примером подруги, решилась и сова: она была в восторге от того, как хозяин макает перо в чернильницу и выводит красивые закорючки на прекрасном белом листе бумаги. Задумчиво рассматривая свои перья, она представляла себе, как же это должно быть здорово. И однажды поделилась своей мечтой с подругами — научиться писать. Те с воодушевлением взялись ей помочь. Однако на пути к мечте оказалось одно неожиданное препятствие: сова-то сидела в запертой клетке! Метле никак не удавалось сдвинуть защёлку, и сове пришлось выкручиваться самой... Ох, и непросто это оказалось, бедной птице потребовался почти год, чтобы научиться открывать и, самое главное — закрывать! — за собой дверцу.

И снова Глаурон вспомнил странности, которые тогда его смущали — клетка совы то и дело оказывалась открытой, хотя он точно помнил, что закрывал её. Он даже стал грешить на старческую память, но потом всё вдруг прекратилось.

И вот, наконец, сова, с помощью подруги-метлы, впервые перебралась из клетки на стол. И растерялась. Она так часто представляла себе это: вот перед ней оказывается чистый лист бумаги, вот она изящно макает перо в чернильницу, вот выводит на бумаге прекрасные значки. Но реальность, как обычно и бывает, оказалась иной. Во-первых, нужно было как то вытащить лист из стопки. Перепробовав разные варианты — то клювом, то крылом, то лапой — и испортив кучу бумаги, сова наконец исхитрилась потихоньку подцеплять листы когтем и подтаскивать к себе. К тому времени ночь была почти на исходе, а стол и пол возле него были буквально завалены изорванной и смятой бумагой. Подруги были в панике, метла металась по кабинету, судорожно сгребая следы их преступления в кучу. Только вот что потом делать с этой самой кучей? Проще всего было бы её сжечь в камине, только, как назло, погода стояла тёплая, и хозяин разжигал огонь не часто. Поступить так, как обычно метла делала с мусором — то есть просто вымести за дверь башни — тоже был не вариант. Вот тогда они впервые и замели мусор под ковёр. Сова отогнула его в углу, где обычно стояла метла, бумажная куча переместилась туда, ковёр вернули на место, и метла долго прыгала на нём, чтоб слегка умять. А потом ей пришлось целый день простоять в неудобной позе, прикрывая собой топорщящийся угол. К счастью, в тот день пошёл дождь, и Глаурон, который терпеть не мог сырость, разжёг камин в гостиной. Когда волшебник отправился спать, метла с совой потихоньку перетащили туда бумажки. Казалось, теперь на пути к мечте уже ничто не стояло. Но нет, всё это было лишь цветочками. Самое ужасное было ещё впереди.

На следующую ночь сова уже привычным движением выбралась из клетки, спустилась по метле на стол и аккуратно подцепила лист бумаги. Вот он, прекрасный момент! Подвинув к себе чернильницу, сова попыталась изящно обмакнуть своё перо в чернила. Только вот Глаурон-то использовал перо другим концом... Сове удалось запихнуть перо (даже несколько) в чернильницу, но когда вытащила назад, чернила стекли на стол! Вот это уже точно была катастрофа — чернильное пятно под ковёр не заметёшь. Но мечтательницам снова повезло. Стол волшебника был тёмным, практически чёрным. Потому, после того, как сове удалось промакнуть чернильную лужицу, подтащив к ней пресс-папье, пятно на столе было почти не заметно.

На этом моменте Глаурон нахмурился и присмотрелся к столу: ага, вот оно, пятно! Но действительно, совсем незаметное. Махнув рукой, волшебник продолжил читать.

Разобраться с пятном оказалось проще, чем с совой, перемазанной в чернила. Любительница письма кое-как обтёрлась о бумагу и повернулась к подругам. Похоже, тогда шляпа впервые в своей волшебной жизни упала в обморок. Метле пришлось хорошенько потыкать её, чтобы привести в чувство. Потом они вместе стали думать, как же теперь поступить, только на ум ничего толкового не приходило. Отмыть сову было попросту негде. Да и кто бы это сделал? Прятаться от хозяина тоже не выйдет, уж отсутствие совы он точно заметит. Нужно было как то избавиться от испачканных в чернила перьев. В конце концов остался единственный доступный вариант — сова должна была выдернуть их все! Птица мужественно ощипывала себя. Она даже не стонала, но при каждой летевшей прочь улике её подруги вздрагивали...

Глаурон с уважением посмотрел на свою сову. Он вспомнил, что однажды действительно нашёл её утром облезшую, в полубессознательном состоянии. Тогда волшебник подумал, что птица заболела, и даже отвёз её к врачу. Тот что-то говорил ему, что птицу как будто ощипывали, но Глаурон тогда отмахнулся от таких слов. Ну кто мог это сделать в его-то башне? Вернувшись из воспоминаний, волшебник стал дочитывать объяснительную.

После случившейся катастрофы сова долго не находила в себе сил повторить попытку. Но мечта всё-таки взяла своё. Было ещё много мелких неудач, но в конце концов сове удалось сладить с бумагой, чернилами и собственным пером — она, наконец, научилась идеально срисовывать непонятные значки из книг и рукописей. А непонятные потому, что читать она не умела! Это ж была не её мечта, а волшебной книги. Даже сейчас она не "писала", а "срисовывала" то, что мысленно показывала ей шляпа...

На этом рассказ совы закончился. Озадаченный Глаурон покрутил в руках последний листок, исписанный совой:
— А с метлой-то что? У неё мечты нет?
Подружки выразительно завертели, кто чем мог. Волшебник нахмурился:
— И что это значит? Ну-ка, пишите давайте.
Сова снова начала выводить буковки. Когда она закончила, и Глаурон прочитал написанное, он вначале долго недоверчиво смотрел на метлу, а потом спросил:
— И это всё? Ты просто хочешь на прогулку?

Через десять минут Глаурон выбрался из башни и зашагал к дому Дагорна, опираясь на шикарный посох. Он не спешил: прошёлся по бульвару, любуясь величественными деревьями, которые, между прочим, он сам высаживал когда-то; постоял у фонтана, в брызгах которого никогда не исчезала радуга; зашёл в кафе за пирожными, которые они с Дагорном обожали; и, наконец, постучал в дверь друга. Вскоре они пили чай, и волшебник рассказывал другу историю своих "домочадцев".
— Ну и компания! — восхищался он. — Одна умеет читать, другая — писать, а третья — следы заметать.
— Так что с метлой-то? — спросил Дагорн, когда Глаурон закончил рассказ.
Глаурон хитро усмехнулся и повёл рукой в сторону своего посоха, скромно прислонившегося к стене в углу. Иллюзия спала, и Дагорн увидел самую обычную волшебную метлу.
— Вот так, друг мой, кто-то выгуливает собачек, кто-то драконов, а я — собственную метлу!