Сашка. Книга 1

Мальчишка бежал по дороге, снег скрипел под старыми стоптанными и латаными валенками.

Сзади слышалось тяжелое дыхание и крики бегущих следом — кажется, они догоняют. Заячья шапка норовит упасть на глаза, он поправляет её каждые несколько секунд. Старенькая, уже короткая в рукавах телогрейка не стесняет движений, но сил всё меньше. Липкий, животный страх собрался где-то в области живота и постепенно расползается по всему телу. В голове саднит одна мысль — бежать, пока есть силы.

Мальчишка не знал, чего он боялся больше: того, что его в очередной раз унизят, избив, или той боли, которой это сопровождается. А может, он боялся всего и сразу. За всё время, как он начал ходить в школу, он ни разу не решился дать отпор. Ему было страшно даже просто сказать слово в свою защиту, не говоря уже о том, чтобы попытаться хотя бы словом унизить обидчика, чтобы появился повод бить его. Его били просто так, из спортивного интереса, ведь он — тряпка, и постоять за себя не может. На таких, как он, самоутверждаются те, кто силён физически, но частенько слаб духом.

Мальчишка свернул за угол двухэтажного дома и попытался ускориться, но ноги будто налились свинцом — страх делал своё дело. Пробежав метров сто, мальчишка остановился: перед ним стеной стоял ряд новеньких деревянных сараев, перегораживая проход между двумя домами. Чуть не взвыв от досады, он обернулся. Трое преследователей уже не бежали, а шли вразвалочку, смеясь и улюлюкая.

Он вплотную подошёл к новенькому сараю, пахнущему свежераспиленной доской. Поправил заячью шапку на голове и подтянул штопанные в нескольких местах рукавички, будто собрался дать отпор.

— Отбегался, — произнёс шедший в центре. — Надо было сразу остановиться, уже бы домой шёл, размазывая сопли…

— Что вам надо? Что я вам сделал? — тихо произнёс мальчишка.

— Придурок ты… Потому тебя и бьём — ты ж тряпка, а об неё надо ноги вытирать, что мы сейчас с удовольствием и сделаем.

— Только и можете лезть к тем, кто слабее, — процедил сквозь зубы мальчишка.

— Ты сегодня разговорчив. А за то, что нам пришлось бегать, я тебе лишний раз в морду дам, — произнёс стоящий в центре и пошёл на мальчишку.

Тот сжался, страх сковал его окончательно, и он зажмурился, зная, что будет дальше.

— Пошумели и разбежались… — раздался голос за спинами стоящих перед мальчишкой.

Троица повернулась на голос. Высокий широкоплечий мужчина в поношенном полупальто, заячьей шапке, из-под которой виднелись короткие чёрные волосы, драповых брюках и ботинках «прощай молодость». Ничего необычного — так одевалось большинство мужчин в посёлке. Но вот глаза… Жёсткие, колючие, будто смотрят куда-то внутрь.

— Ладно, живи пока… — сплюнул стоящий в центре и, развернувшись вразвалку, прошёл мимо мужчины. Его товарищи направились следом, с опаской поглядывая на стоящего.

— Спасибо! — тихо проговорил мальчишка.

— За что? — мужчина с интересом рассматривал паренька.

— Ну, так… это… не дали побить меня… — шмыгнул носом мальчуган.

— А ты чего бежал-то от них?

— Ну, так… чтобы не побили… — мальчишка смотрел на мужчину широко открытыми глазами.

— Но ведь не убежал… Бежать надо, когда точно знаешь, что сможешь смыться. А так и силы потратил, и по шее бы получил. Может, проще было остановиться и дать бой?

— Не умею…
— Что?
— Мама говорит, что дерутся только те, кто не может договориться.
— Но ведь и ты не можешь… Как я понял, бьют-то тебя уже не впервой. Ты же мужчина. А мужчина должен уметь защитить себя и близких.

Мальчишка посмотрел на стоящего перед ним, шмыгнул носом и рукавичкой в снежных катышах протёр под носом.

— Не могу я…
— Чего ты не можешь, малец?
— Ударить не могу…
— Можешь, но боишься. Любой человек — это зверь. А когда зверю угрожает опасность, он кидается в драку, чтобы выжить.
— У зверя есть клыки и когти… — горячо произнёс мальчишка.
— А у тебя руки и ноги… Пойдём, провожу тебя домой, а то эти поджидают за следующим углом.
— Спасибо! — быстро произнёс пацан.

Мальчишка подошёл к мужчине, поправил шапку, спадающую на глаза, и посмотрел снизу вверх. Мужчина улыбнулся и, развернувшись, пошёл к выходу со двора. Пацан догнал и пристроился сбоку.

— Как звать тебя?
— Сашка… А вас?
— Георгий, можешь просто называть дядя Жора.
— Кто твои родители?
— Мамка — учительница, а папку не помню, — вздохнул мальчишка. — Я маленький был, он на работу ушёл на завод, там его и убило…
— Как учишься?
— Хорошо, мне мамку обижать не хочется плохими оценками, она и так надрывается, чтобы у нас было все как у людей.
— Заботиться о маме, даже так, как это делаешь ты, — уже хорошо, — задумчиво произнёс мужчина.
— Так я это… и в квартире убираюсь, ну чтобы она отдохнуть после работы могла, — горячо произнёс мальчишка.

— Слушай, Сашка, а ты спортом занимаешься?
— Неа, у нас тут и спортзала нет, а на уроках физры мы какой-то фигнёй занимаемся.

Мальчишка с мужчиной дошли до перекрёстка и остановились.
— Мне туда, — пацан показал на виднеющиеся в стороне бараки.
— Приезжай завтра к восемнадцати в соседний посёлок. Спортзал там знаешь? — Мужчина смотрел на мальчишку, и его глаза были добрыми и тёплыми.
— Знаю, — мальчишка посмотрел на мужчину и опустил голову. — Но приехать не смогу… Это ж двадцать копеек туда и обратно, — вздохнул пацан.
— Двадцать копеек… — задумчиво произнёс мужчина и, засунув руку в карман брюк, позвенел мелочью. Извлёк серебряного цвета монетку и протянул Сашке. — Бери, не стесняйся…
— Не могу, — мотнул головой пацан.

— Саш, вот смотри: мы стоим на перекрестке. Ты знаешь, куда ведет каждая дорога. Но представь, что неожиданно появилась новая — по которой ты еще не ходил, и куда она приведет — неизвестно. Человек может всю жизнь ходить по известным дорогам. Он будет хорошим человеком, честным и, возможно, даже принципиальным в отстаивании своих взглядов. А может шагнуть на новую, неизведанную тропинку, которая впоследствии может превратиться в широкую дорогу, где этот человек станет надежной опорой и защитником слабых, а может быть, даже воином.

— Скажете, тоже воином, — скептически хмыкнул мальчишка.

— Не веришь? Твой дед наверняка воевал, и прадед тоже. Да, они могли быть простыми рабочими или крестьянами, но пришло такое время — и им пришлось стать защитниками, а значит, воинами.

— Вы хотите сказать, что воином может стать любой? — Мальчишка вновь поправил шапку и смотрел на мужчину.

— Знаешь, брат Сашка, воин — это состояние души, — мужчина положил руку на плечо мальчишки. — Эти двадцать копеек открывают проход на новую дорогу, в мир, который не похож на тот, в котором ты живешь. Держи… — Мужчина взял мальчишку за руку и вложил монетку в обледеневшую варежку. — Выбирать тебе: потратить эти деньги на мороженое и идти дальше привычными дорогами или сесть в автобус и открыть новую. Решать тебе и только тебе. Но мне бы хотелось увидеть тебя завтра в спортзале.

Мужчина посмотрел на мальчишку и, развернувшись, не торопясь пошел по дороге, по которой он только что шел с мальчишкой, провожая его.

Посмотрев на двадцать копеек, лежащих на обледеневшей варежке, пацан вздохнул и, стянув варежку зубами с другой руки, сунул монетку под варежку и сжал ладошку, ощущая холод металла. Постояв с минуту, мальчишка припустил по дорожке домой.

*****

Сашка сидел за письменным столом в комнате и делал домашнее задание. Скоро придет мама с работы, и надо успеть всё сделать, чтобы помочь ей с домашними делами. Учиться мальчишке не сказать чтобы нравилось, но и серьезных проблем он не испытывал. Как говорится, всё схватывал на лету. Учителя журили его за то, что не учился в полную силу.

— Прояви прилежность — и будешь круглым отличником, — говорили они.

А Сашка всегда спрашивал:

— Зачем? Что изменится, если он будет учиться не только на четыре и пять, а только на пятерки?

Учителя пускались в пространные объяснения о золотой медали и о том, что медалисту открываются все дороги. На что мальчишка опять задавал вопросы… На которые у взрослых не было ответов. Ведь в дальнейшем выпускники школы, живущие в поселке, редко уезжали учиться дальше районного центра. А рассказы о далекой столице даже не будоражили фантазию — большинство жителей там никогда не бывали, а только видели по телевизору. Так зачем надрываться? Если всё равно учиться в районе, а потом всю жизнь работать на заводе.

В прихожей щелкнул замок, и Сашка, выскочив из-за стола, выбежал в прихожую. Женщина, прикрыв дверь, поставила сумку на пол и устало опустилась на старенькую, низкую обувную тумбочку в узкой прихожей.

— Мам, привет!
— Здравствуй, сын! — женщина потрепала мальчишку по волосам.

Сашка подхватил тяжелую сумку, из которой торчали две стопки тетрадей, разделенные белым тетрадным листом, и поволок в комнату.

— Не урони, а то тетради смешаются…
— Я аккуратно! — крикнул мальчишка из комнаты и вышел в прихожую.
— Раздевайся, мой руки и иди кушать. Я картоху приготовил…
— Не картоху, а картошку, — строго проговорила женщина.
— Мам… Ну, так все говорят, — смешно сморщив нос, произнес Сашка.
— Вот все пусть и говорят, а ты говори правильно…
— Хорошо, — вздохнул мальчишка и направился в кухню.

Женщина устало расстегнула войлочные сапоги и поставила их в сторонку. Поднялась и, сняв старенькую лисью шапку, бросила на полку, расположенную над вешалкой. Сняла пальто с каракулевым воротником, вытертым на кончиках.

Вымыв руки, женщина вошла на кухню и присела около стола. Сашка накладывал в тарелку вареную картошку, от которой поднимался пар, достал из холодильника блюдце со сливочным маслом и тарелочку с кусочками селедки, на которых сверху лежал репчатый лук.

— А ты почему не ел рыбу? — женщина строго посмотрела на мальчишку.
— Ну, ты же знаешь, что не люблю… — проканючил Сашка.

Внимательно глядя на сына, женщина вздохнула — уж она-то знала, что сын не ел селедку, чтобы ей досталось побольше, ведь на тарелке всего шесть кусочков…

— Саш, давай договоримся… — начала строго женщина.
— Мам, у меня к тебе серьезный разговор, — Сашка, подперев щеку кулачком, смотрел на женщину.
— Слушаю тебя…
— В общем, это… Я сегодня мужчину встретил, и он меня проводил до перекрестка.

— Саш, сколько раз тебе говорить… С чужими не надо общаться. И почему он тебя провожал? Тебя снова хотели побить?

— Мам, неважно… А тот мужчина не чужой…

— Как так? — женщина удивлённо смотрела на сына.

— Я не знаю, как объяснить. Знаешь, у него взгляд такой — жёсткий, колючий, и когда смотрит, кажется, что не тебя видит, а что-то там внутри… Под его взглядом как-то спокойнее и теплее становится, что ли…

— Ну и что этот мужчина?

— В общем, мы с ним поговорили. Он много интересного сказал. И дал мне двадцать копеек, чтобы я завтра приехал в соседний посёлок в спортзал…

— Саша, почему ты взял деньги у незнакомого человека? Их надо обязательно вернуть.

— Мам, назад он не возьмёт, я точно знаю. Он сказал, что эта монета — мой пропуск в выборе дороги…

— Какой дороги? Сашка, я не понимаю…

Мальчишка вздохнул и принялся рассказывать с самого начала: как он бежал и, свернув не туда, оказался в западне; как приготовился к тому, что его снова будут бить; и как появился незнакомец и выручил его, а потом они разговаривали по дороге к перекрёстку. Женщина внимательно слушала, не перебивая, чуть закусив нижнюю губу. Мальчишка закончил рассказ и вздохнул.

— Можно, я завтра съезжу?

— А как выглядел тот мужчина?

— Мам, да я и не рассматривал особо. Но он высокий…

— А зовут-то его хоть как? — в голосе женщины появилась теплота.

— Дядя Жора, — мальчишка расплылся в улыбке.

— Вот так, прямо сразу и дядя?

— Мам, ну чего ты? Это он мне велел так себя называть…

— Жора… — задумчиво произнесла женщина. — Георгий…

— Ты что, его знаешь?

— Не уверена… У твоего отца был друг, они служили в армии вместе, по имени Георгий — офицер морской пехоты, красавец. Когда приезжал в гости, все девчонки посёлка с ума сходили… — женщина улыбнулась. — А потом он пропал…

— Это как?

— У военных так бывает. Отправят куда-нибудь спасать мир, а потом возвращаются не все…

— А папа тоже в морской пехоте служил?

— Да, сынок. Он, когда из армии вернулся, мы и познакомились. Я тогда только институт окончила и приехала по распределению. Красавец в чёрной форме, из-под которой видна тельняшка, чёрный берет лихо сдвинутый на правую сторону… — женщина улыбнулась.

— Ты мне раньше никогда не рассказывала… — вздохнул Сашка.

— Так и случая не было… — задумчиво произнесла женщина.

— Мам, можно, я завтра съезжу?

— Сашка, а стоит ли? — женщина внимательно смотрела на сына.

— Мам, а ещё дядя Жора сказал, что каждый мужчина может стать воином. Ведь получается, папка тоже им был…

— Ох, Сашка, Сашка… — женщина покачала головой. — Ладно, езжай завтра в спортзал. Но смотри мне, чтобы сначала уроки сделал.

— Мам, ты кушай, всё остывает… — мальчишка выскочил из-за стола, поцеловав маму в щёку.

— Георгий… — задумчиво произнесла женщина. — Неужели вернулся из небытия… Тогда почему не зашёл? Нет, наверное, это кто-то другой…

Женщина, поев, сложила тарелки в раковину и, налив чай, присела за стол, задумчиво помешивая в чашке ложкой.

Сашка, войдя в кухню, посмотрел на маму и, включив воду, принялся мыть посуду.

— Оставь, я сама…
— Тебе ещё тетради допоздна проверять… — вздохнул мальчишка. — Мам, спасибо! — не поворачиваясь, произнёс Сашка.
— За что, сынок?
— Я боялся, что ты не отпустишь.

Женщина поднялась из-за стола, поцеловала сына в макушку и, прихватив кружку с чаем, прошла в комнату. Проверку тетрадей никто не отменял…

*****

Мальчишка, притопывая на утрамбованном сотнями ног снегу, стоял на автобусной остановке. Он прибежал пораньше, боясь опоздать. Мороз пощипывал лицо и пытался пробраться под старенькую телогрейку. На остановке было много людей: на заводе закончилась смена, и рабочие ехали домой. Над остановкой висел пар от дыхания.

Из-за поворота показался старенький желтый ЛиАЗ, двигающийся, громыхая и подпрыгивая. На торможении заднюю часть автобуса чуть занесло. Стоящие на остановке люди всей массой двинулись в сторону, чтобы не быть сбитыми. Сашка замешкался, и его толкнул мужчина, сделавший шаг назад. Обернувшись, мужчина помог мальчишке подняться.

— Извини, малыш…
— Да ладно, — лицо мальчишки озарила улыбка. — Он поправил небольшую сумку, переброшенную через плечо.

Двери с шипением открылись, и народ хлынул в салон.
— Ну, ты чего, малец? — Мужчина подмигнул Сашке и, подняв его, поставил на ступеньку.

Прошмыгнув на заднюю площадку, мальчишка встал в правый угол. Мужчина, который ему помог, встал перед ним.

Кондуктор, полная женщина, восседая на «троне», посматривала на вошедших. Но народу было слишком много, и она не решилась спуститься, чтобы собрать оплату.
— Передаем за проезд! — зычно прокричала женщина.
— Передайте, пожалуйста, — поправив шапку и сняв рукавичку, мальчишка протянул мужчине двадцать копеек.
— Убери… Так проедешь, — улыбнулся мужчина.
— Но так нельзя…
— Иногда можно, — мужчина подмигнул. — Ты где выходишь?
— У спортзала.
— И я там. Выйдем вместе, я прикрою тебя — не заметят. Спрячь денежку, пригодится еще…

Сашка сунул монетку в рукавичку и сжал, чувствуя ладошкой тепло металла. Впервые он ехал «зайцем» — это было необычно, и внутри появилось какое-то новое чувство. Сашка ждал, что появится страх, ведь так нельзя. Но, скорее, это был азарт чего-то нового, будто мальчишка стал сопричастен к чему-то необычному, тайному.

Автобус остановился на остановке, двери открылись, и в салон ворвался морозный воздух. Часть пассажиров вышла, двери, зашипев, закрылись. Сашка держался за поручень под стеклом и подпрыгивал на кочках. Мужчина, прикрывший его, глядя на пацана, улыбался.

Автобус вновь остановился, и Сашка выпрыгнул на утрамбованный снег, поправил шапку, свалившуюся на глаза, и широко раскрытыми глазами смотрел на здание через дорогу. Большое строение состояло из двух частей: левая, где вход, — двухэтажная, а правая — высокая, с большими окнами, из которых лился свет на тротуар.

— Малец, тебя как звать? — Мужчина, вышедший из автобуса, стоял рядом.
— Сашка… — не поворачивая головы, произнес мальчишка.
— Ты часто теперь ездить будешь?
— Не знаю… — пацан пожал плечами. — Дядь, побегу, мне к шести велено…
— Беги, малой. Надеюсь, еще увидимся, — улыбнулся мужчина.

Посмотрев по сторонам, Сашка перебежал через дорогу. Поднялся по ступенькам и остановился у двери. Внутри появилось какое-то волнение, будто там, за дверью, его ждало что-то новое и необычное. А по сути так оно и было: в таком спортзале он никогда не был. И даже если ничего не произойдет, он всё одно увидит то, чего никогда не видел… Взявшись за массивную ручку, мальчишка потянул дверь на себя и проскользнул внутрь.

Придержав дверь, чтобы она не хлопнула, и сдернув шапку, пацан прошел в большой вестибюль. Высокие потолки с лампами дневного света. Слева — лестница на второй этаж, под лестницей — стеклянная будка, в которой сидит бабушка и занимается своими делами. Справа — две двери с табличками: на ближней надпись «Женская раздевалка», на дальней — «Мужская раздевалка». Прямо — еще две двери: на закрытой табличка с надписью «Служебное помещение», вторая открыта… Сашка поднял голову, рассматривая все вокруг и улыбаясь.

— Малец, чего хотел?

Сашка посмотрел на мужчину в синем спортивном костюме, стоящего в проеме открытой двери.

— Это… мне дядя Жора сказал к шести приехать…

— Дядя Жора, говоришь? — мужчина улыбнулся. — Проходи в раздевалку, снимай телогрейку и обувь. Переобуться-то есть во что?

— Ага, — Сашка хлопнул по старенькой сумке, висящей на боку.

— Дуй, подойду, в зал отведу. Посидишь на лавочке, пока дядя Жора не придет… — улыбнулся мужчина.

Войдя в раздевалку, Сашка осмотрелся. Вдоль стен — ровные деревянные шкафчики серого цвета с написанными номерами на дверках. Посередине расставлены гимнастические лавочки зеленого цвета. Стянув через голову сумку, мальчишка положил ее, снял телогрейку и положил рядом. Из сумки достал старенькие кеды, быстро снял теплые штаны, под которыми поддето трико. Стянул через голову свитер и положил на телогрейку, оставшись в майке. Надел кеды и завязал.

В раздевалку вошел мужчина, с которым Сашка разговаривал при входе. Посмотрел на мальчишку и улыбнулся.

— Пошли…

Огромный зал с высокими потолками и множеством ламп дневного света. Мальчишка остановился на входе. Вдоль левой стены расположены шведские стенки, под которыми расставлены лавочки. На правой стене закреплены турники и еще какие-то приспособления, которым Сашка не знал названия. У дальней стены — множество матов, сложенных в высокие стопки. Вокруг зала бегут мальчишки, одетые в куртки синего и красного цвета, такого же цвета спортивные трусы и обувь, которой Сашка не знал названия — высокие, обтягивающие ногу, с очень тонкой подошвой ботинки…

— Присаживайся… — мужчина показал рукой на лавочку. — Жора придет — скажу, что ты ждешь.

Мальчишки бежали по периметру спортзала, а в центре стоял коренастый мужчина небольшого роста в синем спортивном костюме. Свисток прозвучал неожиданно — во всяком случае для Сашки, и он вздрогнул. Мальчишки приняли упор лежа и отжимались. Снова раздался свисток, и они побежали. Так повторялось несколько раз. Мужчина хлопнул в ладоши, и мальчишки, подбежав к матам, начали заполнять ими зал. После чего, разбившись на пары и выслушав указания, приступили к силовым занятиям в парах…

— Привет! — рядом с Сашкой присел мужчина.

— Дядь Жор, здравствуйте! — вскочил Сашка.

— Сиди и смотри…

Мальчишки крайней пары встали в стойку, ухватив друг друга за куртки. Один качнул своего партнера в одну сторону, а потом дернул в другую, выводя на параллельный шаг, при этом сам двигался приставным. На втором шаге ловко подсек ноги, укладывая партнера на маты.

— Это подсечка, один из самых простых приемов самбо.

А на матах мальчишки продолжали демонстрировать свое умение. Ухватив за куртку противника, мальчишка чуть скрестил ноги, развернулся, как пружина, подбивая тазом оказавшегося за спиной, и бросил через спину…

Сашка восхищённо смотрел на всё происходящее. Внутри рождалось что-то новое. Он точно знал, что хочет научиться этому САМБО, хоть и не понимал, что это значит…

— Что скажешь? — мужчина смотрел на мальчишку.
— Здорово! А я могу научиться так же?
— А зачем? — мужчина внимательно смотрел на мальчишку.
— Ну, как… Чтобы уметь постоять за себя и слабых…
— Молодец, малец! — улыбнулся мужчина. — Но чтобы научиться всему этому, надо немного подтянуть ОФП.
— Дядь Жор, а что это — ОФП? Да и то, как вы назвали — САМБО?
— ОФП, Санька, это общефизическая подготовка… А САМБО — это система самозащиты… Ладно, посмотрел — начнём…