Самый длинный день

.

Эти дни такие неторопливые — и тянутся еле-еле… Вот и сейчас Вайю уже успела проверить всё на свете, пробежаться по дому, по двору, по саду, заглянуть и в библиотеку, и на кухню… а утро так и не закончилось. И до обеда далеко…

А вот Аксель когда-то говорил, что зимой все дни быстрые да шустрые, промелькнут — и не заметишь… ещё веселился, что его сестрёнке достался в дни рождения особенный день — самый коротенький в году. Он долго Вайю объяснял что-то про солнечное зимнестояние… про лунное противостояние… или же про зимнее солнцестояние?! Она тогда почти ничего не запомнила, только запуталась: ей всего пять зим было… или шесть? Вайю так Акселю и сказала, а он всё смеялся: «Бельчонок смешной да пушистый… Бельчонок совсем не глупый — просто маленький… Разберёшься потом, мелкая!» — и по носу её щёлкнул. Легонько… но обидно — она до сих пор помнит. Но теперь Вайю исполнилось целых семь зим, и сейчас ей кажется, что этот короткий день вовсе не собирается заканчиваться, и вообще… он такой же длины, как и вчерашний!

Хотя тот разговор давно был, Аксель ещё дома учился… то есть, конечно, в школе, в Керне. А теперь он поступил в А-ка-де-ми-ю, на боевого первокурсника. Наверное, потому и задирает нос — а потом ходит важный и гордый… словно Старший Брат! Вчера только вернулся домой — а сегодня после завтрака в город уехал… только пробурчал, что не любит выбирать подарки, вернётся поздно — и умчался! Но он же на торжественный обед не успеет… или у него вообще на Вайю времени не останется?! А ведь она так скучала… как Аксель летом в столицу уехал — так и скучала… Да и сейчас тоже грустит, а он… он всё время где-то пропадает — или пыхтит, чтобы ему не мешали, потому что он — занят! Вот несправедливо это…

Но ведь вчера Вайю сама слышала, как Аксель у себя заперся — и стихи декламировал… громко так, с выражением. Тренировался, наверное? Вайю вечером у него под дверями случайно оказалась — просто пробегала мимо — но запомнила все слова со второго раза… а сам Аксель их потом ещё пять раз вслух повторял. И так смешно у него получалось, с подвыванием…

И, расстелив под пологом ковёр,

Снимает дева тонкие шелка.*

Скрывает тень её смущённый взор,

Губ сладость и румянец на щеках.

Уж не свеча — в ночи ревёт пожар,

Огонь пылает, жжёт издалека…

Спасенья нет — и тает звёздный дар

Под искрами на крыльях мотылька.

Вайю кажется, что это Аксель сам сочинил, но только признаваться не желает: как нарочно, сделал вид, что не услышал… а ведь она за завтраком громко спрашивала, при всех! Но братик только покраснел, отвернулся — и промолчал! А потом и вовсе надулся… это уже когда Вайю показывала, как правильно стихотворение читать: её ведь учили, чтобы красиво… А он — обиделся и сразу в Керн сбежал!

Вот дяде Кастусу, наоборот, стихи понравились, он даже почти улыбнулся… правда, быстро за утренней газетой спрятался. Но Вайю всё равно видела.

Конечно же, этот день для Вайю важный! И сама Вайю — тоже важная… даже почти счастливая. И пусть ей достался самый маленький день в году, но это — её день рождения... И значит, будет нарядно, весело и шумно: гости, праздник и подарки! А завтра утром наступит другой восхитительный день — самый Канун зимы… Маги столько вкусного приготовила — но только всё равно с кухни кричит, чтобы ей не мешали… Зато Вайю она все вкусности сразу разрешает пробовать! А когда стемнеет, дядя Кастус обещал зажечь настоящие Драконьи Огни — яркие, разноцветные и очень громкие… их иногда так смешно называют — фей-ер-вер-ки… Нэнс говорит, что завтра в городе они всю ночь в небе гореть станут — и потому будет светло, как днём… и даже из дома всё видать! И поэтому Вайю очень ждёт — и сегодняшнего обеда, и завтрашнего вечера… Но даже без весёлых огней в поместье сейчас красиво… так, что просто хочется танцевать! А ещё она целый день в предвкушении, когда же вся семья соберётся вместе. Вайю любит, когда все рядом: чтобы и дядя, и Аксель, и все-все-все… Она ведь привыкла, что брат дома, поэтому очень скучает без него. И ещё немного потому, что она единственный ребёнок во всём доме. Поместье большое, а вот детей здесь совсем нет… Если только в деревне — но с ними юной сире невместно, так Нэнс говорит. Вот в Керне детей много, но её редко в город берут: слишком долго ехать. А гулять по Керну Вайю нравится: и по разным лавкам, и в новую кондитерскую, и к большому Древу, что желания исполняет… даже просто по улицам. Когда она вырастет — каждый день будет в Керн ездить… как Аксель!

Но зато Аксель успел первым ей подарок вручить… утром, ещё до того, как сбежать. Даже до завтрака! Брат смешной: опять привёз ей зеркальце из Столицы… а про то, другое… забыл, наверное? Само-то зеркало очень красивое: круглое, на витой ручке, блестящее — и с цветными камнями. Только оно слишком тяжёлое для Вайю — Аксель сказал, это потому, что оно золотое и дорогущее — а ещё очень неудобное: только одним глазком в него и можно заглянуть… чтобы один глаз увидеть. А ведь у Вайю уже есть зеркало — большое и любимое… оно ей от мамы осталось.

Но Вайю всё равно утром вместе с Акселем радовалась, ведь подарок — это же не главное?! Она так хотела с ним до речки дойти — на мосту постоять… или на озеро — по льду прокатиться… или в снежки? По саду тоже хорошо пробежаться: там для Вайю самую настоящую крепость из снега построили… но вот играть с ней некому, одни взрослые вокруг. А с братом можно и погулять, и поиграть, и самые вкусные пирожки с зимником по-настоящему распробовать… С ним всегда весело! Но только сегодня у Вайю одно расстройство получается: Аксель улизнул, дядя со своими бумагами в кабинете… одна Нэнс осталась рядом, да и та хлопочет без остановки: помыть, прибрать, украсить, погладить… и даже на мгновенье не остановится! Вчера Вайю ей помогала: и с фонариками, и с гирляндами, и с шарами, и с венками — которые с шишками, ягодами да лентами… очень красивые! Но сейчас… ведь это у Вайю — праздник?!

Но только праздник у Вайю оказался неправильным… Нэнс хозяйничает наверху, и внизу все заняты. На кухне шум и гам, Маги ворчит и ворчит… а Вайю, одна-одинёшенька, скучает на скамье под кухонными окнами и слушает эту праздничную суету… пусть даже с пирожком в руках! Акселя дома нет, дядя Кастус делами занят, а дяди Хэсау обещались к ней приехать — но их тоже всё нет и нет… Почему ж сегодня всё так грустно получается?!

— Мисси-и-и! Мисси, ты гостей-то ждёшь? Дядья твои только что прибыли…

Прибыли?!! Вайю знает, что Маги всегда так кричит, если гости первый пост миновали и до ворот им осталось совсем ничего. И, значит, можно уже самой встречать гостей… идти… а лучше — бежать со всех ног! Вайю так рада — и надеется, что успеет к своим гостям самой-самой первой… Успела!!!

— Дядя Бер! Дядя Хок! Лю-ю-ю-ци-и-и-и!!!

Все встречи с дядями Хэсау для Вайю начинаются одинаково… Сначала дядя Бер легко подкидывает её, словно пёрышко — выше деревьев, выше неба — и она радостно визжит у него в руках… Потом дядя Хок кружит её так быстро, что дух захватывает: мимо скользят и стены, и крыши, и райхарцы у привязи, и стражи в цветах Хэсау… такие огромные, суровые и заснеженные. А она птицей летит… и пищит восторженно.

Дядя Люциан пока стоит в стороне: он самый младший — и всегда последним подходит… Но зато он самый-самый любимый у Вайю! А ещё он очень умный, добрый и ловкий — и в его глазах живут весёлые хитринки. Вот он вроде бы стоит, со своими разговаривает, улыбается — и вдруг срывается с места, торопится навстречу Вайю… вот ловит её, подхватывает на руки — и обнимает крепко-крепко… Так тепло и радостно только у него получается!

— Здравствуй, милая! Сейчас мы со всеми поздороваемся — и я обязательно загляну… Беги к себе, скоро буду!

И она спешит, бежит… надо же ещё найти Нэнс, чтобы помогла одеться... Нежно-розовое ханьфу с серебристыми бабочками ждёт своего мгновения: не зря же она вчера целый день наряд выбирала… И причёску надо сделать, и проследить, чтобы Нэнс про заколки не забыла — и ничего не перепутала… Так много дел — и так мало времени…

— Нэнс… Нэнс!!! Нэ-э-энси-и-и, ну где же ты?! Ты мне так нужна!!! Очень… очень нужна…

— Мисси? Мисси, так с самого утра бегаете от меня… Уж и гости приехали, а вы ещё даже и не собирались… — Голос Нэнс звучит сверху, и Вайю торопится, смешно скачет по лестнице… Надо поскорее скинуть на пол обувь и тёплую одежду, плюхнуться на пуфик перед маминым зеркалом — и застыть в ожидании… У Вайю — гости!!!

— Нэнс, скоро Люци придёт… Причеши!

Дядя Люциан всегда приходит вовремя — он единственный так умеет… Вот и сейчас: Вайю уже собралась, села торжественно на краешек своей скамеечки — но ещё не устала ждать…

Люци с шумом открывает дверь, снова обнимает её: шумно, радостно, нежно… осторожно — она же нарядная! Потом тихонько гладит по волосам, чтобы случайно не задеть заколки… не испортить причёску… и чуть слышно вздыхает:

— Как же ты выросла, Вайю… и так похожа… на маму.

Маму Вайю и Акселя зовут Рели, и она — сестра всех трёх дядей Хэсау… Она давно умерла… три зимы назад, почти сразу после папы. Об этом Вайю не любит говорить — и тема очень грустная, и от неё все огорчаются: и Аксель, и Люци, и все остальные дяди. И сама Вайю тоже. Она до сих пор о маме грустит… даже плачет иногда, хотя мало что помнит. Поэтому сейчас Вайю молчит, но только ещё крепче прижимается к тёплому родному плечу. Так легче не думать.

Но Люци уже забирает у слуги большой яркий свёрток с пышными бантами… Это её подарок — и Вайю мигом забывает о своей хандре! У неё — настоящий праздник, у неё — гости и сюрпризы, а ещё — у неё внутри звучит музыка… Вайю кружится по комнате — и складки нежнейшего шёлка плывут вокруг, раскрываясь, разлетаясь, переливаясь в воздухе лёгкими розовыми лепестками…

Открыть правильно упакованный подарок — это почти искусство… Сначала надо аккуратно, слой за слоем, снять тончайшую шелковистую бумагу… её слои бесконечны — и полны света и цвета. Прозрачная бумага шуршит еле слышно — и лёгким туманом скользит вниз, к её ногам… вслед за голубыми лентами укладывается волнами, порывами ветра — а потом обретает объём и собственную жизнь… Из этого воздушного вороха Вайю достаёт что-то большое, тяжёлое, твёрдое, плоское… приходится двумя руками держать — и она решительно садится прямо на ковёр. Последний, почти призрачный слой Вайю разворачивает очень осторожно, чуть дыша — и на коленях у нее остаётся книга… волшебная книга с картинками. Тиснёная обложка, даже на вид старинная и мудрая — но до сих пор сохранившая живость ярких красок… Вайю в искреннем восторге — и повторяет про себя знакомые, прочитанные уже слова, трепетно касаясь золота каждого из трёх…

— Ле-ген-ды… древ-не-го… Се-ве-ра…

— Это сказки, милая… Самые добрые сказки для тебя…

За окнами всё тот же серый зимний день: занесённые склоны гор и тёмные чёрточки деревьев на них… Всё так же кружатся на холодном ветру редкие снежинки… они тоже родом из земель Хэсау — сегодня дяди привезли с собой настоящий снегопад.

Сейчас Вайю с Люци устроились прямо на полу, на уютном мягком ковре. Шуршат под руками дяди плотные страницы — он совсем не торопится — и они вместе рассматривают все картинки подряд… А потом Вайю открывает новый разворот — и замирает: прямо на нее смотрит прекрасный белый однорог… И она тоже не может отвести глаз.

— Люци… а почитай мне… — Она почти шепчет… и осторожно ведёт пальчиком вдоль края яркой картинки… будто опасаясь приближаться к чуду.

Дядя не спорит — он тихонько фыркает, загадочно улыбается, тихо смеётся… но вовсе не отказывает ей. Вайю устраивается поудобнее, уютно прижимаясь к тёплому дядиному боку — и Люци читает ей вслух… Это настоящее волшебство — и она, затаив дыхание, слушает дивную историю про снежного однорога с длинной-длинной гривой…

Но любая сказка всегда когда-то заканчивается, рано или поздно… И тогда дядя достаёт из кармана крохотную чёрную шкатулочку — такую, что Вайю её одной ладошкой накрыть может.

— Смотри…

И она смотрит… на ладони Люци шкатулка почти теряется. У него поразительно точные и плавные движения — и очень красивые руки… словно у девушки: тонкие запястья, изящные кисти с длинными гибкими пальцами… и — кольца на них. Три из них Вайю хорошо знает — это артефакты и их создал сам дядя Кастус. А ещё одно — Люци носит его на левом мизинце и никогда не снимает — подарок совсем юной мамы. Это на память. Вайю уже привыкла… она слышала эту историю и больше не задаёт вопросов. У неё тоже есть колечко от мамы, с которым она не расстаётся. Никогда. Оно — тоже для памяти.

Но сейчас отвлекаться некогда… Люци ловко открывает плотную круглую крышку, разворачивает платочек из полосатого шёлка — поровну ярко-ярко-голубой и чёрный-чёрный… внутри сияет ярким лунным серебром край маленького колокольчика. А в петельку сверху у него продеты две ленточки — тоже чёрная и снежно-голубая — и обе одним бантиком завязаны… Это как Блау… и Хэсау… они ведь вместе?

— …настоящий волшебный колокольчик. Говорят, что если в него позвонить три раза и позвать по имени, то мудрый однорог всегда будет знать, где его ждут… и что ты — помнишь о нём. И однажды сам найдёт тебя… Он придёт сразу, как только сможет, потому что ему сначала… Просто ему очень надо пройти свой путь… долгий и тайный Призрачный Путь: от Первого Сияющего Заблуждения — и до Тумана Последнего Выбора… Только там из Идущего по Пути рождается истинный Исполняющий Желания — тот, кто умеет правильно изменять этот мир. И ему часто будет нелегко, а иногда — очень страшно: многие опасности подстерегают Идущих, разное случается на Путях… Но колокольчик… с колокольчиком ему будет легче. Храни его, милая… И помни: иногда стоит просто верить… и просто ждать… — негромкий, словно неживой голос Люци затих, почти растворился в подступающих сумерках…

Тишина вдруг показалась Вайю пугающей… как и лицо дяди. Больше всего оно сейчас напоминало старую пыльную маску… с горькой усмешкой на губах. И взгляд такой… отсутствующий. Словно он с трудом вспоминал что-то важное. Давно забытое. Что-то своё.

Такого Люци Вайю не узнавала — и совсем не хотела бы тревожить, но… всё произошло случайно: она только чуть потянула за чёрную ленточку, а колокольчик взял и зазвонил. Сам по себе… Вайю его совсем не трогала! И такой яркий, светлый, заливистый… такой солнечный звук получился, что она не удержалась — и позвонила ещё раз. Но ведь колокольчик обязательно должен прозвучать три раза подряд… как же тут остановиться?! А потом она обрадовалась этим звукам, потому что дядя Люци вернулся… или пришёл в себя? Потому что смотреть на эту чужую маску было жутко.

— Люци… Люци… Люци, милый… это ведь будет только мой однорог, правда? Тогда я назову его Динь-Динь… ему же понравится?!

За окном летит снег, и Вайю тоже кружится… она в восторге. Колокольчик звенит — и каждому в доме сразу ясно, что она очень ждёт одного смелого однорога в гости! И как только он сможет… как только он пройдёт весь свой Путь — от Огней и до Тумана — он обязательно найдет её…

А сейчас у Вайю впереди самое вкусное — праздничный обед!

* * *

Уже закончился и торжественный обед, и не менее торжественный ужин, а Вайю так и не рассталась со своим звонким сокровищем… Только ленточки покрепче завязала, чтобы не потерять… и тихонько спрятала на ночь волшебный подарок. Под подушку. Когда-нибудь потом она спокойно поставит свой колокольчик на видное место, прямо на столик под маминым зеркалом, но пока — она никак не может с ним расстаться, даже на мгновение. И, забравшись в кровать, Вайю снова просит Нэнс открыть книгу Люци… там, где про однорога! Конечно же, Вайю знает, что Нэнс не очень любит читать, но зато она так замечательно рассказывает сказки… И этим тёмным зимним вечером в одной из северных долин у подножия Лирнейских гор рождается новая сказка — сказка про белого однорога с длинной-длинной гривой и серебряными копытцами, что живёт в волшебном лесу у забытого озера, дружит со смешливыми огнями и печальными туманами и честно учится правильно исполнять чужие желания… А ещё он умеет летать — быстрее ветра, выше облаков, рассыпая из-под копыт яркие искры: белые, зелёные, красные, синие… Когда-нибудь эти искорки превратятся в драгоценные камни, их найдут — и дядя Кастус обязательно сделает для Вайю серебряное колечко. На память. Чтобы крепче верить — и легче ждать. Но это будет совсем другая история…

А сейчас Вайю спит — и во сне летит по небу над вершинами Лирнейских, обнимая за тёплую шею гордого снежно-белого однорога… а где-то внизу, на скучных серых камнях, вспыхивают россыпью звонкие цветные брызги. Ветер бьёт ей в лицо, вьётся вокруг, играя шёлковой гривой, чёрно-голубыми лентами и розовым ханьфу с серебристыми бабочками — и звучит дивной музыкой… сразу радостной и печальной. Во сне Вайю знает, что мелодия эта рождается в тайном танце Огней и Тумана — и она сама так красиво кружится вместе с ними… Потому что она всегда танцует, когда счастлива… даже если плачет. Потому что там, на сияющей границе Жизни и Смерти, на забытом всеми берегу Потерянного Озера мудрый однорог с глазами и улыбкой Люци обещает ей, что пройдёт свой Путь до конца — и обязательно вернётся. Ей надо лишь выбрать самую длинную и тёмную ночь в году, трижды позвонить в волшебный колокольчик… И назвать имя.

Вайю видит сны… и это самые прекрасные сны на свете!

_________________

* Две первые строки взяты из текста книги Тайги Ри «Грозовая охота. Том 1. Последняя из рода Блау» (глава 42) и самым честным образом продолжены…