Сага о стреле

Солнечный луч безмятежно золотил пылинки, что поднимались в воздух с каждым энергичным движением руки. Эйр сдула со лба выбившуюся из-под повязки прядь. Перед ней на столе лежали пучки трав. Частью сушеных, частью свежих. Их следовало истолочь, смешать в мази, притирки, лосьоны и зелья. Доля целителя заключается не только в оказании неотложной помощи, но и в заготовках, и в сборе ингредиентов, и в ферментировании. Создание ароматов – тоже часть рутины. Целитель должен быть и травником, и парфюмером, и алхимиком. И поваром, куда без этого. Иногда хороший ужин способен укротить немочь гораздо эффективнее, чем комплексы препаратов. В чертогах Эйр всегда царила стерильность, но в рабочем пространстве следовало оставлять место естественности. Много жителей в природе, а ещё больше можно поставить на службу лекарю, если знать, как. Эйр знала. Её мудрости, чуйке, таланту и мастерству не было равных в Асгарде. В Йотунхейме, Льёсальвехйме и Свартальвхейме наверняка найдутся свои умельцы, но у них другая история. К чему сравнивать? Эйр любила учиться у других, но никогда не пыталась соревноваться. Не к лицу целителю кичиться своими знаниями. Лучшее доказательство мастерства – выздоровление пациента. А уж первый ты там с начала или с конца в списке именитых и уважаемых – дело десятое.

Итак, Эйр трудилась, не покладая рук. За работой ей как-то лучше дышалось, веселее гляделось на миры. Забота о других согревала, радовала сердце. В особенности, когда удавалось облегчить страдания или и вовсе избавить от них. Будь у Эйр возможность заново выбрать, чем заниматься, она бы, несомненно, стала врачевать снова. Пестик лихо вертелся в ступке, в воздухе витал запах трав и немного спирта: для настоек. Мягкий свет летнего солнца наискось падал в открытое окно. Казалось, этому дню суждено пройти спокойно. Однако вскоре раздался деликатный стук в дверь.

Эйр неспешно вытерла руки о передник и поправила повязку. Судя по звуку, ничего серьёзного. В противном случае дверь бы просто выбили или долбили с такой силой, что миски и кувшины попадали бы с полок. Пришедший был терпелив и, вероятно, располагал временем, раз позволял заставлять себя ждать. Следовательно, опасности для жизни нет. Рассудив так, Эйр с приветливой улыбкой отворила дверь. Однако, улыбка быстро сошла с её лица:

– Сигюн! Что-то случилось?

Госпожа Победы – редкая гостья в этих краях. Эйр почти не удавалось застать её на пирах или соревнованиях. Сигюн всегда предпочитала уединение, и предпочтение это только укрепилось после свадьбы. Теперь дева стояла перед врачевательницей, улыбаясь сконфуженно и слегка виновато. Ответом послужил сдержанный кивок и выразительный взгляд. Эйр закатила глаза и шумно вздохнула.

– Я не могу вылечить глупость!

По выражению лица Сигюн было понятно, что она тоже не может, а если бы и могла, не стала бы. Но что-то явно случилось, и это «что-то» требовало вмешательства Эйр. Не без ворчания она собрала в сумку средства для оказания первой помощи и отправилась вслед за просительницей. Сигюн не слишком торопилась. Эйр терпеливо ждала. Наконец, супруга самого несносного божества из всех поведала о происшествии. В общих чертах случилось следующее: Сигюн вернулась домой даже не слишком рано, но, тем не менее, была встречена довольно томного звучания стонами. Войдя в покои, она обнаружила своего муженька, лежащего на кровати с голым задом. И ладно бы одно это, такое поведение в целом не новость, вот только сверху умостился владыка Асгарда, пыхтя и издавая что-то нечленораздельное. Очевидным образом, первой осмысленной фразой, услышанной Сигюн, было: «Дорогая, это не то, о чём ты подумала!». И это оказалось истиной, потому что помыслить то, что произошло на самом деле, было бы довольно затруднительно даже самому изобретательному уму.

Один и Локи сидели на крыльце. Сигюн посадила вокруг дома кусты сирени, а чуть поотдаль выделила ровные квадраты для лаванды. Всё цветёт в красивых оттенках фиолетового. Тихо. Чуть поплескевает вода: позади дома небольшая деревянная пристань, выходящая к мирному чистому озеру. Лодка едва покачивается, ветра почти нет. Локи задумчиво жевал колосок:

– И всё-таки люди умудрились выдумать целую кучу способов самоубиться. Только успевай ловить!

Один усмехнулся в бороду:

– Я не в накладе. Пускай себе. Если, например, вздумают повеситься, то неплохо бы и копьём себя пронзать для верности. Хотя сейчас задохлики одни пошли, ни к чему они мне.

– Можно ещё броситься на меч.

– И яды есть.

– Или на копьё.

– Копьё было.

– Застрелиться можно. Оружия у них, завались.

– Да, раньше было лучше. Сейчас пистолеты эти, пулеметы, дроны. То ли дело в прежние времена, из лука, небось, не застрелишься.

– Да ну, при желании и из лука можно.

– Из арбалета ещё куда ни шло. Из лука застрелиться невозможно. Физически невозможно, это нужно атмосферу убрать, первую космическую скорость сделать меньше скорости полёта стрелы… Непростая задачка.

Но Локи не тот парень, которому можно просто сказать, что чего-то там совершить не получится. Локи уверенно встал и немедленно отправился в сад. Там он выбрал самое невидное дерево, не особо, правда, надеясь избежать выговора впоследствии, и отломил ветку. Потом скоренько отрезал прядь волос и соорудил простенький лук. Из праздно валявшейся веточки сирени и кое-как заострённого камушка вышла в целом довольно приемлемая стрела. В бронзовом веке и похуже мастерились. Во всеоружии вернулся он к Одину. Тот колебался между любопытством и желанием оказаться как можно дальше от места проведения эксперимента. В конце концов дух исследователя всё-таки победил дух осторожности, как это частенько случалось с Отцом гальдра. Итак, Один остался, чтобы засвидетельствовать попытки застрелиться из лука.

Однако умирать Локи не собирался. Самое простое решение – зачаровать себя. Схема Фригг с непричинением вреда в своё время не сработала, и Локи знал об этом, пожалуй, лучше, чем кто бы то ни было. Куда как логичнее просто запретить смертельные ранения в отношении себя. Конечно, Пламявласый понимал, что пострадать придётся, но, по крайней мере, можно не совершать фатальных ошибок. Впрочем, само решение протестировать способ самоубийства само по себе уже достаточно фатально. Как бы там ни было, Локи произнёс заклинание:

Хель чертог печальный,

Храм жестоким ранам,

Пусть врата закроет

Песне оперенья[1].

Коготь камня[2] хваткий

Крови не утроит.

Будет скальду голос

Без щита защита.

Теперь можно смело приступать. Сначала Небесный странник решил подойти к задаче напрямки, в лоб, так сказать. Расположил, значит, лук спереди. Один с интересом наблюдал за тем, как побратим примеривается, высунув кончик языка. Натянул Локи лук в первый раз. Стрела просвистела мимо уха и упала прямо во двор боярской дочери. Извиняться, объясняться и раскланиваться не хотелось, потому обернулся Локи соколом, а Фрейя как раз очень удачно забыла забрать своё оперение, и метнулся за стрелой. Сделать новую ему в тот момент в голову как-то не пришло. Ну ладно. Натянул Локи лук второй раз. Упала стрела во двор дочери купеческой. Но и тут мысль просто сделать ещё одну не посетила Огненного шута. Здравые мысли вообще нечасто его посещали, даже удивительно, как в таких стеснённых обстоятельствах он умудрялся находить не только входы в затруднительные ситуации, но и выходы оттуда. Полетел он второй раз за стрелой. Вернулся. Видеть торжествующую улыбку Одина было совершенно невыносимо. Тогда Локи решил зайти с другой, так сказать, стороны, и завёл лук за спину. Конунг Асгарда задорно блестел единственным глазом, уже потирая руки в предвкушении победы. Тут-то Локи смекнул: надо бы смухлевать. Как? Элементарно! Зачаровать стрелу по типу Гунгнира – чтобы всегда попадала в цель. Так было произнесено второе заклинание:

Долгим гласом боли

Дочерь дерев свистнет.

Кровь испить охота

Колкою иголкой

В тени не исчезнет,

В свете не утихнет.

Голос скальда точный

Годы не подводят.

И заклинание сработало. Да только мудрому эрилю не пристало забывать о последствиях, к коим может привести наложение заклинаний друг на друга. Стрела попала в цель. И, конечно же, попадание это не привело к гибели. Представим себе безопасное место, куда можно нанести рану. Наверное, там должно быть много пространства. Чего не должно быть, так это жизненно важных органов. Такой участок на теле есть! А располагается он, на удачу, как раз сзади. Ягодичная мышца одна из самых крупных в организме, и рядом ничего особенно деликатного нет. Итак, магия сделала своё дело.

Локи с воплем упал лицом вниз. Один застыл в удивлённом ступоре. Не сразу, ой не сразу поспешил он на помощь побратиму. Кое-как на плече дотащил незадачливого самоубивца до кровати и положил. Что делать? Всеотец и сам, в некоторой степени, целитель. Стал Высокий рисовать руны и петь заклинания, силясь вытащить стрелу. Вот только не учёл он фактор комбинированных чар, поскольку Локи даже в нынешнем неловком положении несколько стеснялся признаваться в хитрости, хоть в обычных обстоятельствах стеснение отнюдь не было ему свойственно. Вот так, во взаимных упрёках, ругани и пикантной позе застала не очень добрых друзей Сигюн.

Теперь, когда история пересказана, Эйр понимала, что её ожидает. Первой её реакцией было закатить глаза и закрыть лицо рукой, но, будучи опытной знахаркой, богиня быстро взяла себя в руки. Хорошенький домик, окруженный сиренью, уже показался из-за череды по-йотунхеймски огромных деревьев. Не всякому позволено видеть его, а уж войти и подавно. Но Эйр была гостьей и подругой, а потому Сигюн взяла её за руку и повела за собой. Воздух как будто бы натянулся, утончился до звона. Миг – и напряжение спало. Разрешение хозяйки получено. Сигюн легко толкнула дверь. Спутницы вошли внутрь.

Один устало примостился на лавке рядом с кроватью. Локи, смирившись со своей участью, распластался на кровати лицом в подушку и делал вид, что его никто не любит, не ценит и не понимает. Эйр смерила Отца гальдра суровым взглядом. Ей было не впервой доставать интересные вещи продолговатой формы из неподходящих для этого мест, и кому, как не конунгу Асгарда, знать об этом. Один пробормотал приветствие и начал в срочном порядке продумывать план побега, чтобы не оказаться мишенью для нотаций. Однако Эйр не проведёшь! Она буквально пригвоздила Всеотца к месту пылающим взором. Поняв, что серьёзного разговора не избежать, Один остался сидеть, понурив голову.

Целительница засучила рукава и приступила к диагностике. Что-то в стреле казалось ей странным, но отчётливо сформулировать, что именно, не получалось. Эйр подозвала Сигюн и что-то прошептала. Госпожа Победы кивнула и сделала широкий жест руками, очищая пространство от всего, что было лишним, наносным. Чистота Сигюн развеяла магию. Эйр удовлетворённо кивнула. Оставалось дело за малым. Локи заикнулся было об обезболивающем, но богиня исцеления только фыркнула. Тогда Сигюн с переливистым смешком склонилась над супругом и поцеловала. Локи пришлось удовлетвориться предложенными мерами отвлечения. Впрочем, Сигюн одним присутствием усмиряла боль, так что выбор лекарства был более, чем оправдан. Стрела практически мгновенно была извлечена, рана зашита и продезинфицирована.

Когда все манипуляции завершились, Эйр непреклонно взяла Одина под локоток и повела в Асгард. Частью отчитывать, частью наставлять. Никогда ещё Всеотцу не хотелось оказаться где угодно ещё так сильно, но из крепкой хватки врачевательницы не вырваться: фиксация буйных пациентов – одна из специализаций хорошего врача.

Одно только в этой истории не к добру. Локи, которому и так не сидится на одном месте, категорически запрещено сидеть ещё пару недель минимум.

Сигюн оставалось только вздохнуть, потрепать мужа по волосам, и надеяться, что дальнейшие приключения не потребуют медицинских вмешательств.

[1] Авторский кённинг к слову «стрела»

[2] В данном случае авторский кённинг для наконечника стрелы, которую смастерил Локи